Национализм

Национализм — это прежде всего идеология[14], которая включает следующие элементы[15][16][17]:

• Существование наций. Национализм постулирует, что человечество поделено на фундаментальные единицы — автономные и самодостаточные нации, которые отличаются набором определённых объективных характеристик.
• Суверенное право нации на самоопределение. Национальные проекты могут осуществляться только в собственном государстве. Нация имеет право сформировать своё государство, которое должно включать в себя всех членов нации[18]. Для каждой непрерывной территориально-административной единицы политические границы должны совпадать с культурно-этническими. Таким образом, нация обладает высшей (суверенной) властью над чётко ограниченной территорией, в пределах которой проживает достаточно однородное население.
• Первичность нации в государствообразующем процессе. Нация является источником всей политической власти. Единственным легитимным типом правительства является национальное самоуправление. Каждый член нации имеет право непосредственно участвовать в политическом процессе. Тем самым национализм символически приравнивает народ к элите.
• Национальная самоидентификация. Национализм считает необходимой общность языка и культуры для всего населения в пределах единой административно-территориальной единицы. Люди отождествляют себя с нацией ради свобод и самореализации. С другой стороны, нация гарантирует членство и самоидентификацию даже тем, кто не чувствует себя частью никакой другой группы[19].
• Солидарность. Единообразие достигается за счёт объединения людей на почве любви и братства, а не путём навязывания определённой культуры. Важно, чтобы члены нации ощущали узы солидарности и действовали не одинаково, а в унисон[16], соизмеряли свои усилия с устремлениями других.
• Нация как высшая ценность. Преданность индивида национальному государству превыше индивидуальных или других групповых интересов. Задача граждан — поддерживать легитимность своего государства. Укрепление национального государства является главным условием для всеобщей свободы и гармонии.
• Всеобщее образование. Люди должны получать всестороннее формальное образование, необходимое для полноценного участия в жизни нации, а также для идентификации с её культурой, историей и языком[15].

Национализм подчёркивает различия, колорит и индивидуальность наций. Эти отличительные черты носят культурно-этнический характер[19]. Национальное самосознание способствует идентификации существующих иностранных вкраплений в культуру и рациональному анализу перспектив дальнейшего заимствования из других культур на благо своей нации[20].

Кроме того, национализм рассматривает нацию как эквивалент индивидуума, как социологический организм. Равенство людей перед законом независимо от их социального статуса или происхождения аналогично равенству наций независимо от их размера или мощи с точки зрения международного права. В представлении националистов, нации могут обладать талантами или чувствовать себя жертвами. Нация также объединяет настоящее поколение с прошлыми и будущими, что мотивирует людей к высокой самоотдаче, вплоть до того, что они готовы ради её спасения пожертвовать своей жизнью[21].

Связанными с этой концепцией являются такие понятия, как «национальные ценности», «национальные интересы», «национальная безопасность», «национальная независимость», «национальное самосознание» и др.

Хотя сказанное выше относится к национализму в целом, его разновидности могут выдвигать также и другие идеологические требования: формирование нации вокруг определённого этноса (национальности), всеобщий равный правовой статус и др. Эти особенности рассматриваются подробнее в разделе «Типология».

В зависимости от характера поставленных и решаемых задач, в современном мире формируется несколько типов национальных движений[22]. Наиболее широко используется классификация, произведённая Хансом Коном, который ввёл понятия политический и этнический национализм[23]. Большинство специалистов (включая самого Кона) считает, что каждая зрелая нация содержит в себе оба компонента.

Гражданский национализм (другие названия: революционно-демократический, политический, западный национализм) утверждает, что легитимность государства определяется активным участием его граждан в процессе принятия политических решений, то есть степенью, в которой государство представляет «волю нации». Основным инструментом для определения воли нации является плебисцит, который может иметь форму выборов, референдума, опроса, открытой общественной дискуссии и т. д. При этом принадлежность человека нации определяется на основе добровольного личного выбора и отождествляется с гражданством. Людей объединяет их равный политический статус как граждан, равный правовой статус перед законом, личное желание участвовать в политической жизни нации[23], приверженность общим политическим ценностям и общей гражданской культуре[16]. Существенно, чтобы нация состояла из людей, которые хотят жить рядом друг с другом на единой территории[24].

В рамках гражданского национализма выделяют подвиды:

Государственный национализм утверждает, что нацию образуют люди, подчиняющие собственные интересы задачам укрепления и поддержания могущества государства. Он не признаёт независимые интересы и права, связанные с половой, расовой или этнической принадлежностью, поскольку полагает, что подобная автономия нарушает единство нации.

Либеральный национализм делает акцент на либеральных ценностях и утверждает, что существуют общечеловеческие ценности, такие как права человека, по отношению к которым патриотические нравственные категории занимают подчинённое положение. Либеральный национализм не отрицает приоритеты по отношению к тем, кто ближе и дороже, но полагает, что это не должно быть за счёт чужих.

Этнический национализм (другие названия: этнонационализм, культурно-этнический, органический, восточный национализм) полагает, что нация является фазой развития этноса и отчасти противопоставляет себя гражданскому национализму. В настоящее время «националистическими» называют как правило те движения, которые делают акцент на этнонационализме. С его точки зрения, членов нации объединяет общее наследие, язык, религия, традиции, история, кровная связь на основе общности происхождения, эмоциональная привязанность к земле, так что все вместе они образуют один народ (нем. Volk), кровнородственное сообщество[16]. Чтобы культурные традиции или этническая принадлежность легли в основу национализма, они должны содержать в себе общепринятые представления, которые способны стать ориентиром для общества[25].

Иногда при классификации выделяют культурный национализм, так что этнический национализм становится более узким понятием. Во избежание неоднозначностей, в данной статье последний называется «примордиальным этническим национализмом».

