Присоединение Крыма к Российской Федерации

«Учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи» в 1954 году Крымская область была передана из состава РСФСР в состав Украинской ССР[95]. 12 февраля 1991 года Крыму была предоставлена автономия, и область была преобразована в Крымскую АССР. В результате распада СССР в составе независимой Украины оказался регион, большинство населения которого составляют этнические русские[96], где традиционно сильны пророссийские настроения и размещён Черноморский флот РФ. Кроме того, основной город Черноморского флота — Севастополь — является для России значительным патриотическим символом.

С момента восстановления автономии Крым «обладал институтами, которые местное русское большинство могло использовать в процессе этнополитической мобилизации»[97]. 5 мая 1992 года Верховным Советом Крыма было принято постановление о проведении общекрымского референдума по вопросу независимости и государственной самостоятельности Республики Крым[98]. Украинский парламент объявил данное решение незаконным, призвал крымские власти воздержаться от следования сепаратистским курсом, но оставил возможность для диалога. В июне 1992 года украинский парламент принял закон о разграничении полномочий между Украиной и Крымом; была обещана и экономическая поддержка полуострова. Это, однако, оказалось временным решением — в 1994 году был зафиксирован наивысший на тот период успех крымского пророссийского движения: в январе известный общественный деятель Юрий Мешков был избран президентом Республики Крым, а большинство в Верховном Совете автономии завоевал созданный при поддержке Республиканской партии Крыма (выступавшей за сближение Крыма с Россией вплоть до полного присоединения) блок «Россия»[97][99].

Крымские сепаратисты получали определённую политическую поддержку из России: многие политики называли Крым российской территорией, а в мае 1992 года Верховный Совет РФ объявил решение Президиума ВС РСФСР о передаче Крымской области в состав УССР незаконным. Осложняли дело и затянувшиеся переговоры по статусу Черноморского флота. В 1993 году Верховный Совет России провозгласил Севастополь, базу Черноморского флота, российским городом. Такая линия высших[lower-alpha 2] органов власти России, в сочетании с сильными сепаратистскими настроениями в Крыму, порождала опасения военного конфликта. Сторонам, однако, удалось этого избежать, и к 1996 году статус Крыма как части Украины был согласован[97].

Неудаче крымского сепаратизма того времени способствовало несколько факторов. Внешняя поддержка была хотя и громогласной, но не существенной: не могло быть и речи о предоставлении местным сепаратистам оружия либо о военной поддержке со стороны российской армии. Российская исполнительная власть, которую в то время возглавлял президент Борис Ельцин, не желала конфликта с Украиной (посягательство на целостность которой было бы прямым нарушением обязательств РФ по признанию границ постсоветских государств в пределах территорий соответствующих союзных республик СССР) и неоднократно дистанцировалась от решений «националистически настроенного» российского парламента, по существу сведя их на нет; руководство РФ пыталось в то время сблизиться с Западом и потому рассматривало активность пророссийских деятелей за рубежом как неприятную помеху, способную возродить на Западе подозрения относительно «неизжитых имперских амбиций» России[99]. Кроме того, к 1995 году внутри России имелся собственный вооружённый конфликт в Чечне, что отнюдь не способствовало «распылению сил» ещё и на помощь иностранным сепаратистам[97].

В дополнение ко всему, новое руководство Крыма столкнулось с отсутствием финансовой, экономической, управленческой базы для обеспечения реальной автономии[99], а политические силы Крыма страдали разобщённостью: возникший в скором времени конфликт между президентом и парламентом Крыма препятствовал возможности выступить единым фронтом против центральной власти[97].

Украина же в этот период проявила твёрдость, категорически отказываясь обсуждать предложения о федерализации страны (хотя автономия Крыма — при сохранении унитарной основы Украины — никогда не исключалась из числа вариантов обеспечения его особого статуса, что сохраняло возможность достижения компромисса; в этой ситуации «возможность получения Крымом голоса подавляла сепаратистские устремления»[97]) или о каком бы то ни было изменении её границ[97]. В условиях проблем, с которыми столкнулись власти Крыма, и невмешательства России в дела на полуострове, Украина в 1995 году отменила крымскую конституцию 1992 года и упразднила пост президента[99], а также поставила под свой контроль региональное правительство. Всё это сузило набор институтов, которыми могли воспользоваться пророссийские силы[97].

Со второй половины 1990-х годов в крымском руководстве преобладали партии, выступавшие против сепаратизма[97]. Пророссийские политические силы в Крыму, ослабленные политическим кризисом, потерпели поражение на выборах 1998 года в Верховный Совет Крыма[99]. 21 октября 1998 года крымский парламент нового состава принял новую конституцию, приведённую в полное соответствие с конституцией Украины[100]. На определённое время в деятельности пророссийских организаций собственно политическая составляющая ушла на второй план, при этом более важную роль начали играть вопросы русского языка, религии, культуры, исторического самосознания, поддержания связей с Россией[99]. На международном уровне, в 1997 году Россия и Украина подписали соглашения о статусе Черноморского флота, решившие вопрос его раздела и пребывания на территории Крыма, а также Договор о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве между Российской Федерацией и Украиной («Большой договор»), которым признавали нерушимость границ друг друга и, тем самым, суверенитет Украины над Крымом[97]. Хотя российское общество за время, прошедшее с распада СССР, так и не смирилось с потерей полуострова[101][102][103] и высказывалось в пользу его возвращения (допуская даже возможность прибегнуть к давлению на Украину вплоть до военного), оно постепенно начинало принимать государственную независимость Украины от России как свершившийся факт[104].

Оживление политической деятельности пророссийских организаций наметилось в 2002 году. Этому способствовала «Оранжевая революция» (2004), многие лозунги которой были восприняты значительной частью населения полуострова резко враждебно, как и действия новой власти (в частности в вопросах сближения Украины с НАТО и войны в Южной Осетии[99]), резко ухудшились после неё и российско-украинские отношения. Возможность возникновения нового конфликта в Крыму в связи с новым переделом мира считалась высокой уже в начале 2000-х годов[105]. Русскоязычное большинство населения и политика украинских элит позволили некоторым исследователям уже в 2010 году предположить, что политический раскол на Украине может привести к проведению в Крыму референдума о присоединении к России[106].

