Шугнанский язык

Шугнанский, рушанский, хуфский, сарыкольский, бартангский и рошорвский языки близкородственны, они образуют отдельную подгруппу внутри общности памирских языков и взаимопонятны между собой[7][8]. Шугнанский язык имеет три больших варианта, которые могут рассматриваться как диалекты или, реже, отдельные языки: собственно шугнанский, шахдаринский и баджувский[9]. Диалекты имеют незначительные различия в фонетике, грамматике и лексике. Баджувский диалект больше отличается от собственно шугнанского, чем шахдаринский, и в некоторых свойствах сближается с рушанским[10][11]. Шахдаринский диалект распространён в селениях у реки Шахдара, притока реки Гунт; баджувский диалект — в селениях около ущелья Баджув[5][8]. Внутри шахдаринского диалекта иногда выделяют барвазский говор, бывший в распространении в селении Барваз, а в наши дни практически вымерший[3]. Собственно шугнанский диалект имеет наибольшее число носителей и воспринимается носителями как нормативный[1][12].

В англоязычной академической традиции под шугнанским языком (англ. Shughni language) обычно понимается более крупный идиом, в который включаются и собственно шугнанский, и рушанский, бартангский, хуфский и рошорвский языки, иногда в него включают и сарыкольский. Такое же представление характерно для самих носителей шугнанского в Таджикистане, которые часто называют свой язык «памирским». Русскоязычная традиция обычно рассматривает эти идиомы как отдельные языки[13].

Шугнанцы в Таджикистане осознают себя как этническое меньшинство; официальным языком, обязательным для СМИ и образования, является таджикский. Им в той или иной степени владеют многие носители шугнанского, живущие в Таджикистане, а шугнанский используется преимущественно в разговорной речи[5]. В то же время шугнанский играет роль второстепенного, более локального лингва франка, на котором общаются люди в областном центре Горно-Бадахшанской области — городе Хорог, а также во всём регионе и даже за его пределами[5][14].

Карта распространения памирских языков. Шугнанский и баджувский отмечены как разные языки под номерами 7 и 8, их ареалы выделены светло-серым цветом.

Шугнанский язык преподаётся в начальных классах в нескольких школах в Шугнанском и Рошткалинском районах ГБАО Таджикистана и в Хорогском университете. Носители шугнанского в Афганистане — преимущественно монолингвы. В Афганистане шугнанский преподавали в школах неофициально[15], в 2010-х была создана программа шугнанского для учеников младших классов[2].

По данным Всесоюзной переписи населения СССР в 1920-х годах, только 6 человек указали шугнанский язык в качестве родного — по неизвестным причинам некоторые народы, включая шугнанцев, не стали указывать свой язык[16]. По данным 1980-х годов, в ГБАО проживало около 50 тысяч шугнанцев, а в афганском Шугнане, по расчётам исследователя Додхудо Карамшоева, не менее 25 тысяч[17]. По данным 1997 года, на шугнанском языке на тот момент говорили около 100 тысяч человек[3]. По данным переписи 2008 года, число говорящих достигает 95 тысяч человек[4]. Портал Ethnologue оценивает число носителей всех шугнано-рушанских языков в 80 000 человек, из которых 40 000 проживают в Таджикистане и 40 000 — в Афганистане[15]. По оценке Джой Эдельман, число носителей шугнанского составляет от 80 000 до 100 000 человек[5], по оценке Кати Мюллер — около 130 000 человек[18].

Шугнанский язык занесён в Атлас языков мира, находящихся под угрозой исчезновения ЮНЕСКО как «уязвимый» (англ. vulnerable)[4]. По шкале EGIDS он имеет статус 6a, или «активно используемый» (англ. vigorous)[15]. Это означает, что он используется в устном общении в неформальной обстановке и изучается детьми в качестве родного языка, несмотря на небольшое число носителей, но при этом во многих коммуникативных ситуациях (в образовании, культуре и науке) его часто вытесняют другие языки[19][20]. Таким образом, шугнанский в настоящий момент не является вымирающим, но в будущем потенциально может оказаться под угрозой исчезновения[20].

Шугнанский и другие памирские языки хорошо сохранились в том числе благодаря сравнительной изолированности региона[21]. На данный момент шугнанский является одним из наиболее полно описанных и задокументированных памирских языков[18].

