Норманская теория

Норма́нская тео́рия (нормани́зм)[коммент. 1] — направление в историографии, согласно которому народ-племя русь происходит из Скандинавии периода экспансии викингов (называемых в Западной Европе норманнами).

Расселение и походы скандинавов в VIII—X веках

Сторонники норманизма считают варягов норманнами и рассматривают их как основателей или активных участников формирования первых государств восточных славян: Государства Рюрика, а затем Киевской Руси. Норманизм зародился на основе историографической концепции «Повести временных лет» (начало XII века) и дополнил её широким кругом письменных, археологических и лингвистических источников.

В российской и советской историографии норманизму противопоставляется антинорманизм, при этом обе концепции как отдельные и противостоящие друг другу существуют только в постсоветских странах[5][6][7][8][9]. Основные споры велись вокруг этнической принадлежности варягов. Временами они усиливались политической идеологизацией.

Понятие

Понятия норманская теория, норманизм являются весьма неоднозначными. Они могут означать как признание упоминаемых летописями варягов норманнами (скандинавами), так и присутствие более ранних славяно-скандинавских контактов. Классический норманизм включал положения о приходе норманнов на восточнославянскую территорию, влиянии их на местную культуру, основании ими Русского государства и правящей княжеской династии, а также о скандинавском происхождении названия «Русь». Современный научный норманизм может не разделять идею о том, что норманны являлись единственными или приоритетными создателями раннего Русского государства, и сводится к присутствию скандинавов на территории восточных славян, их влиянию на экономические и этнокультурные процессы, происхождению от них княжеской династии и названия государства[10].

В современной науке также распространено понимание норманизма как концепции, согласно которой скандинавы являются именно основателями Древнерусского государства. С этой точки зрения норманизм практически отсутствует в современной научной среде, в которой считается, что к моменту прихода варягов славяне уже обладали всеми предпосылками для создания государственности, и славяно-скандинавские отношения носили договорной характер[11][10]. Учёные, разделяющие мнение о славяно-скандинавском синтезе, именуются «норманистами» в основном в трудах сторонников антинорманизма[12][11].

Аргументы

Русские летописи

Согласно «Повести временных лет», в 862 году для прекращения междоусобиц племена восточных славян (кривичи и ильменские словене) и финно-угров (чудь и весь) обратились к варягам-руси с предложением занять княжеский престол:

«В год 6370 [862 по современному летоисчислению]… Пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные — норманны и англы, а еще иные готы — вот так и эти. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами“. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой — Синеус, — на Белом озере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля»[13].

Откуда именно были призваны варяги, летописи не сообщают, указывается только, что «из-за моря» (вероятно, Балтийского). Летопись перечисляет народы, которые входят в общность, именуемую варягами. В число варягов включены свее (шведы), урмани (норвежцы), аньгляне (англичане), готе (готландцы). Почти все перечисленные народы, кроме англичан, принадлежат к скандинавам (а англичане имеют германское происхождение и в рассматриваемый период испытывали значительное скандинавское влияние новых новых норманнских переселенцев)[1]. Народ русь здесь представлен как разновидность варягов[4].

В ряде средневековых источников русь упоминается одновременно и как восточный (восточноевропейский), и как западный народ. В «Повести временных лет», помимо перечня варяжских народов в известии о призвании варягов, русь дважды упоминается в таблице народов: среди населения части света, доставшейся библейскому Иафету русь названа рядом с финно-угорскими и балтскими племенами Восточной Европы («Въ Афетови же части сѣдить русь, чюдь и вси языцѣ: меря, мурома, всь, мордва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, югра, литва, зимигола, корсь, лѣтьгола, либь»[13]; при этом русь противопоставлена чуди — собирательному названию ряда племён, в основном прибалтийско-финских); далее в перечне потомков Иафета русь названа снова, но на этот раз среди северных германских народов, тех же, что в рассказе о призвании варягов, и предваряют эту группу народов варяги («Афетово же колѣно и то: варязи, свеи, урмане, готѣ, русь, аглянѣ…»[13]). В Константинопольском списке «Иосиппона» сказано, что руси также «живут по реке Кира [в других списках Кива, то есть Киев], текущей в море Гурган [Каспийское]». Двойная локализация руси имеется и в некоторых арабских источниках, например, у Якуба ар-рус упомянуты рядом с хазарами и смешиваются со славянами, но походы на пруссов они совершали на кораблях с запада, то есть с Балтики. Лингвист С. Л. Николаев объясняет эти двойные упоминания «раздвоением» самой руси, которая, с одной стороны, продолжала оставаться скандинавским (восточношведским) этносом (по Николаеву, жителями Рудена-Руслагена), а с другой — овладела значительными восточноевропейскими территориями, и её название стало также названием славянского населения и государства Русь[4].

В Новгородской первой летописи, предположительно отразившей предшествующий «Повести временных лет» «Начальный свод» конца XI века[14][15], данный рассказ изложен в более кратком варианте: «Идоша за море к Варягомъ и ркоша: „земля наша велика и обилна, а наряда у нас нѣту; да поидѣте к намъ княжить и владѣть нами“…»[16]. Однако дальше летопись сообщает о связи с варягами названия руси: «И от тѣх Варягъ, находникъ тѣхъ, прозвашася Русь, и от тѣх словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска»[16].

Русские летописи оставили в древнерусской транскрипции список имён варягов-руси (до 944 года), большинство отчётливой древнегерманской или скандинавской[17] этимологии. В «Повести временных лет» упоминаются следующие князья: Рюрик (Rorik), Аскольд, Дир, Олег (Helgi), Игорь (Ingwar). Имена князя Игоря и его жены Ольги в греческой транскрипции по синхронным византийским источникам (сочинениям Константина Багрянородного) фонетически близко стоят к скандинавскому звучанию (Ингор, Хелга).

