Ливы

Мигрировавшие в Прибалтику финно-угорские племена, предки ливов, предположительно ассимилировали народы, проживавшие на этих землях задолго[5] до прихода балто-славянских племён, начавших свои миграции с территории Померании около X века до нашей эры. Традиционно[6] принято считать, что территория современной Прибалтики была заселена уже за 9 тысяч лет до нашей эры. Но об этническом происхождении, как и принадлежности этих племён к какой-либо языковой группе нет сколько-нибудь достоверных и неопровержимых данных, поскольку большинство балтийских и финно-угорских языков оставались бесписьменными до XVI века. Прибывшие с южных направлений[7] в 2000—1500 годах до нашей эры балты, предки современных латышей и литовцев, начали длительный процесс оттеснения финно-угорских племён к северу современной Латвии и востоку современной Литвы.

О быте древних ливов мало известно; по мнению исследователей, основанному на аналогии с устройством эстов и куров, ливы жили под властью нескольких старшин; каждый старшина ведал свой округ, был предводителем на войне и судьей. Должность эта переходила от отца к сыну. Большую роль играла аристократия, из семей которой брались обыкновенно заложники. Дань немцам состояла сначала из известного количества хлеба с каждой сохи, а потом из десятины, которая, впрочем, менялась вследствие восстаний; были ещё и чрезвычайные налоги. С половины XIII век немцы дали ливам своих судей и заставили отрабатывать барщину; право личной свободы и собственности на земли предков ливы сохраняли, однако, довольно долго. Их оружие состояло из меча, копья, дротика и щита; сражались пешком и верхом. В мирное время занимались земледелием, рыболовством, охотой, скотоводством и пчеловодством, а после прибытия немцев — и торговлей. Монетою очень долго были озеринги (по два на марку), а затем — марки[8].

В Повести временных лет говорится, что ливы (либь) платили дань Руси. Более подробные данные сообщаются Генрихом Латвийским. По его словам, ливы платили дань полочанам в XII веке, но с конца этого века они начинают подпадать под влияние немцев. Первый немецкий миссионер Мейнард фон Зегеберг, получив разрешение полоцкого князя Владимира на проповедь среди ливов, начал в 1184 году строить первую церковь в ливском селении Икскюль. В «Хронике Генриха Латвийского» об этом говорится: «Получив позволение, а вместе и дары от короля полоцкого, Владимира, которому ливы, ещё язычники, платили дань, названный священник смело приступил к божьему делу, начал проповедовать ливам и строить церковь в деревне Икесколе»[9].

Мейнард предложил ливам построить там каменную крепость, для чего пригласил каменщиков с Готланда. Затем каменная крепость была возведена и в Гольме в обмен на обещание ливов креститься. Хотя строительство каменных крепостей произвело впечатление на ливов, сообщает Генрих Латвийский, после завершения строительства ливы изгнали немцев, а после того, как часть ливов все-таки приняла крещение, они «время от времени своё крещение смывали в Даугаве, и пытались стряхнуть власть немцев с себя»[9].

С объявлением Ливонского крестового похода папой Целестином III в 1193 году началась католическая колонизация Прибалтики. Её целью было не столько обращение язычников в католичество, сколько их оттеснение от православия[10], которое к тому времени проникало в Ливонию с северо-востока.

Первыми под удар попали ливы, жившие вблизи устья Даугавы. Они храбро сопротивлялись колонизаторам: после поражения они обыкновенно давали обещание выплачивать дань, но по уходе немцев снова брались за оружие. Большие поселения ливов располагались на 20-30 км выше и далее от устья Даугавы, что позволяло им контролировать торговлю по реке. Традиционные селения состояли из врытых в землю срубовых изб с очагами и ямами для хранения продуктов[11].

Около 1195 года ливы Гольма отпали от христианства, хотя к тому времени внутри каменной крепости имелась церковь (ecclesia), а на острове -- кладбище (cymiterium)[11].

Когда на место умершего Мейнарда прибыл новый епископ Бертольд, он попытался установить контакт с ливами, однако те, приняв угощение и подарки, на освящении кладбища попытались нового епископа убить, утопить в Даугаве или сжечь в церкви, обвиняя его в корысти: «Бедность причина его прихода!» Бертольду удалось бежать в Германию, откуда он вернулся с войском крестоносцев и вновь обратился к ливам с вопросом, хотят ли они принять веру, на что получил отказ.

