Шнирельман, Виктор Александрович

«Войны памяти» подробно рассматривает процесс, как этнические группы в Закавказье прилагают значительные усилия, чтобы переосмыслить и переписать собственную историю, для доказательств своей автохтонности и создания этногенетического мифа. Шнирельман исследует мифы различных групп: армян, азербайджанцев, грузин, осетин и абхазов, и демонстрирует, как эти мифы часто сталкиваются друг с другом, конкурируют за описание одних и тех же событий и укрепляют их претензии на соответствующей территории. Подобные столкновения приводят к переписыванию истории все дальше и дальше в прошлое[6][7].

Аспирант Владимир Рувинский и профессор Масацуи Мацуо полагают, что «Войны памяти» показывают столкновения этнополитических мифов, и как эти мифы отражают политические императивы этнических групп. При этом рецензентами не ставилась целью оценка беспристрастности или точности автора при описании процессов создания этих мифов. Книгу можно критиковать за то, что она не формулирует теорию, объясняющую возникновение этнополитических мифов, однако она является «драгоценной сокровищницей» (treasure house of precious raw materials) исходного материала для исследователей по этническим вопросам[6]. Специалист по кавказским языкам Дж. Хьюитт находит книгу «The Value of the Past: Myths, Identity and Politics in Transcaucasia» (в русском переиздании «Войны памяти») убедительной и информативной, но в то же время и тревожной, которая показывает, что история может быть опасным занятием. В центре внимания работы Шнирельмана находятся три войны: между Азербайджаном и Арменией по поводу Нагорного Карабаха, между грузинами и осетинами за Южную Осетию, а также между грузинами и абхазами за Абхазию, и интерпретация истории национальными историографиями, для претензий на соответствующую территорию. С точки зрения Хьюитта, армянские и абхазские аргументы выглядят более убедительно, южно-осетинский вопрос менее ясен. Однако лингвистический момент должен быть добавлен к существующему взгляду Шнирельмана на историю. Согласно Хьюиту, осетинский язык, являясь индоевропейским, принадлежит к скифскому и аланскому — его предполагаемым предкам[7].

В этой работе Шнирельман показал связь между описанием истории и становлением национальной государственности и нации, а также рассмотрел вопрос, почему из возможных интерпретаций прошлого делается выбор в пользу определённой версии, связанной с ролью государства в формированием «политики прошлого»[8].

Директор Института этнологии и антропологии РАН Валерий Тишков полагает работу Шнирельмана сделанной с «особой тщательностью» и заслуживающей признания[9].

К. ист. н., обозреватель «Время новостей» И. Сухов в рецензии на «Быть аланами» полагает, что монография Шнирельмана — первая академическая попытка разобраться в кавказских этнических мифах, в частности с т. н. «аланским мифом» (попытке ряда народов Северного Кавказа, осетин, ингушей, балкарцев, карачаевцев, представить древних аланов своими этническими предками), в которой автор осмыслил и проанализировал огромный объём литературы, созданной кавказскими авторами в XX веке[10].

Критика Шнирельманом ряда исторических концепций, принятых в Закавказье, была оспорена представителями этих направлений. Осетинские историки утверждают, что Шнирельман односторонне встал на сторону ингушей в их конфликте с осетинами, и что такие исследования «расшатывают фундамент Российской Федерации на Северном Кавказе». Критика Шнирельманом попыток искусственного удревнения истории, в частности за счёт приписывания древних аланов к современным осетинам, расценивается осетинскими историками как противоречащая точке зрения российских и зарубежных учёных[11][12][13]. Грузинский историк Роланд Топчишвили, наоборот, считает что Шнирельман корректно описал «осетинские мифы» и их «фальсифицированную историю», но «цинично» фальсифицировал грузинскую историю, способствуя развалу Грузии[14].

Как реакция на монографию Шнирельмана «Быть аланами». представителями осетинской диаспоры было направлено письменное обращение на имя директора Института этнологии и антропологии РАН им. Н. Н. Миклухо-Маклая Валерия Тишкова. По мнению авторов письма, Шнирельман как сотрудник центра по изучению конфликтов, занимается скорее их разжиганием, чем тушением. Официального ответа на это письмо не последовало[15].