В русско-византийском договоре 911 года (сохранился в составе «Повести временных лет») из 15 имён послов «от рода рускаго» — два финских, остальные имеют скандинавское происхождение (древнескандинавский вариант приведён в скобках): Карлы (Karli), Инегелдъ (Ingjaldr), Фарлофъ (Farulfr), Веремудъ (Vermu(n)dr), Рулавъ (Rollabʀ), Гуды (Góði), Руалдъ (Hróaldr), Карнъ (Karn), Фрелавъ (Friðláfr), Рюаръ (Hróarr), Актеву (фин.), Труанъ (Þrándr), Лидуль (фин.), Фостъ (Fastr), Стемиръ (Steinviðr)[18][13].

Первые имена со славянскими корнями появляются лишь в списке русско-византийского договора 944 года, хотя вожди западно-славянских племён с начала IX века известны под отчётливо славянскими именами.

Письменные свидетельства современников
Основная статья: Русь (народ) § История по письменным источникам

Западноевропейские и византийские авторы IX—X веков идентифицируют русь как шведов[19], норманнов[20] или франков[21]. За редким исключением арабо-персидские авторы описывают русов отдельно от славян, помещая первых вблизи или среди славян[22].

Первое надёжно датируемое известие о руси содержится в Бертинских анналах и относится к 839 году, то есть к периоду более раннему, чем описан в древнерусских летописях. В анналах сообщается о посольстве византийского императора Феофила к императору Людовику Благочестивому 18 мая 839 года. С византийским посольством были посланы некие люди, которым Феофил просил оказать содействие в возвращении на родину:

«Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ называли Рос, которых их король, прозванием каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему [Феофилу], прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли [это] получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он [Феофил] не захотел, чтобы они возвращались теми [путями] и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов.

Очень тщательно исследовав причину их прихода, император [Людовик] узнал, что они из народа свеонов (eos gentis esse Sueonum), как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть»[23].

Важным аргументом норманской теории является сочинение византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» (949 год), где приводятся названия днепровских порогов на двух языках: росском и славянском, и толкование названий на греческом.

Таблица названий порогов[24][25]:

Славянское
название		 Перевод
на греческий		 Славянская
этимология		 Росское
название		 Скандинавская
этимология		 Название в XIX веке
Не спи Ἐσσουπῆ 1. Не съпи
2. Уступы		 — др.-шв. stupi
‘водопаду (дат.п.)’		 Старо-Кайдацкий
Островок порога Ὀστροβουνιπράχ Островьныи прагъ Οὐλβορσί др.-шв. holmforsi
‘островному порогу (дат.п.)’		 Лоханский и Сурский пороги
Шум порога Γελανδρί — — др.-шв. gællandi
‘громкий, звенящий’		 Звонец, в 5 км от Лоханского
Гнездовье пеликанов Νεασήτ Неѩсыть (пеликан) Ἀειφόρ др.-шв. æidfors
‘водопад на волоке’		 Ненасытецкий
Большая заводь Βουλνιπράχ Вълньныи прагъ Βαρουφόρος др.-исл. barufors
‘порог с волнами’		 Волнисский
Кипение воды Βερούτζη Вьручии
(кипящий)		 Λεάντι др.-шв. le(i)andi
‘смеющийся’		 Не локализован
Малый порог Ναπρεζή 1. На стрьзи (на стрежне)
2. Порожьнии, напрасьныи		 Στρούκουν др.-исл. strukum
‘узкой части русла реки (дат.п.)’		 Лишний или Вольный

При этом Константин сообщает, что славяне являются «данниками» (пактиотами — от греч. πάκτα «налог», «подать») росов. Этим же термином характеризуются сами же росские крепости, в которых жили росы.

Археологические свидетельства
Археологические памятники Руси, включающие скандинавские комплексы и вещи в культурном слое поселений, X—XI века (по Г. С. Лебедеву и В. А. Назаренко)
Мечи каролингского типа («мечи викингов») и другие находки. Рюриково городище, Новгород, Гнёздово

Арабский путешественник Ибн Фадлан в деталях описал обряд захоронения знатного руса со сжиганием в ладье и последующим возведением кургана. Данное событие относится к 922 году. Могилы такого типа обнаружены под Старой Ладогой и более поздние в Гнёздове[26]. Способ захоронения, вероятно, возник в среде выходцев из Швеции на Аландских островах и позднее с началом эпохи викингов распространился в Швеции, Норвегии, на побережье Финляндии и на территории будущей Киевской Руси[27].

Более 1200 скандинавских предметов вооружения, украшений, амулетов и предметов быта, а также орудий труда и инструментов VIII—XI веков происходит примерно из 70 археологических памятников Древней Руси. Известно около 100 находок граффити в виде отдельных скандинавских рунических знаков и надписей. Предметы скандинавского происхождения найдены во всех древнерусских торгово-ремесленных поселениях (Ладога (совр. Старая Ладога), Тимерёво, Гнёздово, Шестовица и др.) и ранних городах (Новгород, Псков, Киев, Чернигов)[28].

Находки скандинавских предметов, рассеянные на большой территории в юго-восточном Приладожье, в округе Владимира, Суздаля и Ярославля, связаны с небольшими сельскими памятниками. Самые крупные из них (Тимерёво, Михайловское, Петровское) расположены недалеко от Ярославля, в 10—12 км от Волги. Значительную часть населения здесь составляли скандинавы. Обилие скандинавских древностей в Восточной Европе невозможно объяснить лишь дальними путешествиями и транзитной торговлей выходцев из Скандинавии, тем более часть находок происходит из мест, существенно удалённых от магистральных путей. Скандинавские археологические древности свидетельствуют о большой миграционной волне из Скандинавии в Восточную Европу, в основном с территории Средней Швеции. Эта миграция определялась суровыми природными условиями Скандинавии, небольшим количеством земель, пригодных для земледелия (к территории будущей Руси, напротив, относится летописная фраза «земля наша велика и обильна»)[29].