С избранием на пост президента Украины Виктора Януковича российско-украинские отношения существенно изменились[107]. К моменту вступления в должность главы государства Янукович выглядел пророссийским политиком[108], который выступал против сближения Украины с НАТО, за русский язык как второй государственный в стране, придерживался иных взглядов на Голодомор и ОУН-УПА, чем его предшественник Ющенко. Несмотря на активное сопротивление оппозиции, Янукович добился ратификации подписанных им договорённостей с Россией, согласно которым Украина получала скидку на газ в размере 100 долларов на каждую тысячу кубометров, а российский Черноморский флот оставался в Крыму до 2042 года[109]. На самом полуострове приход к власти Януковича, поддержанный большинством крымчан, в начале его правления даже способствовал некоторому снижению устремлений к присоединению Крыма к России или созданию в Крыму русской национальной автономии[110].

Вместе с тем остались нерешёнными несколько ключевых вопросов, касающиеся пребывания Черноморского флота на украинской территории, прежде всего проблема модернизации вооружений и боевой техники подразделений, дислоцированных в Крыму; другими спорными вопросами стали намерение украинской стороны собирать таможенные пошлины со всех ввозимых для нужд российского флота товаров и проблема маяков, находящихся в пользовании у Черноморского флота России. А провозгласив курс на подписание Соглашения об ассоциации с ЕС, Виктор Янукович начал стремительно терять поддержку среди электората Юга и Востока Украины: если во втором туре президентских выборов в феврале 2010 года в восточных областях Янукович набрал от 71 % до 90 % голосов, в южных — от 60 % до 78 %, то в мае 2013 года, по данным опроса Киевского международного института социологии (КМИС), отдать свой голос за действующего президента готовы были 26 % украинцев на востоке страны и 21 % — на юге. Эксперты отмечали, что за три года своего президентства Янукович испортил отношения с Россией, не сделал русский язык вторым государственным и не договорился о более низкой цене на газ, что подрывало поддержку президента пророссийски настроенным электоратом[111]. Однако главными проблемами в стране оставались высокий уровень коррупции и социальная незащищённость населения[112][113][114].

С конца ноября 2013 года на Украине начались акции протеста, вызванные отказом правительства подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом. В городах Крыма также происходили аналогичные акции, однако число их участников было относительно невелико[115]. В ходе начавшегося политического кризиса в стране руководство АР Крым поддерживало позицию президента Януковича и правительства Азарова[116][117] и критиковало действия оппозиции как угрожающие, по мнению парламента, политической и экономической стабильности страны[118]. Выражались опасения за судьбу автономии[119][81], но даже с появлением в Крыму в начале 2014 года отрядов самообороны и всё более явной перспективой проведения референдума или опроса вопрос о сецессии ещё не ставился однозначно. Обращения из крымского парламента периода января — начала февраля 2014 года фокусировались вокруг идеи России как гаранта «незыблемости крымской автономии»[81] и защиты конституционного порядка на Украине[120]. Спикер Верховного Совета автономии Владимир Константинов в феврале 2014 года заявлял о возвращении к «некоторым параметрам автономного статуса начала 1990-х годов» и о «децентрализации власти» — но украинской власти[81]. Руководство АРК и Севастополя продолжало декларировать свою приверженность территориальной целостности Украины[121], а когда 19 февраля 2014 года идея присоединения Крыма к России была выдвинута в стенах парламента автономной республики, председатель Верховного Совета АРК Константинов «одёрнул» одного из депутатов, призвав «помочь Киеву отстоять власть»[81].

Декларировала своё невмешательство и Россия, президент которой Владимир Путин 19 декабря 2013 года на пресс-конференции в Москве, отвечая на вопрос о возможности ввода российских войск на Украину для «защиты соотечественников» по примеру ситуации в Южной Осетии и Абхазии в 2008 году, подтвердил, что «мы будем бороться за равенство прав (российских соотечественников)», но «это совсем не значит, что мы будем махать шашкой и вводить войска. Это полная ерунда, полная чушь. Ничего подобного нет и быть не может». Он выразил мнение, что дислокация Черноморского флота в Крыму является серьезным стабилизирующим фактором в международной и региональной политике, а сравнивать положение в Южной Осетии и Абхазии с крымским некорректно[122][123].

Произошедшее 18—20 февраля обострение гражданского противостояния в стране, а затем и смещение Януковича с поста президента, воспринятое многими в Крыму как государственный переворот[56], а также «нежелание западных партнёров Украины учитывать российскую аргументацию» способствовали как радикализации настроений на самом полуострове, так и усилению решимости России изменить существовавший статус-кво в крымском вопросе[124]. В Крыму в этот период даже стремившиеся к договорённостям с Украиной политики «склонили чашу весов в пользу Москвы», в том числе под давлением общественности[81], а отделение Крыма от Украины и присоединение его к России стало допускаться и руководством парламента автономии[125][126]. Россия с тревогой отнеслась к видимому превращению Украины из нейтрального «буферного государства» в «значимого игрока на стороне США и их союзников», а также к потенциальному пересмотру соглашений по Черноморскому флоту, — и, воспользовавшись складывающейся ситуацией, решила пойти на радикальный шаг — присоединение Крыма к своей территории[81][124][127]. Когда именно российское руководство начало свои действия в отношении Крыма, остаётся спорным вопросом[64]. На Украине принято считать, что это произошло 20 февраля 2014 года, ещё до смещения Януковича с поста президента[62], тогда как президент Путин утверждал, что поручение «начать работу по возвращению Крыма в состав России» отдал утром 23 февраля 2014 года, после проведения спецоперации по эвакуации смещённого президента Януковича[128].