Полемика вокруг книги Шнирельмана «Быть аланами», возникшая между учёными Северной Осетии и Ингушетии, привела к вынесению предупреждений Росохранкультурой газетам «Пульс Осетии» (Северная Осетия) и «Ангушт» (Ингушетия), в том числе и циклу статей Валерия Дзидзоева, в которых были опубликованы рецензии на книгу Шнирельмана «Быть аланами», за создание негативного этнического стереотипа[16]. Дзидзоев не согласился с предупреждением, заявив, что его критика была обращена только к правонарушителям, а не к ингушам в целом[17]. Валерий Тишков расценивает реакцию ряда северокавказских историков как «грубую ругань» людей, уверенных, что только местные историки могут знать, а тем более критиковать, свою историографию[9]. Виктор Шнирельман подтверждает, что был обвинён критиками в «разжигании вражды», но отмечает, что, по его мнению, взаимные нападки усилились вследствие выборочного цитирования глав его монографии[18].

Рецензенты отмечают, что несмотря на некоторые спорные предположения, книга «является лучшей и наиболее полной сводкой разнообразных тщательно проанализированных и научно осмысленных данных о возникновении и ранней истории скотоводства»[19], и «автору удалось нарисовать яркую, всестороннюю и на сегодняшний день самую полную картину происхождения скотоводства. Книга В. А. Шнирельмана — один из наиболее фундаментальных трудов в мировой литературе на эту тему»[20].

Антрополог Эрнест Геллнер оценивает аргументацию Шнирельмана в этой работе как очень богатую и убедительную, основанную на исследовании множества регионов возникновения производящего хозяйства. Автора Геллнер характеризует, как одного из наиболее интересных советских учёных[21]. В рецензии на книгу, Юрий Семёнов отмечает, что это фундаментальная работа, представляющая большую научную ценность, и что рецензент не знает другого труда, равного ей по богатству материала, широте охвата и глубине исследования[22].

Олег Зотов и Александр Колесников характеризуют монографию как обоснованную работу с широким охватом проблем, содержащую глубокий анализ социальных конфликтов с применением насилия на ранних стадиях этногенеза во многих регионах мира[23].

В книге анализируются историографические исследования татарских и чувашских историков, а также различные аспекты этногенеза этих этносов, в том числе попытки этнической интерпретации археологических артефактов. Работа является одной из первых в мире, где анализируются примордиалистские попытки проследить этногенез до археологических культур, и демонстрируется политизация археологии. На примере конфликтующих версий истории татар и чувашей, конкурирующих за культурное наследие Волжской Булгарии, Шнирельман показывает что проблема этногенеза играет важную роль в националистической идеологии и что этноцентрические версии истории создают не равноправие, но иерархию, так как озабоченность происхождением подразумевает понятие «старшего брата»[24]. В работе приводятся новые примеры татарских и чувашских этноцентрических мифов[25]. Также в книге анализируются этноцентрические мифы постсоветских государств и влияние на них советской идеологии. Божена Вебарт отмечает, что это одна из немногих книг, освещающих российские исторические и археологические исследования 1990-х годов и противодействующая национализму и этноцентризму[26]. Андреас Реннер видит недостаток работы в концентрации автора на узком аспекте этнонационализма в бывшем СССР, что ослабляет, хотя не опровергает его основной аргумент, что форма и содержание этнополитической идеологии диктуется политическими целями[27]. А. Хазанов характеризует работу, как хороший пример конкурирующих версий этнических историй, в котором Шнирельман демонстрирует замечательную эрудицию и большое количество этноисторического материала. Выводы Шнирельмана Хазанов оценивает, как убедительные[28].

В рецензии на двухтомник Шнирельмана «Порог толерантности: идеология и практика нового расизма» историк Павел Дятленко отмечает значительную историографическую и методологическую работу, тщательный анализ автором подходов и трактовок расизма, анализ важного для российского академического сообщества «цивилизационного подхода», и приоритет Шнирельмана в исследовании российского расизма. Недостатками работы рецензент видит использование удобных примеров для обоснования своей позиции в ущерб более широкого контекста осмысления расизма в РФ, отсутствие сравнения расизма в России с таковым ближнем и дальнем зарубежье, а также однобокую и тем самым провоцирующую подборку иллюстраций в работе, свидетельствующих только о «белом расизме», больше свойственной публицистике, нежели научной литературе[29]. Соколовский в рецензии на книгу пишет, что работа содержит множество тщательно подобранных иллюстраций, в основном авторских. По его мнению это фундаментальное исследование и критическая энциклопедия идеологии и практики нового расизма[30]. Деминцева полагает, что, несмотря на отсутствие в монографии принципиально новых теорий, двухтомник является «первым российским изданием, в котором описаны и проанализированы наиболее важные концептуальные подходы к пониманию расизма, сформулированные в мире на протяжении последнего столетия»[31].

