Колумбов обмен

Португальские торговцы животными в Японии; деталь панно Нанбан (1570—1616)

Некоторые растения, произрастающие в Северной и Южной Америке, распространились по всему миру, включая картофель, кукурузу, помидоры.[5] До 1500 года картофель не выращивали за пределами Южной Америки. К XIX веку он широко потреблялся в Европе и стал важной культурой в Индии и Северной Америке. Картофель в конечном итоге стал важным основным продуктом питания в большей части Европы, способствуя, по оценкам, 25 % прироста населения в Афро-Евразии между 1700 и 1900 годами.[6] Многие европейские правители, в том числе Фридрих II в Пруссии и Екатерина II в России, поощряли выращивание картофеля.[7]

Кукуруза и маниок, завезённые португальцами из Южной Америки в XVI веке,[8] заменили сорго и просо в качестве важнейших продовольственных культур Африки.[9] Испанские колонизаторы XVI века завезли в Азию новые основные культуры из Америки, включая кукурузу и батат, и тем самым способствовали росту населения в Азии.[10] В более широком масштабе появление картофеля и кукурузы в Старом Свете «привело к улучшению калорийности и питания по сравнению с ранее существовавшими основными продуктами питания» на всей территории Евразии.[11] поскольку они создали более разнообразное и обильное производство продуктов питания.[12]

Помидоры, которые попали в Европу из Нового Света через Испанию, изначально ценились в Италии в основном за декоративные качества. Но начиная с XIX века томатные соусы стали типичными для неаполитанской кухни и, в конечном итоге, для итальянской кухни в целом.[13] Кофе (завезённый в Америку около 1720 года из Африки и с Ближнего Востока) и сахарный тростник (завезённый с Индийского субконтинента) из Испанской Вест-Индии стали основными экспортными товарными культурами обширных латиноамериканских плантаций. Привезённые в Индию португальцами перец чили и картофель из Южной Америки стали неотъемлемой частью индийской кухни.[14]

Рис был ещё одной культурой, которая стала широко культивироваться во время колумбова обмена. По мере того как в Новом Свете рос спрос на него, росли и знания о том, как его культивировать. Основными использовавшимися видами были Oryza glaberrima и Oryza sativa, происходящие из Западной Африки и Юго-Восточной Азии соответственно. Рабовладельцы в Новом Свете полагались на навыки порабощённых африканцев для дальнейшего культивирования обоих видов.[15] Ключевыми центрами, где выращивался рис во времена работорговли, стали Джорджия и Южная Каролина, а также а острова Карибского моря, такие как Пуэрто-Рико и Куба. Рабы-африканцы принесли на поля свои знания в области управления водными ресурсами, помола, веяния и других общих сельскохозяйственных практик. Эти знания, широко распространённые среди рабов-африканцев, в конечном итоге привели к тому, что рис стал одним из основных продуктов питания в Новом Свете.[3][16]

Цитрусовые и виноград были завезены в Америку из Средиземноморья. Поначалу эти культуры с трудом приспосабливались к климату Нового Света, но к концу XIX века они росли более устойчиво.[17]

Бананы были завезены в Америку в XVI веке португальскими моряками, которые наткнулись на фрукты, занимаясь коммерческими предприятиями в Западной Африке, в первую очередь работорговлей. В 1880-х годах бананы по-прежнему потребляли в минимальных количествах. В США не наблюдалось значительного роста потребления бананов до создания банановых плантаций в Карибском бассейне.[18]

Прошло три столетия после появления помидоров в Европе, прежде чем они стали широко распространённым продуктом питания.

Картофель, перец чили, физалис и помидоры относятся к семейству паслёновых. Все эти растения имеют такое сходство с паслёном европейским, что даже любитель может сделать вывод, что это разновидность паслёна, просто наблюдая за цветами и ягодами. Как и некоторые европейские сорта паслёна, помидоры и картофель могут быть вредными или даже смертоносными, если съесть некоторые части этих растений в большом количестве. Таким образом, врачи XVI века имели все основания опасаться, что этот местный мексиканский фрукт был ядовитым и порождал «меланхоличные гуморы».

