Балтийские немцы

Первые немцы появились в Прибалтике двумя путями. Сначала это были готландские ганзейские купцы, прибывшие морем и уже в 1150 году поселившиеся на месте основанной в 1201 году Риги. Второй путь — сухопутный, которым в конце XII века в Прибалтику стали прибывать крестоносцы. Целью их походов были завоевание земель и крещение местных языческих народов. Крестоносцы подавили сопротивление местных племён и создали на их землях свои государства (см. Ливонская конфедерация).

Ордена крестоносцев были по составу интернациональными «братствами» выходцев из дворянских и аристократических родов, не имеющих наследных земельных уделов. На севере Европы в среде крестоносцев преобладали этнические немцы, поэтому эти ордена называют «немецкими орденами» крестоносцев. Оба пути — и морской (купцы), и сухопутный (крестоносцы) — в историографии Средних веков считаются восточным направлением немецкой колонизации.

Крестоносцы поселились в исторических областях Курляндия, Ливония и Эстляндия и на острове Эзель (ныне — Сааремаа), породнились с правящими родами местных народов и в итоге составили правящий социальный слой на захваченных территориях. Историческая область Эстляндия охватывала север современной Эстонии, Ливония — южную часть Эстонии и север Латвии, Курляндия — западное побережье Балтики и часть левобережья Западной Двины. Крестоносцам не удалось захватить Литву, поэтому там немцы не расселялись. Немецкие купцы и ремесленники строили крепости и города, основанные, как правило, на месте прежних городищ язычников.

Немцы впоследствии составляли дворянский и помещичий (нем. Landadel) слой общества, в то время как местное население в большинстве стало крепостными крестьянами. В городах, построенных под надзором немецких и датских мастеров — Ревель (ныне Таллин), Рига, Дерпт (ныне Тарту) и других — преобладали ремесленники и купцы. Население балтийских ганзейских городов состояло из свободных граждан (бюргеров, нем. Bürger), которые, как и в других ганзейских городах, выбирали городской совет (нем. Bürgerschaft) и городского голову — бургомистра (нем. Bürgermeister) и, будучи независимы от феодалов, самоуправлялись по законам немецкого городского (нем. Stadtrecht), или Любекского (нем. Lübisches Recht), права.

Аристократы объединялись в ландтаги, которые решали вопросы земельного, юридического плана, объединяли ресурсы для развития образования и культуры.

После Ништадского мира 1721 в подчинении России оказалась современная Эстония и одна третья часть нынешней Латвии. Немцы сохранили своё привилегированное положение на местах, и к середине XIX века овладевшая русским языком немецкая дворянская верхушка стала играть роль успешного посредника между российской имперской верхушкой и местной безземельной крестьянской массой латышей и эстонцев.

Балтийские немцы успешно продвигались по карьерной лестнице в Российской империи и за пределами Прибалтики. 14 из 15 ливонских генерал-губернаторов в 1790—1885 годах были немецкими дворянами, а из 12 генерал-губернаторов Курляндии между 1795 и 1882 годами 10 были балтийскими немцами. 74 % российских генералов XIX века имели этнические немецкие корни и 24 % — собственно русские.

Тем не менее, несмотря на удачный симбиоз с чиновничьим аппаратом Российской империи, балтийские немцы начали испытывать серьёзные демографические проблемы: после установления российского контроля прямой поток германских колонистов из Германии и Скандинавии в Прибалтику прекратился, особенно из числа представителей низших сословий. Но в 1913 году немецкие дворяне по-прежнему владели 48,1 % пахотной земли в Латвии[4]. Крупные поместья немецкие бароны дробили на наделы, которые за деньги сдавали латышам и эстонцам. Аналогичная ситуация наблюдалась и в ливонском Причудье, с той разницей, что здесь с хроническим безземельем, возникшим в результате распространения латифундий немецких баронов, столкнулись и этнически русские переселенцы (в основном староверы)[5].

С балтийскими немцами сблизилась и немецкая община Выборга. После присвоения в 1403 году статуса города на тот момент шведский Выборг развивается как крупный торговый центр под сильным влиянием немецких купцов. В городе прибавляется число богатых переселенцев из Любека, Гамбурга, Бремена и других ганзейских городов. Под влиянием этого факта с XVI века в быту горожан стали преобладать немецкие обычаи, сохранявшиеся до середины XIX века уже после перехода города под российскую юрисдикцию, хотя немцы никогда не были самой многочисленной нацией города. К примеру, в 1812 году в Выборге проживало 2893 человека, немцев было 362, в основном купцов, шведов — 412, русских — 846, финнов — 1273. Но в Выборгской губернии после включения Старой Финляндии в состав великого княжества Финляндского немецкий язык был вытеснен шведским из официального делопроизводства и преподавания, и роль прибалтийских немцев снизилась[6].

В целом, однако, немецкие общины Прибалтики продолжали вести довольно замкнутый образ жизни, стремились к самоизоляции от других этнических групп и по прошествии столетий. Куприн в его повести «Яма» начала ХХ века пишет, что проститутки из числа остзейских немок на рубеже XIX и XX веков если и говорили по-русски, то с сильным акцентом[7].