Шнирельман выступил редактором сборника «Неоязычество на просторах Евразии» и автором статьи «Назад к язычеству? Триумфальное шествие неоязычества по просторам Евразии».

Книга «Русское родноверие» даёт общее представление об истории современного русского неоязыческого движения и анализирует вопрос о толерантности / нетолерантности его приверженцев[32].

Владимир Напольских отмечает, что сам сборник «Неоязычество на просторах Евразии» представляет собой первый опыт в российской науке анализа неоязычества на постсоветском пространстве и книга «безусловно удалась». Критикуя часть статьи Шнирельмана, посвящённую неоязычеству у финно-угорских народов Поволжья и Предуралья, Напольских считает подход Шнирельмана к народным религиям несущим в себе следы советской этнографии, для которой характерно разделение дохристианских верований и христианских наслоений, в результате которых происходит становление новых «синкретичных» форм. На самом же деле ситуация намного динамичнее и сложнее — содержание «высокой религии» (христианства, ислама) из поколения в поколение как бы «переводится» на язык национальной традиции. Согласно Напольских, в статье имеется ошибка, видимо основанная на дезинформации Шнирельмана работой одного из удмуртских учёных, о якобы различном отношении местных учёных Марий Эл, Чувашии и Удмуртии к неоязычеству, на самом же деле картина у всех аналогичная[33].

Религиовед Александр Агаджанян находит книгу «Русское родноверие» самой полной из когда-либо опубликованных книг по родноверию, содержащую тонкие и выверенные наблюдения. Рецензент находит некоторое преувеличение в тезисе о поддержке язычества в самых высших эшелонах власти СССР, но в целом картину выявления советских корней язычества считает точной. Внешне одностороннюю концентрацию Шнирельмана на этноцентристской составляющей родноверия (игнорирующего верования, ритуалы и общинную жизнь), чреватой расизмом и антисемитизмом, Агаджанян считает допустимой позицией автора, ясно очерчивающего рамки своего научного интереса[34].

Согласно религиоведу и философу Андрею Бескову, концепция Шнирельмана в книге «Русское родноверие» по поводу поддержки языческих движений в высших эшелонах советской власти «выглядит весьма остроумной», но если «отнестись к ней серьёзно, то придётся отметить её полную несостоятельность». Шнирельман, по мнению Бескова, связывает безрелигиозные праздники советской эпохи с возрождением язычества, что является несовместимым, не приводя при этом примеров таких обрядов во время каких-либо советских праздников. Также Бесков критикует трактовку Шнирельмана ряда моментов в книгах Романа Федичева и Петра Проскурина[35]. В других работах Бесков характеризует Шнирельмана как одного из наиболее известных исследователей русского неоязычества[36], и рекомендует работы Шнирельмана по неоязычеству, в том числе и «Русское родноверие», как лучший источник по связям русского неоязычества с проблемами национализма[37].

По мнению этнолога и антрополога Олега Кавыкина, в книгах и статьях по неоязычеству 1990-х годов Шнирельман в основном исследует этнологические, а не культурологические (в т.ч религиоведческие) аспекты явления, рассматривает его в основном как попытку создания общенациональной идеологии, где «немалую роль играют антисемитские построения, особенно „арийский миф“». Такую трактовку Кавыкин считает оправданной. Важными достижением работы он считает определение городской интеллигенции социокультурной средой бытования неоязычества. Генерализирующий подход, принятый и в последующих работах Шнирельмана, когда автор объявляет всех лиц, восстанавливающих дохристианское наследие родной культуры, националистами, который как полагает Кавыкин, может быть назван односторонним, продолжен и в последующих работах Шнирельмана и сводится к выделению оппозиции «Мы» — «Враги», но отмечает, что Шнирельман делает в работе два важных уточнения: признание религиозной составляющей неоязычества и наличие в деятельности неоязычников зачатков гражданского общества[38].

Владимир Рыжков считает, что работа «Русское родноверие» глубоко и профессионально рассматривает русское неоязыческое движение России[39].

Александр Тарасов в рецензии на книгу Шнирельмана «„Чистильщики московских улиц“: скинхеды, СМИ и общественное мнение» отмечает, что в монографии достаточно академично показана история возникновения и развития этой субкультуры в России. Среди претензий к работе Тарасов отмечает «зацикленность автора на неоязычестве», то есть отождествление наци-скинов с язычниками, а также недостаточный анализ экономических, культурных и социально-политических причин, которые привели к массовости скин-движения[40].

