Баин-Цаганское сражение

К середине июня 1939 года обстановка в зоне конфликта в целом стабилизировалась, хотя обе стороны и периодически атаковали друг друга, а в воздухе шли крупномасштабные воздушные бои. Линия фронта проходила вдоль реки Халхин-Гол, местами непосредственно по руслу реки, в ряде мест советские войска удерживали крупные плацдармы на восточном берегу реки. Для перелома ситуации в штабе Квантунской армии был разработан план операции под названием «Второй период номонханского инцидента».

Японское командование планировало сильной ударной группировкой переправиться через Халхин-Гол на северном участке фронта у горы Баин-Цаган[1] (гора находилась на западном берегу Халхин-Гола) и выйти с севера в тыл советско-монгольских частей. Одновременно с этим сковывающая группа должна была атаковать противника на восточном берегу реки. В результате планировалось окружить и уничтожить советско-монгольские части в районе Халхин-Гола. В операции были задействованы 23-я пехотная дивизия полностью, 2 пехотных полка 7-й пехотной дивизии, кавалерийская дивизия Маньчжоу-го, два танковых, артиллерийский и инженерный полки.

Для форсирования Халхин-Гола была создана ударная группа под командованием генерал-майора Коити Кобаяси: 23-я пехотная дивизия почти в полном составе части (71 и 72-й пехотные полки, батальон 64-го пехотного полка, 23-й разведывательный отряд, 23-й инженерный полк, 13-й полк полевой артиллерии), а также 26-й пехотный полк 7-й пехотной дивизии, 1-й отдельный полк полевой артиллерии. Группа имела задачу переправится на западный берег Халхин-Гола и выйти в тыл советско-монгольским частям.

Сковывающая группа (командующий - командир 1-й механизированной бригады генерал-лейтенанта Масаоми Ясуока) включала в себя 3-й и 4-й танковые полки, 64-й пехотный полк (без одного батальона) и 28-й пехотный полк (оба из состава 7-й пехотной дивизии), дивизион 13-го полка полевой артиллерии, 24-й инженерный полк из состава 7-й пехотной дивизии, кавалерийская дивизия армии Маньчжоу-го.

Руководство операцией было возложено на командира 23-й пехотной дивизии генерала Мититаро Комацубару. Под его командованием находилось 21 953 японских солдат, около 2 000 человек маньчжурской кавалерии, 124 орудия (из них 32 противотанковых) и 87 танков.

Японцы исходили из ошибочных данных, что в предполагаемом месте форсирования находятся только монгольские части, а советские войска готовятся к отходу с восточного берега Халхин-Гола на западный.

29 июня части сковывающей группы Ясуока начали выдвижение на исходный рубеж. Утром 2 июля части 64-го японского пехотного полка атаковали позиции советского 149-го мотострелкового полка (командир майор И. М. Ремизов) на восточном берегу Халхин-Гола. Сначала им удалось незначительно продвинуться вперёд, но затем японцы попали под сосредоточенный огонь орудий двух советских артиллерийских полков (175-й и 185-й) с левого берега Халхин-Гола. Практически весь день японцы провели под советским огнём и только в 20-00 2 июля 3-й и 4-й японские танковые полки (41 и 45 танков соответственно) пошли в атаку. Поддерживающий танкистов 64-й пехотный полк сразу отстал от танков, залег под советским огнём и так и не сумел помочь своим танкам. Около 2 ночи часов 3 июля генерал Ясуока отдал приказ танкистам отойти на исходные позиции. Максимальное продвижение японцев в этот день составило 2-3 километра. Японцы признали потерю в 1 танк, 23 убитых и 10 раненых, заявив об уничтожении 4 артиллерийских батарей, 7 противотанковых орудий, 10 бронемашин, 5 миномётов и 150 человек. Советское командование заявило о более чем 10 подбитых японских танках и 1 захваченном исправном танке. Позднее в мемуарах число японских потерь значительно выросло[2].