На рубеже VI—VII веков по течению Волхова на месте будущей Любшанской каменной крепости возникает деревянный острог финно-угорских племён. Ряд находок свидетельствуют о том, что поселение было включено в систему контактов между Прикамьем, Южным Приладожьем, Финляндией и Средней Швецией. Обнаружение этого раннего поселения дополнительно свидетельствует, что контакты со скандинавами были начаты финно-угорским населением, а славяне включились в них позднее[30].

В Старой Ладоге, в частности, фиксируются следы скандинавского производства VIII века[31].

В 2008 году на Земляном городище Старой Ладоги археологами обнаружены предметы эпохи первых Рюриковичей с изображением сокола, возможно позднее ставшее символическим трезубцем — гербом Рюриковичей[32]. Похожее изображение сокола отчеканено на английских монетах датского конунга Анлафа Гутфритссона (939—941).

При археологических исследованиях слоев IX—X веков в Рюриковом городище обнаружено значительное количество находок военного снаряжения и одежды викингов, предметы скандинавского типа (железные гривны с молоточками Тора, бронзовые подвески с руническими надписями, серебряная фигурка валькирии и др.)[33], что свидетельствует о присутствии выходцев из Скандинавии в Новгородских землях во времена зарождения русской государственности.

Скандинавы присутствовали среди основателей первых усадеб Новгорода в 930—950-х годах. Распределение скандинавских артефактов на территории города свидетельствует о свободном расселении скандинавов и их престижных позициях в социальной топографии[34].

Лингвистические свидетельства

Целый ряд слов древнерусского языка имеет доказанное древнескандинавское происхождение. Существенно, что в славянский язык проникали не только слова торговой лексики, но и морские термины, бытовые слова и термины власти и управления, собственные имена. Так, были заимствованы имена Глеб, Игорь, Ингварь, Олег, Ольга, Рогволод, Рогнеда, Рюрик, слова[35]: варяги, колбяги, гриди, тиун, вира, стяг, пуд, якорь, ябедник (старое значение — чиновник), кнут, голбец и др.

По мнению лингвиста А. А. Зализняка, современный научный консенсус скорее всего говорит о том, что вне зависимости от того, как было образовано слово «русь», вначале оно обозначало только норманнов и пришло в русский язык из древнескандинавского языка (др.-сканд. rōþr «гребец» и «поход на гребных судах», трансформировавшееся через фин. ruotsi «шведский, швед» в др.-рус. рѹсь[36][37][4]), а затем постепенно с норманнской элиты стало «скользить» на весь народ Древней Руси[38]. По мнению лингвиста С. Л. Николаеву др.-рус. рѹсь, рѹсьскыи псковские кривичи и ильменские словены первоначально называли представителей этноплеменного образования в шведском Рудене, с которым у местных славян и финских племён (чуди, веси) имелись устойчивые торговые связи (именно к ним племена обратились с просьбой прислать посредника в междоусобных спорах). После вокняжения династии Рюрика в Ладоге или Новгороде по распростанённой в Средние века модели (ср. название восточнобалканских славян българе — от булгар, тюркских завоевателей; французы — по названию завоевателей-франков) этническое название правителей было перенесено на подвластный им народ, включавший как славян, так и финнов. По крайней мере до XII века русские славяне помнили, что русь является скандинавским (варяжским) племенем, а династия Рюрика имеет скандинавское (варяжское) происхождение, сам Рюрик был русским, скандинавским правителем[4].

История теории

Иван Васильевич часто хвастал, что предки его не русские, как бы гнушаясь своим происхождением от русской крови. Это видно из слов его, сказанных одному англичанину — золотых его дел мастеру. Отдавая слитки для приготовления посуды, царь велел ему хорошенько смотреть за весом. «Русские мои все воры, — сказал он. — <...> Я не русский, предки мои германцы».

Дж. Флетчер, 1591[39]

Впервые тезис о происхождении варягов из Швеции выдвинул король Юхан III в дипломатической переписке с Иваном Грозным. Сам Грозный категорически это отрицал, настаивая на происхождении Рюриковичей из потомков императора Августа из германской нации, к которой относились тогда не только немцы, но балтийские славяне, половцы, венгры и т. д.[40]

«Варяжский вопрос» часто приобретал политическое звучание. В XVII веке Швеция для обоснования своей экспансионистской политики по отношению к Русскому государству активно использовала летописные сведения о скандинавском происхождении древнерусских князей и присутствии скандинавов в Восточной Европе периода становления Древнерусского государства[36].

Идею скандинавского происхождения варягов развил в 1615 году шведский дипломат Пётр Петрей де Ерлезунда в своей книге «Regin Muschowitici Sciographia». Его поддержал в 1671 году королевский историограф Юхан Видекинд в «Thet svenska i Ryssland tijo åhrs krijgs historie».

Г. Ф. Миллер
А. Л. Шлёцер
В. Н. Татищев

В самой России широкую известность норманская теория получила в первой половине XVIII века, благодаря работам немецких историков в Российской академии наук Г. З. Байера (1694—1738), позднее Г. Ф. Миллера, Ф. Г. Штрубе де Пирмонта и А. Л. Шлёцера.

Политическую и идеологическую остроту «варяжский вопрос» приобрёл в середине XVIII века[36], когда против норманской теории, усмотрев в ней тезис об отсталости славян и их неготовности к образованию государства[41], активно выступил М. В. Ломоносов, предложив иную, не скандинавскую идентификацию варягов, отчасти совпавшую с неизвестными ему взглядами Ивана Грозного. Ломоносов, в частности, утверждал, что Рюрик был родом из полабских славян, которые, по его мнению, имели династические связи с князьями ильменских словен. Этим и было обусловлено его приглашение на княжение.