Первый вариант шугнанского алфавита (1931)

Первая попытка создания шугнанского алфавита на основе латиницы была предпринята в 1920-е годы в СССР шведским лингвистом Х. Шельдом, но его проект не был принят[26]. В августе 1930 года в Сталинабаде прошёл первый научный съезд таджикистанских лингвистов, который сыграл большую роль в создании алфавитов для языков Таджикистана; на съезде был поднят в том числе и вопрос об алфавите для шугнанского языка[25]. Разработкой занялся историк А. Дьяков, его алфавит был также основан на таджикской латинице тех лет с дополнительными символами и диакритикой[25][29]. Он использовался для первых учебников шугнанского. Однако вскоре политика поддержки малых языков была свёрнута, и в 1937 году письменность Дьякова была убрана из образования и печати[25].

В 1992 году комиссия по составлению алфавитов для памирских языков приняла новый алфавит на базе латиницы с добавлением диакритических знаков и греческих букв, но он не получил распространения[29].

С 1990-х годов по настоящее время основной письменностью, используемой в ГБАО, является алфавит на основе таджикской кириллицы, приспособленный под фонетику шугнанского. Для передачи на письме специфических звуков шугнанского языка часто используются диграфы с буквой ь: так, диграф дь передаёт звук /ð/ (например, дьар «далеко»)[29]. С 1990 года в ГБАО начало выходить шугнаноязычное издание «Фарҳанги Бадахшон» («Культура Бадахшана»), приложение к газете «Бадаҳшони Советӣ» («Советский Бадахшан»), которое печаталось на таджикском кириллическом алфавите. Через год приложение стало самостоятельной газетой. С началом Гражданской войны в Таджикистане после распада СССР издание прекратилось[30]. С конца 1990-х годов вышло несколько букварей и учебных пособий под авторством учёного Додхудо Карамшоева. Эти пособия закрепили кириллическую письменность на базе таджикского алфавита в качестве основной для образования и книгопечатания на шугнанском в таджикистанском Бадахшане. С начала 2000-х с использованием этой письменности выпускаются книги на шугнанском для детей[31].

В лингвистических исследованиях Хорогского университета используется транскрипция на основе латиницы с добавлением знаков МФА и греческих букв. При общении в интернете и через SMS шугнанцы пользуются упрощённой латинской графикой[2].

Алфавит из учебника шугнанского языка 2000 года[32]:

В практическом применении существуют и другие варианты шугнанского кириллического алфавита.

В 2000-х годах шугнанская письменность начала развиваться и в Афганистане. Здесь её графической основой был избран арабский алфавит. На нём началось издание учебной и детской литературы. Алфавит имел следующий вид[33]:

В 2010-х годах в Афганистане появилась новая программа обучения шугнанскому языку в школах. Предложенная в ней письменность на основе латиницы подверглась критике со стороны некоторых носителей, посчитавших, что она плохо отражает языковую реальность. С 2012 года международная организация SIL International сотрудничает с Академией наук Афганистана в вопросах улучшения системы орфографии[2].

Фонологическая система гласных шугнанского языка имеет 10 гласных фонем, которые образуют три оппозиции по долготе: /i:/, /e:/, /ɛ:/ — /i/; /o:/, /ʊ:/, /u:/ — /u/; /a:/ — /a/. В отличие от более устойчивых долгих, краткие гласные фонемы могут иметь несколько вариантов произношения[5][34]. В шугнанском есть дифтонги, но заметна тенденция к их упрощению в монофтонги[35].

Фонема /ʊ:/ чаще всего является результатом диахронического изменения других гласных в определённых условиях: из /o:/ перед носовыми (pʊ:nd «дорога» ← po:nd), из /u/ перед /h/ (mʊ:lat «период» ← muhlat) и из дифтонга /aw/ перед согласными (sʊ:d «идёт» ← sawd)[прим. 2]. Фонема /e:/ может являться результатом изменения дифтонга /aj/, а /ɛ:/ — дифтонга /ej/ (xɛ:r «ох!» ← xejr). Между тем для всех этих гласных есть и примеры, в которых их происхождение не обусловлено такими изменениями, что не позволяет считать их аллофонами[35].