Командование советского 57-го особого корпуса (командир комдив Г. К. Жуков) предполагало переход японцев в наступление, но не вскрыло сосредоточение японских группировок и направление их главного удара. Получив данные об атаке группы генерала Ясуоки, Жуков решил, что началось ожидавшееся им японское наступление. Он принял решение нанести по группе Ясуоки фланговый удар.

Для этого были выделены почти все имеющиеся резервы. Получили приказ о марше в район боя 9-я мотоброневая бригада, 11-я танковая бригада, 24-й мотострелковый полк, 7-я мотоброневая бригада. С ними должна была взаимодействовать занимавшая оборону в районе Баин-Цагана 6-я кавалерийская дивизия МНРА. В ночь на 3 июля советские войска были подняты по тревоге и начали марш, им предстояло пройти от 70 до 120 километров.

Отдавая эти приказы, Жуков не знал, что в 3.15 3 июля первые части японцев начали переправу через Халхин-Гол и к утру закрепились на горе Баин-Цаган на западном берегу реки, взяв под свой контроль с неё значительную часть территории и фактически нарушив оборону советско-монгольских войск на западном берегу Халхин-Гола. Был построен понтонный мост через реку, по которому в первую очередь стала переправляться противотанковая артиллерия. В течение дня на западный берег было переправлено около 8 000 японских солдат и офицеров, не менее 30 артиллерийских орудий, несколько бронемашин, автотранспорт (танки не переправлялись из-за просчёта генерала Комацубары – уже в ходе переправы оказалось, что наведённый понтонный мост вес танков не выдерживает, а бродов через реку Халхин-Гол в этом районе нет, река для переправы танков по дну очень глубока).

На рассвете 3 июля внезапно для себя на японцев напоролся 15-й кавалерийский полк 6-й кавалерийской дивизии МНРА, который выполнял приказ Жукова и двигался по дороге через гору Баин-Цаган в район южнее неё на место предполагаемой встречи с советскими бронетанковыми частями. Усилив полк бронедивизионом, командир монгольской дивизии приказал атаковать японцев, но атака была сорвана японской авиацией – кавалеристы были рассеяны по степи с потерями. Советское командование о всех этих событиях не знало.

Японские войска под прикрытием 71-го пехотного полка, усиленного артиллерией, днём 4 июля начали отход и обратную переправу по единственному мосту на восточный берег. Советские танковые части, понесшие накануне большие потери, утратили боеспособность и не могли преследовать противника (11-я танковая и 7-я мотоброневые бригады 4 июля в атаках не участвовали, но часть танков была укрыта в глубоких окопах и вела с места артиллерийской огонь по японским позициям, поддерживая тем самым мотострелков Синъитиро).

Активный атакующий бой вёл только один советский 24-й мотострелковый полк, значительно уступавший в силах отбивавшимся от него 26-му и 71-му пехотным полкам японцев. В ходе боя японцы провели ряд контратак. Тем не менее, к исходу дня японский плацдарм значительно сократился по площади.

По японской переправе вели огонь 2 единственных бывших в этом районе советских артиллерийских полка (175-й и 185-й), он подвергался атакам советской авиации. Именно в районе переправы в этот день японцы понесли наибольшие потери при разрывах снарядов и бомб в толпах солдат и техники у переправы, хотя ни одного прямого попадания в мост добиться не удалось. Уничтожение единственной японской переправы дало бы возможность советскому командованию полностью уничтожить всю ударную японскую группировку, но этот шанс был упущен.

Три налёта советской авиации на переправу были встречены в воздухе японскими истребителями, которым удалось сорвать прицельное бомбометание. 4 июля в воздушных боях над переправой были сбиты 2 бомбардировщика СБ и 1 истребитель, ещё несколько самолётов получили повреждения (в докладах японских пилотов эти победы «превратились» в 46 сбитых советских машин). Были потери и у японцев (по советским данным, 11 истребителей, но возможно и эта цифра завышена).