Польский политолог и социолог Лукаш Юрчишин отмечает, что она представляет собой информативную работу о движении скинхедов в России, где приведено большое количество статистических и структурных данных. Исторические и антропологические знания автора помогают прояснить происхождение ультра-национализма. К признаваемым сами автором недостатку работы Юрчишин относит использование в работе значительного количества не собственного, а эмпирического материала других исследователей, однако это не мешает понять проанализированный Шнирельманом феномен[41].

Как отмечает в рецензии на книгу Джон Клир, в эпоху теорий заговора, обширное и хорошо документированное исследование Шнирельмана представляет собой полезный справочник по хазарскому мифу[42].

• Арийский миф в современном мире. — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»).
• Хазарский миф: идеология политического радикализма в России и её истоки. — М.: Мосты культуры-Гешарим, 2012. 312 с., ил.
• Происхождение скотоводства: культурно-историческая проблема. Изд. 2-е доп. — М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2012. 338 с.
• Возникновение производящего хозяйства (очаги древнейшего земледелия). Изд. 2-е доп. — М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2012. 448 с.
• Русское родноверие: неоязычество и национализм в современной России. — М.: ББИ, 2012. XIV+302 с.
• «Порог толерантности»: Идеология и практика нового расизма. — М.: НЛО, 2011. Т. 1. 552 с., Т. 2. 856 с.
• Лица ненависти (антисемиты и расисты на марше). Второе издание, исправленное и дополненное. — М.: Московское Бюро по Правам Человека, Academia, 2010. — 336 с.
• 2010. В. А. Шнирельман, Ж. Б. Абылхожин, С. Н. Абашин, М. Золян, Т. Закарян, Н. Чиковани, К. Какителашвили. Многоликая Клио: бои за историю на постсоветском пространстве. — Брауншвейг: Ин-т им. Георга Эккерта, 2010. — 142 с.
• 2010. «Чистильщики московских улиц»: скинхеды, СМИ и общественное мнение. Второе издание, исправленное и дополненное. — М.: Academia. — 172 с. <https://web.archive.org/web/20120216122823/http://antirasizm.ru/index.php/publications>
• «Чистильщики московских улиц»: скинхеды, СМИ и общественное мнение. — М.: Academia, 2007. 116 с.
• Быть аланами. Интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX веке / Ред. серии И. Калинин. — Институт этнологии и антропологии имени Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. — М.: «Новое литературное обозрение», 2006. — 696 с. — 1500 экз. — ISBN 5-86793-406-3.
• Очерки современного расизма. — Петрозаводск: Скандинавия, 2006. — 64 с.
• Лица ненависти (антисемиты и расисты на марше). — М.: Academia, 2005. 360 с.
• Интеллектуальные лабиринты. Очерки идеологий в современной России. — М.: Academia, 2004. 480 с.
• Шнирельман В. А. Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье / Рецензент: Л. Б. Алаев. — М.: Академкнига, 2003. — 592 с. — 2000 экз. — ISBN 5-94628-118-6.
• The Myth of the Khazars and Intellectual Antisemitism in Russia, 1970s — 1990s. Jerusalem: The Vidal Sassoon *International Center for the Study of Antisemitism, Hebrew University of Jerusalem, 2002. 200 pp.
• Неоязычество на просторах Евразии / под ред. В. А. Шнирельмана. — М.: Библейско-богословский институт, 2001. 177 стр.
• The Value of the Past. Myths, Identity and Politics in Transcaucasia. Osaka: National Museum of Ethnology (Senri Ethnological Studies, № 57), 2001. 465 pp.—
• Who gets the past? Competition for ancestors among non-Russian intellectuals in Russia. Washington D. C., Baltimore & London: Woodrow Wilson Center Press and Johns Hopkins University Press, 1996. 98 pp.
• Война и мир в ранней истории человечества. В 2 тт. — М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1994 (совместно с А. И. Першицем и Ю. И. Семёновым).
• Возникновение производящего хозяйства. — М.: Наука, 1989. — 448 с.
• Отдельные главы в кн.: История первобытного общества. Т. 1-3. — М.: Наука, 1983—1988.
• Происхождение скотоводства. — М.: Наука, 1980. — 333 с.
• Ксенофобия // Крещение Господне — Ласточковые [Электронный ресурс]. — 2010. — С. 183. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 16). — ISBN 978-5-85270-347-7.

• Национализм в мировой истории. М.: Наука, 2007. 604 стр. (совместно с В. А. Тишковым)
• Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов. М.: ИА РАН, 2011. 382 стр. (совместно с А. Е. Петровым)