23—24 февраля под давлением пророссийских активистов[66] была осуществлена смена исполнительных органов власти Севастополя; фактическим главой города стал предприниматель и гражданин России Алексей Чалый, назначенный руководителем Севастопольского городского управления по обеспечению жизнедеятельности города и председателем координационного совета при нём[8][129]. В АР Крым, однако, борьба за власть и дальнейшее развитие политического курса, осложнённая конфликтом между правительством (склонявшимся к признанию новой украинской власти) и руководством парламента (ставившим правомочность новой центральной власти под сомнение) продолжилась ещё несколько дней. Пиком этого гражданского этапа противостояния стали столкновения 26 февраля у здания ВС АРК. В этот день Меджлис крымскотатарского народа организовал митинг у здания Верховного Совета Крыма с целью заблокировать его и не допустить принятия «решений, направленных на дестабилизацию ситуации в автономии»[130][131]. В ходе митинга Рефат Чубаров заявил, что крымские татары не дадут оторвать Крым от Украины[132]. Одновременно здесь же проходил митинг «Русской общины Крыма». Между участниками двух митингов вспыхнул конфликт, в результате которого 35 человек получили травмы и ранения[133] и два человека погибли: мужчина, скончавшийся от сердечного приступа, и женщина, затоптанная в давке[134][135][127][136].

Российские военные без знаков различия («вежливые люди») с пулемётами у здания Верховного Совета Автономной Республики Крым, 1 марта 2014 года

Однако уже 27 февраля ситуация в Крыму перешла в качественно иное состояние, с совершенно другим балансом сил. Начиная с этого дня на территории Крыма разворачиваются действия многочисленных вооружённых формирований — с одной стороны, это были группы хорошо вооружённых и экипированных российских военных без знаков различия («вежливые люди» или «зелёные человечки»), действующие автономно, по приказам собственного руководства, и не подчиняющиеся местной власти; с другой стороны — отряды самообороны из местных жителей, «беркутовцев», казаков и представителей различных российских общественных организаций, прибывших в Крым по собственной инициативе для «защиты соотечественников». Вплоть до окончания крымских событий российские войска и пророссийские формирования обеспечивали контроль над стратегическими объектами и местными органами власти, их охрану и функционирование, блокировали украинские военные объекты, воинские части и штабы. В отчёте Миссии ОБСЕ по оценке положения в области прав человека, работавшей на Украине в марте-апреле 2014 года, отмечалось, что выяснить принадлежность и подчинённость действовавших в Крыму вооружённых групп и отрядов не представлялось возможным: их участники носили разную форму и представлялись членами отрядов «самообороны», «Армии Крыма», казаками или членами других организаций. Действуя вне рамок правового поля, эти группы пользовались попустительством, а иногда и активным соучастием властей, де-факто контролировавших территорию Крыма, включая правоохранительные органы[137].

В ночь с 26 на 27 февраля российским спецназом[67][138][139][140] были заняты здания Верховного Совета и Совета министров АР Крым в Симферополе[141]. Также ранним утром 27 февраля были установлены блокпосты на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове, через которые осуществляется сухопутное сообщение между Крымом и материковой Украиной. Этот день ознаменовал начало активных и решительных действий России и пророссийских сил, закончившихся присоединением Крыма к РФ. Оценивая вероятного противника, специалисты Минобороны РФ имели в виду не только потенциал украинских ВС, но и возможное появление в Крыму активистов полувоенных формирований. В частности, имелась оперативная информация о размещении в Крыму группы «Правого сектора» и планах организации диверсий на объектах Черноморского флота. Ожидались также акции, рассчитанные на привлечение внимания мировых СМИ, — захват боевыми группами заложников и пленение российских военнослужащих[142].

27 февраля решением Верховного Совета Автономной Республики Крым лидер партии «Русское единство» Сергей Аксёнов был назначен на пост председателя правительства автономии. Это решение, требовавшее, согласно Конституции Украины и Конституции АРК, согласования с президентом Украины, не было признано новыми украинскими властями[143]. По официальным заявлениям крымских властей, назначение Аксёнова премьером было согласовано с Виктором Януковичем[144][145][146], которого крымские власти продолжали считать де-юре президентом Украины и через которого им удалось договориться о российской помощи[147][148].

1 марта Сергей Аксёнов переподчинил себе все силовые структуры республики и официально обратился к российскому президенту Владимиру Путину с просьбой «об оказании содействия в обеспечении мира и спокойствия на территории АРК»[149][150]. В тот же день Путин получил от Совета Федерации право на использование Вооружённых Сил России на территории Украины «до нормализации общественно-политической обстановки в этой стране»[151][149]. В начале марта российскими военнослужащими и крымскими отрядами самообороны были блокированы все военные объекты украинских вооружённых сил в Крыму[77]. Украинским военным был поставлен ультиматум: «или перейти на сторону крымской власти, или сложить оружие, или уехать» с территории полуострова[152], в противном случае им был обещан штурм воинских частей[153]. В условиях отсутствия чётких приказов из Киева военнослужащие Украины не оказали вооружённого сопротивления российским войскам, что позволило последним захватить без боя украинские военные базы и гарнизоны на полуострове[154].

На протяжении крымских событий факт участия российских войск в присоединении Крыма отрицался[40] и лишь спустя несколько недель был признан российским руководством[155]; отказ признать очевидное, однако, «не мог обмануть иностранные спецслужбы и военных специалистов»[40] (а кроме того, подорвал доверие к последовавшим российским утверждениям о неучастии в украинском конфликте: после Крыма было «неудивительно, что наблюдатели предполагали наличие аналогичных обстоятельств в Донецке, Луганске и других регионах»[155]), тем не менее, отказываясь признавать своё военное присутствие, российское руководство вплоть до референдума смогло держать в тайне свои намерения и то, насколько далеко (до полного присоединения территории) оно готово пойти в крымском вопросе. Это в значительной мере дезориентировало украинские власти[156] и украинских военных в Крыму (готовившихся к противостоянию с отрядами «крымской самообороны», но не с профессионально вооружённым и подготовленным противником); неопределённость относительно намерений России усложнила Украине и западным странам выработку «своевременной и эффективной» совместной реакции на эти действия[40].