Около 6 часов утра 5 июля последние японские части прибыли на восточный берег, после чего мост был взорван.

3 июля, одновременно с наступлением ударной группы генерала Кобаяси, на восточном берегу Халхин-Голе возобновила атаку сковывающая группа генерала Ясуока. Основной ударной силой японцев были 3 и 4-й танковые полки. Им противостояли не только советские пехотные, но и танковые части (8 танков БТ-5 капитана М. А. Лукина из состава 2-го батальона 11-й танковой бригады, а также бронеавтомобили 9-й мотоброневой бригады). Произошли единственные за весь период боев на Халхин-Голе бои советских и японских танков.

В 12.00 танки капитана Лукина вступили в бой с атакующими машинами 3-го японского танкового полка Квантунской армии и за день боя ценой потери 3 подбитых танков БТ-5 они уничтожили 7 японских танков (ещё 1 повреждённый японский танк был прибуксирован в расположение наших войск). Особенно успешно действовали бойцы 9-й мотоброневой бригады: её бронеавтомобили встретили атаки японцев на заранее подготовленных укрытых позициях и огнём с места подбили 19 японских танков, как утверждается – без потерь с нашей стороны.

За сутки боя на восточном берегу Халхин-Гола японцам удалось всего лишь незначительно потеснить один батальон 149-го мотострелкового полка.

4 июля атаки японцев здесь также продолжались, но были весьма слабыми и без всяких результатов. В течение дня был сожжен 1 японский танк и 3 советских танка получили повреждения. На этом боевые действия на этом участке прекратились

Надо отметить, что на восточном берегу японские танковые части понесли большие потери: два японских танковых полка из своих 73 танков потеряли 41 танк, из них 13 уничтожено, 11 танков отправлено на ремонт в тыл и 17 отремонтировано в полевых условиях. Были большими потери и в личном составе: в 3-м танковом полку из 376 человек было убито 42 (в числе убитых был и командир 3-го танкового полка полковник Ёсимару), 20 ранено и 2 пропало без вести; в 4-м танковом полку из 565 человек погибло 28, ранено 44 и 3 пропало без вести.

Примечательно, что по своим донесениям японские танкисты здесь заявили о 66 подбитых советских танках (из реально противостоящих им 8 танков БТ-5, из которых подбиты были только 3) и 20 бронеавтомобилях.

В советской историографии результат сражения у горы Баин-Цаган обычно представлялся выдающейся победой, в ходе которой «противник потерял тысячи солдат и офицеров, а также огромное количество вооружения и боевой техники, брошенной здесь». Например,: «В результате неординарных боевых решений военачальника Г. К. Жукова японские войска у горы Баян-Цаган оказались наголову разгромленными и к утру 5 июля их сопротивление оказалось сломленным. На горных склонах погибло более 10 тысяч неприятельских солдат и офицеров»[3]. (по Шишову)

Однако реальные потери японцев были значительно меньше. По официальным данным штаба Квантунской армии, потери группы Кобаяси составили около 800 человек убитыми и ранеными (из 8000 переправившихся на западный берег). По данным монгольского военного историка Дэндэвсурэнгийна Гомбосурэна, их потери составили около 1300 человек убитыми и ранеными[4].

Потери советских войск были велики в технике, но в живой силе оказались примерно равны с японскими. В танковых частях они составили 200-300 убитых (достоверно известно только по 11 тбр – 135 погибших), а 24-й мотострелковый полк за 3-5 июля потерял 63 убитых и 128 раненых.