Культурный национализм определяет нацию общностью языка, традиций и культуры. Легитимность государства исходит из его способности защищать нацию и способствовать развитию её культурной и общественной жизни. Как правило, это означает государственную поддержку культуры и языка этнического большинства, а также поощрение ассимиляции этнических меньшинств для сохранения единообразия нации.

Примордиальный этнический национализм полагает, что нация основана на общем реальном или предполагаемом происхождении. Принадлежность нации определяется объективными генетическими факторами, «кровью». Сторонники данной формы утверждают, что национальная самоидентификация имеет древние этнические корни и потому носит естественный характер. Они высказываются за самоизоляцию культуры этнического большинства от других групп и не одобряют ассимиляцию.

Крайний национализм нередко ассоциируется с экстремизмом и ведёт к острым внутренним или межгосударственным конфликтам. В большинстве стран крайний национализм официально признаётся социально опасным явлением. В России разжигание межнациональной розни относится к преступлениям.

Стремление выделить для народа, проживающего в какой-либо части государства, его собственное государство на этой территории приводит к сепаратизму.

Радикальный государственный национализм является ключевой составляющей нацизма. Многие этнические националисты разделяют идеи национального превосходства и национальной исключительности (см. шовинизм), а также культурной и религиозной нетерпимости (см. ксенофобия).

Ряд международных документов, в том числе Всеобщая декларация прав человека и Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, осуждает этническую дискриминацию и ставят её вне закона.

Характерная для национализма размытость идеологии и эклектичная структура политических движений часто открывает возможности для политики «двойных стандартов». Например, стремящиеся к сохранению своей культуры «нации-гегемоны» обвиняются в великодержавном шовинизме, а борьбу малых народов за национальную независимость называют сепаратизмом — и наоборот.

В современном русском языке наиболее употребительное значение слова «национализм» отличается от описываемой в данной статье идеологии и по смыслу приближается к шовинизму, этнократии и ксенофобии[26]. Это значение было внедрено в язык в советский период. Оно имеет выраженный негативный оттенок и делает акцент на превосходстве своей нации, национальном антагонизме и национальной замкнутости. Советский лингвист С. И. Ожегов — автор и составитель нескольких словарей русского языка — определил национализм как «идеологию и политику, исходящую из идей национального превосходства и противопоставления своей нации другим»[27]. А. А. Грицанов полагает, что для обыденного сознания слово «национализм» не имеет нейтрального звучания и всегда эмоционально окрашено[28]. Русская языковая традиция также приравнивает понятие «нация» к этничности. По мнению историка А. Миллера, это связано, с одной стороны, с тем, что Россия в целом слабо знакома с идеологией национализма, а с другой стороны, с намеренным искажением принятого в мире значения этого термина в Российской империи и Советском Союзе[29]. Следствием стала практика подмены терминов, которую в своих целях используют как противники национализма, так и сторонники национальной исключительности. В одной из своих речей Владимир Путин назвал себя и Дмитрия Медведева «националистами в хорошем смысле слова»[30], однако нередко призывал бороться с любыми проявлениями национализма и шовинизма, а также, ссылаясь на советского и российского культуролога Дмитрия Лихачёва, назвал национализм ненавистью к другим народам[31][32].

Философ И. А. Ильин называл русским национализмом любовь к исторически сложившемуся духовному облику русского народа, волю к расцвету и самобытному величию грядущей России[33]. При этом Ильин признавал существование «больных» форм национализма, которые фокусируются на внешних, а не на духовных проявлениях народной жизни (экономизм, этатизм, империализм), либо отрицают и презирают чужую культуру.

Негативное употребление понятия «националист» бытует не только в России. Так, президент Германии Й. Рау в своей инаугурационной речи объяснял, что патриот — это человек, любящий свою родину, а националист — ненавидящий другие народы и страны[34]. Американский историк Б. Шейфер приводит следующие значения термина «национализм»[35]:

1. Любовь к общей земле, расе, языку и исторической культуре
2. Стремление к политической независимости, безопасности нации и забота о её престиже
3. Мистическая преданность туманному, иногда сверхъестественному социальному организму, который известен как нация и народ
4. Догма о том, что индивидуумы живут исключительно для нации, которая есть цель в самой себе
5. Доктрина, что данная нация является или должна быть господствующей среди других наций

Проблема усугубляется свойственной национализму размытостью, в силу его опоры на чувства и эмоции[36]. Смысл, вкладываемый разными людьми в одни и те же термины и лозунги, может быть порой противоположным. Так, лозунг «Россия для русских» трактуется одними как претензия этнических русских на исключительные права, а другими как требование, что государство должно служить народу. А. Миллер отмечает, что даже слово «русский» может пониматься как в строго этническом (примордиальном) значении, так и через культурные категории и участие в общей судьбе[29].

В связи с этим некоторые российские исследователи настаивают, что слово «национализм» следует использовать сугубо для обозначения этнонационализма. Другие полагают, что это сделает невозможной коммуникацию научной среды с обществом. Третьи видят выход в идеологической нейтрализации культурных значений базовых слов[37].

Национализм рассматривает нацию как данность, но при этом несёт в себе понимание того, что является нацией[25]. Идея нации опирается на чувство истории, на воспоминания и традиции, которые передаются из поколения в поколение. Её существование обычно рассматривается как плавное продолжение древнего этноса либо привязывается к определённым историческим моментам её основания.

В реальности нация — это наделённое самосознанием сообщество людей с перекрывающейся культурной и политической самоидентификацией, исторически возникшей вследствие их привязанности к определённой территории[1]. С одной стороны, это сообщество воображаемое: каждый его член несёт в себе его образ, представляет себе его границы, ощущает на себе его братские узы и убеждён в его верховной власти. Человек представляет свою жизнь как траекторию вдоль общего пути, параллельную жизням тысяч своих соотечественников, которых он никогда не видел и не увидит[21]. При этом люди, составляющие нацию, объединены общими симпатиями, посвящают себя общей деятельности, желают находиться под одним правительством и желают, чтобы это правительство состояло из их представителей[38].

