Жуков, Георгий Константинович

Георгий Жуков родился в деревне Стрелковка Малоярославецкого уезда Калужской губернии в семье крестьянина Константина Артемьевича Жукова (1844—1921, русский[5]).

После окончания с похвальным листом трёх классов церковно-приходской школы в соседней деревне Величково летом 1908 года «мать устроила Георгия в ученье» к своему брату Михаилу Пилихину — меховщику и владельцу небольшой скорняжной мастерской в Москве.

Сборы в Москву были недолгими. Поздним июльским вечером 1908 года с полустанка «Обнинское»[7] Георгий, с пятью варёными яйцами и лепёшкой в котомке, в сопровождении дяди Сергея на дачном московском поезде отправился «в люди», как тогда говорили.

На следующий день он уже приступил к своему нелёгкому, по пятнадцать часов в сутки, обучению. В 13 лет, успешно освоив начальный курс скорняжного дела, самостоятельно поступает на вечерние общеобразовательные курсы на Тверской улице, которые давали образование в объёме городского училища.

В 1911 году, занимаясь по вечерам, успешно сдаёт экзамены за полный курс городского училища и получает аттестат.

Летом 1912 года Георгия, как одного из самых способных и физически развитых учеников, берут на знаменитые Нижегородские ярмарки, где он иногда подменяет хозяина за прилавком в павильоне, пакует проданный товар и отправляет заказы через городскую пристань на Волге, пристань на Оке или через железнодорожную товарную контору. В том же году Жуков, впервые за четыре года обучения, получает десятидневный отпуск в родную деревню.

К 1914 году Георгий Константинович — уже московский скорняжных дел мастер. Снимает за три рубля в месяц койку на частной квартире в Охотном ряду у вдовы Малышевой, против теперешней гостиницы «Москва» и планирует жениться на дочке домохозяйки — Марии.

Но война, как это всегда бывает, спутала все наши надежды и расчеты…

— Г. К. Жуков. «Воспоминания и размышления»[8].

15 (28) июля 1914 Российская империя вступает в Первую мировую войну. В связи с потерями на фронте, в мае 1915 года был объявлен досрочный призыв молодёжи 1896 года рождения.

Унтер-офицер Георгий Жуков, 1916 год

7 (20) августа 1915 года Жукова призывают в Императорскую армию. В Малоярославце отбирают в кавалерию и в тот же день с группой новобранцев отправляют в Калугу, где в 189-м запа́сном пехотном батальоне и начинается его военная карьера. Затем, отправляется в Балаклею в 5-й запасной кавалерийский полк[9].

Нам выдали учебные пехотные винтовки. Отделе́нный командир ефрейтор Шахворостов объявил внутренний распорядок и наши обязанности. Он строго предупредил, что, кроме как «по нужде», никто из нас не может никуда отлучаться, если не хочет попасть в дисциплинарный батальон.

— Г. К. Жуков. «Воспоминания и размышления»[10].

После обучения на кавалерийского унтер-офицера, в конце августа 1916 года откомандирован на Юго-Западный фронт в распоряжение командира 10-го Новгородского драгунского полка. Участвуя в боевых действиях, «за захват немецкого офицера» награждён Георгиевским крестом 4-й степени. В октябре получил тяжёлую контузию и вследствие частичной потери слуха направлен в запа́сный кавалерийский полк.

За ранение в бою удостоился второго Георгиевского креста, на этот раз 3-й степени. Дослужился в Русской императорской армии младшего унтер-офицера[11]. После Февральской революции Жукова избрали председателем солдатского эскадронного комитета. После роспуска эскадрона в декабре 1917 года вернулся в Москву, затем в деревню к родителям, где долго болел тифом.

В Красной Армии с 1 октября 1918 года, доброволец. Вступил 1 марта 1919 года в РКП(б). Служил в Московской кавалерийской дивизии. В Гражданскую войну красноармеец Георгий Жуков сражался с мая 1919 года в составе этой дивизии в 4-й армии Восточного фронта, Западном и Южном фронтах. Первой боевой операцией с его участием стала деблокада Уральска, осаждённого уральскими казаками. С августа 1919 года сражался под Царицыном в составе 11-й армии с войсками Деникина и Врангеля в боях в районе станции Владимировка и города Николаевска. В сентябре-октябре 1919 года участвовал в боях под Царицыном, затем между Заплавным и Средней Ахтубой (рядом с нынешним городом Волжский), где в бою 26 или 28 октября был ранен осколками гранаты. В лазарете заболел также сыпным тифом, после излечения получил месячный отпуск на родину.[12]

После отпуска зачислен в запасной батальон в Твери, а вскоре оттуда направлен на учёбу. После окончания Рязанских кавалерийских курсов осенью 1920 года назначен командиром взвода, затем эскадрона; в августе 1920 года принимал участие в боях с десантом Улагая под Екатеринодаром, в декабре 1920 — августе 1921 года участвовал в подавлении крестьянского восстания на Тамбовщине, где получил ранение.

За участие в подавлении Антоновского восстания был награждён в 1922 году орденом Красного Знамени с формулировкой:

В бою под селом Вязовая Почта Тамбовской губернии 5 марта 1921 г., несмотря на атаки противника силой 1500—2000 сабель, он с эскадроном в течение 7 часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после 6 рукопашных схваток разбил банду.

— «Победоносные Звезды Георгия Жукова» Военная Энциклопедия [13]

Командир 39-го Бузулукского кавполка
Г. К. Жуков. 1923 год

С конца мая 1923 года Жуков вступил в командование 39-м полком 7-й Самарской кавалерийской дивизии, в 1924 году направлен в Высшую кавалерийскую школу.

В 1925 году, по окончании кавалерийских курсов усовершенствования командного состава в Ленинграде — командир 42-го кавалерийского полка М. Савельев, командир эскадрона 37-го Астраханского полка Н. Рыбалкин и Г. К. Жуков — решили возвратиться к месту службы в Минск не поездом, а пробегом на конях. Маршрут, длиной в 963 километра через Витебск, Оршу и Борисов был пройден за 7 суток. Лошади за это время потеряли в весе от 8 до 12 килограммов, всадники 5—6 килограммов. Все участники получили правительственные премии и благодарность командования[14].

С 1926 года 5 лет преподаёт военно-допризывную подготовку в Белорусском государственном университете[15].

В 1929 году окончил курсы высшего начальствующего состава РККА. С мая 1930 года командовал около года 2-й бригадой 7-й Самарской кавдивизии, которую возглавлял в то время Константин Рокоссовский.

Затем годы службы в Белорусском военном округе под началом И. П. Уборевича.

Позже назначается помощником инспектора кавалерии РККА, в марте 1933 года — командиром 4-й кавалерийской дивизии, которая дислоцировалась в городе Слуцке Белорусской ССР. С 1937 года служил командиром 3-го и 6-го кавалерийских корпусов, а с июля 1938 года — заместителем командующего Белорусского особого военного округа, будущего ЗапОВО.

В период репрессий на окружной партийной конференции Жукову, как командиру 3-го кавалерийского корпуса, ставили в вину то, что он «не разглядел врагов народа» и «политически близорук». По этому поводу Жуков отправил телеграмму на имя Сталина и Ворошилова. Ответа он не получил, но больше его не беспокоили[16]

В канун празднования 20-й годовщины Красной Армии (приказом НКО № 0170/п от 22 февраля 1938 года) «досрочно и вне очереди» комбригу Г. К. Жукову было присвоено воинское звание — комдив.

С июня 1939 года Жуков — командир 57-го особого армейского корпуса РККА на территории Монгольской Народной Республики.

В мае 1939 года «с инспекцией» был направлен в район советско-японского конфликта на территории Монголии, где в июне того же года вступает в командование 57-м особым корпусом, впоследствии развёрнутым в Первую армейскую группу [17][18][lower-alpha 1].

11 июня 1939 года, с согласия Сталина, по представлению Народного комиссара обороны Климента Ворошилова, командиром 57-го особого корпуса в Монголии назначается комдив Жуков.

12 июня Фекленко телеграфирует в Москву: «Командование корпусом сдал комдиву Жукову»[19].

5 июля 1939 года приказом наркома обороны СССР была создана Фронтовая группа под командованием командарма 2-го ранга Григория Штерна с штабом в Чите.[20] В состав группы вошли 1-я и 2-я отдельные Краснознамённые армии, войска Забайкальского военного округа и 57-й особый корпус (командир корпуса Николай Фекленко)[21][22]. Задачи по координации действий советских и монгольских войск в районе конфликта, тыловому обеспечению, были возложены на Фронтовую группу Г. М. Штерна[23], имевшего опыт боёв с японскими агрессорами на озере Хасан в 1938 году.

