Осетины

Среди осетин существует идея переименования в алан. Переименование неоднократно обсуждалось, и принимались решения в пользу переименования[29][30].

В 1992 году на собрании общества «Хистæрты Ныхас» (осет. Хистæрты ныхас — совет старейшин Северной Осетии) было принято решение переименовать осетин в алан и Северную Осетию в Аланию[31]. В 2003 году священнослужители Аланской епархии Греческой старостильной церкви призвали восстановить исконное название государства и переименовать Республику Южная Осетия в Республику Алания.

В 2007 году на VI съезде осетинского народа, президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, призвал принять единый гимн Южной Осетии, вернуть историческое название народа и переименовать Южную Осетию в Аланию.[29]. В 2017 году в Южной Осетии произошел референдум по переименованию Южной Осетии в Государство Алания. Около 80 % населения Южной Осетии поддержало идею переименования Южной Осетии в Государство Алания.

Самоназвание дигорцев — дигорон, во множественном числе дыгурæттæ или дигорæ. Этноним «дигорон» упоминается в армянской географии VII века в форме «тикор» и «астикор»[33][34].

Согласно Васо Абаеву, этноним «дигорон» происходит от старого кавказского племенного названия. Он отождествлял корень «диг-» этнонима «дигорон» с «-дыг-» из самоназвания черкесов, «адыгэ»[35]. Эта точка зрения была подвергнута критике со стороны Р. Бильмайера и Д. Бекоева, которые возводили этноним к «tygwyr» в иронском диалекте, означающем «сборище, скопление, группа». О. Менчен-Хелфен связывал «дигорон» с названием тохаров — «тогар». В свою очередь, А. Алемань, соглашаясь с В. Абаевым, считает гипотезы его критиков малоправдоподобными[36].

Самоназвание иронцев — «ирон», во множественном числе «ирӕттӕ» или «ирон адӕм».

С точки зрения Всеволода Миллера, чья этимология была поддержана Я. Харматтой, Г. Бейли, Р. Шмиттом и А. Кристолем, этноним «Ирон» восходит к др. иран. «arya» (*aryāna- — «арий», «благородный»)[37][38][39][40]. Однако В. Абаев критически высказывался по этому поводу, указывая, что закономерное отражение *aryāna- в осетинском языке выглядит как аллон и предполагал для этнонима «ир» кавказский источник[35]. Развернутую контраргументацию против выводов Абаева дал Т. Камболов[41].

В свою очередь Дж. Чёнг, соглашаясь с Абаевым в отношении критики этимологии Миллера и развивая позицию Р. Бильмайера, сопоставляет «ир» с древнеиранским «uira» (человек, мужчина), авестийским «vira» (мужчина, воин), согдийским «wyr» (мужчина, муж), ягнобским «vir» и санскритским «vira» (мужчина, герой)[7].

Этноним «туал», «туалæттӕ» или «твал», распространенный среди осетин Наро-Мамисонской котловины, встречается у Плиния в виде «Valli», Армянской географии («Ашхарацуйц») в форме «дуалк», у Ибн Русты как «Tulas» и, помимо этого, во множестве грузинских источников, идентифицирующих народ «двалов» в расположенной по обе стороны Кавказского хребта области «Двалетия» (находящаяся в Южной Осетии её часть «Урс-Туалта» известна в Грузии, как «Магран-Двалети»)[42]. С точки зрения ряда ученых этническая принадлежность этого народа менялась с течением времени. Будучи первоначально автохтонным кавказским народом (как предполагается принадлежащим к нахской или нахско-дагестанской языковой группе) они были постепенно ассимилированы аланами и в дальнейшем — осетинами[43][44].

Относительно этимологии «туал» даны разные предположения. Васо Абаев считал его связанным с местным кавказским этно-культурным миром[35]. Агусти Алемань, признавая неизвестность этимологии, возводил сам этноним к грузинской форме и названию схожего народа у Птолемея, а Т. Пахалина связывала его с др.-иран. «t/dwar/la» из индоевропейского корня, означающего «набирать силу, иметь силу». В свою очередь, шведский лингвист Г. Шёльд соотносил «туал» с антропонимом — «Dula», именем аланского князя[45][46][47].

Этнографическая группа туальцев — кударцы, происходящая из Кударского ущелья в Южной Осетии, сохраняя общее самоназвание — ирон, также имеют собственное — къуыдайраг (во множественном числе къуыдайрæгтæ или къуыдар)[48]. Этноним «къуыдар», предположительно, упоминается в Армянской географии VII века в форме Kowdētk (Кудеты)[49][50]. Сурен Еремян идентифицировал его с топонимом ущелья Кударо в Южной Осетии[51]. Роберт Хьюсен определял в качестве алано-осетинского племени, обитавшего у истоков Риони и известного в Грузии, как Kudaro[52]. Иное понимание представил Константин Цукерман, возводя этноним к грузинскому наименованию готов (гутети) в переводе на армянский язык — k' ut' k'[53].