В дискуссии 1749 года обозначились два диаметрально противоположных взгляда: признание скандинавов в качестве основателей Древнерусского государства, трактовка наименований «русь» и «варяги» как обозначения скандинавов (Г. Ф. Миллер, опиравшийся на исследования Г. З. Байера) и отрицание какого-либо участия скандинавов в социально-политической жизни Руси, утверждение, что слова «русь» и «варяги» — греческие или славянские (М. В. Ломоносов, В. К. Тредиаковский и др.). Обе стороны исходили из единых представлений о возможности создания государства одним человеком и считали летописные сообщения полностью достоверными, но расходились в их интерпретации[36].

Один из первых русских историков середины XVIII века В. Н. Татищев, исследовав «варяжский вопрос», не пришёл к определённому выводу относительно этнической принадлежности призванных на Русь варягов, но предпринял попытку объединения противоположных воззрений. По его мнению, основанному на «Иоакимовской летописи», варяг Рюрик происходил от норманнского князя, правящего в Финляндии, и дочери славянского старейшины Гостомысла.

Н. М. Карамзин
Варяги-русь, реконструкция немецкого историка Фридриха Крузе на основании археологических находок, 1859

В начале XIX века Н. М. Карамзин, опираясь на критический анализ летописных известий, сделанный А. Л. Шлёцером, сформулировал концепцию создания древнерусской «монархии» варягами-скандинавами во главе с Рюриком, который был приглашён новгородским старейшиной Гостомыслом для управления славянскими и финскими племенами. Построение Карамзина преобладало до середины XIX века[36]. В свою очередь, под влиянием трудов И. Ф. Г. Эверса[42] С. М. Соловьев, признавая происхождение первых князей и дружины норманским, в целом оценивал их влияние как незначительное.

В середине XIX века в рамках славянофильского направления исторической науки усилились антинорманские тенденции. Двумя виднейшими представителями антинорманизма XIX века были С. А. Гедеонов и Д. И. Иловайский. Гедеонов вновь поставил во главу угла вопрос об этнической природе варягов и руси. Он утверждал, что эти термины, а также имена первых русских князей (Рюрика, Олега, Игоря) происходят из прибалтийско-славянских языков, что, по его мнению, доказывало славянскую природу древнерусской государственности. Русов он считал балтийскими славянами — ободритами. Однако предложенная им этимология была тогда же отвергнута языковедами. Вместе с тем его критика взглядов «норманистов» побудила их интенсифицировать поиски и исследование новых источников по «варяжскому вопросу»[36]. Иловайский утверждал южное происхождение русов.

Французский барон Артюр де Гобино, заложивший основы «расовой теории», писал в своём сочинении «Опыт о неравенстве человеческих рас» (1853—1855):

Сегодня существует большая славянская империя [Российская империя] — единственная, которая выдержала испытание временем, первый и уникальный памятник политическому разуму, истоки которого следует искать в варяжских, т. е. норманнских династиях. Однако это грандиозное сооружение является германским только в силу факта своего существования. Норманны не изменили характер своих подданных: они были слишком малочисленны, чтобы добиться такого результата. Они затерялись в массе местного населения[43].

В. О. Ключевский

В середине XIX — начале XX веков учёные ввели в научный оборот значительный корпус восточных (А. Я. Гаркави, А. А. Куник), византийских (В. В. Латышев), скандинавских (Ф. А. Браун) и западно-европейских источников. Эти источники существенно расширили представления об экономическом и социально-политическом процессах образования раннего Русского государства и свидетельствовали о значительной роли в них скандинавов. Взгляды на причины возникновения Русского государства изменились, в том числе было признано значение внутреннего экономического и социального развития восточных славян; само возникновение государства теперь рассматривалось как длительный процесс. Расширение круга источников и изменение подхода к решению проблемы сняли остроту вопроса об этнической принадлежности варягов и первых русских князей. Вплоть до середины 1940-х годов подавляющее большинство отечественных и зарубежных историков и филологов склонялось к мнению об активном участии скандинавов в формировании Древнерусского государства, скандинавского происхождения русской знати и династии, скандинавской этимологии терминов «варяг» и «русь». Эти взгляды разделяли С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, В. Л. Томсен, А. А. Шахматов, Ю. В. Готье, Б. Д. Греков, С. В. Юшков и др. Одновременно широкомасштабные археологические исследования в Старой Ладоге, Гнёздове, Киеве, Чернигове (Н. Е. Бранденбург, Д. Я. Самоквасов, А. А. Спицын, Т. Арне и др.) подтвердили присутствие в Восточной Европе в IX—X веках значительного числа скандинавов и концентрацию скандинавских древностей в основных пунктах торговых путей[36].

Скандинавское происхождение элиты Древнерусского государства использовалось в пропаганде нацистской Германии для доказательства идеи принадлежности славян к «низшим расам» и «неспособности их к самостоятельному управлению» (утверждалась культуртрегерская роль скандинавов по отношению к славянам). Ещё в «Майн кампф» (1925) Гитлер писал: «Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам — превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы». В изданной 1 июня 1941 года инструкции статс-секретаря немецкого имперского министерства внутренних дел и имперского министерства продовольствия Герберта Бакке для немецких оккупационных чиновников говорилось:

«Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет, приходите и владейте нами». Это изречение появилось уже в самом начале образования русского государства, когда русские звали норманнов приходить и управлять ими. Эта установка красной нитью проходит через все периоды истории русского государства: господство монголов, господство поляков и литовцев, самодержавие царей и господство немцев, вплоть до Ленина и Сталина. Русские всегда хотят быть массой, которой управляют. Так они воспримут и приход немцев, ибо этот приход отвечает их желанию: «приходите и владейте нами».