19 июля 1939 года (приказ Наркома обороны СССР № 0029)[24] 57 особый корпус реорганизован в Первую армейскую группу под командованием комдива Жукова (Член военного совета группы дивизионный комиссар Дмитрий Никишов, начальник штаба комбриг Михаил Богданов).[25]

Иногда у Штерна и Жукова возникали споры и разногласия по тем или иным вопросам применения войск и тактическим решениям, но всегда находилось взаимоприемлемое решение. Членом военного совета группы был назначен дивизионный комиссар Николай Бирюков, начальником штаба комдив М. А. Кузнецов. Монгольскими войсками, действовавшими в районе боёв, руководил маршал Хорлогийн Чойбалсан.

Оказавшись в должности командующего корпусом, Жуков немедленно начинает действовать. Для начала он переносит штаб корпуса из Улан-Батора в Тамцак-Булак а немногим позднее на гору Хамар-Даба, в непосредственной близости от линии соприкосновения с японскими войсками. Приказывает создать аэродромы вблизи позиций наземных войск и налаживает связь с подразделениями.

Тем не менее, проблем довольно много, несмотря на то, что советская группировка превосходила японскую 6-ю армию по численности вдвое, а по танкам — в три раза. Жуков жёстко, в свойственной ему манере наводит порядок во вверенных ему частях; объясняет, учит, убеждает, требует, приказывает, а где надо, и наказывает[26].

В своих мемуарах, опубликованных Нью-Йоркским издательством герцога Лейхтенбергского «Детинец» в 1981 году, Пётр Григоренко, служивший в 1939 году офицером Генерального штаба РККА при фронтовой (читинской) группе командарма Г. М. Штерна, утверждал:

Штерн добился, что президиум Верховного Совета СССР дал Военному Совету фронтовой группы право помилования. К этому времени уже имелось 17 приговоренных к расстрелу. Даже не юристов содержания уголовных дел приговоренных потрясали. В каждом таком деле лежали либо рапорт начальника, в котором тот писал: «Такой-то получил такое-то приказание, его не выполнил» и резолюция на рапорте: «Трибунал. Судить. Расстрелять!», либо записка Жукова: «Трибунал. Такой-то получил от меня лично такой-то приказ. Не выполнил. Судить. Расстрелять!». И приговор. Более ничего. Ни протоколов допроса, ни проверок, ни экспертиз. Вообще ничего. Лишь одна бумажка и приговор.

— П. Г. Григоренко: «В подполье можно встретить только крыс» [27]

Герой Советского Союза комкор Г. К. Жуков, 1939 год

В начале июля японцы крупными силами пехоты при поддержке артиллерии начали наступление с целью окружить и уничтожить советско-монгольскую группировку войск на восточном берегу реки Халхин-Гол. Развернулись ожесточённые боевые действия в районе горы Баин-Цаган и продолжались трое суток[28]

Благодаря нестандартным и активным действиям, командованию 57-го особого корпуса удалось успешно отразить наступление, создать эшелонированную оборону и наладить снабжение войск. Было достигнуто ощутимое превосходство в воздухе.

31 июля 1939 года Жукову было присвоено очередное воинское звание — комкор. Его действия, несмотря на некоторые шероховатости, были признаны успешными, он сумел обойтись без крупных просчётов и сохранил относительную стабильность положения советских войск на Халхин-Голе[29]. «Это сражение, — отмечал Жуков, — является классической операцией активной обороны войск Красной Армии, после которой японские войска больше не рискнули переправляться на западный берег реки Халхин-Гол».

С 20 по 31 августа 1939 года, Жуков, совместно с М. А. Богдановым проводит успешную операцию на окружение и разгром группировки японских войск генерала Комацубары на реке Халхин-Гол.

Впервые в практике применения войск РККА, в боях на Халхин-Голе Жуковым широко использовались танковые, мотоброневые и авиационные подразделения для решения задач активной обороны, быстрого окружения и уничтожения противника.

В ходе боёв советские войска потеряли 23 225 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести[30]. Японские потери оцениваются в 61 тыс. человек (из них около трети — убитыми).

Современной историографией разгром японцев в боях на Халхин-Голе рассматривается как один из ключевых факторов, повлиявших на решение Японии — отказаться от планов нападения на СССР вместе с Германией.

Обычно с именем Жукова связывают только завершающую фазу конфликта — наступление советских войск в конце августа 1939 г.
Однако в действительности ему пришлось разыгрывать довольно сложную комбинацию в течение трех месяцев боев. Жукову удалось вывести советские войска в Монголии из глубокого кризиса, отразить наступление японцев, накопить силы и разгромить противостоящие ему японские войска в решительном сражении на окружение.

— А. Исаев: «Мифы и правда о Маршале Жукове»[31]

За эту операцию комкор Жуков удостоился звания Героя Советского Союза (28 августа 1939 г., Золотая Звезда № 435). Также руководитель Монголии Хорлоогийн Чойбалсан наградил его орденом Красного Знамени МНР.

В мае 1940 года, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР (от 07.05.1940 г.) «О введении в Красной Армии генеральских воинских званий», в числе других, Жукову было присвоено звание генерала армии.

Украинская ССР на советской карте в границах 1939 года

Генерал армии Г. К. Жуков и нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко на манёврах КОВО. 1940 год

7 июня 1940 года Георгий Константинович назначается командующим войсками Киевского особого военного округа, (приказ НКО № 02469).

Ещё в 1934 году Советский Союз установил дипломатические отношения с Румынией, однако политико-дипломатическая позиция в отношении Бессарабии и северной части Буковины оставалась неизменной. Эти территории считались СССР незаконно оккупированными румынской монархией и на административно-политических картах СССР окрашивались тем же цветом, что и вся остальная территория, но заштриховывались синей или фиолетовой сеткой, указывавшей на состояние этой области под румынской оккупацией[32][33].

13 июня 1940 года Жуков принял участие в совещании высшего военно-политического руководства СССР под председательством И. В. Сталина, на котором по мнению историка М. И. Мельтюхова обсуждался вопрос о подготовке военной операции по освобождению аннексированных Румынией территорий[34].

20 июня 1940 года в 21:45 Командующий войсками КОВО генерал армии Г. К. Жуков получил директиву Наркома обороны и Начальника Генштаба РККА за (№ 101396/сс), в которой в частности предписывалось:

Приступить к сосредоточению войск и быть готовым к 22 часам 24 июня к решительному наступлению с целью разгромить румынскую армию и занять Бессарабию. Для управления войсками из состава управления Киевского Особого Военного Округа выделить Управление Южного фронта. Командующий фронтом — генерал армии тов. Жуков. Штаб фронта — Проскуров.

— Мельтюхов М. И. «Бессарабский вопрос между мировыми войнами 1917—1940»

«Да здравствует великая партия Ленина-Сталина».«Да здравствует Сталин». Кишинёв. 4 июля 1940 г.

Г. К. Жуков принимает парад РККА. Кишинёв. 4 июля 1940 г.

20 июня 1940 года в 22:40 начальник Генштаба РККА приказывает командующему войсками ОдВО: «с 10 часов 21 июня Вы подчиняетесь Командующему КОВО генералу армии Жукову»[35].

К исходу 27 июня практически все войска Южного фронта (командующий — генерал армии Г. К. Жуков, член Военного совета — армейский комиссар 2-го ранга В. Н. Борисов, начальник штаба — генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин) были подтянуты в районы сосредоточения и развёрнуты.

В состав войск Южного фронта входили 32 стрелковые, 2 мотострелковые, 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых и 3 авиадесантные бригады, 14 корпусных артполков, 16 артполков РГК и 4 артдивизиона большой мощности. Общая численность войск фронта, по неполным данным, составляла не менее 638 559 человек, 9415 орудий и миномётов, 2461 танк, 359 бронемашин, 28 056 автомашин[36].

К концу июня 1940 года Румынией, вблизи советско-румынской границы было развёрнуто 20 пехотных, 3 кавалерийские дивизии и 2 горнопехотные бригады. В полосе от Валя-Вишеуляй до Секирян располагались войска 3-й армии (штаб — Роман) в составе горнопехотного корпуса (1-я, 4-я горнопехотные бригады), 8-го и 10-го армейских корпусов (5-я, 6-я, 7-я, 8-я, 29-я, 34-я, 35-я пехотные и 2-я кавалерийская дивизии). Вдоль р. Днестр от Секирян до Чёрного моря были развёрнуты войска 4-й армии (штаб — Текуч) в составе 1-го, 3-го, 4-го и 11-го армейских корпусов (2-я, 11-я, 12-я, 13-я, 14-я, 15-я, 21-я, 25-я, 27-я, 31-я, 32-я, 33-я, 37-я пехотные, 3-я, 4-я кавалерийские дивизии). Обе армии, входившие в состав 1-й группы армий, объединяли 60 % сухопутных войск Румынии и насчитывали около 450 тыс. человек[36].