Именно на российских военных действиях в Крыму акцентирует внимание значительное большинство аналитиков в США и ЕС, однако в целом события февраля—марта 2014 года «одним „фактором зелёных человечков“ не ограничиваются». Присоединение Крыма к России имело «некоторые признаки» аннексии, однако «некоторые реалии» этих событий понятию аннексии «не соответствовали» — прежде всего, это поддержка присоединения со стороны большинства населения Крыма (воспринимавшего российские войска как дружественную и легитимную силу)[157][81], которая, по более позднему утверждению Александра Турчинова (бывшего во время крымских событий исполняющим обязанности главы украинского государства), стала «главной проблемой», которой воспользовалась Россия, и без которой «эта провокация никогда бы не прошла»[158]. Помимо поддержки местного населения, успеху России также сопутствовали и некоторые другие факторы — география (для «отсекания» Крыма от Украины и защиты от возможных попыток «контратаки» с её стороны требовалось контролировать лишь немногие ключевые позиции)[159], в том числе близость Крыма к России (и, в частности, к Южному военному округу, который накануне крымских событий был «наиболее боеготовым»[160]), а также существование на полуострове автономной административной единицы, позволявшее «аккуратно» оформить отделение региона от Украины[160]. Россия имела готовый плацдарм в Крыму (военные объекты Черноморского флота), а соглашения о базировании флота использовались Россией для пополнения военного контингента[157] — под предлогом «усиления охраны» объектов ЧФ в Крым направлялись спецподразделения для блокирования и разоружения воинских частей Украины[64][65]. Россия также сумела воспользоваться множеством политических ошибок украинских властей (см. также ниже), в конечном итоге сочетание украинских просчётов и облегчающих обстоятельств позволило обеспечить «быстрое и хорошо скоординированное развёртывание российских сил»[161].

Подписание договора о вхождении Республики Крым в состав России

Политическим инструментом присоединения Крыма к России стал противоречивший конституциям Украины и АРК[162][163][164][165][166] референдум о вхождении Крыма в состав России, проведённый 16 марта[167]. 17 марта в границах АРК и Севастополя была в одностороннем порядке провозглашена независимая Республика Крым, а 18 марта Россия подписала с ней договор, образовавший на этой территории субъекты Российской Федерации — Республику Крым и город федерального значения Севастополь. К 26 марта присоединение Крыма в сущности завершилось[168], и Россия с тех пор обладает полным военным контролем над присоединённой территорией[40], оставшиеся на стороне Украины военные к 28 марта были выведены с полуострова[169]. Однако Украина отнюдь не признала потерю своей территории, а начала упорную дипломатическую борьбу за её возвращение[170].

В отчёте Миссии ОБСЕ по оценке положения в области прав человека, работавшей на Украине в марте-апреле 2014 года, указывалось, что, хотя спорное решение Верховной рады об отмене Закона «О языке», а также решение о подготовке закона о люстрации не стали решающими факторами, спровоцировавшими волнения в Крыму, они способствовали мобилизации значительного количества этнических русских против новых органов власти в Киеве. Действительные страхи перед политикой реваншизма в отношении русскоязычного меньшинства, по мнению Миссии, подпитывались слухами и тенденциозными сообщениями СМИ, а также беспочвенными радикальными заявлениями ряда политиков[171].

Как указывалось в отчёте, в ситуации, создавшейся в Крыму, в уязвимом положении оказались не только крымские татары, в большинстве своём поддержавшие государственность и территориальную целостность Украины, но и этнические украинцы, особенно те, кто активно выступал за территориальную целостность Украины. Многие этнические украинцы опасались преследований на национальной почве, так как полагали, что русское большинство считает всю украинскую общину ярыми сторонниками Майдана и территориальной целостности Украины. Усилению напряжённости способствовало присутствие в Крыму вооружённых подразделений неустановленной принадлежности, появление отрядов «народной самообороны», накалённая ситуация вокруг военных баз и объектов ВС Украины[172].

Позицию крымскотатарской общины, третьей по численности в Крыму, в значительной мере определяло отношение Меджлиса крымскотатарского народа — общественной организации, претендующей на полномочное представительство крымских татар. В период Евромайдана меджлис выступил в поддержку евроинтеграции — что было прямо противоположно позиции Верховного Совета АРК — и против «установления авторитарного режима» на Украине.

Социологи В. Мукомель и С. Р. Хайкин, проводившие своё исследование в Крыму осенью 2015 года, характеризуют отношение крымских татар к описываемым событиям следующим образом[173]: «Гражданская идентичность крымских татар, до 2014 г. в подавляющем большинстве лояльных Украине, подверглась серьезным испытаниям во время и после „крымской весны“. Крымским татарам было что терять. Во-первых, к этому времени они заняли определённое место в экономике, политике, элитах Крыма. Во-вторых, их вполне устраивал вектор развития Украины, оптимизм был связан с европейской интеграцией через Турцию и Украину (что, впрочем, не мешало распространённости происламских и антиамериканских настроений). В-третьих, они имели квазигосударственное представительство — Меджлис. Играла определённую роль и налаженная система грантов со стороны Запада и Турции». По наблюдениям социологов, существенную роль играли и идеологические и эмоциональные мотивы: новейшая история крымских татар, их возвращение в Крым неразрывно связаны с историей украинской государственности. Украина воспринимается как государство, принявшее крымских татар в период распада СССР и вернувшее им Родину, как страна, в становлении государственности которой они принимали самое активное участие[173]. Очевидная сопричастность крымских татар Украине предоставляла украинскому руководству возможность использовать крымских татар как «антирусский фактор», как важную силу в противодействии сепаратистским настроениям русского большинства полуострова (при этом украинские власти опасались и этнократических устремлений крымскотатарских активистов, их претензий на превращение полуострова в образование, которое бы не слишком считалось с украинской правовой базой[81]). Идеологическая лояльность крымских татар украинскому государству была особенно заметна на фоне их настороженного отношения к России, которая в глазах крымских татар не просто формально является правопреемником Советского Союза, но и несёт ответственность за депортацию[173].