4 октября 1943 года, уже в разгар войны, выступая перед своими группенфюрерами в Познани, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер заявлял: «Этот низкокачественный человеческий материал сегодня так же не способен поддерживать порядок, как не был способен 700 или 800 лет назад, когда эти люди призывали варягов, когда они приглашали Рюриков»[43].

В середине 1940-х — начале 1950-х годов в Советском Союзе произошёл новый всплеск антинорманизма. Он имел две основных причины: реакция на эксплуатацию идей «норманизма» в нацистской Германии, а также борьба с космополитизмом. В сферах истории и археологии последняя выразилась в теории автохтонного (без внешних влияний) развития восточных славян. Присутствие скандинавов в Восточной Европе отрицалось (А. В. Арциховский). Основным аргументом этого, как и в XVIII веке и в середине XIX века, была нескандинавская этимологию названий «русь» и «варяги». Для этих терминов предлагалось восточно-славянское (М. Н. Тихомиров), кельтское, прибалтийско-славянское (А. Г. Кузьмин) и др. происхождение[36].

Другим аргументом считался тезис одного из основоположников марксизма Фридриха Энгельса о том, что государство не может быть навязано извне, дополненный официально пропагандируемой в то время псевдонаучной автохтонистской теорией лингвиста Н. Я. Марра, отрицавшей миграции и объясняющей эволюцию языка и этногенез с классовой точки зрения. Идеологической установкой для советских историков стало доказательство тезиса о славянской этнической принадлежности племени русь. Характерные выдержки из публичной лекции доктора исторических наук В. В. Мавродина, прочитанной в 1949 году, отражают состояние дел в советской историографии сталинского периода:

Естественно, что «учёные» прислужники мирового капитала стремятся во что бы то ни стало опорочить, очернить историческое прошлое русского народа, принизить значение русской культуры на всех этапах её развития. Они же «отказывают» русскому народу в инициативе создания своего государства.[…]
Этих примеров вполне достаточно, чтобы прийти к выводу о том, что тысячелетней давности предание о «призвании варягов» Рюрика, Синеуса и Трувора «из-за моря», которое давным давно следовало сдать в архив вместе с преданием об Адаме, Еве и змие-искусителе, всемирном потопе, Ное и его сыновьях, возрождается зарубежными буржуазными историками для того, чтобы послужить орудием в борьбе реакционных кругов с нашим мировоззрением, нашей идеологией.[…]
Советская историческая наука, следуя указаниям Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, положив в основу замечания товарищей Сталина, Кирова и Жданова на «Конспект учебника по Истории СССР», разработала теорию о дофеодальном периоде, как периоде зарождения феодализма, и о варварском государстве, возникающем в это время, и приложила эту теорию к конкретным материалам истории русского государства. Таким образом уже в теоретических построениях основоположников марксизма-ленинизма нет и не может быть места норманнам как создателям государства среди «диких» восточно-славянских племён[44].

Многие годы советский антинорманизм представлял историк и археолог Б. А. Рыбаков. С 1940-х годов он отождествлял русов и славян, помещая первое древнеславянское государство, предшественника Киевской Руси, в лесостепь Среднего Поднепровья.

В 1960-е годы «норманисты» вернули позиции, признавая существование славянского протогосударства во главе с русью до прихода Рюрика. И. Л. Тихонов называет одну из причин, почему в 1960-е годы многие становились норманистами:

…отход от научного официоза воспринимался и как своего рода «научное диссидентство», фронда, а это не могло не привлекать молодых людей, политическое диссидентство которых ограничивалось чтением Гумилева и Бродского, распеванием песен Галича, да анекдотами про Брежнева […] Некоторая оппозиционность вполне устраивала нас и создавала некий ореол вокруг участников «Варяжского семинара»[45].

В 1960-е — начале 2000-х годов в трудах археологов (Д. А. Авдусин, М. И. Артамонов, А. Н. Кирпичников, Г. С. Лебедев, Е. Н. Носов, Т. А. Пушкина и др.), историков и источниковедов (А. А. Горский, Е. А. Мельникова, А. П. Новосельцев, В. Т. Пашуто, В. Я. Петрухин, М. Б. Свердлов, И. П. Шаскольский и др.), филологов (Г. А. Хабургаев, Г. Шрамм) изучение славяно-скандинавских связей периода становления Русского государства вышло далеко за рамки спора об этимологии названий «русь» и «варяги» и приобрело комплексный и междисциплинарный характер. Основными вопросами являются роль торговых путей в образовании государства и степень участия варягов в международной торговле, формирование древнерусской военной элиты и место в ней варягов, наряду с другими этническими группами, сравнительная типология социально-политического развития скандинавов и восточных славян и их этнокультурный синтез и др.[36]

Предметом дискуссии стала локализация объединения русов с каганом во главе, получившего условное название Русский каганат. Востоковед А. П. Новосельцев склонялся к северному расположению Русского каганата, в то время как археологи (М. И. Артамонов, В. В. Седов) помещали каганат на юге, в районе от Среднего Поднепровья до Дона. Не отрицая влияния норманнов на севере, они всё же выводят этноним «русь» из иранских корней[46][47][48].

По мнению Е. А. Мельниковой и В. Я. Петрухина, становлению княжеской династии предшествовал длительный процесс развития социально-экономических отношений у славян и финно-угров, в котором скандинавские дружины стали не более чем катализатором в связи с их участием в создании торгового маршрута из Скандинавии в Восточную Европу. Скандинавы целиком «реализовали» себя в ранней русской истории, приняв участие в том этнокультурном синтезе, который привел к становлению Русского государства и культуры[49]. Призвание Рюрика на княжение рассматривается учёными как фольклорное отражение договорных отношений (др.-рус. рядъ) между племенной знатью восточных славян и финнов с одной стороны и варяжской дружиной во главе с князем — с другой стороны[50][51][52][53][1][54].