28 июня 1940 года Румынское правительство после многочисленных консультаций с Германией, Италией и союзниками по Балканской Антанте соглашается на ультиматум СССР[37]. В 14:00 части Красной Армии перешли границу с Румынией. В директиве командующего Южным фронтом Г. К. Жукова (№ А-0060) отмечалось[38]:

Войсками армии при занятии Бессарабии движение вести на хвостах отходящих румынских войск. Во всех гарнизонах занятой Бессарабии установить образцовый порядок, наладить караульную службу и взять под охрану все имущество, оставленное румынскими войсками, государственными учреждениями и помещиками. Немедленно принять меры к исправлению дорог и мостов в занимаемых войсками районах. Особое внимание обратить на внешний вид бойцов и их подтянутость, всем быть побритыми, почищенными, в опрятной чистой летней одежде и касках. Плохо одетых оставить в тылах и в Буковину и Бессарабию не выводить.

4 июля 1940 года на Соборной площади Кишинёва состоялся парад советских войск. Парадом командовал генерал-лейтенант В. И. Болдин, а принимал его командующий Южным фронтом генерал армии Г. К. Жуков. Советско-румынская граница была «закрыта». После присоединения Северной Буковины и Бессарабии были основаны Черновицкая и Аккерманская области УССР, в состав Одесской области было включено пять районов ранее входивших в состав Молдавской АССР.

Начальник Генштаба Красной армии. 1941 г.

В январе 1941 года Жуков принял участие в двух двусторонних оперативно-стратегических играх на картах[39].

В первой игре, прошедшей со 2 по 6 января 1941 года, он командовал «Западными», нападавшими с территории Восточной Пруссии и Польши. «Восточные» по условиям игры обладали примерно полуторным превосходством в силах (в танках — почти тройным)[40].

Во второй игре, прошедшей с 8 по 11 января 1941 года, Георгий Константинович командовал группировкой «Восточных» (Юго-Западный фронт), отражавших агрессию «Западных», «Юго-западных» и «Южных» на территории от Бреста до Чёрного моря. Вторая игра завершилась «стратегической победой» «Восточных»[41].

Решение командующего Юго-Западным фронтом обещало крупный успех стратегического значения: удар на Будапешт раскалывал общий фронт коалиции противников, отсекал «западных» от их союзников и обеспечивал окончательный разгром «юго-западных» и «южных». Таким образом, «победа» во второй игре была на стороне «восточных». В целом же по результатам обеих игр успеха достигала та сторона, войсками которой командовал Г. К. Жуков.

— Бобылев П. Н. Репетиция катастрофы[42].

14 января 1941 года постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О начальнике Генерального штаба и командующих войсками военных округов» генерал армии Жуков назначен на место Кирилла Мерецкова, на должность начальника Генерального штаба РККА, которую занимал по июль 1941 года.

В целом, деятельность Георгия Константиновича на посту Начальника Генерального штаба современными историками оценивается неоднозначно. Будущий маршал Константин Рокоссовский, командовавший в 1930 году 7-й Самарской кавалерийской дивизией, 8 ноября 1930 года отмечал в аттестации на него:

Может быть использован с пользой для дела по должности помкомдива или командира мехсоединения при условии пропуска через соответствующие курсы. На штабную или преподавательскую работу назначен быть не может — органически её ненавидит.

— К. К. Рокоссовский, 1930[43]

Сам Георгий Константинович писал позднее:

Надо откровенно сказать, ни у наркома, ни у меня не было необходимого опыта в подготовке вооруженных сил к такой войне, которая развернулась в 1941 году, а, как известно, опытные военные кадры были истреблены в 1937—1939 годах.

— Г. К. Жуков[44]

Да и частая смена руководящего комсостава в Наркомате обороны и Генштабе в предвоенные годы не способствовала качественной разработке планов и созданию грамотной команды профессионалов. На XVIII конференции ВКП(б) в феврале 1941 года Жуков был избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б).

Занимая в феврале — июле 1941 года пост начальника Генштаба и заместителя наркома обороны СССР (февраль 1941 — август 1942), Жуков принял участие в составлении «Соображений по плану стратегического развёртывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками». План датируется не ранее 15 мая 1941 года. В этом документе, в частности, говорилось:

Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развёрнутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развёртывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому командованию, упредить противника в развёртывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развёртывания и не успеет ещё организовать фронт и взаимодействие родов войск.

— Советское военно-стратегическое планирование накануне Великой Отечественной войны в современной историографии[45].

После перечисления задач, поставленных перед войсками фронтов, предлагалось:

— под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного командования;
— скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл;
— постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу.

— 'Там же.

Нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генштаба Жуков содержание документа доложили Сталину[46]. В случае его реализации предложен удар через территорию Южной Польши на Катовице, с дальнейшим поворотом либо на Берлин (если основная группировка противника отступит на Берлин), либо к Балтийскому морю, если основные немецкие силы не отойдут и постараются удерживать территорию Польши и Восточной Пруссии.

Вспомогательный удар левым крылом Западного фронта предполагалось нанести в направлениях на Седлец — Демблин, с целью сковывания варшавской группировки и овладения Варшавой, а также содействия Юго-Западному фронту в разгроме люблинской группировки противника.

Современным историкам не известно, был ли план принят. Документ не подписан, хотя места для подписей в нём обозначены. По словам Жукова в интервью 26 мая 1965 года, план не был одобрен Сталиным. Однако Жуков не уточнил, какой именно план был принят к исполнению и действовал на момент начала войны — 22 июня 1941 года[47].

Как утверждается в ряде исследований — Генеральный штаб имел на руках два варианта отражения агрессии, выполненных на основании общих «Соображений по плану стратегического развёртывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками на 1940—1941 гг.», датированных осенью 1940 года. И по одному из вариантов — «Южных» и «шла подготовка к войне»[48][49].

Вечером 21 июня 1941 года Жуков, по воспоминаниям генерала И. В. Тюленева, командующего МВО в июне 1941 года, обзванивал округа и предупреждал командующих о возможном нападении Германии и её союзников в ближайшие сутки.

21 июня 1941 года на совещании в Кремле (с 20:50 до 22:20) Жуков и С. К. Тимошенко предложили Сталину проект Директивы № 1. По версии Жукова, после напряжённого обсуждения они смогли убедить его. Директива № 1 командующими войсками западных округов была принята за несколько часов до вторжения войск стран Оси.

В годы Великой Отечественной войны занимал посты начальника Генерального штаба РККА (июнь-июль 1941 г.), члена Ставки Главного командования (с 23 июня 1941 г.), Ставки Верховного Командования (с 10 июля 1941 г.), Ставки Верховного Главнокомандования (с 8 августа 1941 г.), командующего Ленинградским фронтом (с 14 сентября), командующего Западным фронтом (с 10 октября).

С 26 августа 1942 г. являлся заместителем Верховного Главнокомандующего; с 27 августа 1942 года — первый заместитель Народного комиссара обороны СССР.

Командовал фронтами: Резервным, Ленинградским, Западным (одновременно был главкомом Западного направления), 1-м Украинским и 1-м Белорусским.

1941 год

Георгий Жуков. 1941 год

22 июня 1941 года, после нападения Германии, Жуков подготовил Директивы № 2 (отпр. в 07:15) и № 3 (отпр. в 23:50) Наркома обороны (подписи Тимошенко и Жукова), в которых содержались приказы к отражению атак вермахта — «обрушиться всеми силами и средствами» там, где противник пересёк границу, но самим границы не переходить (Директива № 2) и «к решительному наступлению на немецкие войска» (Директива № 3).

Командование приграничных округов не смогло выполнить поставленные в Директивах задачи ввиду того, что войска не были приведены в боевую готовность своевременно. Сыграл свою роль и фактор внезапности.

В скором времени связь с некоторыми соединениями была утеряна, а сами войска начали беспорядочный отход, не оказывая организованного сопротивления противнику. Наступление 23—28 июня превратилось в серию малоэффективных контрударов, которые не привели к ожидаемым результатам и изменению оперативной обстановки.

Войска Юго-Западного фронта, где Жуков с 23 июня находился в качестве представителя главнокомандующего, не смогли окружить и уничтожить наступающие группировки противника, как предполагалось предвоенными планами, хотя и сумели серьёзно замедлить продвижение немецких войск, используя перевес РККА в бронетехнике, практически полностью утерянный в ходе известного сражения в районе Дубно, где Красная армия потерпела тактическое поражение.

