Шлёцер, Август Людвиг

В 1761 году по приглашению Ф. И. Миллера приехал в Россию и занял место домашнего учителя и помощника его в исторических трудах с жалованием 100 руб. в год. В 1761—1767 годах работал в Императорской Академии наук, адъюнкт с 1762 года, с 1764 года - ординарный академик, с 1765 ординарный профессор академического университета по русской истории. Почётный член Академии наук (1769) и Общества истории и древностей российских (1804).

Шлёцер поставил себе три задачи: изучить русский язык, помогать Миллеру в его «Sammlung Russischer Geschichte» и заняться изучением русских исторических источников, для чего познакомился с церковнославянским языком. Скоро у него начались несогласия с Миллером. Шлёцер не мог удовольствоваться скромной ролью, которую ему ставил Миллер, и ушёл от него, и через Тауберта сделан был адъюнктом академии на неопределённое время. Шлёцер увлёкся летописями, но многое ему было непонятно. Случайно Тауберт нашёл рукописный немецкий перевод полного списка летописи, сделанный учёным А.-Б. Селлием, и Шлёцер занялся извлечениями из неё. Здесь он заметил связь летописного рассказа с византийскими источниками и стал изучать Георгия Пахимера, Константина Багрянородного, но так как оказалось, что одними византийскими источниками всего объяснить нельзя, то он стал заниматься славянским языком и по этому поводу высказал такой взгляд: «кто не знаком с греческим и славянским языками и хочет заниматься летописями, тот чудак, похожий на того, кто стал бы объяснять Плиния, не зная естественной истории и технологии».

В 1764 году Шлёцер, которому не нравилась перспектива быть ординарным академиком русским с 860 руб. жалованья, на что только он и мог рассчитывать, решил уехать в Германию, и там издать свои «Rossica» — извлечения из источников; для этой цели Шлёцер просит 3-годичный отпуск и предлагает в свою очередь два плана занятий:

• I-й. Мысли о способе обработки русской истории; мысли эти следующие: русской истории пока нет, но она может быть создана им, Шлёцером. Для этого нужны: 1) studium monumentorum domesticorum, то есть изучение русских летописей: а) критическое (малая критика: собирание и сверка их для получения более верного текста), б) грамматическое, так как язык летописи во многих местах не ясен, в) историческое — сравнение летописей по содержанию друг с другом для того, чтобы отметить особенности и вставки в них и в других исторических сочинениях; 2) studium monumentorum extrariorum, изучение иностранных источников, главным образом, хроник: польских, венгерских, шведских, особенно византийских и монголо-татарских, даже немецких, французских и папских, так как, начиная с Х в., в них есть сведения о России. Критическое изучение должно вестись по следующему методу: 1) все рукописи должны получить своё имя и быть описаны «дипломатически», 2) историю разделить на отделы, лучше по великим князьям, и для каждого отдела составить особую книгу, в которую занести все сравнения, объяснения, дополнения и противоречия из русских и иностранных источников.
• II-ой план Шлёцера касался распространения образования среди русского общества. Русская академия наук, — говорит он, — с 1726 г. по 1736 г. издала несколько хороших учебников, но с 1736 по 1764 г. она ничего не делала. Шлёцер предлагает издать ряд популярных сочинений на легком русском языке.

Проекты его встретили противодействие со стороны академии, особенно Ломоносова и Миллера. Последний опасался, что Шлёцер за границей издаст собранный материал и что обвинение, как это незадолго перед этим случилось, падёт на него. В это дело вмешалась императрица, которая предложила Шлёцеру заниматься русской историей под её покровительством со званием ординарного академика и 860 руб. жалованья и разрешила выдать ему заграничный паспорт. По возвращении в Геттинген Шлёцер продолжал заниматься с русскими студентами, приезжавшими туда, но продолжать службу при тогдашних порядках в академии не согласился. Шлёцер уехал в Гёттинген и больше не возвращался, хотя срок его контракта истекал в 1770 году. В Гёттингене он издал в 1769 году подробный лист летописей под заглавием «Annales Russici slavonice et latine cum varietate lectionis ex codd. X. Lib. I usque ad annum 879». Другие работы его по истории России: «Das neue veränderte Russland» (1767—1771); «Geschichte von Lithauen» (1872); «Allgem. Nord. Geschichte» (1772) и др.

В 1770 г. Шлёцер делает попытку завязать снова отношения с академией, главным образом из финансовых побуждений, но из этого ничего не вышло. По возвращении из России Шлёцер занимает кафедру ординарного профессора философии в Гёттингене, затем, в 1772 году, после смерти основателя гёттингенской статистической школы Готфрида Ахенваля — его кафедру истории и статистики, а в 1787 году — кафедру политики. Но и в Геттингене Шлёцер следил за ходом исторической науки в России, и, когда в ней опять выступили молохи и скифы, престарелый Шлёцер снова берётся за русскую историю и пишет своего «Нестора» (1802—1809), которого переводчик на русский язык посвящает императору Александру I. Жизнь его в Гёттингене посвящена была работам над статистикой, политикой и публицистической деятельности. Поэтому деятельность Шлёцера можно разбить на следующие отделы: 1) история вообще и в частности история русская; 2) статистика и публицистика.

• Отец: пастор Иоганн Георг Фридрих Шлёцер (? — 1740).
• Жена: дочь «профессора акушерского искусства» Иоганна Георга Рёдерера.
• Дети:
  • Доротея (1770—1825) — первая женщина в Германии, получившая степень доктора философии;
  • Христиан (1774—1831) — юрист, экономист;
  • Карл (1780—1859) — предприниматель, композитор, русский консул в Любеке.