Несмотря на то что Рига вошла в состав Российской империи ещё в 1721 году, русский язык в городе стал употребляться в качестве административного лишь в 1891 году, заменив немецкий (доля немцев в городе по переписи 1881 года опустилась до 32,3 %, но они продолжали оставаться крупнейшим из национальных меньшинств Риги).

• Балтийские немцы, вторая половина XIX века — начало XX века
• 
  Предводитель Эзельского дворянства барон Александр фон Буксгевден, прим. 1890-1910 годы
• 
  Граф Александр Бреверн де Лагарди с семьёй, 1860-е годы
• 
  Барон Отто фон Таубе (1833-1911), владелец мызы Ярваканди, Эстляндская губерния
• 
  Берта и Оттокар фон Унгерн-Штернберг, 1865 год
• 
  Карин фон Майдель, Мария фон Толль и Грете фон Розен. Ревель, 1896 год
• 
  Графиня София фон Ферзен, одетая для бала. 1903 год
• 
  Семья барона Штакельберга, владельца мызы Кассар. 1910-е годы

Пытаясь сгладить противоречия между зажиточным немецким меньшинством и местными безземельными батраками из числа автохтонных эстонцев и латышей, правительство царской России пошло на ряд изменений. Аграрная реформа в Лифляндии (1849) и аграрная реформа в Эстляндии (1856) отменили барщину и выделили лично свободным крестьянам 80 % пахотной земли региона, но без лесов.

По данным исследований Х. Стродса, за период с 1850 года до начала ХХ века из Латвии в Россию переселилось около 300 тысяч человек (15,5 % населения). Особенно массовым было бегство крестьян из Латгалии. К миграции крестьян подталкивало безземелье, хотя остзейское дворянство в основном противилось исходу и даже нарочно очерняло жизнь в России[8].

Однако и к началу ХХ века немцы по-прежнему владели почти всеми лесами и пятой частью пахотных земель Прибалтики. Поскольку численность автохтонного населения продолжала увеличиваться, аграрный вопрос к началу ХХ века вновь вернулся на повестку дня и оставался одним из самых насущных задач молодых эстонского и латвийского государств вплоть до радикальной экспроприации немецких поместий-мыз правительствами обeих самопровозглашённых стран в 1918—1920 годах (подробнее — см. в ст. Земельная реформа 1919 года в Эстонии и Земельная реформа 1920 года в Латвии).

Император Павел I, благоволивший к остзейскому дворянству, дал движение проекту создания университета для этого края. Из двух предполагавшихся городов — Митавы и Дерпта — выбор был сделан в пользу последнего: Дерпт, отмечалось в докладе дворянской комиссии, «находится в середине трёх губерний — Лифляндской, Курляндской и Эстляндской; положение своё имеет на сухом месте, между тем как Митава окружена болотами; употребляет российскую монету и ассигнации и сверх того превосходит дешевизной съестных припасов»[9]. В царствование императора Александра I Комиссия об учреждении училищ вынуждена была завершить работу по созданию университета в Дерпте, план которого был утверждён Павлом I ещё 4 (15) мая 1799.

Торжественное открытие Императорского Дерптского университета прошло 21 апреля (3 мая) 1802 и 22 апреля (4 мая) 1802, а лекции начались 1 (13) мая 1802. 12 (24) декабря 1802[10] года Александр I подписал «Акт постановления для Императорского университета в Дерпте», таким образом казне было поручено материальное обеспечение университета, а руководство перешло под эгиду Министерства народного просвещения. Этот день ежегодно торжественно празднуется как день учреждения университета.

Устав Дерптского университета был утверждён Александром I 12 (24) сентября 1803[11].

Спроектированное остзейскими баронами учебное заведение надолго стало «особенным» в российской университетской системе. Дерптский университет был преимущественно немецким по составу преподавателей и учащихся, преподавание велось на немецком языке. К концу XIX века среди значительной части населения Прибалтики, особенно его образованного слоя, русский язык получил широкое распространение, прибалтийские немцы были фактически двуязычны. В этих условиях появилась возможность ввести в Дерптском университете обучение на русском языке, не ущемляя прав студентов и преподавателей. В 1892 году Дерптский университет был переименован в Юрьевский университет по древнерусскому названию Дерпта — Юрьев[12].

Балтийские немцы (помещики и пасторы) были первыми, кто начал развивать латышский язык и культуру[13].

В 1796 году в курляндском поместье графа фон Бера Злекас была открыта первая школа для детей слуг, где обучение велось в том числе и на латышском языке. Это поместье стало центром просвещения латышского народа благодаря деятельности местных пасторов Йохана Георга Биттнера (1779—1862) и его сына Георга Биттнера (1805—1883), который последовал примеру остзейского философа Иоганна Готфрида Гердера, начавшего записывать латышские народные песни — дайны, задолго до того, как к этому подключились латыши Янис Спрогис, Фрицис Бривземниекс и главный исследователь латышского фольлора Кришьянис Баронс[14].