Согласные фонемы могут ассимилироваться по глухости-звонкости, причём как регрессивно (bat-qa:r «злой» ← bad-qa:r), так и прогрессивно (tu:ð-biχt «мука тутовника» ← tu:ð-piχt). Фонема /n/ может ассимилироваться в [ŋ] под влиянием последующих велярных согласных /k/ или /g/[36]. В баджувском диалекте артикуляция /k/ и /g/ может быть как заднеязычной, так и среднеязычной[37].

Характерны следующие структуры слога: CV, CVC, CVCC[38]. Часто встречаются двухфонемные слоги (например, wi, xu, di). Максимальная длина слога — пять фонем, такие слоги очень редки (например, vru:χt͡ʃ)[39]. Обычно слово начинается с согласного и заканчивается на согласный. Большинство аффиксов односложны. Особенности построения слога в шугнанском языке выражаются в изменениях фонемного состава слов при адаптации заимствований или при изменениях самого языка. Так, в корнях, начинающихся на гласный, перед гласным могут добавляться протетические согласные /h/, /j/ или /w/ (шугн. yast «имеется» ← *asti); в кластерах согласных может наблюдаться метатеза (шугн. tilf «дитя» ← ар. tifl) или изменение способа образования согласного (шугн. waxt «время» ← ар. waqt); также в кластерах или на конце слова после кластеров может вставляться гласный /i/ (шугн. fikri «мысль» ← ар. fikr, шугн. viro:d «брат» ← *bra:tar)[38].

Развиты умлаутные чередования гласных в основах. Они могут различать род и число у имени (ʒurn «круглый» — ʒarn «круглая», t͡ʃi:d «дом» — t͡ʃade:n «дома») и время, наклонение, род, число и другие категории у глагола (sut «ушёл» — sat «ушла, ушли»). Эти чередования отражают рефлексы не сохранившихся древнеиранских корневых гласных, либо не сохранившиеся в современном языке суффиксы[40].

Ударение в шугнанском языке обычно падает на последний слог основы. Постфиксы и энклитики, изафетные показатели и односложные послелоги не принимают ударение. Отрицательная частица na- и запретительная частица ma:- перетягивают ударения на себя. Некоторые слова имеют лексически закреплённое ударение не на конечном слоге (например, xúbaθ «сам»). Тонов в шугнанском языке нет[41][42].

Система счисления в шугнанском языке — десятичная. Числительные от 11 до 19 образуются присоединением цифры к числу 10 (ði:s-at yi:w «одиннадцать» ← ði:s «десять» + yi:w «одиннадцать»). Числительные до 20 — собственно шугнанского происхождения, а числа больше 20 — заимствованы из таджикского. Между тем, параллельно существует и исконная система для чисел больше 20, используемая в основном старшим поколением. В этой системе числа 17, 18 и 19 образуются вычитанием из 20 (yi:w kam ðu ði:s «девятнадцать», букв. — «на один меньше двух десятков»), а десятки и новые разряды образуются умножением на 10 (cavo:r ði:s «сорок», букв. — «четыре десятка»; ði:s-ði:s «сто», букв. — «десять десятков»), в то время как таджикские десятки, сотни и старшие разряды образуются супплетивно (ср. заимствованные из тадж. t͡ʃi:l «сорок», sad «сто»)[49].

Имена классифицируются по роду, конкретности-неконкретности, отчуждаемости-неотчуждаемости, личности-неличности и единичности-общности, и могут изменяться по числу, падежу, степеням сравнения и определённости-неопределённости. Падежи (прямой и косвенный) у имён утрачены и различаются только у местоимений[46]. При этом падеж имени может быть ясен из артикля или согласующегося указательного местоимения. Прямой падеж оформляет подлежащее и предикатив, косвенный — почти все виды второстепенных членов предложения[50].

Множественное число у имён выражается с помощью суффиксов, единственное число не маркируется. При выражении количества с помощью числительного соответствующее имя обычно употребляется в единственном числе[51][52].

У существительных различается мужской и женский род[44]. Род может выражаться суффиксами (wa:rg-buc «ягнёнок-самец» — wa:rg-bic «ягнёнок-самка») или отдельными лексическими детерминативами, а также внутренней флексией: умлаутными чередованиями в корне слова (nibo:s «внук» — nibɛs «внучка»). Умлаутные перегласовки маркируют женский род и являются результатом влияния утерянного гласного /i/ или /a/ в конце основы слова. Имена с умлаутом могли поменять род на женский по аналогии с другими, даже если исторически основа имела мужской род (шугн. ʒi:r «камень», ж. р. ← др.-иран. *gari «гора», м. р.)[53]. При этом бо́льшая часть существительных не имеет формально выраженных родовых признаков, их родовая принадлежность выражается только синтаксически: например, при согласовании с глаголами и прилагательными или при употреблении в отношении существительного указательного местоимения, которое выражает род[51][53].