С другой стороны, корни большинства наций сосредоточены вокруг доминирующего этнического стержня. Большинство членов нации разделяют общий образ жизни и испытывают привязанность к территории их совместного проживания с привычным и узнаваемым ландшафтом. Между тем, совместное проживание приводит со временем к появлению внешнего сходства[39] и к формированию этнической группы, представители которой верят в их общее генеалогическое происхождение в силу схожей внешности, обычаев или исторических воспоминаний[40]. Эта общность активно способствует национальной солидарности.

Однако национальное самосознание принципиально отличается от этнического, поскольку складывается в процессе осознания обществом своих интересов по отношению к государству, в то время как этническое самосознание состоит во взаимоотношении одной этнической общности с другими[41]. Этнические группы также вообще говоря не привязаны к конкретной территории, тогда как нации не обязательно опираются на миф об общем генеалогическом происхождении.

Национальное государство (государство-нация) — это территориальное образование, в котором сращиваются социальная организация, политическое управление и культурная самоидентификация. Стран, отвечающих всей строгости данного определения, менее 10 %, однако большинство современных государств включают многие его элементы[42].

Современные государства управляют множеством городов и соприкасающихся регионов посредством централизованных, дифференцированных и автономных структур. Они обладают монополией на формулирование обязательных к исполнению правил[40] и на применение силы в пределах своей территории[36]. Таким образом они распространяют своё прямое правление на всё население на своей территории и стремятся организовать жизнь всех людей определённым образом для экономического развития или обороны. Этим они отличаются от городов-государств, которые не стремятся к интеграции глубинки, и от империй, которые не пытаются надзирать над повседневными делами всех жителей[25]. Кроме того, национальное государство стремится к добровольной интеграции народов и этим также отличается от империи, которая ставит целью захват новых территорий, их удержание и колонизацию[41].

Национальное государство ассоциируется с его гражданами, однако на внутренней и международной арене его обычно представляет один государственный лидер. Так, Шарль де Голль утверждал, что глава французского государства должен олицетворять «некую идею о Франции» (фр. une certaine idée de la France).

Несмотря на схожесть понятий «нация» и «национальное государство», национализм делает между ними некоторое различие. Понятия «нация», «государство» и «общество» относятся к различным уровням: культурному, политическому и социальному[42]. Например, принято считать, что армия защищает не государство, а народ.

Свобода, ведущая народ, Эжен Делакруа, 1830 (Лувр)

Национализм является продуктом Нового времени[43]. На протяжении истории люди испытывали привязанность к родной земле и поддерживали местную власть. Однако большинство политических и культурных явлений до нового времени имело универсальный, а не национальный характер.

Термин «национализм» впервые ввели в употребление в XIX веке философ Гердер и аббат Баррюэль. Наиболее ранним его проявлением стала Славная революция в Англии. Подъём национализма совпал с возникновением либерализма, и на протяжении длительного периода обе идеологии развивались в связке друг с другом. Ярким проявлением национализма явилась борьба элит Нового Света против испанского колониализма[21]. Однако наиболее мощными всплесками стали революции в Америке и Франции. К 1815 г. национализм уже был одной из ведущих идеологий в мире. Он оказался способен обеспечить мобилизацию общества в период перехода к капиталистической экономике, что привело к повышению эффективности национальных государств и росту их экономической мощи[1].

Славянский флаг, предложенный на Панславянской конференции в Праге в 1848 г.

Если национализм конца XVIII века во Франции и США был преимущественно гражданским, то в большинстве стран центральной и восточной Европы он возник как реакция на французскую оккупацию и поначалу носил этнический характер. Так, объединение Германии и аннексия Эльзаса-Лотарингии были осуществлены в русле пангерманизма. Во второй половине XIX века национализм начал подрывать целостность Австро-Венгрии, Российской и Османской империй, которые окончательно распались после Первой мировой войны. В начале XX века он расцвёл в Азии и Африке, что привело к обострению борьбы с французским и британским империализмом и в итоге к распаду колониальной системы.

Существенным элементом соглашений по окончании Первой мировой войны был план Вильсона поделить Европу на моноэтнические национальные государства, для осуществления которого была создана Лига Наций. При этом война подорвала веру в гуманизм, являющийся фундаментом для либерализма, что в сочетании с другими факторами привело к появлению фашизма и нацизма. Вслед за поражением Германии во Второй мировой войне последовала дискредитация всех форм крайнего национализма и связанных с ними учений.

В послевоенной Западной Европе активность национализма снизилась в связи с процессами интеграции в Европейское сообщество. Во многих странах были ликвидированы расовые и этнические дискриминационные ограничения. В посткоммунистической Восточной Европе, однако, на фоне распространения идей построения гражданской нации происходили острые этнические конфликты и этнические чистки[25].

В современном мире национализм продолжает играть активную роль на международной арене и имеет множество проявлений. Крайний национализм официально осуждается и сталкивается с законодательными запретами. В то же время представления о национальном государстве стали фундаментальной компонентой менталитета людей в либерально-демократических странах[16][43].

«Движения этнического национализма и сепаратизма возникают как в экономически развитых странах, так и в бедных. Как в федеративных демократиях, так и при жестком авторитарном правлении. … Не существует надежной корреляции между религиозной идентичностью и национализмом, — сепаратизм может быть католическим, исламским, протестантским и т. д. Нет и привязки к особым алгоритмам исторического развития»[44].

Среди исследований национализма выделяют три ведущие школы: примордиализм, модернизм и этносимволизм.