По мнению В. В. Мурашёвой, несмотря на значительное присутствие выходцев из Скандинавии среди населения Восточной Европы, скандинавское происхождение правящей династии, дружины и названия государства, скандинавы славянизировались в течение небольшого времени, а ранняя русская история была вполне самостоятельной. Отдельные части Восточно-Европейской равнины осваивались различными этническими группами (славянами, балтами, финно-уграми, норманнами), не разделёнными между собой границами. Процесс этот происходил в основном мирно. В восточнославянском самосознании, в отличие от западноевропейского, не сложился враждебный образ викинга, варяга[29].

Согласно лингвисту С. Л. Николаеву, большая часть летописных варяжских имён (в том числе в текстах договоров с греками) отражает фонетику северогерманского диалекта (названного учёным континентальным северогерманским языком), отдельного от древнескандинавского языка, но близкого к нему. Эта фонетика заметно отличается от фонетики древнедатского, древнешведского и древнесеверного (древненорвежского и древнеисландского) языков, но в целом восходит к прасеверогерманской и отражает северогерманские инновации. Она имеет архаические черты, свидетельствующие о более раннем отделении диалекта от древнесеверогерманского (древнескандинавского) языка, чем разделение остальных северогерманских языков на восточную (шведско-датскую) и западную (норвежско-исландскую) и гутническую группы. По Николаеву, на континентальном северогерманском диалекте в конце 1-го тысячелетия говорили осёдлые северогерманцы (осевшие на Руси скандинавы) Новгородской земли, в основном составлявшие до XIII века варяжскую часть дружины русских князей. Им также, возможно, пользовались северогерманцы Смоленской земли (в Гнёздово северогерманское население непрерывно существовало с Х по XII века, его жители постепенно славянизировались в среде смоленских кривичей) и северогерманцы древнего Пскова, откуда происходит варяжка Ольга, имя которой также анализируется как континентальное северогерманское. Предполагается, что континентальный северогерманский диалект сформировался на территории будущей Руси в «гардах» (в «варяжских слободах»), заселённых выходцами из Скандинавии в VIII—IX веках. Наряду с именами, отражающими фонетику континентального северогерманского диалекта, в летописях представлены имена с фонетикой восточно- или западноскандинавской групп. Как правило, такие имена фонетически являются восточношведскими и древнесеверными. Так, судя по узкому рефлексу северогерманского праязыка *œ̄, древнешведскую форму Rȳrik это имя имело в среднешведских (уппландских) диалектах[4]. По мнению лингвиста А. В. Циммерлинга, имена варягов в списке послов и примкнувших к ним лиц указывают на достаточно поздние фонетические процессы, большинство из которых отражают восточно-скандинавские диалектные черты[55].

Критика
Основная статья: Антинорманизм

Антинорманизм, преобладавший в славянофильском течении российской исторической науки, а позднее благодаря партийным идеологам и в советской историографии, приписывал норманской теории следующие положения[56]:

  1. Приход норманнов на древнюю восточнославянскую территорию
  2. Основание норманнами киевской княжеской династии
  3. Норманское происхождение названия «Русь»
  4. Влияние норманнов на восточнославянскую культуру
  5. Норманны как создатели первого восточнославянского государства
  6. Расовое превосходство норманнов как причина их успехов
  7. Политическое влияние на современную ситуацию: германцам суждено повелевать, славянам — подчиняться

При этом в действительности учёные-норманисты разделяли лишь первые пять из этих пунктов. О расовом превосходстве и влиянии на политику учёные речь не вели[10].

По мнению историка А. В. Назаренко, «скандинавоязычного прототипа у финского Ruotsi, а значит, и древнерусского русь выявить не удаётся»[57]. Однако лингвисты отмечают несомненность существования прагерманского глагола *róa и его производных, в том числе rōþer («гребец») и *rōþs(-maðr, -karl) и др., отразившихся во всех германских языках[58]. Переход древнесеверогерманского rōþs- > финск. ruots фонетически закономерен. Комплекс значений слова rōþ(e)r — «гребец; гребля; весло; плавание на гребных судах» — является устойчивым во всех германских языках: др.-исл. róðr, др.-в.-нем. ruodar, др.-англ. rōðor и др.[59] Переход финск. ruotsi > др.-русск. русь фонетически обоснован. Зап.-финск. uo/oo закономерно отражалось в др.-русск. ӯ, что подтверждается рядом аналогий (ср. финск. suomi > др.-русск. сумь)[60][59].

И. П. Шаскольский писал, что термин руотси нигде не встречается до XVI века[61]. Г. С. Лебедев и В. С. Кулешов считают, что нет лингвистических препятствий для того, чтобы выводить др.-рус. рѹсь из др.-сканд. *rōþ- непосредственно, без финского посредства[62].

В новейшее время в контексте цивилизационного подхода в истории и теорий этнокультурных взаимодействий противостояние «норманистов» и «антинорманистов» в значительной мере утратило научный смысл. Становление государственности рассматривается как длительный процесс углубления стратификации общества, завершающийся политогенезом под воздействием комплекса различных факторов[36].