В 1544 году Пьетро Андреа Маттиоли, тосканский врач и ботаник, предположил, что помидоры могут быть съедобными, но никаких записей о том, что кто-то употреблял их в это время, не существует. Однако в 1592 году главный садовник ботанического сада Аранхуэс недалеко от Мадрида под патронажем Филиппа II Испанского писал: «говорят, [помидоры] хороши для соусов». Несмотря на эти комментарии, помидоры оставались экзотическими растениями, выращиваемыми в декоративных целях, но редко для использования в кулинарии.

31 октября 1548 года помидор получил своё первое название в Европе, когда управляющий домом Козимо I де Медичи, герцога Флоренции, написал личному секретарю Медичи, что корзина поми д’оро «прибыла благополучно». В это время в трактатах учёных термин поми д’оро также использовался для обозначения инжира, дыни и цитрусовых.[19]

В первые годы в Италии томаты выращивали в основном как декоративные растения. Например, флорентийский аристократ Джован Ветторио Содерини писал, что их «нужно искать только из-за их красоты» и что их выращивают только в садах или цветниках. Помидоры выращивались в элитных городских и сельских садах в течение примерно пятидесяти лет после их прибытия в Европу и лишь изредка изображались в произведениях искусства.

Сочетание пасты с томатным соусом было разработано только в конце XIX века. Из всех растений Нового Света, завезённых в Италию, только картофелю потребовалось столько же времени, сколько помидору, чтобы получить признание в качестве пищи.

Сегодня в Италии выращивается около 32 000 акров (13 000 га) томатов, хотя все ещё есть районы, где выращивается и потребляется относительно мало томатов.[19]

По крайней мере первоначально колумбов обмен животными шёл в основном в одном направлении — из Европы в Новый Свет, поскольку в евразийских регионах было одомашнено гораздо больше животных. Лошади, ослы, мулы, свиньи, крупный рогатый скот, овцы, козы, куры, большие собаки, кошки и пчёлы были быстро приняты коренными народами для езды, еды и других целей.[20] Один из первых европейских товаров, экспортируемых в Америку — лошадь — изменил жизнь многих индейских племён. Горные племена перешли к кочевому образу жизни (в противовес земледелию), основанному на охоте на бизонов верхом на лошадях, и двинулись вниз, на Великие равнины. Существующие племена равнин расширили свои территории за счёт лошадей, и животные считались настолько ценными, что табуны лошадей стали мерилом богатства.[21]

Влияние интродукции европейского домашнего скота на окружающую среду и население Нового Света не всегда было положительным. В Карибском бассейне размножение европейских животных оказало значительное воздействие на местную фауну и подлесок и нанесло ущерб conucos — участкам, возделываемым коренными народами для пропитания.[22]

Мапуче из Араукании быстро переняли лошадь у испанцев, улучшив их военные возможности, когда между испанцами и мапуче бушевала арауканская война.[23][24] До прихода испанцев у Мапуче был домашний скот чилиуэке (лама). Интродукция овец вызвала некоторую конкуренцию между обоими домашними видами. Свидетельства середины XVII века показывают, что оба вида сосуществовали, но овец было намного больше, чем лам. Численность лам достигла минимума в конце XVIII века, когда их выращивали только мапуче из Марикины и Уэкена (Huequén) рядом с Анголем.[25] На архипелаг Чилоэ испанцы успешно завезли свиней, поскольку их пропитанию способствовало обилие моллюсков и водорослей, которые приносили большие приливы.[25]

До того, как между двумя полушариями было установлено регулярное сообщение, разновидности домашних животных и инфекционные заболевания, такие как оспа, были значительно более многочисленны в Старом Свете, чем в Новом, из-за более обширных сетей торговли на большие расстояния. Многие мигрировали на запад через Евразию с животными или людьми или были привезены торговцами из Азии, поэтому все жители этих континентов страдали от болезней. В то время как европейцы и азиаты были поражены евразийскими болезнями, их эндемический статус на этих континентах на протяжении веков привёл к тому, что многие люди приобрели иммунитет.