Примордиализм утверждает, что прототипы наций и национализм существовали всегда как данность с самого начала человеческой истории и что людям, принадлежащим к одной этнической общности, изначально и навсегда присущ некий набор культурных свойств, обусловливающих их поведение[45]. Целью примордализма является поиск некого «подлинного» этнического фундамента. В настоящее время среди специалистов по национализму сторонников примордализма почти не осталось. Как показывают исследования, по-настоящему древних традиций не существует, а культурные нормы и ценности устойчивы настолько, насколько сохраняются формирующие их социальные институты[25].

С точки зрения модернизма нации и национализм есть исторические явления, появившиеся на заре индустриальной эры и связанные с усилением государств и развитием капитализма[15]. Согласно этой теории, по мере усиления прямого правления государства над жителями, культура и повседневная жизнь стали всё больше зависеть от страны проживания. Развитие коммуникационных технологий и экономического рынка способствовало возникновению общественных связей между людьми, никогда не общавшимися друг с другом напрямую. В результате в пределах каждой страны жизнь начала становиться всё более однородной, а между странами начали нарастать контрасты. Сторонники этого направления не отрицают, что этническая принадлежность играет роль в происхождении национализма, а культура — на финальной стадии формирования нации, но в целом находят связь национализма с этнической принадлежностью совпадением. Они считают, что национальная принадлежность определяется современным государством, осуществляющим единый контроль над ясно очерченной территорией, а существующие этнические отношения пересматриваются, чтобы они совпадали с границами государства или наоборот, чтобы в борьбе за власть они послужили основанием для формирования новых государств.

Этносимволизм (перенниализм) отстаивает точку зрения, что корнем национализма, наряду с экономикой, является этническая принадлежность. Хотя этносимволисты не считают нацию исконным или естественным образованием, они полагают, что в её основе лежит относительно древняя история и национальное самосознание[16]. Согласно этой теории, ещё в доиндустриальную эпоху возникло множество этнических сообществ, представлявших собой население с общими элементами культуры, историческими воспоминаниями, мифами о предках и обладавшими определённой мерой солидарности. Границы этнических территорий не были чётко обозначены. Поскольку мифы, символы, воспоминания и ценности переносятся медленно меняющимися элементами культуры и жизнедеятельности, то этнические сообщества весьма долговечны. Некоторые из этих сообществ перешли в новую фазу культурно-экономической интеграции и стандартизации, стали привязаны к определённой исторической территории и выработали отличительные законы и обычаи, — то есть, стали нациями. Появление же идеологии национализма в конце XVIII века радикально изменило качество наций и их форму.

По мнению российского ученого А. И. Миллера, все теоретические исследования национализма последних десятилетий в той или иной степени опираются на работы Карла Дойча[34].

С конца XVIII века национализация государства шла параллельно с национализацией образования и общественной жизни[43]. Поэты и учёные приступили к реформе родного языка, подняв его до уровня литературного. Их труды в области истории подготовили почву для политических требований в отношении национальной государственности.

В национальных государствах появились новые ритуалы: фестивали, праздники, флаги, музыка, поэзия, патриотические речи. Со временем национальные элементы стали проявляться в сказках, архитектурном стиле, муниципальных законах и т. д. Политическая роль религии постепенно сошла на нет, а владение государственным языком стало играть принципиальное значение. Последнее было связано с развитием коммуникационных технологий и капитализма, который был заинтересован в расширении границ единого рынка[21]. Правда национализм отнюдь не всегда опирался на устоявшиеся языковые традиции. Во многих случаях он продвигал местные наречия в противоположность языку аристократических кругов. Иногда происходило возрождение малоупотребительных языков, иногда интеграция нескольких диалектов в новый общий язык.

В то время как доиндустриальное общество было поделено в основном на вертикальные слои, в новое время политика государств стала способствовать преодолению этого деления. Благодаря национализму высокая культура охватила всё общество, стала определять его и получила политическую поддержку[15].

Поскольку национализм стремится к идентификации человека с национальной культурой и языком (в противоположность идентификации с религией, местом проживания, родом и т. д.), важную роль играет образование[15]. Система всеобщего формального образования не только наделяет население базовыми профессиональными навыками (в первую очередь, обучает грамоте), но и позволяет национальному государству эффективно общаться напрямую с его гражданами. Система образования также может способствовать поддержке ценностей, культуры, истории и языка этнического большинства[46].

Особое внимание национализм уделяет трактовке и преподаванию истории для воспитания чувства отождествления себя с нацией. Многие исследователи полагают, что такое внимание носит идеологический характер и осуществляется с целью создания мифологической основы для своих требований[19] — как сказал Ренан, «забвение или, лучше сказать, историческое заблуждение является одним из главных факторов создания нации, и потому прогресс исторических исследований часто представляет опасность для национальности»[47].

В большинстве стран мира национализм стал частью самой структуры современного общества. Население воспринимает его как привычное явление и даже не реагирует на националистическую риторику, если только она не угрожает общественному порядку или не связана с каким-то объективным кризисом[16]. У людей возник ряд привычек идеологической окраски, которые обеспечивают непрерывное воспроизводство нации («банальный национализм»)[36].

Крайние формы национализма могут вызвать колоссальные страдания и чрезвычайно деструктивные эффекты[16], в том числе геноцид и этнические чистки. Основное русло национализма также является предметом критики.

Некоторые учёные склоняются к мнению, что общая теория наций и национализма не только невозможна, но и нежелательна, а вместо этого следует фокусировать внимание на его прикладных аспектах[48]. Термины «национализм» и «нация» с трудом поддаются определению, поскольку эти концепции глубоко вплетены в современную политику и любое определение сделает легитимными одни требования и нелегитимными другие[25]. Неопределённость и широта, приданные понятию национализм теоретиками, служат основой субъективного произвола при анализе конкретного содержания той или иной формы этой групповой лояльности[35].