Войска Западного и Северо-Западного фронтов, не имевшие значительного перевеса над немецкими войсками в силах и средствах, при попытке нанесения контрударов несли серьёзные потери.

Западный фронт, на который пришёлся главный удар группы армий «Центр», вскоре был фактически разгромлен.

В конце июля 1941 года, после ряда поражений и котлов, части Красной армии 28 июля 1941 года были вынуждены оставить Смоленск (подробнее…).

29 июля 1941 года Сталин смещает Жукова с должности Начальника Генштаба и назначает его командующим Резервным фронтом, где Георгий Константинович продолжает предпринятые в рамках Смоленского сражения контрудары, а затем проводит силами 24-й и 43-й армий Ельнинскую наступательную операцию.

Планировалось, что войска Красной Армии «срежут немецкое вклинение» в советский фронт, образовавшееся по итогам Смоленского сражения, и окружат 8 дивизий противника. Хотя в ночь с 6 на 7 сентября, в условиях проливных дождей, немцы и успели отвести войска из мешка, Ельнинская операция стала первой успешной наступательной операцией РККА с начала войны.

Потери советских войск в Ельнинской операции составили 31 853 человека из 103 200 участвовавших (31 % из которых убитыми и ранеными), потери немцев составили 45 тысяч убитыми и раненными [50]

После завершения Ельнинской операции (приказом от 11 сентября 1941 г.) Жуков назначается командующим Ленинградским фронтом[51]. Была поставлена задача удержать Ленинград от захвата, деблокировать его, пока немцы не создали оборону вокруг города — прорваться навстречу Кулику, войска которого должны были пробиться навстречу Жукову.

В распоряжение командующего фронтом были переданы 42-я и 55-я армии, сосредоточенные на южном участке фронта в полосе, примерно в 25 км, вся артиллерия Балтийского флота, 125 тысяч сошедших на берег моряков, 10 дивизий народного ополчения…

Кулик, на таком же примерно участке фронта, должен был прорваться в Ленинград из района ст. Мга силами 54-й отдельной армии. По некоторым оценкам, «операция была провалена из-за малого количества войск», выделенных Жуковым в поддержку Кулика.

Захват Ленинграда немецкое военное командование рассматривало и как вероятный «тяжёлый моральный удар» советскому народу, так как Ленинград являлся так называемой «колыбелью Великого Октября» и городом революционных, боевых и трудовых традиций большевиков.[52] В июле 1941 года при посещении штаба группы армий «Север» Адольф Гитлер подчеркнул, что с захватом Ленинграда, для русских:

…будет утрачен один из символов революции, являвшийся наиболее важным для русского народа на протяжении последних 24 лет, и что дух славянского народа в результате тяжелого воздействия боев будет серьёзно подорван, а с падением Ленинграда может наступить полная катастрофа.

— Военно-исторический журнал, 1966, № 1[53]

В военно-политической и стратегической перспективе для Германии, помимо захвата либо блокады Ленинграда как крупного промышленного центра СССР, огромное значение имело и соединение с частями финской армии, наступавшей на город с Севера. Также полагалось, что по «достижении Ленинграда» немцами «русский Балтийский флот потеряет свой последний опорный пункт и окажется в безнадёжном положении».[54]

Хотя финны и достигли своей цели войны, освободив отнятые у них районы, они были готовы участвовать всеми силами в дальнейших операциях. Их закалка и стойкость, а также боевой опыт снова в полной мере проявились на деле и завоевали искреннее уважение со стороны воевавших вместе с ними немцев.

— Курт фон Типпельскирх. «История Второй мировой войны»[55].

21 августа, отклонив ряд предложений руководителей главного командования сухопутных сил, Гитлер в своих указаниях определял наиважнейшие задачи на ближайший период:

Важнейшей целью, которая должна быть достигнута ещё до наступления зимы, является не захват Москвы, а: на юге — захват Крыма, индустриального и угольного Донецкого бассейна и нарушение подвоза русскими нефти с Кавказа; на севере — захват Ленинграда и соединение с финнами.

— Там же.

Предпосылки для успешного наступления группы армий «Центр» и разгрома противостоящих ей сил противника будут созданы лишь тогда, когда находящиеся перед группой армий «Юг» русские войска будут уничтожены, а группа армий «Север» соединится с финнами, замкнув тесное кольцо окружения вокруг Ленинграда

— Там же[56].

17 сентября передовые части противника прорываются к Финскому заливу западнее Ленинграда, отрезав войска 8-й армии от основных сил фронта. Западнее города образовывается Ораниенбаумский плацдарм. На следующий день немцы захватывают Слуцк и врываются в Пушкин.

Ситуация казалась критической, и Жуков пошёл на крайние меры, надеясь прежде всего вернуть войскам уверенность в своих силах и возможностях[57]:

17-го сентября он отдаёт суровый приказ военным советам 42-й и 55-й армий[58], в котором требует немедленно расстреливать всех командиров, политработников и бойцов, оставивших рубеж обороны без приказа.

22 сентября отправляет шифротелеграмму в 8 армию[59], где приказывает командованию армии «лично вести в бой» бойцов и предупреждает о неминуемом расстреле всех командиров, самовольно оставивших Петергоф, как «трусов и изменников».

В некоторых публикациях[60][61][62] утверждается, что 28 сентября 1941 года Жуков отправлял шифрованную телеграмму войскам Ленинградского фронта за № 4976, в которой, в частности предписывалось «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны…»[lower-alpha 2][65].

25 сентября штаб группы армий «Север» сообщает главному командованию немецких сухопутных войск, что с оставшимися в его распоряжении силами он не в состоянии продолжать наступление на Ленинград[66].

Решительность, целеустремленность, порой жестокость нового командующего Ленинградским фронтом возымели своё действие. Жуков сумел в самые сжатые сроки мобилизовать даже те мизерные резервы, которые имелись в его распоряжении. В войсках появилась уверенность в успехе, и они с возрастающим упорством дрались на занимаемых позициях.

— В. Краснов «Жуков. Маршал Великой империи»[67].

Октябрь 1941 года. Ленинград
Фото из газеты «Красная Звезда»

«Разгром немецких войск под Москвой».
Фильм производства ЦСДФ. 1942

Наивным бы было предположить, что миссия генерала Жукова на Ленинградском фронте ограничивалась лишь подписанием «людоедских приказов» и «заваливанием благородного противника трупами» во имя призрачной цели. Относительной стабилизации фронта на подступах к городу удалось добиться благодаря: кропотливой, круглосуточной работе над картами, поездкам по частям и подразделениям, грамотному оперативно-тактическому планированию, решению сложнейших задач по снабжению и переброске войск в условиях блокады[65].

Много времени уделялось Жуковым изучению сил и средств имеющихся у противника, взаимодействию со Ставкой, партийным и хозяйственным руководством города Ленинграда[67][68]. Под командованием генерала армии Жукова с 14 сентября по 6 октября 1941 года войска Ленинградского фронта совместно с Балтийским флотом мужественно держали оборону на ближних подступах к городу.

Впервые в ходе войны немецкие войска были вынуждены перейти от стратегического наступления к длительной позиционной осаде. До начала операции «Тайфун» вермахту так и не удалось овладеть Ленинградом и соединиться с финской армией.

Срыв плана молниеносного захвата Ленинграда имел важное военно-стратегическое значение для советского командования. Застряв под Ленинградом, вермахт лишился возможности повернуть силы группы армий «Север» на московское направление для усиления наступавших там войск группы армий «Центр». На Москву повернули лишь остатки 4-й танковой группы (в ней осталось около половины первоначальных сил)[69] но под Ленинградом были вынуждены оставить две дивизии 12-ю и 8-ю танковые.[70][lower-alpha 3].

После стабилизации фронта под Ленинградом Жуков был отозван на центральное направление советско-германского фронта (возглавил Резервный фронт с 8 октября и Западный фронт с 10 октября), где основные силы Западного, Резервного и Брянского фронтов в первой половине октября были окружены и уничтожены немецкими войсками (16-я, 19-я, 20-я армии и армейская группа Болдина Западного фронта, 24-я и 32-я армии Резервного фронта и пр.). 12 октября немцы захватили Калугу, 15 октября — Калинин а 18 октября — Можайск и Малоярославец.

В ночь с 5 на 6 декабря 1941 года началась Клинско-Солнечногорская наступательная операция войск правого крыла Западного фронта при поддержке левого крыла Калининского фронта под командованием Конева.

Начиная со второй половины октября и ноябре 1941 года войска Западного фронта под командованием Жукова вели активную оборону с целью измотать силы противника и готовились к переходу в контрнаступление.