Болезни Старого Света имели разрушительный эффект, попав в Америку с европейцами-носителями, поскольку коренные жители Америки не имели естественного иммунитета к новым болезням. Корь стала причиной многих смертей. Считается, что эпидемии оспы вызвали самый большой уровень смертности среди коренных американцев, превзойдя любые войны[26] и намного превысив сравнительные потери жизни в Европе из-за Чёрной смерти.[1]^:164 Подсчитано, что в течение первых 100—150 лет после 1492 года от этих эпидемий умерло свыше 80-95 процентов коренного населения Америки. Многие регионы Северной и Южной Америки потеряли 100 % своего коренного населения.[1]^:165 Начало демографического коллапса на североамериканском континенте обычно связывают с распространением хорошо задокументированной эпидемии оспы на Гаити в декабре 1518 года.[22] В то время на Гаити ещё оставалось в живых около 10 000 коренных жителей.[22]

Европейскому исследованию тропических областей способствовало открытие в Новом Свете хинина, первого эффективного средства от малярии. Европейцы страдали от этой болезни, но некоторые коренные народы выработали по крайней мере частичную устойчивость к ней. В Африке устойчивость к малярии была связана с другими генетическими изменениями среди африканцев, живших к югу от Сахары, и их потомков, которые могут вызывать серповидноклеточную анемию.[1]^:164 Устойчивость африканцев к малярии на юге нынешних Соединённых Штатов и в Карибском бассейне в значительной степени способствовала специфическому характеру африканского рабства в этих регионах.[27]

Точно так же считается, что жёлтая лихорадка была завезена в Америку из Африки через атлантическую работорговлю. Поскольку она была эндемична в Африке, многие люди там приобрели иммунитет. Европейцы страдали от более высокого уровня смертности, чем люди африканского происхождения, когда подвергались воздействию жёлтой лихорадки в Африке и Америке, где многочисленные эпидемии охватили колонии, начиная с XVII века и продолжаясь до конца XIX века. Эта болезнь вызвала массовые смерти в Карибском бассейне в период расцвета рабовладельческих сахарных плантаций.[22] Вытеснение естественных лесов сахарными плантациями и фабриками способствовала её распространению в тропической зоне за счёт уменьшения числа хищников, питающихся комарами.[22] Механизм передачи жёлтой лихорадки был неизвестен до 1881 года, когда Карлос Финлей предположил, что болезнь передаётся через комаров, которые теперь известны как самки комаров вида Aedes aegypti.[22]

История сифилиса хорошо изучена, но точное происхождение болезни неизвестно и остаётся предметом споров.[28] Есть две основные гипотезы: одна предполагает, что сифилис был занесён в Европу из Америки экипажем Христофора Колумба в начале 1490-х годов, а другая предполагает, что сифилис ранее существовал в Европе, но остался незамеченным.[29] Их называют «колумбовой» и «доколумбовой» гипотезами.[29] Первые письменные описания болезни в Старом Свете появились в 1493 году.[30] Первая крупная вспышка сифилиса в Европе произошла в 1494/1495 году в Неаполе, Италия, среди армии Карла VIII во время вторжения в Неаполь.[29][31][32][33] Многие из членов экипажа, которые служили в плавании Колумба, присоединились к этой армии. После победы армия Карла, состоявшая в основном из наёмников, вернулась в свои дома, тем самым распространив «Великую оспу» по всей Европе и вызвав гибель более пяти миллионов человек.[34][35]

Одним из результатов перемещения людей между Новым и Старым Светом стали культурные обмены. Например, в статье «Миф о ранней глобализации: атлантическая экономика, 1500—1800» Питер Эммер отмечает, что «начиная с 1500 года в Атлантике началось 'столкновение культур'».[36] Это столкновение культур повлекло за собой перенос европейских ценностей на культуры коренных народов. В качестве примера можно привести появление концепции частной собственности в регионах, где собственность часто рассматривалась как общинная, концепции моногамии (хотя многие коренные народы уже были моногамными), изменение роли женщин и детей в социальной системе и укоренение «превосходства свободного труда»,[37] хотя рабство уже было устоявшейся практикой среди многих коренных народов. Другой пример — европейское осуждение человеческих жертвоприношений, установившейся религиозной практики среди некоторых коренных народов.