Ряд учёных являются сторонниками антинационали́зма, который утверждает, что национализм опасен, не совместим с демократией, ведёт к нарастанию культурно-общественных различий и далее к конфликтам и войнам. Они полагают, что если своя нация стоит на самой высокой нравственной платформе, то можно сделать вывод, что позиции остальных наций ниже. Согласно современной теории антинационализма, представленной, например, в трудах Э. Балибара, сопутствующим моментом любого национализма является расизм. Некоторые противники национализма считают, что он лежит в основе большинства современных международных конфликтов. Так, Л. Н. Толстой писал, что причинами войн является «желание исключительного блага своему народу»[49].

Озабоченность вызывает то, что в национальном государстве все важнейшие элементы организации общества способствуют поддержанию культурного единообразия. Этим они невольно ставят под угрозу индивидуальное право на самоидентификацию. Хотя членство в нации носит добровольный характер, те, кто не согласны со стержневыми национальными ценностями, могут быть подвержены правовой дискриминации или стать жертвами ксенофобии. Существует также риск, что стремясь избежать нарушения национального единства, демократическое государство может пойти на соблазн применения силы, причём не только по отношению к иностранцам или этническим меньшинствам, но и по отношению к нации в целом. Тем самым оно может сползти в авторитаризм. В связи с этим сторонники культурного либерализма настаивают, что политическая система должна защищать меньшинства от диктатуры большинства. При этом нация с устоявшимися гражданскими ценностями и институтами гражданского общества способна быть таким гарантом[41].

Некоторые сторонники коммунитаризма полагают, что гражданский и либеральный национализм наносит ущерб структуре гражданского общества, поскольку не признаёт границы этнических сообществ. Им возражают противники политики мультикультурализма, которые считают, что признание внутренних этнических границ может привести к навязыванию принадлежности той или иной этнической группе и что вместо этого государство должно гарантировать каждому человеку свободу членства в сообществах.

Как отмечают исследователи, гражданский национализм не способен сам по себе обеспечить единство нации, поскольку основан преимущественно на рассудке и поскольку основные категории гражданского национализма (гражданство, политические права и т. д.) являются «внешними» для человека. Поэтому на практике национализм всегда содержит культурный элемент, который существенно более эмоциональный и оперирует «внутренними» категориями (религия, традиции и т. д.) Гражданский национализм также не способен внести ярко-отличительные черты в национальную самоидентификацию. Его вклад в формирование национальной уникальности отчасти опирается на территориальную привязанность, однако распространение демократии привело к сглаживанию остальных различий между европейскими государствами[46].

Между сторонниками этнического и гражданского национализма бывают острые противоречия. Националисты утверждают, что гражданский национализм даёт некорректное толкование понятию «нация» и склонны считать его формой интернационализма. Они отрицают, что нация может включать в себя разные национальности, хотя иногда готовы делать исключение для быстро ассимилирующихся некоренных национальностей.

Критики примордиального этнического национализма отмечают, что этническая принадлежность — это лёгкий способ выражения чувства коллективной идентификации, которая сближает «своих», подчёркивая отличия от «чужих». При этом что именно является общим для «своих», кроме как отличие от «чужих», не столь очевидно. В частности, процессы ассимиляции показывают, что этническая принадлежность группы способна к эволюции. Политические и культурные нормы усваиваются наиболее быстро. Физическая внешность иммигрантов часто не соответствует нормам коренного населения, однако у их потомков эти различия сглаживаются благодаря межнациональным бракам. В силу этого, теории «исконной» национальности лишены оснований. В то же время этнический национализм крайне замедляет процесс приобщения к нации для «посторонних», поскольку поменять собственные гены или своих предков невозможно. По этой причине многие социологи считают, что этнические ценности не должны простираться за пределы личной сферы жизни[46].

Левые движения часто рассматривают национализм как правую идеологию, поддерживающую консервативно-авторитарные режимы и враждебную социал-демократии. Однако есть и другой взгляд, согласно которому лишь сообщество, имеющее представление об общей судьбе и охваченное узами взаимного доверия благодаря сильной национальной идентичности, способно достичь социальной справедливости и демократии[17].

С точки зрения марксизма, национализм является «ловушкой для пролетариата», за исключением особых случаев, когда он способствует ликвидации классовых различий. Марксисты полагают, что распространение универсального рабочего сознания по всему миру и крах капитализма лишат национализм почвы. Однако прежде всего рабочий класс должен завоевать политическое господство в своей стране и тем самым «конституироваться как нация»[50].

Космополитизм утверждает, что людей в первую очередь должны волновать общечеловеческие вопросы, которые не признают границ или различий по расе, религии, культуре и т. п. Космополиты указывают на существование вопросов, которые шире национальной политики и могут решаться только на транснациональном уровне[51]. Космополиты, как правило, не уделяют должного внимания проблеме обеспечения безопасности и порядка и подразумевают её решённой. Между тем, безопасность на практике поддерживается силовыми структурами национальных государств[52]. Космополиты также часто усматривают шовинистический потенциал в умеренных формах национализма и видят их опасность в перспективе перерождения в нацизм. Комментируя подобные утверждения, М. Уолцер обращает внимание на то, что «преступления в XX веке совершались как извращенными патриотами, так и извращенными космополитами. И если фашизм представляет первое из этих извращений, то коммунизм, в его ленинской и маоистской версиях, представляет второе»[53].

Сторонники индивидуализма утверждают, что фундаментальным элементом общества является отдельный человек, а не семья, сообщество, нация или любой другой коллектив. Только индивидуумы непосредственно наделены правами, а коллективные права появляются как следствие членства отдельных людей в этих коллективах. В частности, по их мнению, коллективные права не относятся ко всем людям в равной мере и наделяют определённые группы привилегиями.