Примечания
Комментарии
  1. В ряде источниках с двумя н — норманнская теория[1]. Многие авторы писали с одним н: историки Б. Д. Греков, В. В. Мавродин, Д. А. Авдусин, И. П. Шаскольский, Л. С. Клейн[2], А. М. Сахаров в статье Большой советской энциклопедии[3], лингвист С. Л. Николаев[4].
Сноски
  1. Петрухин В. Я. Русь в IX—X веках. От призвания варягов до выбора веры. 2-е изд., испр. и доп. М. : Форум : Неолит, 2014. 464 с.
  2. Клейн Л. С. Фо па антинорманиста (Рец. на кн.: Фомин В. В. Голый конунг. Норманизм как диагноз. М. : Алгоритм, 2013. 320 с.) // Российский археологический ежегодник. № 4. 2014 / Ред. Л. Б. Вишняцкий. СПб.: ООО «Университетский издательский консорциум», 2014. С. 649, примеч. 1.
  3. Норманская теория / А. М. Сахаров // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.
  4. Николаев С. Л. Семь ответов на варяжский вопрос // Повесть временных лет / Пер. с древнерус. Д. С. Лихачёва, О. В. Творогова. Комм. и статьи А. Г. Боброва, С. Л. Николаева, А. Ю. Чернова, А. М. Введенского, Л. В. Войтовича, С. В. Белецкого. — СПб. : Вита Нова, 2012. С. 398—430.
  5. Антинорманизм в сборнике РИО // Клейн Л. С. Спор о варягах. — СПб.: Евразия, 2009.
  6. Elena Melnikova. The Varangian problem. In Raymond Taras. Russia’s Identity in International Relations: Images, Perceptions, Misperceptions. Routledge, 2012
  7. Véronique Gazeau and Alexandre Musin Normannism and Anti-Normannism Wednesday, 24 March 2010 (недоступная ссылка). Дата обращения: 20 марта 2015. Архивировано 30 января 2016 года.
  8. Белоусова. Роковое золото // Совершенно секретно.
  9. Katie Lane HST 499 Spring 2005 VIKINGS IN THE EAST: SCANDINAVIAN INFLUENCE IN KIEVAN RUS (недоступная ссылка). Дата обращения: 19 марта 2015. Архивировано 10 сентября 2016 года.
  10. Мельникова Е. А. Древняя Русь и Скандинавия : Избранные труды / под ред. Г. В. Глазыриной и Т. Н. Джаксон. М. : Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2011.
  11. Котляр Н. Ф. В тоске по утраченному времени (Рецензия на Сборник Русского исторического общества «Антинорманизм») // Средневековая Русь. М. : Индрик, 2007. Вып. 7 / Отв. ред. А. А. Горский. С. 343—353.
  12. Сборник Русского исторического общества. Т. 8 (156). «Антинорманизм» / Редколлегия: В. В. Дегоев, В. А. Захаров, А. Г. Кузьмин, И. А. Настенко, О. М. Рапов, В. В. Фомин, Ю. В. Яшнев. М. : Русская панорама, 2003
  13. Повесть временных лет (Подготовка текста, перевод и комментарии О. В. Творогова) // Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачёва, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. СПб. : Наука, 1997. Т. 1 : XI—XII века. (Ипатьевский список «Повести временных лет» на языке оригинала и с синхронным переводом). Электронная версия издания, публикация Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.
  14. Творогов О. В. Повесть временных лет // Словарь книжников и книжности Древней Руси : [в 4 вып.] / Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом) ; отв. ред. Д. С. Лихачёв [и др.]. — Л. : Наука, 1987—2017. Вып. 1 : XI — первая половина XIV в. / ред. Д. М. Буланин, О. В. Творогов. 1987. С. 337—343.
  15. «Повесть временных лет» / Гиппиус А. А. // Перу — Полуприцеп [Электронный ресурс]. — 2014. — С. 496. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 26). — ISBN 978-5-85270-363-7.
  16. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / АН СССР, Институт истории; отв. ред. М. Н. Тихомиров; под ред. и с предисл. А. Н. Насонова. — М. ; Л. : Издательство АН СССР, 1950. С. 106.
  17. Скандинавская этимология некоторых имён оспаривается, однако альтернативные версии признаются в основном лишь авторами этих версий.
  18. Melnikova E. A. (2003) The Cultural Assimilation of the Varangians in Eastern Europe from the Point of View of Language and Literacy in Runica — Germ. — Mediavalia (heiz./n.) Rga-e 37, pp. 454—465.
  19. Бертинские анналы, 839 год.
  20. Иоанн Диакон, около 1000 года; Лиутпранд Кремонский, около 960 года.
  21. Продолжатель Феофана. Франками в византийских источниках назывались жители Северо-Западной Европы.
  22. Очерки истории СССР (под ред. Н. М. Дружинина). Академия наук СССР, 1958. С. 767.
  23. Бертинские анналы. Год 839. // S. Prudentii annales sive Annalium Bertinianorum pars secunda. Ab anno 835 usque ad 861 PL. T. CXV. P. 1852 Col. 1375—1420
  24. De Administrando Imperio by Constantine Porphyrogenitus, ред. Gy. Moravcsik, пер. R. J. H. Jenkins, Dumbarton Oaks Center for Byzantine Studies, Washington D. C., 1993.
  25. Комментарии к гл. 9 // Константин Багрянородный. Об управлении империей (текст, перевод, комментарий) / изд. 2-е, исправленное ; Под редакцией Г. Г. Литаврина и А. П. Новосельцева. М.: Наука, 1991. 496 с. (Древнейшие источники по истории народов СССР).
  26. Могильник Плакун, сожжение в ладье по типу В2 (Бирка), датируется первой половиной IX века. Гнёздовские захоронения по типу В1 (Бирка) датируются X веком. Лебедев Г. С. Шведские погребения в ладье VII—XI веков // Скандинавский сборник XIX. Таллин : Ээсти Раамат, 1974.
  27. Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л. : Изд-во ЛГУ, 1985. Гл. 2.1.
  28. Пушкина Т. А. Скандинавские находки с территории Древней Руси (обзор и топография) // XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. М.—Петрозаводск, 1997.
  29. Мурашёва В. В. Была ли Древняя Русь частью Великой Швеции?
  30. Лебедев Г. С. Археология Ладоги // Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. — СПб.: Евразия, 2005. — С. 459 – 481. — 640 с. — ISBN 5-8071-0179-0.