Когда европейские колонизаторы впервые прибыли в Северную Америку, они столкнулись с неогороженными землями. Для европейцев, стремившихся к новым экономическим возможностям, это означало, что земля была необработанной и доступна для захвата. Когда англичане пришли в Виргинию, они столкнулись с полностью установившейся культурой народа под названием поухатаны. Их возделываемые земли в Виргинии размещались на больших расчищенных территориях, служивших общим местом для выращивания полезных растений. Поскольку европейцы считали заборы признаком цивилизации, они приступили к преобразованию «земли во что-то более подходящее для себя».[38] Применяя свои методы, европейцы порабощали, убивали и эксплуатировали коренное население.

Табак был сельскохозяйственным продуктом Нового Света, первоначально распространённым предметом роскоши в рамках колумбова обмена. Как уже говорилось в отношении трансатлантической работорговли, торговля табаком увеличила спрос на бесплатную рабочую силу и распространила табак по всему миру. Рассматривая широкое распространение табака, испанский врач Николас Монардес (1493—1588) заметил, что «чёрные люди, перебравшиеся из этих мест в Индию, переняли тот же образ и употребление табака, что и индейцы».[39] Путешествуя по миру, европейцы уносили с собой обычаи, связанные с табаком. Спрос на табак вырос в ходе культурного обмена между народами.

Одной из наиболее заметных областей культурных столкновений и обменов была религия, которая часто являлась ведущей точкой культурного преобразования. В испанских и португальских владениях распространение католицизма, проникнутого европейской системой ценностей, было одной из главных целей колонизации и часто осуществлялось с помощью явной политики подавления языков, культур и религий коренных народов. В английской Северной Америке миссионеры обратили многие племена и народы в протестантскую веру, в то время как французские колонии имели более прямой религиозный мандат, поскольку некоторые из первых исследователей, таких как Жак Маркетт, были католическими священниками. Со временем и с учётом европейского технологического и иммунологического превосходства, которое помогло и обеспечило их господство, религии коренных народов пришли в упадок за столетия после европейского заселения Америки, хотя и не без значительных конфликтов и восстаний коренных народов в защиту своих культурных обычаев.

Хотя индейцы мапуче переняли лошадь, овец и пшеницу, в целом скудное принятие испанских технологий с их стороны характеризуется как средство культурного сопротивления[23].

Порабощенных африканцев заковывали в цепи и связывали, а затем отправляли на кораблях в Новый Свет

Трансатлантическая работорговля представляла собой перемещение африканцев в основном из Западной Африки в некоторые части Америки в период между XVI и XIX веками, составляя заметную часть колумбова обмена.[40] Около 10 миллионов африканцев прибыли в Америку на европейских судах в качестве рабов. Путь, который порабощённые африканцы проделали из некоторых частей Африки в Америку, широко известен как средний путь.[41] Сегодня миллионы людей в Северной и Южной Америке, включая подавляющее большинство населения стран Карибского бассейна, происходят от этих африканцев, привезённых в Новый Свет европейцами.

Рабы-африканцы помогли сформировать зарождающуюся афроамериканскую культуру в Новом Свете. Они участвовали как в квалифицированном, так и в неквалифицированном труде и уступили место новому населению, которое представляло собой гибрид двух культур.[40] Рождение афроамериканской культуры: антропологическая перспектива — это книга, написанная Сиднеем Минцем и Ричардом Прайсом, в которой подробно описывается культурное влияние рабов-африканцев в Америке. Книга Минца и Прайса помогла распространить знание о том, насколько неотъемлемой частью структуры чёрной культуры была социализация в жизни на плантациях.

Обращение с африканцами во времена атлантической работорговли стало одной из самых спорных тем в истории Нового Света. Рабство было отменено в 1865 году в Соединённых Штатах и прекращено в Бразилии в 1888 году, но оно остаётся ключевой темой политики, поп-культуры и средств массовой информации.