После силового разгона Евромайдана в ночь на 30 ноября 2013 года президиум меджлиса официально осудил действия властей, заявил о своей солидарности с требованиями немедленной отставки правительства Азарова и проведения внеочередных выборов Верховной рады Украины[174][175] и регулярно направлял в Киев для участия в Евромайдане организованные группы крымских татар[176][177]. В то же время, в крымскотатарской общине не все поддерживают меджлис. В оппозиции к меджлису находится партия «Милли Фирка»[lower-alpha 3]. Во время присоединения Крыма крымские и российские власти предприняли активные усилия для того, чтобы если не склонить их на свою сторону, то хотя бы добиться их нейтралитета в сложившейся ситуации, для чего, в частности, к активному диалогу привлекались видные представители мусульманской общины России и руководство Республики Татарстан[142], давались заверения о конституционных гарантиях[179][180][181][182][183][184] и недопущении «эксцессов»[185][186]. При этом учитывалась в том числе и вероятность применения оружия со стороны крымских татар[142], о которой заявлялось открыто как до, так и после референдума о присоединении Крыма к России[187][188] и на которое рассчитывали и в украинском руководстве — правда, на соответствующие предложения последнего лидерам крымско-татарской общины те ответили отказом[188]. Уже после референдума о статусе Крыма, который большинство крымских татар, судя по сообщениям, по призыву Меджлиса бойкотировало, произошёл ряд инцидентов, которые показали, что давление на общину крымских татар начинает расти[189], а в отношении Меджлиса крымскотатарского народа, попытка склонить который на сторону России фактически провалилась, был в итоге взят запретительный курс[81], чему впрочем способствовала непримиримая позиция Меджлиса и его бывшего лидера Джемилёва (в частности призывы к бойкоту российских выборов в Крыму, неоднократные обращения к зарубежным организациям и руководителям с призывами к ужесточению давления на Россию[81], наконец, блокада Крыма со стороны Украины, к которой активно призывал руководитель Меджлиса Рефат Чубаров).

Ещё до начала кризиса в Крыму ультрас симферопольского футбольного клуба «Таврия» выступили в защиту крымского Евромайдана, также поддержав акции протеста в Киеве[190]. В ответ на это они подверглись преследованиям со стороны местных властей и пророссийских активистов[191], однако продолжили своё участие в проукраинских акциях и после начала противостояния в Крыму. Социологи С. Хайкин и В. Мукомель в своём исследовании также отмечают тот факт, что для футбольных фанатов, независимо от национальности, была типична радикальная поддержка украинской стороны: «Учитывая, что большинство фанатов не являлись этническими украинцами или крымскими татарами, можно полагать, что для них играли и продолжают играть роль другие факторы: поездки с командой в другие города Украины, контакты с фанами других украинских клубов и т. д.»[173].

Заявление активиста «Правого сектора» Игоря Мосийчука, пригрозившего крымским сепаратистам направить «поезд дружбы» в Крым на подавление их деятельности[192][193], стало существенной ошибкой проукраинских сил, поскольку способствовало росту опасений среди местного населения относительно «угрозы ультраправых»[194]. Во время крымских событий лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош заявил, что «Правый сектор» проводит мобилизацию, но в Крым отправится лишь в случае, если будет принято официальное решение приступить к «освобождению Крыма» совместно с другими силами[195] и что «Правым сектором» создан военный штаб, в задачу которого входит «разработка, тщательное планирование и дальнейшее командование своими отрядами в борьбе с российским агрессором» во взаимодействии с СНБО Украины[196]. В случае «открытого вторжения российских войск на территорию Крыма» «Правый сектор», по словам Мосийчука, намеревался частично перенести свою деятельность в Москву «и делать там революцию». По его словам, «Правый сектор» поддерживает связи с русскими националистами и «рассчитывает, что сформирует на территории РФ мощную пятую колонну»[197]. По словам члена политсовета «Правого сектора», представители организации находились во всех блокированных украинских воинских частях в Крыму[198]. 11 марта Верховный Совет АРК запретил на территории республики деятельность ВО «Свобода», «Правого сектора» и националистических группировок, входящих в его состав, члены которых «активно участвовали в массовых беспорядках в Киеве», и поручил службе безопасности АРК «проводить необходимую работу по выявлению и привлечению к уголовной ответственности виновных в разжигании межнациональной розни и призывах к насилию»[199], а позднее организация была запрещена и на всей территории России.

Крымский «Беркут» в составе 150 бойцов принимал активное участие в силовом противостоянии в Киеве во время Евромайдана. В ходе беспорядков 32 бойца получили ранения и один погиб[200]. 22 февраля, после того как президент Янукович отдал распоряжение вывести спецподразделения милиции и внутренние войска из Киева, 110 бойцов «Беркута» в полном снаряжении прибыли в Севастополь и Симферополь, где их встречали как героев[201]. После перехода Верховной рады под контроль бывшей оппозиции и. о. главы МВД Украины Арсен Аваков в ночь на 26 февраля принял решение о расформировании спецподразделения милиции «Беркут»[202]. Однако это решение стало для украинского правительства ошибкой: бойцы «Беркута» перешли на сторону России и пророссийских сил, способствуя присоединению Крыма к РФ (особенно на начальном его этапе, когда дополнительные российские подкрепления ещё не прибыли на полуостров), а часть бывших бойцов «Беркута» в дальнейшем приняла участие в войне против украинского правительства в Донбассе[194].

По данным назначенного Верховной радой на пост и. о. министра обороны Украины Игоря Тенюха, в Крыму и Севастополе находились 18,8 тыс. украинских военнослужащих, из них представителей военно-морских сил — 11,9 тыс., воздушных сил — 2,9 тыс., остальных воинских частей — 4 тыс.[142]. Украинские воинские части и штабы на территории Крыма с начала марта были заблокированы, воздерживались от каких-либо действий и соблюдали нейтралитет до тех пор, пока Крым не вошёл в состав России и военнослужащие были поставлены перед выбором — эвакуироваться и продолжать службу на Украине или принять российскую присягу. Как отмечает директор российского Центра анализа стратегий и технологий Р. Н. Пухов, массированная обработка украинских частей со стороны российских военных, которые, по сути, предлагали массовый переход на российскую сторону, стала «в высшей степени успешным мероприятием, приведшим к полному разложению украинских сил на полуострове». Тем не менее, эксперт считает очевидным, что этот успех всецело определялся уникальной спецификой этих сил (большинство военнослужащих Украины в Крыму были жителями полуострова), а не какими-либо особыми действиями в области пропаганды[203].