В 1822 году балтийские немцы начали издавать для латышей газеты «Latviešu Avīzes» и «Tas Latviešu Ļaužu Draugs», учредители Общество латышских друзей (латыш. Latviešu draugu biedrība). В связи с отменой крепостного права их целью было создать особую идентичность для латышских крестьян, которой бы они придерживались и гордились — крестьянскую идентичность[13].

В 1925 году в Латвии проживали 70 964 немцев (3,6 % населения), но к 1935 году их число упало до 62 144  человек (3,2 %).

Рига продолжала оставаться крупнейшим городским центром для балтийских немцев (38 523 человек в 1935 году), в то время как в Таллине в это время оставалось 6 575 немцев[16].

Однако после государственного переворота Карлиса Улманиса, провозгласившего курс на «Латышскую Латвию», немцы столкнулись с запретами на приобретение недвижимости и запретами на профессии (например, адвокатскую деятельность)[17].

С началом репатриации балтийских немцев было объявлено, что подлежат ликвидации все немецкие церковные приходы (решение опубликовано 28 октября 1939 года) и школы (решение опубликовано 25 ноября). 1 ноября 1939 года были закрыты все 88 немецких школ Латвии, что стало ярким доказательством реальности потенциальной ассимиляции остающихся прибалтийских немцев[17]. Закрытие школ подстегнуло страхи прибалтийских немцев и подтолкнуло это национальное меньшинство практически в полном составе покинуть страну. 28 ноября 1939 года прекратил работу Институт Гердера, один из наиболее авторитетных центров общественно-политической жизни остзейской диаспоры. 13 декабря вышел последний номер газеты «Rigasche Rundschau» на немецком языке [18]. Богослужения на немецком языке были запрещены, нарушение наказывалось уголовно[19].

Условия выезда немецкого меньшинства были грабительскими: оставляемые ими предприятия зачислялись в особый фонд, из которого производилась оплата поставленных Латвией товаров. Сами владельцы не получили практически ничего. К 20 декабря 1939 года немцы ушли c Рижской биржи, где стали главенствовать латыши[20].

Накануне решения о выезде в Латвии был запрещён обмен денег на драгоценности и золото, а сам оборот ценностей ограничен 300 граммами серебра. Каждому выезжающему разрешалось вывезти с собой только 50 латов наличными (средняя зарплата в стране составляла 100 латов). Запрещалось вывозить любые машины, кроме мотоциклов, племенной скот, движимое имущество, которое могло быть оценено как товар; медицинское оборудование и врачебные кабинеты. С отъездом немцев освободились высокооплачиваемые должности и вакансии в госуправлении (261), учреждениях образования (7675), торговле (4987), промышленности (7675)[19]. В Риге и городах освободилось около 10 тысяч квартир (cм. подробнее ст. Репатриация прибалтийских немцев (1939—1941)).

В конце 1939 — начале 1940 года (Umsiedlung) большинство балтийских немцев Эстонии были переселены на оккупированные немцами территории Польши (рейхсгау Вартеланд)[21]. C октября 1939 по май 1940 года Эстонию покинули около 13 500 жителей[22].

Техническими аспектами переселения немцы занимались сами. Его организацию возглавлял Эрик фон Бремен, за транспорт отвечал Вальтер фон Хёршелманн[23]. Для переселения необходимо было внести себя в национальный список Немецкого культурного муниципалитета или получить справку о национальности в Министерстве внутренних дел[24]. Мигранты группами выезжали из Таллина, Пярну и Курессааре на судах.

16 октября 1939 года немецкие школы в Эстонии были закрыты, со временем та же участь постигла и другие немецкие организации. Немецкое культурное самоуправление было распущено 21 декабря 1939 года, расформирование было формальностью и было связано с тем, что число лиц немецкой национальности в Эстонии упало ниже половины числа по переписи 1934 года. Культурное самоуправление было окончательно ликвидировано 1 января 1940 года[25].

С февраля по март 1941 года, согласно соглашению между Германией и Советским Союзом, прошла ещё одна волна миграции (Nachumsiedlung). В отличие от первого переселения, на этот раз в списки выезжающих были также включены эстонцы, латыши и русские, которые работали на интересы Германии и опасались советских репрессий. Эти переселенцы прибыли не на аннексированные польские территории, а в «Старый Рейх» в границах конца 1937 года. Из Эстонии выехало около 7 тысяч человек, из Латвии — около 10 тысяч, в том числе до 4000 не-немцев[22]. Кроме того, на этот раз были включены и литовские немцы[26]. В отличие от Umsiedlung-переселенцев Nachumsiedlung-переселенцам не была обещана имущественная компенсация[27].

• Репатриация балтийских немцев, 1939 год
• 
  Нацистский план 1939 года по переселению балтийских немцев в Вартеланд с территории Латвии и Эстонии
• 
  Упакованные вещи уезжающих немцев, Рига
• 
  Балтийские немцы-репатрианты высаживаются в порту Штеттина с корабля «Генерал Штойбен»
• 
  Балтийские немцы-репатрианты принимают дом изгнанных поляков в Вартеланде
• 
  Строительство новой деревни в Вартеланде