Наши войска после боев на рубеже Волоколамск, Можайск, Малоярославец, Калуга закреплялись на оборонительных позициях восточнее этих пунктов, укомплектовывались, довооружались и готовились к частным контрударам против обозначившихся к этому времени неприятельских группировок

— Шапошников Б. М., «Битва за Москву: Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. — 31 января 1942 г.»[72].

Войска Западного и других фронтов нанесли ощутимое поражение соединениям Группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока в ходе контрнаступления под Москвой (5 декабря 1941 — 7 января 1942).

Потери советских войск составили 372 тыс. убитыми и ранеными, или 37 % от численности войск в начале операции[73].

В результате успешного наступления была снята угроза быстрого захвата противником столицы СССР. Линия фронта отодвинулась от Москвы на 100—250 км. Первое крупное поражение вермахта во Второй мировой войне оказало вдохновляющее моральное воздействие на народы антигитлеровской коалиции.

См. также: Ленинградская стратегическая оборонительная операция, Битва за Ленинград, Блокада Ленинграда, ... и Битва за Москву

1942 год

26 августа 1942 года Г. К. Жуков был назначен заместителем Верховного Главнокомандующего СССР и одновременно первым заместителем народного комиссара обороны СССР, оставаясь в этих должностях до конца войны.[74]

В этот год Жуков командовал советскими войсками в четырёх крупных наступательных операциях:

• Московское контрнаступление (до 7 января 1942 г.);
• Ржевско-Вяземская операция (8 января — 20 апреля 1942 г.);
• Первая Ржевско-Сычёвская операция (30 июля — 23 августа 1942 г.);
• Вторая Ржевско-Сычёвская операция — (Операция «Марс») (25 ноября — 20 декабря 1942 г.).

Принимал активное участие в разработке плана и подготовке:

• Стратегической наступательной операции «Уран» — Сталинградская битва (19 ноября 1942 года — 2 февраля 1943 года).

План стратегической наступательной операции «Уран» 1942 года.

Значительные успехи советских войск под Москвой в декабре 1941 года привели к активному наступлению Красной Армии по всему фронту. Но уже в январе 1942 года оно стало захлёбываться из-за усилившегося сопротивления немецких войск, из-за перебоев с подкреплениями и боеприпасами у Красной Армии, из-за переоценки Ставкой достигнутых успехов. Потери в относительно малорезультативной Ржевско-Вяземской операции составили 776 889 человек — 73,3 % от численности войск к началу операции[75].

В ходе Ржевско-Сычёвской операции летом 1942 года фронт противника снова устоял, советские войска продвинулись на 30−40 км. Эта операция не привела к оттоку немецких сил с южного направления советско-германского фронта, однако не была допущена и переброска на него дивизий Группы армий «Центр». Потери в операции составили 193 683 человека (56,1 % от первоначальной численности)[76].

Печально известная операция «Марс», проводившаяся синхронно с начальной фазой операции «Уран», не готовилась непосредственно Жуковым как командующим фронтом. В период её подготовки он находился как представитель Ставки ВГК на Сталинградском направлении. Однако координация усилий Западного фронта (командующий фронтом Конев) и Калининского фронта (командующий фронтом Пуркаев) в период операции была возложена именно на него.

Основной задачей операции предполагалось окружить и уничтожить 9-ю полевую армию вермахта, однако сделать этого по ряду причин не удалось. Потери советских войск в ней составили 215 тыс. убитыми, ранеными и пленными, 1315 танков и САУ за 25 дней. Таким образом, средние потери советских войск за один день боевых действий (8666 человек и 52,6 танка) значительно превысили потери в Сталинградской наступательной операции (6466 человек и 38,9 танков)[77].

Вот как оценивает это наступление немецкий генерал фон Типпельскирх:

В начале августа сложилась очень тяжёлая обстановка [на ржевско-сычевском направлении]: русские едва не прорвали фронт. Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контрудара. Тактический успех был на стороне немцев. Но русские, сковав такое большое количество немецких войск, принесли этим большую пользу своему главному фронту.

— Курт фон Типпельскирх. «История Второй мировой войны»[78].

В то же время наступательные действия Красной армии в районе Ржева не дали возможности немецкому командованию перебросить в качестве дополнительных резервов части с центрального направления советско-германского фронта на южное, где они могли бы повлиять на ход и итоги Сталинградской битвы[78].

«Марс» является одним из ярких примеров возникновения позиционного кризиса на качественно новом уровне развития военной техники и оперативного искусства. Танки, которые в Первую мировую войну стали одним из инструментов решения проблемы прорыва фронта, во Второй мировой войне сами часто оказывались жертвами новых средств борьбы. Противотанковые пушки выкашивали наступающие танки с той же ужасающей быстротой и эффективностью, как пулеметы и скорострельные орудия останавливали пехотинцев на Марне. Поздней осенью 1942 г. танки все чаще стали сталкиваться с противотанковой артиллерией в самом её опасном варианте — с целиком защищенными противоснарядным бронированием САУ.

— А. Исаев «Когда внезапности уже не было. История ВОВ, которую мы не знали»[79].

Кроме того, Жуков как представитель Ставки координировал действия армий Сталинградского фронта в междуречье Дона и Волги в первой половине сентября 1942 года. Кроме оперативной деятельности командующего, согласно версии, выдвинутой Жуковым и Василевским, они принимали непосредственное участие в создании ключевого советского военного плана летней кампании 1942 года и были его соавторами, — плана стратегической операции «Уран» по разгрому немецких войск под Сталинградом. План, на котором стоят их и И. В. Сталина подписи, до сих пор не опубликован, несмотря на истечение срока давности[80].

1944 год

Освобождение Украины. Карта (1944)

«Победа на Правобережной Украине и изгнание немецких захватчиков за пределы Украинских Советских земель». Фильм Александра Довженко. 1945

В результате Житомирско-Бердичевской операции образовался Корсунь-Шевченковский выступ, который Жуков и Ватутин, в докладе Сталину 11 января 1944 года предложили срезать.

В окружение, согласно мемуарам Манштейна, попали 42-й армейский корпус 1-й танковой армии и 11 армейский корпус 8-й армии: 6 дивизий и одна бригада. По исследованию И. Мощанского — 10 дивизий и одна бригада[85].

В процессе проведения операции генерал Конев обвинил Жукова и Ватутина в бездеятельности в отношении окружённой немецкой группировки, что вело к её прорыву из окружения. В результате обращения Конева к Сталину внутренний фронт окружения был полностью передан под командование Конева. Этот эпизод дополнительно осложнил отношения Жукова и Конева.

После тяжёлого ранения Ватутина Сталин приказал Жукову возглавить 1-й Украинский фронт. Войска под командованием Жукова провели в марте-апреле 1944 года наступательную Проскуровско-Черновицкую операцию и вышли к предгорьям Карпат.

10 апреля 1944 года Маршал Г. К. Жуков был удостоен высшей военной награды — ордена «Победа» — первым среди награждённых. Номера орденов отсутствовали, так как изготовлялись не на Монетном дворе, а в ювелирной часовой мастерской.

Летом 1944 года Жуков координировал действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов в ходе проведения операции «Багратион». Хорошо обеспеченная материально-техническими средствами операция завершилась успешно. Продвижение составило не 150—200 км, как планировалось, а 400—500 км.

В ходе наступления Жуков 8 июля (независимо от Василевского, предложившего такую же идею) выдвинул предложение о переброске одной танковой армии с 1-го Украинского фронта, имевшего избыток сил и средств, в группу фронтов Василевского и на 2-й Белорусский фронт, с одновременным усилением этой группировки одной общевойсковой армией из резерва Ставки и рядом других частей, для внезапного удара на пока крайне слабо обороняемую Восточную Пруссию. Однако идея была отвергнута. Как позже отмечал Г. К. Жуков:

Думаю, что это была серьёзная ошибка Верховного, в последующем повлёкшая за собой необходимость проведения чрезвычайно сложной и кровопролитной Восточно — Прусской операции.

— Г. К. Жуков «Воспоминания и размышления»

В июле 1944 года Жуков также координировал действия 1-го Украинского фронта, который наносил удары на Львовском, Рава-Русском и частью сил — на Станиславском направлениях. В ноябре 1944 года назначен командующим 1-м Белорусским фронтом.

24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся знаменитый парад в честь Победы Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне.

Парад Победы принимал Маршал Советского Союза Георгий Жуков. Командовал парадом Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Жуков и Рокоссовский проехали по Красной площади на конях белой и караковой масти.

На трибуне мавзолея Ленина присутствовали Сталин, Молотов, Калинин, Ворошилов и другие члены Политбюро. От имени и по поручению Советского правительства и ВКП(б) Георгий Константинович поздравил доблестных советских воинов «с Великой Победой над германским империализмом»[90].