Российские войска на конец февраля 2014 года дислоцировались на территории Крымского полуострова в соответствии с российско-украинскими соглашениями по Черноморскому флоту от 28 мая 1997 года, действие которых было продлено в 2010 году. На начало присоединения Крыма к Российской Федерации их контингент, по российским данным, составлял около 16 тысяч человек, ещё 9 тысяч человек были доставлены на полуостров по воздуху во время начавшихся событий[204]. Украина не денонсировала соглашения с Россией, а превышения предельной численности российских войск, определяемой этим документом, зафиксировано не было, что было одним из аргументов, выдвигавшихся Россией в пользу законности своих действий[142][65]. Участие российских войск в крымских событиях отрицалось Россией и было признано лишь после присоединения региона. Западные эксперты квалифицируют действия России в ходе крымских и донбасских событий 2014 года как «гибридную войну», рассматривая её как некую новаторскую форму ведения интервенции, которая, как утверждается, может стать базовым методом действий российского руководства на перспективу[203][205]. Директор российского Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ) Р. Н. Пухов, однако, полагает, что никаких принципиально новых действий российская армия в Крыму и на Украине не вела, употребление термина «гибридная война» носит более пропагандистский, чем классификационный характер, а действия, которые объявляются специфичными для «гибридной войны», на самом деле уже давно используются во всех вооружённых конфликтах «низкой интенсивности»[203].

В поддержку действий российского руководства в Крыму под лозунгом «защиты соотечественников» выступили различные общественные организации России. По мнению вице-президента Центра политических технологий Алексея Макаркина, образ бандеровца как опасного и жестокого врага формировался ещё с советских времён, и люди, которых привлекают к участию в акциях поддержки, зачастую сами считают необходимым «защитить соотечественников» в Крыму, так что подобные инициативы могут возникать и без подсказки властей. В российских СМИ с первых дней марта сообщали о многотысячных митингах «в поддержку Крыма» практически во всех регионах России, в которых участвовали организации Общероссийского народного фронта, профсоюзы, все парламентские партии, патриотические движения и разнообразные общественные организации. Повсеместно был организован сбор гуманитарной помощи — медикаментов, палаток, продуктов и пр[16]. В крымских событиях на стороне России и пророссийских сил принимали участие реестровые казаки российского Кубанского казачьего войска[5][6][16][206][207], активисты всероссийской политической партии «Родина», байкерский клуб «Ночные Волки»[18][208] и активисты российской партии «Другая Россия»[17].

Российская военная операция в Крыму сопровождалась масштабной информационной кампанией в российских СМИ, со времён распада СССР располагавших многомиллионной русскоязычной аудиторией на Украине[209][210]. Основные цели этой кампании состояли в дискредитации украинского руководства, пришедшего к власти в результате Евромайдана, и подрыве его легитимности, в подчёркивании серьёзной угрозы для русского и русскоязычного населения Украины (и, в частности, Крыма), исходящей от ультраправых сил после смены власти в стране, и в демонстрации «широкой народной поддержки» идеи «возвращения Крыма на Родину», под защиту России[211].

В российских СМИ смена власти на Украине квалифицировалась как «переворот», осуществлённый при поддержке Запада, в интересах которого новая власть и действует, Евромайдан — как движение, в котором доминировали крайние националисты, а сторонники евроинтеграции Украины представлялись идеологическими наследниками нацистов и их пособников. Подчёркивалась «историческая принадлежность» России Крымского полуострова, передача которого Украине в 1954 году являла собой «историческую ошибку» советского руководства, а также легитимность референдума 16 марта 2014 года как «свободного волеизъявления народа Крыма»; выделялся «добровольный переход» украинских силовиков в Крыму на сторону России и пророссийских сил. Утверждалось, что политика России в отношении Крыма аналогична действиям западных стран, считающих себя вправе осуществлять интервенции, перекраивать государственные границы и поощрять создание новых государственных образований (в том числе имея в виду «косовский прецедент»). Западные государства обвинялись в непосредственной организации событий на Украине — в особенности это касалось США, основной мотивацией которых в российских СМИ называлось расширение НАТО и сдерживание России, ради которого США оказывали давление на европейские страны в вопросе введения санкций против России[212].

Российские СМИ, воздействуя на внутрироссийскую аудиторию, способствовали формированию массовой поддержки стремительного превращения запутанного конфликта в политически приемлемое присоединение новых территорий; СМИ широко растиражировали обращение президента Путина от 18 марта 2014 года, где он обратился к историческим и эмоциональным аргументам в пользу присоединения Крыма к России. Что касается крымской аудитории, то, как пишут исследователи RAND Corp., оценить чистый эффект от информационной кампании на неё крайне нелегко: российское телевещание обращалось в первую очередь к внутренней аудитории, а воздействие на жителей Крыма и Украины в целом стало «побочным продуктом» (куда бо́льшую роль в организации событий сыграли действия «российских агентов и их помощников» в Крыму). С течением крымских событий трансляция украинских телеканалов на территории полуострова была прекращена, однако, как показали социологические опросы, большинство жителей Крыма к тому времени уже получало информацию в основном из российских СМИ. Хотя информационная кампания сыграла свою поляризующую роль, её ключевые успехи проявились не сами по себе, а как следствие ошибок новой украинской власти, восстановившей против себя население Крыма; пропагандистская кампания, сопутствующая силовым действиям, была не более чем второстепенным фактором по отношению к захвату полуострова при помощи вооружённой силы[213].