В определении рода имени могут играть роль семантические свойства: абстрактные имена, названия веществ и понятий относятся преимущественно к мужскому роду, названия животных и птиц — преимущественно к женскому. Из-за этого некоторые слова могут иметь разный род в зависимости от смысла[51][53]. Названия неодушевлённых предметов и животных в значении общности обычно относятся к мужскому роду вне зависимости от их рода в употреблениях в значении единичности[53]. Различение рода имён нехарактерно для других иранских языков, а выражение рода имён с помощью чередований в корне является экзотическим явлением для индоевропейской семьи в целом[43].

У прилагательных и наречий есть степени сравнения (d͡ʒa:ld «быстро» — d͡ʒa:ld-di «быстрее» — d͡ʒa:ld-dar-di «ещё быстрее»)[54]. Кроме того, эта категория может выражаться у некоторых существительных, обозначающих качество, время или место (sa:raki «утро» — sa:raki-di «пораньше утром», kampi:r «старуха» — kampi:r-di «женщина старше»)[46].

Глаголы классифицируются по переходности-непереходности, а также изменяются по времени, наклонению, лицу, числу и, в некоторых формах, роду[46]. Различаются изъявительное и повелительное наклонения. В изъявительном наклонении есть четыре времени: настояще-будущее, прошедшее и перфектное, характеризующиеся разными глагольными основами, а также плюсквамперфектное, образующееся от перфекта. В настояще-будущем времени личные формы образуются флективно (с помощью окончаний), а в других временах — аналитически (с помощью энклитик ваккернагелевского типа, обычно примыкающих к первому ударному слову предложения[43][55][56]. Форма 3-го лица единственного числа настоящего времени может образовываться нерегулярно[56]. Перфект, как и в других иранских языках, выражает результативное действие. Форма перфекта, помимо видо-временного значения, может выражать оттенок неочевидности, заглазности действия, а также пожелания, сожаления или опасения; плюсквамперфект — оттенок нереальности, несбыточности или желания. Пассивные формы выражаются аналитически, с помощью особого суффикса и личной формы глагола «быть»[55].

В непереходных глаголах род и число могут выражаться умлаутом в основах прошедшего времени и перфекта. В прошедшем времени основа мужского рода противопоставляется основе женского и множественного числа (tu:jd «ушёл» — to:jd «ушла, ушли»), в перфекте мужской род, женский род и множественное число противопоставляются друг другу (tu:jd͡ʒ «ушёл» — ti:t͡s «ушла» — to:jd͡ʒ «ушли»)[57]. Такие чередования нерегулярны, у многих глаголов фактически свои собственные парадигмы изменения. У некоторых глаголов таким образом в парадигме оказывается до девяти различных корней, у других же чередования не происходят вообще и они спрягаются по регулярной схеме[43][56].

Древние каузативные глаголы могут образовываться от непереходных по древнеиранскому образцу Ce:C / CɛC ← CaC[прим. 3], часто с дополнительными изменениями корня (sitɛb- «жарить» ← sitafs- «быть жареным»), новые образуются суффиксально (raze:n- «крошить» ← raz- «крошиться»). Суффикс каузатива также может использоваться для субстантивации[56].

Модальные значения передаются частицами-клитиками, среди которых отрицательная, запретительная, вопросительная, категоричная и другие эмфатические частицы[58]. Часто употребляются сложные глагольные конструкции с именами, в разной степени идиоматичные (например, ziv ðɛdo:w «уговаривать»)[59].

• Каландаров Т. Памирские языки: между прошлым и будущим (на примере шугнанского языка) // Отдел культурного наследия и гуманитарных наук УЦА. — Бишкек, 2020. — № 6.
• Mueller Katja. Deixis in Shughni: Grammatical and Semantic Considerations (англ.) / Chair Keith Slater. — Grand Forks: University of North Dakota, 2015.
• Payne, John. The decay of ergativity in Pamir languages (англ.) // Lingua. — 1980. — No. 51. — P. 147—186.