Философ Н. А. Бердяев утверждал, что национализм есть благо как творческое утверждение, когда национальность возносит свой индивидуально-неповторяемый образ до всечеловеческого значения[54]. В то же время, Бердяев полагал, что национализм это не только любовь к своему народу и сознание единства исторической судьбы, но и прикрытая форма эгоцентризма, культа могущества государства, культа грубой силы, жажды господства над другими народами[55]. Бердяев считал национализм процессом обратным христианизации и гуманизации и что он должен быть «осуждён христианской церковью как ересь»[56].

По мнению политолога И. А. Гобозова, рост поляризации между богатыми и бедными государствами ведёт к росту национализма. Гобозов уточняет, что бедные народы пытаются сформировать собственные государственные образования, надеясь тем самым поднять национальную экономику и получить подлинную независимость, а развитые государства также стремятся к национальному обособлению[57].

Национализм в Великобритании

Агитация за выход из Евросоюза

В период Славной революции англичане находились под сильным влиянием кальвинизма. Появление идеи о личной свободе и надежда на её распространение по всему миру вызывали аналогию с сюжетами из Библии. Поэтому национализм приобрёл форму, в которой англичане отождествляли себя с древним Израилем[43][58].

В 1707 г. Англия объединилась с Шотландией, став Великобританией. В 1801 г. в её состав вошла Ирландия. Позднее эти территории, включая колонии, стали частью Британской империи. До середины XX века жители империи были формально подданными короля. К этому относились положительно даже те англичане, которые сочувствовали освободительной борьбе народов Содружества, так как это подчёркивало их солидарность с этими народами[42]. Только в 1948 г., в результате Акта о национальности, подданные стали гражданами. Начиная с 1970-х британская самоидентификация приобрела расовый оттенок[42], и согласно новому законодательству безусловным правом на проживание в стране обладают только лица, получившие гражданство в Великобритании, и их потомки.

В настоящий момент, хотя большинство британцев приравнивают национальность к гражданству, значительная часть ирландцев, шотландцев и валлийцев считает, что они с англичанами являются представителями разных наций. Более того, для участия в региональных шотландских или валлийских выборах не требуется британского гражданства. В связи с этим в настоящий момент Великобританию не вполне корректно считать национальным государством[42].

По сути, английский национализм не был этническим и разъединяющим — он выполнял гражданскую, интегрирующую функцию. Распад империи привел к фундаментальному сдвигу в сознании: в частности, активизировались национальные движения[59]. Выход Великобритании из Евросоюза в 2021 году стал возможен благодаря сильному всплеску английского национализма, обусловленному спонтанной популярностью партии Независимости Соединенного Королевства Найджела Фаража, а также ультра-правой Британской национальной партии. Рост английского национализма, в свою очередь, спровоцировал пропорциональную популяризацию Шотландской национальной партии, Партии Уэльса и Шинн Фейн, которые возглавили новую волну соответствующих движений за независимость, серьезно угрожающих распаду самой Великобритании[60][61][62][63].

Национализм в Германии

«Вартбургское празднество» 18 октября 1817 года

Национализм в Германии возник как реакция на наполеоновскую оккупацию[43]. Начиная с Гердера и Фихте, немецкие националисты полагали, что Германия упирается корнями в древний немецкий этнос и что политические критерии включения в нацию несущественны. Например, Фихте в своём «Обращении к германской нации» (1807) утверждал, что немцев характеризует оригинальный язык и прослеживаемая с первобытных времён природа германского характера, что наделяет её метафизическим национальным духом. Однако если в прошлом история немецкого народа во многом зависела не от него, то в будущем, по мнению Фихте, немцы должны были вершить свою историю сами. Этот призыв был подхвачен другими немецкими философами и писателями, что привело к возникновению романтизма.

В тот период этнические немцы населяли территории многих стран (Австрии, Пруссии, России и т. д.). Пангерманизм стремился к их объединению в границах единого государства. Объединение Германии в 1871 году стало поворотным моментом в истории немецкого национализма, который начал вовлекать в себя широкие массы[64].

Флаг НСДАП и нацистской Германии

В XX веке идеология национал-социализма вобрала в себя многие элементы крайнего национализма. Нацисты утверждали, что Германия должна расширить свои границы, чтобы охватить всю территорию проживания немцев. При этом, однако, нацистская теория далеко выходила за пределы национализма, будучи построенной на расистских принципах и преследовавшей цель в конечном итоге не национального государства, а всемирного господства «высшей расы». В результате поражения в войне и краха НСДАП, чья идеология на Нюрнбергском процессе была признана одной из причин войны, Германия официально порвала с любыми формами проявления национализма.

Тем не менее, до последнего времени гражданство в Германии давалось преимущественно этническим немцам, в то время как другие иммигранты испытывали серьёзные трудности с получением гражданства[65].

Во время опросов общественного мнения, проведённых в Германии в начале 2009 года, 83 % всех опрошенных заявили, что гордятся тем, что они немцы[66]. По данным немецкого ведомства по защите конституции, число ультраправых экстремистов в Германии за 2009 год увеличилось на треть, эксперты объясняют это ухудшением экономической обстановки и падением уровня жизни из-за мирового финансового кризиса[67].