7 сентября 1945 года в Берлине у Бранденбургских ворот состоялся Парад Победы союзных войск во Второй Мировой Войне (в парадном марше прошли колонны войск и бронетехника берлинских гарнизонов СССР, Франции, Великобритании и США), от Советского Союза парад принимал маршал Жуков[91]. Командовал парадом комендант Британского сектора в Берлине генерал-майор Эрик Нэйрс.

В июне 1945 года 1-й Белорусский фронт переименован в Группу советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), главнокомандующим которой становится возглавлявший войска фронта маршал Жуков. Также он возглавил организованную в том же месяце Советскую военную администрацию в Германии (СВАГ).

Как отмечается, таким образом в оккупированной советскими войсками части Германии (Советская зона оккупации Германии) в тот период устанавливались два центра власти: военный и военно-административный: Советские оккупационные войска и Советская военная администрация. Руководство обеими структурами осуществлял один Главнокомандующий — маршал Г. Жуков[92].

Как главнокомандующий ГСОВГ, в июле 1945 года Жуков как представитель СССР, вошёл в союзнический Контрольный совет по управлению Германией.

Менее чем через год, с оформлением Сухопутных войск как вида Вооружённых Сил СССР, в марте 1946 года Жуков назначен на должность Главнокомандующего Сухопутными войсками и замминистра Вооружённых Сил СССР[93].

12 июля 1945 года союзники в Берлине у Бранденбургских ворот после церемонии награждения	Подписание Акта о безоговорочной капитуляции Германии 8 мая 1945 года в 22:43 по центральноевропейскому времени (9 мая 00:43 по московскому времени), Карлсхорст (Берлин)	12 июля 1945 года фельдмаршал Монтгомери награждает маршала Жукова Орденом Большого Креста военного класса в Берлине у Бранденбургских ворот	Берлин, 12 июля 1945 года. Жуков с фельдмаршалом Монтгомери

Летом 1946 года состоялось заседание Высшего военного совета, на котором разбиралось дело маршала Жукова по материалам допроса Главного маршала авиации А. А. Новикова, арестованного перед тем органами госбезопасности по «делу авиаторов». Жуков был обвинён в незаконном присвоении трофеев и раздувании своих заслуг в деле разгрома Гитлера с личной формулировкой И. В. Сталина «присваивал себе разработку операций, к которым не имел никакого отношения». На заседании практически все высшие военачальники, за исключением начальника Главного управления кадров Ф. И. Голикова, высказались в поддержку Жукова. Однако члены Политбюро обвинили Жукова в «бонапартизме» за то, что он «вывел политотделы из состава сухопутных войск»[95][96].

В июне 1946 года было открыто расследование по «трофейному делу». Предварительным следствием были добыты свидетельства о том, что Жуков вывозил из Германии «в значительных количествах» мебель, произведения искусства, различное другое трофейное имущество «для своего личного пользования». Также в деле имеется объяснительная записка Жукова на имя секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Жданова[97][lower-alpha 4]:

- Я признаю себя очень виноватым в том, что не сдал всё это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно.
- Я даю крепкую клятву большевика — не допускать подобных ошибок и глупостей…
- Я уверен, что я ещё нужен буду Родине, великому вождю товарищу Сталину и партии…

Мемориальная доска Г. К. Жукова на здании штаба Одесского военного округа

9 июня 1946 года Жуков был снят с должности Главкома сухопутных войск — замминистра Вооружённых Сил СССР и назначен командующим войсками Одесского округа. На Пленуме ЦК ВКП(б) в феврале 1947 года маршал Жуков был выведен из числа кандидатов в члены ЦК ВКП(б)[98].

20 января 1948 года Политбюро приняло постановление «О т. Жукове Г. К., Маршале Советского Союза». В постановлении, среди прочего, указывалось[99]:

Тов. Жуков в бытность главнокомом группы советских оккупационных войск в Германии допустил поступки, позорящие высокое звание члена ВКП(б) и честь командира Советской Армии. Будучи обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков злоупотреблял своим служебным положением, встал на путь мародёрства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей. В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчинённых, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления… Будучи вызван в комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вёл себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения. Указанные выше поступки и поведение Жукова на комиссии характеризуют его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении.

4 февраля 1948 года приказом министра вооружённых сил Николая Булганина Жуков переведён с должности командующего войсками Одесского военного округа на должность командующего войсками Уральского военного округа[100].

На XIX съезде партии в октябре 1952 года Жуков вновь был избран кандидатом в члены ЦК[101].

После смерти Сталина в 1953 году по ходатайству Л. П. Берии Жуков был назначен на должность первого заместителя министра обороны СССР (министром обороны стал Н. А. Булганин). По утверждению Сергея Хрущёва, возвращение Жукова с Урала и назначение на должность замминистра произошло по настоянию Н. С. Хрущёва[102].

Хрущёв и Булганин планировали устранить Берию (членам Президиума ЦК по инициативе Хрущёва было объявлено, что Берия планирует провести государственный переворот и арестовать Президиум на премьере оперы «Декабристы»). По некоторым свидетельствам, Жуков предупредил Берию, но тот был уверен, что это произойдёт на съезде, и «у него будет открытая трибуна»[103]. Участник ареста Берии во время заседания Президиума 26 июня 1953 года, непосредственно задержавший Берию по указанию Г. М. Маленкова[104], Жуков, как отмечают, был привлечён к этому в последний момент и, что было особо оговорено Булганиным, без оружия[105]. На пленуме ЦК КПСС в июле 1953 года переведён из кандидатов в члены ЦК КПСС[96][106].

Тоцкое общевойсковое учение 1954 года

Основные статьи: Тоцкий полигон и Тоцкие войсковые учения

Георгий Жуков и Вячеслав Малышев во время учений на Тоцком полигоне

Общевойсковое учение на тему «Прорыв подготовленной тактической обороны противника с применением атомного оружия» было назначено на осень 1954 года. На учениях должна была применяться атомная бомба РДС-2 мощностью 40 килотонн, испытанная на Семипалатинском испытательном полигоне в 1951 году. Руководство учением было возложено на Маршала Советского Союза Г. К. Жукова.

В этих условиях было крайне необходимо в интересах совершенствования противоатомной защиты войск, проверки расчетных нормативов по поражению атомным оружием техники и вооружения провести учение с максимальным приближением к боевой обстановке. Осуществление такого замысла было продиктовано также стремлением не отстать в подготовке Вооруженных Сил СССР от армии США.

— Илья Крамник «55 лет учениям на Тоцком полигоне: бомба и информационное оружие»[107].

В учениях участвовали: около 45 тысяч человек, 600 танков и САУ, 600 бронетранспортёров различных типов, 500 орудий и миномётов, более 300 самолётов, большое количество вспомогательной техники. На полигон прибыли командующие всех родов войск и флота. Присутствовали министры обороны стран-союзников СССР. В день проведения учения на полигон прибыл Никита Хрущёв[108][107][109].

14 сентября 1954 года в 09:34 утра, бомба эквивалентом примерно в 44 килотонны была сброшена с бомбардировщика Ту-4, с высоты более 8000 метров. Взрыв произошёл на высоте 350 метров. После ядерного взрыва последовала артиллерийская подготовка и атаки фронтовой авиации[110]. Гражданское население близ лежащих к Тоцкому полигону деревень было предварительно эвакуировано[111].

Через три часа началось наступление наземных войск. Непосредственно через эпицентр взрыва прошло не более 1 % войск, задействованных в манёврах. Основная масса войск прошла по краю зоны, где фон был на порядки слабее. Тем не менее, как и в США, значительное количество участников учений позже страдали от последствий облучения, и многие умерли от вызванных им болезней[112]. Кроме СССР и США учения подобного рода проводила Великобритания, и, по некоторым сведениям, Франция и Китай.

Информация об этих учениях весь советский период была засекречена. Со всех участников учений была взята подписка о неразглашении государственной и военной тайны сроком на 25 лет[111]. Согласно данным, опубликованным в начале 1990-х годов, радиационному воздействию, наряду с Тоцким, в разной степени подверглись ещё семь районов, где наблюдался рост числа онкологических заболеваний[112]. В 1994 году на Тоцком полигоне в эпицентре взрыва установили памятный знак — стелу с колоколами, звонящими по всем пострадавшим от радиации[112].

См. также: Ядерный клуб, Список ядерных испытаний США, Ураган (ядерное испытание), 596 (ядерное испытание) и Список ядерных испытаний Франции

Министр обороны СССР

Министр обороны СССР Г. К. Жуков в Берлине. 6 мая 1955 года

В феврале 1955 года Н. А. Булганин был назначен председателем Совета Министров СССР. Жуков получил назначение Министром обороны СССР. В феврале 1956 года Жуков был избран кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС.