Для объяснения этимологии топо- и этнонима Къуыдар были даны разные предположения[50][54][55][56][57][58]. В. Хугаев, аналогично выдвинутой ранее А. Т. Агнаевым точке зрения, сопоставляет этноним «къуыдар» с памирским топонимом «Kudar» — названием реки и ущелья, которое при членении на «K’wy + dar» связано, с его точки зрения, в первой части с персидским «kuh ‘гора’», а во второй — персидским «dar ‘далеко’»[57]. Юрий Дзиццойты, подвергая критике остальные версии, предложил своё понимание происхождения этнонима от самоназвания древних скифов (из скиф.*skuda/*skuta/*skuδa)[50].

В. Ф. Миллер в XIX веке отмечал, что единого самоназвания у осетин не было[59]:

Напомним, что главная восточная ветвь называет только себя иронами (ирон лаг) и не даёт этого имени ни западным осетинам — дигорцам, ни южным — туальцам!

Н. Г. Волкова в работе «Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа» констатирует, что среди осетин отсутствует общее самоназвание, несмотря на наличие общего самосознания и единого представления своего этноса при контакте с иными народами Кавказа. Она утверждает, что в своей собственной среде осетины четко различают две группы: иронцев и дигорцев, а также считает, что общее название для всей территории Осетии в осетинском языке отсутствует. Как отмечает Н. Г. Волкова, хотя иронцами являются все южные осетины, тем не менее осетины Северной Осетии именуют их «кударцами» — название которое у самих осетин Южной Осетии ассоциируется исключительно с теми иронцами, которые являются выходцами из Кударского ущелья[60]. В. Абаев, в свою очередь, писал, что этноним iron, которое исследователи считают одним из важнейших доказательств иранского происхождения осетинского народа, является племенным самоназванием восточных и южных осетин[61].

Как отмечает Т. Камболов в своей работе по языковой ситуации в Северной Осетии, рядом осетин признается определённая проблема с переводом «осетины, Осетия» на диалекты осетинского языка. Им, в частности, приводится заявление ряда представителей осетинской научной и творческой интеллигенции, утверждавших, что в результате проведения в советское время дискриминационной политики слова «осетинский» и «иронский» стали синонимами и из понятия «осетинский язык» исключалась дигорская составляющая, хотя литературный язык, как они утверждают, формировался и развивался как на иронском, так и на дигорском диалекте[62].

Общее самоназвание «аллон» сохранилось у осетин только в нартском эпосе и других жанрах национального фольклора[35][63][64][65][66]. Более старой формой является «аллан», который, в результате закономерного перехода а в о, перешёл в «аллон». Восходит к др. иран. *aryāna- — «арий»[35][64]. Как отмечал Васо Абаев в своих работах «Историко-этимологический словарь осетинского языка» и «Осетинский язык и фольклор»:

«Неверно, что термин алан исчез из осетинского. Он сохранился. Сохранился в фольклоре, в сказках. Там, где в русских сказках людоед говорит о „русском духе“, в осетинских неизменно фигурирует „аллонский (=аланский) дух“, или „дух аллона-биллона“ (аллон-биллоны смаг). Здесь „аллон“ может означать только „осетин“, ибо героев своих, осетинских сказок народ, естественно, мыслит осетинами. Если эти герои в сказках зовутся allon, то очевидно, что это allon было в прошлом самоназванием осетин»

— [66]

Что касается billon, то он представляет, всего вернее, искусственный ассонирующий вариант к allon (Reimwort), ср. мегр. alani-malani (Капшидзе 193). — sӕ iw u allon, se 'nnӕ u billon «один из них — аллон, другой — биллон» (Брит. 86); иногда allon встречается и самостоятельно, без billon: … fӕlӕ wӕm allony smag cӕwy (ЮОПам. III 82).

— [35]

В настоящее время осетины, живущие в Северной Осетии, делятся на две субэтнические группы: иронцев (самоназвание — ирон) и дигорцев (самоназвание — дигорон). Численно преобладают иронцы, иронский диалект положен в основу осетинского литературного языка. Литературную форму имеет и дигорский диалект: на нём, как и на иронском, издаются книги и периодические издания, функционирует драматический театр. Дигорский и иронский диалекты осетинского языка довольно сильно различаются, в основном, в фонетике и лексике.

За осетинами, живущими в Южной Осетии (ЮО), и выходцами из ЮО ошибочно закреплён термин «кударцы» (къуыдайраг), по названию Кударского ущелья в Южной Осетии. Выходцами из этого ущелья являются лишь несколько осетинских фамилий. Фактически же население Южной Осетии говорит на двух говорах иронского диалекта осетинского языка — кударо-джавском (распространён на большей части территории РЮО) и чсанском (распространён на востоке РЮО). В южных говорах больше грузинских заимствований, в северных на месте тех же заимствований — русские корни (например, «роза» на севере называется розæ, а на юге уарди). Что касается наречий в Северной Осетии, в результате переселения из гор на предгорные равнины говорные различия в иронском диалекте нивелировались с вытеснением других говоров «сокающим» (по произношению фонемы /ц/) куртатинским.