Национализм в России

Основные статьи: Русский национализм и Национализм в России

Русский национализм

«Флаг гербовых цветов Российской империи», часто используемый русскими националистами

Национализм появился в России во второй половине XVIII века, в связи с интересом образованных кругов высшего общества к течениям западноевропейской философии и политической мысли. Поначалу под нацией понималась культурная и интеллектуальная элита (преимущественно дворянство) в рамках существующего порядка. Национализм трактовался в духе примордиализма, что стимулировало интерес к истокам России и её культуре. Из-за отсутствия в русском языке точного эквивалента понятий, связанных с национализмом, долгое время использовались французские термины, хотя попытки перевода делались неоднократно. Так, Вяземский переводил фр. nationalité как «народность»[74]. Хотя слово «нация» встречается уже у Феофана Прокоповича и официальных документах петровской эпохи[75], первым русским, начавшим употреблять слово «национализм», стал Герцен[76], записавший в дневнике 1844 года: «…западно-либеральные головы считают национализм подпорою правительства»[77].

В период правления Петра I достижения России вызывали в мире восхищение, и сподвижники царя также доброжелательно смотрели на европейцев как на равных. Однако к концу XVIII века вокруг отношения к Западу возникли разногласия. Дефицит равенства, свободы и уважения к личности на родине по сравнению с западными странами вызывал у русских патриотов чувство стыда[78]. Этот удар по национальной гордости привёл к возникновению двух противостоящих друг другу групп: западники считали, что Россия должна идти вслед за прогрессивными и либеральными силами по тому же пути, на который вступили Западная Европа и США, славянофилы же не соглашались видеть в Западе лидера и, тем более, образец для подражания. Они верили, что у России особый путь в связи с её географическим положением, авторитарным и православным прошлым. Славянофилы приписывали русскому характеру терпимость, жажду истины, спонтанность, сердечность, душевность, великодушие, безразмерность, соборность (склонность принимать решения коллективно). Это противопоставлялось обобщённому западному характеру, которому якобы были свойственны жадность, лживость, эгоизм, холодная расчётливость.

В. М. Васнецов, Витязь на распутье, 1882, Русский музей. Образец русского национально-романтического модерна.

Интеллектуальная элита видела свою миссию в том, чтобы воспроизводить массовые стереотипы, конструировать на их основе новые идеи и навязывать их массам. Однако русский национализм оставался идеологией элиты вплоть до появления массовых общественных движений в начале XX века. Восстание декабристов 1825 г., призвавшее к ликвидации самодержавия, потрясло высшее общество, и большинство стало видеть в западных ценностях прямую угрозу для России; Польское восстание 1830 года и события в Европе подтвердили эти опасения. Это привело к ещё большей поляризации западников и славянофилов. В 1833 г. граф Уваров выдвинул тезис, что «собственными началами России являются Православие, Самодержавие и Народность»[74].

Поскольку Россия была империей, власть враждебно относилась к национализму меньшинств и опасалась опираться на этнонационализм русского большинства в силу его стихийности. При этом она пыталась использовать национализм меньшинств в других государствах в своих внешнеполитических интересах. Так, она поддерживала панславизм в Австро-Венгрии и Османской империи, несмотря на ответное настороженное или враждебное отношение. В начале XX века, когда в России начался упадок абсолютизма, власть начала прибегать к услугам черносотенцев и провоцировать межнациональные трения в самой империи.

Придя к власти в 1917 году, большевики подавили существовавшие движения русских националистов. Официально заявлялось, что великодержавный национализм был одной из враждебных идеологий и ему противопоставлялась идея интернационализма. Благодаря этому наиболее широкое распространение получил взгляд, что национализм (во всех его вариантах) советским режимом подавлялся. Некоторые авторы утверждают, что в СССР доминировал «социалистический патернализм», который делал акцент на нравственном характере отношений между людьми и государством в связи с их правами на долю в распределяемом общественном продукте[79]. В отличие от национальных государств, в СССР от граждан не требовались ни политическая активность, ни этническая схожесть; они должны были с благодарностью принимать то, что государство им давало[79].

Вместе с тем некоторые элементы политики носили национальный характер. Так, программа русификации началась в XX веке при царе и была продолжена советской властью. Во время Второй мировой войны И. В. Сталин взывал к национальному чувству и патриотизму, а позднее провозгласил русских «руководящим народом». Это сочеталось с разжиганием фобий по отношению к «народам-предателям» и этническими чистками. В период правления Леонида Ильича Брежнева разрабатывалась концепция «советского народа», которая включала в себя элементы политической нации[80], хотя и не наделяла её национальным духом[81].

Тем не менее, советская Россия никогда не занималась целенаправленным строительством нации. В СССР под «национальной политикой» понималось решение проблем нерусских народов[41]. Российская Федерация не считалась национальной республикой, а русское население — носителем особой этничности[41]. В бытовой повседневности большинство определяло себя только по отношению к государству, и основным параметром был ранг во властной иерархии[41]. В 1991 г. большинство русских (80 %) своей родиной называло весь Советский Союз[82].

Перестройка дала начало масштабным демократическим реформам (до конца не реализованным), однако при этом привела к росту сепаратизма в ряде республик.

В постсоветский период распад страны, крушение социалистических идеалов и разочарование в экономических реформах заставили многих людей обратиться к партиям и движениям, действующим в соответствии с идеями национализма, в том числе в его крайних формах. В начале XXI века национализм стал набирать популярность в массах, однако тяготение к этническому и гражданскому национализму до сих пор находится в неустойчивом равновесии.

Согласно распространённой точке зрения, переход России от имперского к национальному государству до сих пор не завершён[83], и на эту тему продолжаются дискуссии. Традиционалисты отстаивают идею укрепления вертикальных опор государства, в то время как модернисты призывают к его национализации и усилению горизонтальных общественных связей[41].

• Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. — М.: Канон-Пресс-Ц, 2001. — 320 с. — ISBN 5-93354-017-3.
• Андерсон Б., Бауэр О., Хрох М. и др. Нации и национализм. — М.: Праксис, 2002. — 416 с. — ISBN 5-901574-07-9.
• Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. — М.: Логос-Альтера, Ессе Homo, 2003. — 272 с. — ISBN 5-8163-0058-X.
• Биллиг М. Нации и языки // Логос. — 2005. — Вып. 4 (49). — С. 60−86..
• Геллнер Э. Нации и национализм. — М.: Прогресс, 1991.
• Гринин Л. Е. Национализм и проблема национального суверенитета // История и математика: Процессы и модели / Под ред. С. Ю. Малкова, Л. Е. Гринина, А. В. Коротаева. С. 102—106. Москва: Книжный дом «Либроком».
• Гринфельд Л. Национализм: Пять путей к современности / Пер. с англ. Грингольц Т. и Вирозуба М. — М.: ПЕР СЭ, 2008. ISBN 978-5-9292-0164-6
• Зайцев А. Украинский интегральный национализм в поисках «особого пути» (1920—1930-е годы). Новое литературное обозрение. 2011. № 108
• Ильясов Ф. Национальное сознание и поведение // Страна и мир. Мюнхен. 1990. Ноябрь-декабрь. № 6 (60). С.78-89
• Ильясов Ф. Н. Национализм: цель или средство? // Вестник Российской Академии Наук. 1997. Том.67. № 9. С. 808—814
• Кедури Э. Национализм / Пер. с англ. Новохатько А. — СПб.: Алетейя, 2010. ISBN 978-5-91419-400-7
• Кирчанов М. В. Конструируя нации, создавая Отечества (история европейских периферийных национализмов во второй половине XIX — первой половине XX века) / М. В. Кирчанов. — Saarbrücken: Lambert Academic Publishing, 2011. — 383 с. — ISBN 978-3-8433-2382-6.
• Кирчанов М. В. Нация, класс, протест: европейские периферийные национализмы во второй половине ХХ − начале XXI века / М. В. Кирчанов. — Saarbrücken: Lambert Academic Publishing, 2011. — 507 с. — ISBN 978-3-8454-2790-4.
• Леонтьев К. Культурный идеал и племенная политика
• Леонтьев К. Национальная политика как орудие всемирной революции
• Леонтьев К. Плоды национальных движений на православном Востоке
• Малахов В. С. Национализм как политическая идеология: Учебное пособие. — М.: КДУ, 2005. — 320 с.
• Милль Дж. Ст. Гл. XVI // Рассуждения о представительном правлении. — М.: Социум, 2006. — 416 с. — ISBN 5-901901-57-6.
• Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма (недоступная ссылка). М., 2010.
• Ноженко М. Национальные государства в Европе. — СПб.: Норма, 2007. — 344 с. — ISBN 978-5-87857-130-2.
• Оруэлл Дж. Заметки о национализме. 1945.
• Паин Э. Между империей и нацией. 2-е изд., доп. — М.: Новое изд-во, 2004. — 248 с. — ISBN 5-98379-012-9. (недоступная ссылка)
• Ренан Ж. Э. Что такое Нация?. — 1882.
• Ровдо В., Чернов В., Казакевич А. Идеология национализма // Мировые политические идеологии: классика и современность. — Минск: Тонпик, 2007. — ISBN 985-6730-84-8. Архивная копия от 26 августа 2017 на Wayback Machine
• Рузвельт Т. Новый национализм / Выступление в Осаватоми, Канзас. 1910-08-31.  (англ.),
• Смит Э. Д. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. — М.: Праксис, 2004. — 464 с. — ISBN 5-901574-39-7.
• Старовойтова Г. В. Национальное самоопределение: подходы и изучение случаев. — СПб., 1998.
• Тимофеев М. Ю. Нациосфера: Опыт анализа семиосферы наций. — Иваново: Иван. гос. ун-т, 2005. — 279 с. — ISBN 5-7807-0496-1.
• Уолцер М. О терпимости. — М.: Идея-Пресс, 2000. — ISBN 5-7333-0019-1.
• Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 г. — СПб.: Алетейя, 1998. — 306 с.
• Nationalism // Британская энциклопедия / Ed. Kohn H. — Chicago: Encyclopædia Britannica, 2007. См. также Pathak B., Singh S. P. Glimpses of Europe, Ch. 3. The origin and growth of nation-states in Europe в «Книгах Google»
• М. И. Крупянко, Л. Г. Арешидзе Японский национализм (идеология и политика) — М.: Международные отношения, 2012, твердый переплет,408 с., ил., формат: 60x90/16, ISBN 978-5-7133-1416-3
• Шнирельман В. А. Арийский миф в современном мире. — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»).
• Billig, Michael. Banal Nationalism. — London : Sage, 1995. — ISBN 978-0-8039-7525-5.
• Miller, David. On Nationality. — Oxford : Oxford University Press, 1995. — ISBN 978-0-19-828047-7.
• Encyclopedia of Nationalism. — San Diego : Academic Press 2 vol., 2001. — ISBN 978-0-12-227230-1.

• Национализм в каталоге ссылок Curlie (dmoz)
• Бромлей Ю. Человек в этнической (национальной) системе
• Гнатенко П. И. Национальная психология. Гл. 6.
• Кагарлицкий Б. Ю. Марксизм и национальный вопрос
• Национализм как понятие // Лекция Михаила Соколова в проекте ПостНаука (24.05.2012)
• Кон И. К проблеме национального характера
• Кон И. «Психология предрассудка» — О социально-психологических корнях этнических предубеждений
• Ланцов С. А. Национализм (недоступная ссылка с 14-06-2016 [2091 день]) // Террор и террористы. Словарь. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004.
• Миллер А. Империя и нация в воображении русского национализма. Взгляд историка. Лекция. 31 марта 2005 г.
• Сотниченко А. А. Против течения: национализм в современном мире // Нева, № 2, СПб., 2009.
• Фридман Вл. Национализм и ксенофобия: социальные причины и психологическая основа явления