Жуков восстановил должность главнокомандующего сухопутными войсками, упразднённую Сталиным в 1950 году, и назначил на неё маршала Конева, своего заместителя на посту министра. 21 марта 1955 года он создал пост заместителя министра обороны по специальному вооружению и ракетной технике, на который назначил маршала Неделина[113].

Жуков по инициативе Хрущёва осуществил сокращение численности вооружённых сил с 4 815 870 до менее чем 3 миллионов человек, был сокращён срок службы по призыву[113].

18—23 июля 1955 года Жуков вместе с Хрущёвым, Булганиным и Молотовым участвовал в переговорах в Женеве, где впервые после окончания Второй мировой войны встретились руководители СССР, США, Великобритании и Франции. Хрущёв при этом возлагал большие надежды на хорошие личные отношения, сложившиеся между Жуковым и Эйзенхауэром, ставшим в 1952 году президентом США.

На переговорах Эйзенхауэр предложил политику «открытого неба», позволяющую одной стороне совершать инспекционные полёты над территорией другой, чтобы своевременно заметить возможную военную угрозу. Вопреки мнению Хрущёва и других членов советской делегации, даже не посоветовавшись с ними, Жуков поддержал предложение Эйзенхауэра. Чарльз Боулен, посол США в Москве, тоже присутствовавший на переговорах в Женеве, написал в своих воспоминаниях: «[Маршал] сильно отличался по характеру от хитрых большевистских вождей. Он проявлял терпимость, даже уважение к Соединённым Штатам, и у меня нет никаких сомнений в том, что его симпатия к генералу Эйзенхауэру была искренней, а не изображаемой для какой-то цели»[113].

В ноябре 1956 года Жуков, вместе с маршалом Коневым, руководил советскими войсками при подавлении антикоммунистического восстания в Венгрии. Эта операция называлась «Вихрь»[114]. По мнению западных исследователей, Жуков сыграл одну из ключевых ролей в подавлении восстания[115].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 декабря 1956 года в связи с 60-летием со дня рождения[116] в четвёртый раз был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением медали «Золотая Звезда» за № 1 и ордена Ленина (№ 276136)[lower-alpha 5], став первым четырежды Героем Советского Союза[117].

Жуков уделял большое внимание созданию и принятию на вооружение ракетно-ядерного оружия. С 13 по 20 мая 1957 года по инициативе Г. К. Жукова состоялась военно-научная конференция с участием высших командиров различных родов войск, начальников и преподавателей военных академий, руководителей конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов. На ней обсуждался вероятный характер возможных в будущем войн[113].

22—29 июня 1957 года на Пленуме ЦК КПСС вместе с председателем КГБ СССР генералом армии И. А. Серовым и другими активно поддержал Н. С. Хрущёва в борьбе с так называемой «антипартийной группой Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». Тогда же был избран членом Президиума ЦК КПСС.

Георгий Константинович, пожалуй, первым рассказал о том, как Сталин и его подручные утверждали расстрельные приговоры списками.

— Л. Млечин: «Ликвидация ущерба»[106].

В течение октября 1957 года Жуков находился с официальными визитами во главе военной делегации в Югославии и Албании, отбыв из Севастополя на крейсере «Куйбышев»; тем временем Хрущёв и его партийные единомышленники готовили пленум, который должен был устранить Жукова, который обвинялся в попытках оторвать армию от партии, поставить себя между военнослужащими и Центральным комитетом.[118][119]. Сразу же по возвращении в Москву, 26 октября, Жукова приглашают на заседание Президиума ЦК КПСС.

Постановлением Президиума ЦК КПСС от 26 октября 1957 года Жуков был освобождён от должности министра обороны СССР[120]. 29 октября 1957 года Пленум ЦК КПСС, посвящённый улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте, постановил, что Г. К. Жуков «нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооружёнными Силами, проводил линию на свёртывание работы партийных организаций, политорганов и Военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, её ЦК и Правительства. Пленум ЦК установил, что при личном участии т. Жукова Г. К. в Советской Армии стал насаждаться культ его личности. <…> Таким образом т. Жуков Г. К. не оправдал оказанного ему Партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза, так и в руководстве Министерством обороны.» Этим же постановлением Жуков был выведен из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС[121]. В качестве одного из конкретных обвинений, предъявленных Жукову, упоминалось учреждение им без ведома ЦК школы диверсантов (спецназа) в две с лишним тысячи слушателей, что расценивалось как создание подчинённой лично ему ударной силы[118].

3 ноября 1957 года в печатном органе ЦК КПСС газете «Правда» опубликована статья, подписанная первым заместителем министра обороны маршалом Иваном Коневым, — «Сила Советской Армии и Флота — в руководстве партии, в неразрывной связи с народом». В ней, в частности, утверждалось, что Жуков, «как военный и государственный деятель, неправильно, не по-партийному осуществлял руководство таким сложным организмом, каким являются современные Вооруженные Силы Советского государства, грубо нарушал ленинские принципы руководства Вооруженными Силами», «незаслуженно приписывает себе особую роль в разработке плана стратегической наступательной операции по разгрому немецко-фашистских войск под Сталинградом», «как человек необычайно тщеславный и не обладающий партийной скромностью, использовал свое положение министра обороны и насаждал в Вооруженных Силах культ своей личности»[122]. Примечательно, что, согласно воспоминаниям Хрущёва, при решении вопроса о своём увольнении с поста министра обороны Жуков настаивал на том, чтобы Конев стал его преемником на должности министра[123].

Приказом министра обороны СССР № 051 от 4 марта 1958 года на основании Постановления Совета министров СССР № 240 от 27 февраля 1958 года маршал Жуков уволен из Вооруженных Сил[119][124].

К XXII съезду КПСС Г. К. Жукова называют в составе участников антипартийной группы[125][96].

Жуков был единственным маршалом Советского Союза, который после отставки не был зачислен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, куда входили все видные полководцы-герои Великой Отечественной войны, по состоянию здоровья или по выслуге лет оставившие службу.

Сам Жуков, — как вспоминал о нём один из его адъютантов полковник Н. Ф. Панасенко, которого он помог вызволить из особого лагеря № 1, наведывавшийся к нему в годы его опалы, — говорил ему об этом следующее:

Они меня в бонапартизме обвиняют. Да я, если б хотел… Ко мне Фурцева прибегала, уговаривала: «Георгий Константинович, возьмите власть, а то ведь Молотов с Кагановичем…». Но мне это ни к чему…

— Приводится по тексту издания: В. С. Фрид «58 с половиной или записки лагерного придурка»[126]

Одна из последних фотографий маршала

После отставки Хрущёва в 1964 году, — 8 мая 1965 года Георгия Константиновича после продолжительного перерыва приглашают в Кремлёвский дворец съездов на торжественное заседание, посвящённое 20-летию Победы. Присутствующие в зале встретили его появление продолжительными аплодисментами и бурной овацией[127].

В 1966 году Жуков принимает участие в создании малоизвестного до недавнего времени документального фильма «Если дорог тебе твой дом» Константина Симонова и Василия Ордынского, где даёт большое интервью по теме боёв 1941 года и обороны Москвы. Фильм выходит на экраны только в 1967 году, после значительного монтажа и цензуры по настоянию ГПУ СА и ВМФ. Тот же В. С. Ордынский, который снимал интервью с ним для фильма «У твоего порога» был восхищён своим собеседником. Режиссёру сильно мешали советами и поправками другие военные консультанты из числа генералитета. Жуков утешал его:

Что вы от них хотите, Василий Сергеевич? Эти генералы хотят сейчас выиграть сражения, которые просрали в войну.

— Приводится по тексту издания: В. С. Фрид «58 с половиной или записки лагерного придурка»[126]

Своё интервью Жуков дал Симонову 5 августа 1966 года[128]. По словам Владимира Владимировича Познера, полную версию интервью якобы было приказано уничтожить из-за ряда острых заявлений Жукова (в частности, по поводу того, что у советского командования не было полной уверенности в возможности отстоять Москву осенью 1941 года). Однако Владимир Александрович Познер (отец Познера) забрал плёнку, «смонтировал её на другой киностудии и сдал в архив». Полную версию интервью показывали 4 мая 2010 года на Первом канале в рамках программы «Познер»[129], а затем 9 мая 2012 на канале «Культура»[128].

В том же году Георгий Константинович соглашается быть консультантом многосерийного документального фильма «Страницы Сталинградской битвы» и одновременно снимается в двух его сериях: «На степных рубежах» и «Операция Уран». Фильм он посмотрел на своей даче летом 1969 года, когда после перенесённого в 1967 году инсульта уже ходил, опираясь на трость. На просмотре присутствовали: его жена Галина Александровна, режиссёр фильма Виктор Кадиевич Магатаев, мать жены Клавдия Евгеньевна Семёнова и порученец маршала, майор Предухин Иван Александрович.