Также существует давняя научная дискуссия в отношении кударо-джавского наречия в Южной Осетии. Хотя по всем основным фонетическим, морфологическим и лексическим признакам он смыкается с иронским и противостоит дигорскому диалекту, некоторые авторы, как Г. С. Ахвледиани, Ю. А. Дзиццойты и И. Гершевич выделяют кударо-джавского наречия в качестве третьего диалекта в осетинском языке (в частности, на основании особой парадигмы будущего времени глагола). И. Гершевич, кроме того, указывал на близость кударо-джавского с рядом скифских рефлексов, считая этот диалект потомком скифского, в отличие от иронского диалекта, который, по его мнению, является потомком сарматского. В свою очередь Ф. Тордарсон полагал, что кударо-джавское наречие в некотором отношении представляет собой более архаичный диалект, в отличие от родственных ему северо-иронских. А Я. Харматта высказывал мнение о возможной связи некоторых рефлексов в старо-кудароджавском непосредственно с древнеиранскими[69][70][71][72][73][74].

Впервые гипотеза иранского происхождения осетин была выдвинута Яном Потоцким в XVIII в. и развита в первой половине XIX века Юлиусом Клапротом и вскоре подтверждена языковыми исследованиями русского академика Андреаса Шёгрена.

Уже в середине XIX века русский учёный В. Ф. Миллер писал:

Средневековая Алания согласно осетинскому историку Р. С. Бзаров[76].

По языку осетины произошли от аланов, которые, в свою очередь, произошли от одной из групп сарматских народов.Будучи изначально кочевым племенем, в раннем средневековье аланы основали Аланское царство к северу от Кавказских гор[28].

Аланское государственность потерпела сокрушительный удар от рук монголов в XIII веке и была полностью разрушена тимуридами в XIV веке. Уцелевшее население в основном было вытеснено в ущелья Кавказского хребта, где оно смешалось с местными автохтонными племенами и передало им свой язык.[77] С XIII века многие осетины также мигрировали за пределы Кавказского хребта, в регион, ныне известный как Южная Осетия[28]. В это же время, вероятно, оформилось деление осетинского народа на общества: Тагаурское, Куртатинское, Алагирское, Туалгом, Дигорское, Тырсыгомское, Кударское, Ксанское.

Весной 1750 г. российское правительство и посольство Осетии приступили к официальным переговорам.

В конце декабря 1751 г. состоялся официальный приём осетинского посольства Елизаветой Петровной. В соответствии с новыми соглашениями, достигнутыми после встречи с Елизаветой Петровной, предгорную равнину Центрального Кавказа, бассейны рек Ардон, Фиагдон и Терек российское правительство объявляло землями «вольными и свободными». Переселение на эти земли осетин, рассматривавших их как свою историческую территорию, поддерживалось официальным Петербургом.

Астраханскому губернатору П. Н. Кречетникову в качестве срочной меры было предложено провести переговоры с Осетией по поводу её присоединения к России. В свою очередь губернатор поручил кизлярскому и моздокскому комендантам направить в Осетию официальных лиц, которые бы занялись подготовкой русско-осетинских переговоров. Кизлярский комендант направил в Осетию геолого-политическую экспедицию во главе с ротмистром Афанасием Батыревым. На несколько дней Афанасия Батырева опередил посланник моздокского коменданта ротмистр Казыханов, прибывший в Осетию с переводчиком Пицхелауровым.

Башня Цагараевых (Хъаллоджы масыг) и башня Габисовых (Габысаты масыг). Селение Цымыти, местечко Халгон, Куртатинское ущелье, Северная Осетия[78]

В Куртатинском ущелье в доме Андрея (Алегуки) Цаликова собрался совет влиятельных старейшин из Алагирского и Куртатинского обществ. На нём обсуждался вопрос о присоединении Осетии к России. На заседании совета присутствовали ротмистр Казыханов и Афанасий Батырев. Накануне Афанасий Батырев успел встретиться с жителями Алагирского ущелья. Он сообщил совету старейшин, собравшемуся у Андрея Цаликова, что «от многих слышал желание, чтоб сделать от России, где прежде было осетинское подворье, крепость и иметь в ней коменданта с командою, где б они многие поселились и, не опасаясь никого, жили».

После заседания совета осетинские старейшины отправились в Моздок на переговоры с губернатором. В состав посольства, сформированного советом, входило 20 человек. С собой осетинские послы везли заранее составленное на имя астраханского губернатора «Прошение», состоявшее из «преамбулы» и «положений». В преамбуле подчеркивалась приверженность осетинского народа «христианскому закону» и выражалась благодарность России за возрождение христианства. В его констатирующей части отмечалась политическая независимость Осетии от какой-либо другой страны, а набеги черкесских князей назывались главной внешней опасностью. Стремление осетин к союзу с Россией формулировалось как надежда на то, что «мы противу желания нашего оставлены не будем и будем под протекциею всемилостивейшей нашей государыни».

Присоединение Осетии к России отвечало национальным интересам Осетии. Оно приближало решение таких важных вопросов, как переселение осетин на предгорные равнины, обеспечение внешней безопасности и установление торговых отношений с Россией. Осетины участвовали во многих войнах России, в составе Терского казачьего войска было немало казаков-осетин[79]