  31. Рябинин Е. А. Скандинавский производственный комплекс VIII века из Старой Ладоги // Скандинавский сборник. № 25. С. 161—178.
  32. Чернов Ю. В Старой Ладоге найден герб Рюрика? (2009).
  33. См. подробнее в статье Рюриково городище.
  34. Мусин А. Е., Тарабардина О. А. Скандинавы среди первопоселенцев Новгорода по данным археологии // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2019. Т. 64. Вып. 2. С. 762—785.
  35. Этимологический словарь русского языка = Russisches etymologisches Wörterbuch : в 4 т. / авт.-сост. М. Фасмер ; пер. с нем. и доп. чл.‑кор. АН СССР О. Н. Трубачёва, под ред. и с предисл. проф. Б. А. Ларина [т. I]. — Изд. 2-е, стер. — М. : Прогресс, 1986—1987.
  36. Варяги / Е. А. Мельникова // Большой Кавказ — Великий канал [Электронный ресурс]. — 2006. — С. 621—622. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 4). — ISBN 5-85270-333-8.
  37. Русь // Этимологический словарь русского языка = Russisches etymologisches Wörterbuch : в 4 т. / авт.-сост. М. Фасмер ; пер. с нем. и доп. чл.‑кор. АН СССР О. Н. Трубачёва, под ред. и с предисл. проф. Б. А. Ларина [т. I]. — Изд. 2-е, стер. — М. : Прогресс, 1986—1987.
  38. sergeitsh. Андрей Зализняк : История русского языка (1 июня 2014). Дата обращения: 12 ноября 2017.
  39. Giles Fletcher. Of the Russe Common Wealth: Or Maner of Governement by the Russe Emperour…
  40. См. врезку, где то же он говорил английскому послу Флетчеру.
  41. История России / А. С. Орлов, В. А. Георгиев, Н. Г. Георгиева, Т. А. Сивохина. М. : Проспект, 2010.
  42. Соловьёв С. М. Мои записки. С. 60.
  43. Владимир Родионов. Идеологические истоки расовой дискриминации славян в Третьем рейхе // Актуальная история.
  44. Мавродин В. В. Борьба с норманизмом в русской исторической науке. Л. : Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний. 1949.
  45. «Варяжский семинар» — особый дискуссионный кружок норманистов Ленинграда. Тихонов И. Л. Отблеск «Варяжского семинара» в годы застоя. // Клейн Л. С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон. СПб. : Евразия, 2009. С. 299—300.
  46. Седов В. В. Древнерусская народность. Историко-археологическое исследование. М., Языки русской культуры, 1999. С. 67. Автор признаёт версию О. Н. Трубачёва наиболее обоснованной.
  47. Березовец Д. Т. «Об имени носителей салтовской культуры» // Археологія: Сборник. Т. XXIV. Киів, 1970. Автор предположил, что русы восточных источников — это ираноязычные носители лесостепного варианта салтовско-маяцкой культуры. Большинство сторонников норманизма и антинорманизма эту версию в те годы не поддержали.
  48. Артамонов М. И. История хазар. 2-е изд. СПб., 2002. С. 297—301.
  49. Петрухин В. Я. «Славяне, варяги и хазары на юге Руси». К истории формирования территории древнерусского государства // Древнейшие государства Восточной Европы. 1992—1993. М., 1995.
  50. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. «Легенда о призвании варягов» в сравнительно-историческом аспекте // XI Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии / редкол.: Ю. В. Андреев и др. М., 1989. Вып. 1. С. 108—110.
  51. Петрухин В. Я. Глава 4. К начальной истории Русского государства Архивировано 11 августа 2016 года. // Начало этнокультурной истории Руси IX—XI вв.. М., 1995.
  52. Петрухин В. Я. Легенда о призвании варягов и балтийский регион // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2008. № 2 (32). С. 41—46.
  53. Мельникова Е. А. Ряд в Сказании о призвании варягов и его европейские и скандинавские параллели // Мельникова Е. А. Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды / под ред. Г. В. Глазыриной и Т. Н. Джаксон. — М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2011. — С. 249—256.
  54. Мельникова Е. А. Рюрик, Синеус и Трувор в древнерусской историографической традиции // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г / Отв. ред. Т. М. Калинина. — М.: Вост. лит., 2000. — 494 с. — 1000 экз. — ISBN 5-02-018133-1. Архивированная копия (недоступная ссылка). Дата обращения: 13 сентября 2015. Архивировано 5 марта 2016 года..
  55. Циммерлинг А. В. Имена варяжских послов в «Повести временных лет» [The names of the Varangian Guests in the Tale of Bygone Years] // 5-й круглый стол «Древняя Русь и германский мир в филологической и исторической перспективе». Москва. Июнь 2012.
  56. Клейн Л. С. Норманизм – антинорманизм: конец дискуссии.
  57. Назаренко А. В. Древняя Русь и славяне. М. : Русский фонд содействия образованию и науке, 2009 С. 370.
  58. de Vriеs J. Altnordisches etymologisches Wörterbuch. Leiden, 1977. S. 450.
  59. Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Название «русь» в этнокультурной истории Древнерусского государства (IX—X вв.) // Вопросы истории. 1989. № 8. С. 24—38.
  60. Schramm G. Die Herkunft des Namens Rus’ // FzOG. 1982. Bd. 30. S. 19.
  61. Шаскольский И. П. Вопросы происхождения имени «Русь» в современной буржуазной науке // Критика новейшей буржуазной историографии. Л., 1967. С. 128—176.
  62. Кулешов В. С. К оценке достоверности этимологии слова русь // Сложение русской государственности в контексте раннесредневековой истории Старого Света : Материалы Международной конференции, состоявшейся 14—18 мая 2007 года в Государственном Эрмитаже. — СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2009. — С. 452.

Литература

Ссылки
This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.