Украинские СМИ оказались вовлечены в разворачивавшееся информационное противостояние с Россией в ничуть не меньшей степени; в них наблюдалось «смещение акцентов» в распространяемой информации о ситуации в стране, смешение фактов и оценок событий и нарушение нейтральности «тона» передаваемых сообщений[214]. Победа Евромайдана и смещение В. Януковича создали ситуацию, когда впервые за всю историю самостоятельной Украины образовалось практически полное совпадение экономических и политических интересов ведущих медиабизнесменов с позицией и курсом действующей власти, что, в частности, проявилось во время событий в Крыму и на Юго-Востоке Украины, когда большинство ведущих общенациональных СМИ стали фактически «главным ресурсом информационной войны», отстаивая лишь вполне определённую точку зрения, тогда как альтернативный взгляд на указанные события в украинском медиапространстве практически не был представлен. В результате в ведущих национальных СМИ формируется и поддерживается «новая украинская идеология, выступающая за европейский выбор Украины и изображающая Россию в качестве главного „врага“», а альтернативная точка зрения и «разделение населения Украины» отвергаются; постулируются единство государства и незыблемость его унитарного строя[215] (в частности, крупнейшие общенациональные каналы Украины со 2 марта выходили с одинаковым логотипом — флагом Украины и надписью на нём «Единая страна» на русском и украинском языках[215][216]). Крымский полуостров в украинских СМИ во время и после событий 2014 года, как правило, именовался «оккупированным», а его «аннексия» после смещения Януковича стала одним из главных (наряду с последовавшей затем войной в Донбассе) объектов неприятия «промайданных» сил[217].

Обе стороны конфликта обвиняли друг друга во лжи и настаивали, что именно их информация является «достоверной» — хотя в действительности искажения (в том числе и умолчания, и преувеличения) допускали все его участники[155]. Кроме того, сторонами конфликта предпринимались попытки ограничить доступ к информационным ресурсам друг друга. Так, Национальный совет Украины по вопросам телевидения и радиовещания потребовал ограничить (а потом и полностью прекратить) вещание российских телеканалов на Украине, что мотивировалось «медийной войной» и «угрозой национальной безопасности»[218], а в Крыму прекращалось вещание украинских телеканалов, ранее обвинённых властями полуострова в «однобоком» освещении ситуации[219], частично их заменили российские телеканалы[214]. Ограничивался доступ нелояльных журналистов к освещению происходящих событий[220][155]

Фактическая граница РФ и Украины в районе Перекопского перешейка

С 2014 года статус Крыма остаётся предметом споров, поскольку Украина отказывается признавать вхождение полуострова в состав России, в чём получила поддержку большей части государств — членов ООН. Присоединение Крыма продолжает омрачать политические и военные отношения России с западным сообществом («Большая семёрка», государства — члены НАТО, Евросоюза, Совета Европы), чья позиция состояла в осуждении российского вооружённого вмешательства во внутренние дела Украины («российской агрессии») и поддержке территориальной целостности и суверенитета Украины, а некоторые из введённых в отношении России санкций непосредственно связаны с крымским вопросом[221]; вместе с тем, «независимо от утверждений Киева или международного права», Россия продолжила контролировать занятую в 2014 году территорию[221]. Фактической государственной границей между Россией и Украиной в крымском регионе стала сложившаяся к этому времени административная граница АР Крым и Херсонской области[222], протяжённостью приблизительно 170 км по суше и азовским лиманам[223].

Перед российским руководством и крымскими властями встала беспрецедентная для постсоветской России задача по интеграции полуострова в экономическую, финансовую, кредитную и правовую системы РФ, что, в частности, предполагало создание минимальной транспортной и энергетической связности с основной территорией России и распространение социальных и прочих обязательств государства перед гражданами на жителей Крыма[224], социально-экономические показатели которого до присоединения к России были в несколько раз ниже российских[225]. Общий переходный период был установлен до 1 января 2015 года[226], однако ряд соответствующих задач был решён оперативнее, тогда как другие потребовали больше времени. Российскими властями разработана и осуществляется федеральная целевая программа социально-экономического развития Крыма до 2022 года[227], включающая строительство более 800 объектов в 9 отраслях экономики[228]. Бюджет Крыма, составлявший в 2013 году лишь эквивалент 600 млн долларов, или около 18 млрд рублей по курсу 2013 года, постоянно увеличивался[229] и достиг 174,7 млрд рублей в 2018 году, при этом поступления из федерального бюджета по ФЦП составили 131,1 млрд рублей (75 % от общего бюджета Крыма)[230]. Крым, как, впрочем, и в украинский период[231], остаётся дотационным регионом[232].

Северо-Крымский канал

Остро встал вопрос об обеспечении энергоснабжения Крыма. К моменту присоединения к России полуостров почти 80 % потребляемой энергии получал с материковой Украины[233], и когда в 2015 году украинские активисты начали «энергоблокаду Крыма» (перешедшую затем в официальный государственный запрет на энергопоставки в Крым), на полуострове вводился режим чрезвычайной ситуации и проводились веерные отключения электроэнергии. К 2017 году после запуска энергомоста (купировавшего проблему зависимости от украинской электроэнергии) в Крыму были достигнуты многолетние максимумы энергопотребления[232]; в 2019 году были введены в эксплуатацию парогазовые ТЭС (Таврическая и Балаклавская, общая мощность 940 МВт), сократившие зависимость и от энергомоста[234]. Не решена проблема водоснабжения — перекрытый в 2014 году Украиной Северо-Крымский канал обеспечивал 85 % водных потребностей полуострова, и утрата этой воды привела к сокращению выращивания водозатратных сельскохозяйственных культур, хотя виноградарство смогло адаптироваться в условиях дефицита воды — увеличилась как площадь, так и валовый сбор с виноградников[232]. Рекордно увеличился туристический поток, чему способствовало открытие в 2018 году автодорожного Крымского моста, ставшего основным способом транспортного сообщения с Крымом[232]. В декабре 2019 года по мосту было открыто железнодорожное сообщение.

Среди крупнейших строек также можно выделить сдачу первой очереди новой трассы «Таврида», строительство нового аэровокзального комплекса в Симферополе, а также возведение многопрофильного медицинского центра Крымской республиканской клинической больницы им. Семашко[235].

Присоединение региона развязало России руки в вопросе модернизации Черноморского флота и другой военной инфраструктуры на полуострове (ранее активно сдерживавшейся Украиной[236]), а также фактически освобождало Россию от необходимости платить арендную плату за пребывание войск на полуострове[237]; состав войск был усилен, что «обеспечило защиту территории полуострова и интересов России в Чёрном море»[238]. В частности, в состав самого ЧФ в 2014—2019 годах вошло около 20 кораблей и подводных лодок[239]. Соглашения о базировании флота были расторгнуты Россией, так как Россия рассматривает полуостров как часть своей территории[240], а с 2019 года и Украина формально не может требовать их соблюдения[241].