До Шлёцера история была предметом чистой учёности, делом кабинетного учёного, далёким от действительной жизни. Шлёцер первый понял историю как изучение государственной, культурной и религиозной жизни, первый сблизил её со статистикой, политикой, географией и т. д. «История без политики даёт только хроники монастырские да dissertationes criticas». Wessendonck в своей «Die Begründung der neueren deutschen Geschichtsschreibung durch Gatterer und Schlözer» говорит, что Шлёцер сделал в Германии для истории то, что сделали Болинброк в Англии и Вольтер во Франции.

До Шлёцера единственной идеей, связующей исторический материал, была богословская идея 4-х монархий Даниилова пророчества, причём вся история Европы помещалась в 4-ю (Римскую) монархию; к этому надо ещё прибавить патриотическую тенденцию, под влиянием которой факты подвергались сильному искажению. В этот хаос Шлёцер ввёл две новые, правда, переходного характера идеи: идею всемирной истории (историософскую) и идею исторической критики (методологическую).

Идея всемирной истории заставляла изучать одинаково все народы мира, не отдавая предпочтения евреям, или грекам, или кому-нибудь другому; она же уничтожала национальное пристрастие: национальность только материал, над которым работает законодатель и совершается исторический ход. Шлёцер не обратил должного внимания на субъективные элементы национальности как возможный объект научно-психологического исследования, но это объясняется его сугубо рационалистическим мировоззрением.

Идея исторической критики была особенно благотворна для того времени, когда из благоговения к классическим авторам историк не мог усомниться ни в одном факте их рассказа. По Шлёцеру, историк должен разбирать не повествование древнего автора, а источник его, и от степени серьёзности этого источника отвергать сообщаемые повествователем факты или признавать их. Восстановление фактов — вот задача историка.

Ход разработки исторического материала Шлёцер рисовал себе в постепенном появлении историков трёх типов, которые сменяют один другого. Это, во-первых, историк-собиратель (Geschichtsammler), собирающий материалы и располагающий их в системе, удобной для исследования. Когда эта работа проделана, на смену является историк-исследователь (Geschichtsforscher), который подвергает собранные материалы всесторонней критической проверке; прежде всего он должен проверить подлинность материала (низшая критика), затем оценить достоверность известий (высшая критика). Третий, высший этап развития исторической науки представляет историк-повествователь (Geschichtserzähler), который на основании критически проверенного материала изложит исторические факты в цельном рассказе. Для историка третьего типа, по Шлёцеру, ещё не наступило время.

С такими взглядами Шлёцер приехал в Россию и занялся русской историей. Он пришел в ужас от тогдашних русских историков: «о таких историках иностранец не имеет даже понятия!» Особенно резко выступил Шлёцер против искажения истории с патриотической целью. «Первый закон истории — не говорить ничего ложного. Лучше не знать, чем быть обманутым». В этом отношении Шлёцеру пришлось вынести большую борьбу с приверженцами противоположного взгляда. Особенно резко их противоречие в вопросе о характере русской жизни на заре истории. По Ломоносову и другим, Россия уже тогда выступает страной культурной.

Шлёцер с самого начала встал на ложную дорогу. Заметив грубые искажения географических названий в одном из списков летописи и более правильное начертание в другом, Шлёцер выдвинул гипотезу об искажении летописного текста переписчиками и сделал вывод о необходимости восстановить первоначальный «чистый» текст летописи. Этот чистый текст есть летопись Нестора. Если собрать все рукописи, то путём сличения и критики можно будет собрать disiecti membra Nestoris. Этого взгляда Шлёцер держится всю жизнь, пока в своём «Несторе» не замечает, что что-то неладно. В целом выдвинутый Шлёцером проект критической обработки летописей оказался неисполнимым. Главным препятствием был недостаток фактического материала: знакомство лишь с единичными летописными списками и полное незнание Шлёцером ранних древнерусских актов (он думал, что 1-й акт относится ко времени Андрея Боголюбского), главным образом, вследствие размолвки Шлёцера с Миллером.

Во взгляде на общий ход исторического развития России Шлёцер не идёт дальше своих предшественников: он заимствует его у Татищева. Шлёцер писал: «Свободным выбором в лице Рюрика основано государство. Полтораста лет прошло, пока оно получило некоторую прочность; судьба послала ему 7 правителей, каждый из которых содействовал развитию молодого государства и при которых оно достигло могущества… Но… разделы Владимировы и Ярославовы низвергли его в прежнюю слабость, так что в конце концов оно сделалось добычей татарских орд… Больше 200 лет томилось оно под игом варваров. Наконец явился великий человек, который отомстил за Север, освободил свой подавленный народ и страх своего оружия распространил до столиц своих тиранов. Тогда восстало государство, поклонявшееся прежде ханам; в творческих руках Ивана создалась могучая монархия».

Сообразно с этими взглядами Шлёцер делит русскую историю на 4 периода:

• R. nascens («Россия зарождающаяся»), 862—1015
• R. divisa («Россия раздробленная»), 1015—1216
• R. oppressa («Россия под игом»), 1216—1462
• R. victrix («Россия торжествующая»), 1462—1762

Вместо прежней классификации народов России, основанной на произвольном толковании слов по созвучию или смыслу, Шлёцер дал свою, основанную на языке.