22—23 ноября 1966 года в Центральном доме Советской Армии прошла конференция, посвящённая 25-летию разгрома немецких войск под Москвой. В её работе принимали участие все бывшие командующие фронтами Западного направления, командармы и другие военачальники, партийные и хозяйственные работники, учёные, бывшие партизаны, ополченцы столицы и др. В работе форума принял участие и Георгий Константинович, которого организаторы конференции не включили в список выступающих. Только после обращения инициативной группы Жукову дали слово и он выступил перед собравшимся с воспоминаниями о Московской битве[130].

Медицинское заключение о смерти

30 декабря 1966 года маршал Г. К. Жуков был награждён орденом Ленина «В связи с 70-летием со дня рождения и за заслуги перед вооружёнными силами», а указом от 22 февраля 1968 года — орденом Октябрьской Революции «За заслуги в строительстве и укреплении армии и в связи с её 50-летием»[131].

В марте 1969 года наконец выходит в свет его книга «Воспоминания и размышления», работу над которой он начал ещё в 1958 году. Жуков с энтузиазмом приступает к редактированию и дописыванию 2-го издания[132]. После смерти Жукова книга неоднократно редактируется и переиздаётся.

13 ноября 1973 года скончалась жена маршала — Галина Александровна. После её смерти Георгий Константинович чувствовал себя всё хуже. Вскоре у него случился инфаркт. В мае 1974 года Жуков впал в кому.

Г. К. Жуков умер в Центральной клинической больнице на улице Грановского 18 июня 1974 года, накануне 17-летия своей младшей дочери[133].

Вопреки последней воле Жукова о погребении в земле и невзирая на просьбы семьи к высшему руководству страны[134], тело его было кремировано. Урна с прахом захоронена в Кремлёвской стене на Красной площади Москвы (прим. как исключение — на правой стороне, рядом с прахом С. С. Каменева).

2 декабря 1996 года — в год 100-летия со дня рождения Жукова — на Красной площади, впервые за все годы существования кремлёвского некрополя, была отслужена панихида.

Для меня главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать: я сделал все, чтобы выполнить этот свой долг. Дни моих самых больших радостей совпали с радостями Отечества. Тревога Родины, её потери и огорчения всегда волновали меня больше, чем личные. Я прожил жизнь с сознанием, что приношу пользу народу, а это главное для любой жизни.

— Георгий Жуков. «Воспоминания и размышления» М., 2002, Т. 2, с. 399

Человек большого полководческого таланта, смелый и оригинальный в своих суждениях, очень твёрдый в проведении решений в жизнь, не останавливающийся ни перед какими препятствиями для достижения поставленных военных целей. Чувствуя свою правоту в том или ином спорном вопросе, Георгий Константинович мог довольно резко возражать Сталину, на что никто другой не отваживался.

— Штеменко С. М. «Генеральный штаб в годы войны»[135]

Жуков ценил штаб, понимал значение штаба в работе командующего, не мыслил свою работу в отрыве от работы штаба. И штаб при нём работал спокойно и регулярно. Подписав вечером итоговое донесение, он больше не дергал штаб. Подводились итоги вечером, во время составления итогового донесения, определялись задачи на следующий день, и с утра можно было спокойно работать в штабе, зная, что не будет дерготни, напоминаний, вопросов. Во всяком случае, первые несколько часов утренней работы.
Работникам штаба Жуков доверял. Доверял их донесениям, суждениям. И, пока он доверял, работать с ним было хорошо. Но с людьми, раз выходившими у него из доверия, он бывал крут, и если учесть огромные полномочия, которые он имел, огромные права,— это грозило, могло грозить тяжелыми последствиями. Надо сказать, что стиль разговоров с командармами в штабе фронта в период командования Жукова установился грубый. Неправильно, на мой взгляд. И Жуков, и Булганин, и Соколовский, начальник штаба, были грубы с командармами и по телефону в случае неудачи или неполного успеха, словом, всего того, где происходившее не соответствовало первоначальным планам,— по телефонам шла грубая ругань, и иногда можно было услышать больше разговоров о том, что снимут голову, чем разговоров о том, как поправить дело. А ведь умение руководить и умение снимать голову — это разные умения.

— Покровский А. П. «Записал Константин Симонов». Журнал «Октябрь», 1990. (№ 5), с. 120

Я был доволен, даже очень доволен Жуковым. Он радовал меня своей распорядительностью и своим умением решать вопросы. Это меня успокаивало: хороший командующий, как мне казалось. Война подтвердила, что он действительно хороший командующий. Я так и считаю, несмотря на резкие расхождения с ним в последующий период, когда он стал министром обороны СССР, к каковому его назначению я приложил все усилия и старания. Но он неправильно понял свою роль, и мы вынуждены были освободить его с поста министра и осудили его замыслы, которые он, безусловно, имел и которые мы пресекли. Однако как военного руководителя во время войны я его очень высоко оценивал и сейчас ни в коей степени не отказываюсь от этих оценок. Я говорил об этом Сталину и во время войны, и после войны, когда Сталин уже изменил свое отношение к Жукову и Жуков был в опале.

— Хрущёв Н. С. Воспоминания. Избранные фрагменты. — М.: Вагриус, 1997. С. 92

Ни один командир, уважающий себя, не имеет права оскорблять в какой бы то ни было форме подчиненных, унижать их достоинство. К сожалению, у Г. К. Жукова этого чувства не хватало. <…> Его личное «я» очень часто превалировало над общими интересами

— Рокоссовский К. К. Солдатский долг. — М.: Вече, 2015. С. 109-111

В 1974 году русский поэт[136] и диссидент Иосиф Бродский публикует в Нью-Йорке стихотворение «На смерть Жукова», написанное автором через два года после того, как он вынужден был покинуть СССР.

♦ ♦ ♦
Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.

— Иосиф Бродский «На смерть Жукова». Нью-Йорк, 1974 (отрывок)

• Отец — Константин Жуков (1844—1921) — подкидыш. Был взят из приюта бездетной вдовой Анной Жуковой. Овдовев, женился вторым браком в возрасте 50 лет.
• Мать — Устинья Артемьевна Пилихина (1860—1944) — в замужестве Жукова. В возрасте 35 лет вышла замуж за вдовца Константина Жукова вторым браком. Родилась в деревне Чёрная Грязь[137].
• Дядя — Михаил Артемьевич Пилихин (1865—1922) — брат Устиньи Артемьевны. В 11 лет был отдан в ученье в скорняжную мастерскую. В 16 лет стал мастером. Открыл в Москве своё небольшое дело. Будущий маршал Г. К. Жуков начинал в его мастерской учеником.
  • Двоюродный брат — Михаил Михайлович Пилихин.
    • Двоюродная племянница — Маргарита Михайловна Пилихина (1926—1975) — внучка Михаила Артемьевича. Кинооператор. Заслуженный деятель искусств РСФСР[138].

Жёны и дети

• Мария Николаевна Волохова (1897—1983) — в отношениях с 1919 года, в брак не вступали[139].

• Дочь — Маргарита Георгиевна Жукова (1929—2010).

• Александра Диевна Жукова (в девичестве Зуйкова, 1900—1967) — в отношениях с 1920 года. Брак был зарегистрирован только в 1953 году, хотя Александра Диевна считалась законной женой гораздо раньше. Она дважды привлекала на свою сторону партийные и государственные органы в своей борьбе с соперницами (Марией Волоховой и Лидией Захаровой)[140].

• Дочь — Эра Георгиевна Жукова (род. 1928). Окончила МГИМО, к. ю. н., работала в Институте государства и права РАН[141]. Была замужем за сыном маршала Василевского Юрием[142].
• Дочь — Элла Георгиевна Жукова (1937—2009). Окончила МГИМО, журналист[141].

• Лидия Владимировна Захарова — отношения длились с осени 1941 года до 1950 года; в брак не вступали, детей не имели. Военный фельдшер, лейтенант медицинской службы.
• Галина Александровна Жукова (в девичестве Семёнова, 1926—1973) — в отношениях с 1950 года, женаты с 1965 года и до её кончины в 1973 году. Врач, подполковник медицинской службы.

• Дочь — Мария Георгиевна Жукова (род. 1957). Автор книги «Маршал Жуков — мой отец»[143].

• Комбриг — 26.11.1935[144]
• Комдив — 22.02.1938[145]
• Комкор — 31.07.1939[146]
• Генерал армии — 04.06.1940[147].
• Маршал Советского Союза — 18.01.1943[148].

• Белый конь для маршала Победы. Сталин возвысил Жукова и отомстил ему // НВО НГ, 2.07.2020

Внешние медиафайлы