Подводя в марте 2019 года итоги пяти лет интеграции Крыма, президент Путин заявил, что в этот период «было немало сделано» и «масштабная работа ещё продолжается», вместе с тем «есть и проблемы», и прежде всего это задачи повышения уровня доходов жителей Крыма и выравнивания цен на некоторые товары с остальной частью фактической территории РФ (где они ниже, чем в Крыму)[234].

Присоединение Крыма было поддержано всеми парламентскими партиями и, согласно опросам, населением в целом, способствовало росту рейтинга президента Путина и федеральной власти[104]; кроме того, согласно проводившимся после 2014 года опросам, присоединение к России было поддержано и большинством населения самого Крыма[242][243][244][245][246][247][248]. «Воля миллионов людей» и «общенациональный консенсус» по данному вопросу («крымский консенсус») декларировались российским руководством как обоснование «твёрдости внешнеполитической позиции»[249] в целом и легитимности нахождения Крыма в составе России в частности[250][251]. Однако данные опросов (как общероссийских, так и крымских) вызвали и критические комментарии: в частности, выдвигались утверждения об использовании манипулятивных формулировок и, применительно к масштабному опросу весны 2014 года, об отсутствии «градации шкалы по степени уверенности или по степени определённости ответа»[lower-alpha 4][254], а также о самоцензуре (в особенности в телефонных опросах, где «нет гарантии анонимности») «непатриотичных ответов»[255]; применительно к крымским опросам, заявлялось о невозможности свободного волеизъявления в условиях «жёсткой наказуемости» отрицания российского суверенитета над Крымом[256][257].

Для Украины утрата Крыма, наряду с геополитическими, военными и внутриполитическими последствиями, связана с экономическими последствиями потери государственной собственности, находившейся на полуострове, которая вошла в число объектов, национализированных крымскими и российскими властями[222] (см. также Переходный период в Крыму#Крым и Украина), де-факто сократилась исключительная экономическая зона страны. С полуостровом Украина утратила две трети своего военного флота[258]. И хотя первоначально была достигнута принципиальная договорённость о выведении всех украинских кораблей и самолётов из Крыма[259][260], позднее Россия приостановила передачу военной техники из Крыма Украине, ссылаясь на действия украинских силовиков на востоке Украины[261][262], хотя и не исключила возможность возобновления передачи военной техники[263][264]. Обострилось гражданское противостояние: с одной стороны, радикально пророссийские силы в ряде регионов страны (в том числе в Донбассе), вдохновившись исходом крымских событий, стремились повторить «крымский сценарий» в своих регионах и от «простого неприятия» новой украинской власти перешли к активному сопротивлению и свержению её местных сторонников[265], с другой стороны, новая украинская власть, вознамерившись не допустить повторения «крымского сценария», объявила о начале силовых действий против протестующих, захватывающих административные здания на востоке страны[266].

Но и для России, по оценке Stratfor, присоединение Крыма принесло существенные политические потери на Украине. Если до Евромайдана и присоединения Крыма «Украина воздерживалась от того, чтобы однозначно связать себя с Западом или с Кремлем, вместо этого там поочередно сменяли друг друга прозападные и пророссийские правительства», то утрата Крыма — а затем и части Донецкой и Луганской областей — вывела из политического поля Украины и значительное количество проживающих там пророссийских избирателей, сократив тем самым возможности прихода дружественных к России сил к общеукраинской власти[267][221]. Большинство населения Украины восприняло утрату полуострова негативно, хотя и не стремилось к немедленному его возврату[268].

• Обращение Президента России к депутатам Государственной Думы, членам Совета Федерации, руководителям регионов и представителям гражданского общества. 18 марта 2014 года.
• Андрей Зубов Это уже было.
• Елена Лукьянова О праве налево
• Давид Сихарулидзе — Сегодня в Украине решается и наша судьба и это не просто образное выражение.
• Владимир Юшкин: Россия ограничится только Крымом.
• Как Крым перейдет на рубль.
• Prof. Michel Chossudovsky. Crisis in Ukraine: Russia Extends its Control over the Black Sea and Strategic Waterways. Global Research, March 18, 2014
• Интервью президента России «Крым. Путь на Родину». 15 марта 2015 года
• Документальный фильм «Крым. Путь на Родину» на YouTube
• Положение в области прав человека и прав национальных меньшинств на Украине (неопр.). БДИПЧ (12 мая 2014).
• Крымские татары: год с Россией (неопр.). Русская служба Би-би-си (18 марта 2015). Дата обращения: 8 октября 2015.
• Крымскотатарское эго (неопр.). Коммерсантъ. Дата обращения: 8 октября 2015.
• А.А. Токарев. Электоральная история постсоветского Крыма: от УССР до России // Вестник МГИМО-Университета. — М.: МГИМО, 2015. — № 5 (44). — С. 32—41. — ISSN 2071-8160. Архивировано 12 января 2016 года.
• Kofman M. et all. Lessons from Russia's Operations in Crimea and Eastern Ukraine. — Santa Monica, CA: RAND Corporation, 2017. — 128 p. — ISBN 978-0-8330-9606-7.
• Сергей Горяшко, Иван Сафронов. Они вторгались на родину. Как российские военные подготовили Крым к референдуму // Коммерсантъ. — 2015. — 18 марта.
• Оксана Коваленко. Как мы теряли Крым. Показания первых лиц Украины // «Украинская Правда», 10.04.2017 (укр.)
• Tadeusz A. Olszański, Arkadiusz Sarna, Agata Wierzbowska-Miazga. The consequences of the annexation of Crimea (англ.), Centre for Eastern Studies (OSW) (19 March 2014). Дата обращения 13 июня 2018.
• Венедиктов: Путин мне сказал: «Твой интернет — сплошная дезинформация. Смотри, там лежат папки, каждая подписана генералом, если меня обманут, могу погоны сорвать!» // Gordonua.com, 19.08.2019
• ЕСПЧ вынес удовлетворительное решение. Промежуточный итог рассмотрения жалобы по Крыму не разочаровал ни Киев, ни Москву // Газета «Коммерсантъ» № 5 от 15.01.2021