Потери сторон в авиации составили 32 японских и 20 советских самолётов.[5]

В ходе сражения и японское и советское командование допустило целый ряд крупных ошибок (прежде всего – крайне плохая разведка противника каждой из сторон, плохое взаимодействие танков с пехотой и артиллерией на поле боя, неэффективное использование имеющихся крупных сил авиации). Японское командование упустило реальный шанс нанести тяжелое поражение советским войскам и уничтожить ударом с тыла все советские плацдармы на восточном берегу Халхин-Гола, а советское командование – шанс полностью истребить ударную группу генерала Комацубары. Поспешные решения стали причиной тяжелых потерь советской стороны в танках, а японской – в людях (хотя и в танковых частях в группе генерала Ясуока уровень потерянных танков был практически равен уровню потерь советских танков на западном берегу – 56 % и 57 % соответственно).

Личный состав обеих сторон, по взаимному признанию противников, действовал умело и отважно. Советские танкисты проявляли массовый героизм в атаках и в крайне невыгодном для себя бою на вражеских позициях на западном берегу реки и стойко отражали атаки японцев на восточном берегу. Японские солдаты также отважно оборонялись в своих наспех подготовленных окопах (очень много советских танков было сожжено и подбито не артиллерийским огнём, а пехотинцами с помощью гранат и бутылок с горючей смесью). Число захваченных каждой стороной пленных исчислялось единицами: раненые и окруженные бойцы вели бой до последнего патрона, часто вступая в рукопашные схватки. Участники сражения в своих воспоминаниях единодушно подчеркивают исключительно яростный накал этого боя.

Но в целом операция, носившая характер внезапного встречного сражения, завершилась решительной победой советских войск. Японское командование утратило инициативу ведения боевых действий. Советское же командование получило большой опыт и сделало ценные выводы для победного завершения боевых действий на Халхин-Голе.

На горе Баин-Цаган установлены памятники воинам 11-й танковой бригады (танк на постаменте) и 24-го мотострелкового полка (обелиск на братской могиле).[6]

• Коломиец И. Танки на Халхин-Голе. «Необъявленная война» Сталина. — М.: Яуза, Эксмо, 2013.
• Коломиец М. Бои у реки Халхин-Гол, май-сентябрь 1939 года. — М., 2002.
• Горбунов Е. А. 20 августа 1939. — М., 1986.
• Новиков М. В. Победа на Халхин-Голе. — М.: Политиздат, 1971.
• Жуков Г К. Воспоминания и размышления. Глава седьмая. Необъявленная война на Халхин-Голе. В 2 т. — М.: Олма-Пресс, 2002.
• Шишов А. В. Россия и Япония. История военных конфликтов. — М.: Вече, 2001. (Военные тайны XX века) Глава третья. Год 1939-й. Халхин-Гол. Необъявленная война:
• Федюнинский. И. И. На Востоке. — М., Воениздат, 1985.
• Воротников М. Ф. Г. К. Жуков на Халхин-Голе. — Омск: книжное издательство, 1989.
• Кириченко А. А. Потери Японии в сражениях на Халхин-Голе.//Халхин-Гол: взгляд на события из XXI века. Москва. Институт востоковедения Российской академии наук, 2013. — ISBN 978-5-89282-511-5.
• Кузнецов И. И. Герои Халхин-Гола. 3-е изд., доп. — Улан-Батор: Госиздат, 1984.
• Широкорад А. Б. Россия и Япония. Незавершенное соперничество. — М.: Вече, 2008. — 448 с. — ISBN 978-5-9533-3472-3. — Глава 27: «Баин-Цаганское сражение».
• Кошелев А. Халхин-Гол (май – сентябрь 1939). // Драбкин А. Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — ISBN 5-699-12876-X.
• Alvin D. Coox. Nomonhan; Japan Against Russia, 1939. Stanford University Press, Stanford, California. 1985.
• Weapons of Japanese Military Forces (1) Imperial Army 1937–1945, Tokyo, Japan 2001. (на японском языке).
• Mita Masahiro. Death Struggle at Nomonhan. Sapporo: Hokkai Times, 1965 (на японском языке).