Последовала битва немецких крестоносцев с ливами, в которой Бертольд был убит, после чего его рыцари принудили даугавских ливов принять крещение. В частности, около 50 ливов приняли крещение в Гольме. Однако как только немцы покинули остров, ливы смыли с себя крещение с приговором: «…здесь мы крещеную воду вместе с верой христианской прогоняем по водам реки, освобождаясь от принятой веры, и отсылаем её вслед за уезжающими…». Они также решили убить всех чужаков, которые останутся в их землях[11].

С приходом в Ливонию нового епископа Альберта, который также безуспешно пытался взять ливский Гольм, немцы проявили себя как серьезная военная сила.

В 1202 году крестоносцы основали свою крепость Рига в устье Даугавы.

К 1205 г. значительная часть ливов была вынуждена креститься. Борьба из-за религии тянется ещё несколько лет; ливам удавалось привлечь на свою сторону и леттов, и полоцких князей; В 20-х годах XIII столетия ливы составляют уже вспомогательное войско немцев и ходят с ними против эстов, леттов и русских. После 1226 г., когда прекращаются сведения у Генриха Латвийского, встречается несколько упоминаний о ливах в Рифмованной хронике.

Начиная с конца XIII века о ливах имеются лишь весьма скудные и случайные указания. О степени распространения ливов имеются следующие данные: немцы застали их на Двине; под 1264 годом Рифмованная хроника упоминает о ливах в Митаве; в грамотах говорится о ливах, живших в 1289 г. в Долене, 1322 г. — в Зегевольде, 1349 г. — в Кирхгольме, 1359 г. — опять в Долене; по словам Гильбера де-Ланноа, они жили по дороге из Либау в Ригу; между 1670—1676 г., по Гиерну, — на Салисском берегу до Лемзаля; по Шлецеру и Дитмару — в Ней-Салисе и Альт-Салисе. Затем в этих местностях ливский язык довольно быстро исчезает.

О других, курляндских, ливах сведений ещё меньше. По грамотам 1264 г. они жили при Дурбенском оз., в 1296 г. — по обе стороны Ирувы (Ирбе); около 1650 г. Эйнгорн упоминает их только «на Ангернском берегу»; по Шлецеру (XVIII век) они жили от реки Рое до виндавской границы.

Из-за географической особенности Курземского полуострова, балтийские племена достигли устья Западной Двины первыми и, таким образом, разделили ареал проживания финно-угров на две части: западный (Курляндия) и восточный (Лифляндия). Ассимиляция ливов резко ускорилась после покорения территории Латвии германскими рыцарями и раздела земель Курляндии и Лифляндии между немецкими баронами.

Немецкие землевладельцы не разбирались в этническом составе населения и в свою угоду перемещали целые сёла зависимых латышских крестьян из более густонаселённых леттоязычных южных районов ордена в менее населённые северные и западные ливоязычные приморские области, где прибывающим немецким колонистам требовалась рабочая сила[12]. В результате ливы оказались почти полностью ассимилированы латышами. Последний лив в Лифляндии, Марцис Сарумс, умер в 1859 году[13].

Включение всей Прибалтики в состав Российской империи в конце XVIII века несколько притормозило этот процесс, поскольку ливы Курляндии оказались в одном государстве с более многочисленными эстами и установили с ними интенсивные хозяйственные контакты через Рижский залив (зимой — по льду). Полной ассимиляции избежали некоторые ливские поселения самой северной оконечности Курляндии (мыс Домеснес). Объяснялось это в первую очередь разницей в традиционном хозяйственном поведении двух народов: так, ливы занимались в первую очередь рыболовством, а латыши — сельским хозяйством и лесозаготовками.

В конце XIX и начале XX веков со строительством православных школ, школ мореплавания и православных храмов на Куршском берегу многие ливы стали обращаться в православие. В Колке до сих пор имеется действующий православный храм и старинное православное кладбище. В Колке также в середине XX века служил священник Иоанн (Гарклавс), хранитель Тихвинской иконы.

Распад Российской империи в 1917 году привёл к формированию новых независимых государств в Прибалтике, каждое из которых проводило политику построения национального государства. Оказавшись изолированными от основной массы эстонцев, ливы постепенно ассимилировались в языковом плане, хотя ливское самосознание сохраняют ряд жителей современной Латвии.

«Ассимилировав ливов, которые жили на берегу моря и вдоль Даугавы, мы также изменили свой язык и создали то, что называется латышским, — считает латвийский политик и языковед по основному образованию Кришьянис Кариньш. — Если вернуться в далекое прошлое, то могу сказать, что латышский язык — это литовский с большим ливским акцентом»[14].