Сагайцы
Сага́йцы (хак. саға́й, мн. ч. саға́йлар) — этнографическая группа хакасского народа. Носители сагайского диалекта хакасского языка, проживающие в основном в долине р. Абакан, начиная от р. Уйбат и до верхних притоков.
На современном этапе сагайский субэтнос является доминирующим — более 70 % от общей численности хакасов.
Предположительно, впервые упоминаются в известиях Рашид-ад-дина о монгольских завоеваниях. Исследователи считают возможным отождествление сагайцев с сакаитами — племенем, входившим в состав кереитского племенного объединения[1][2]. Первые упоминания в русских документах относятся к 1620, когда указывалось, что у них «уложено ясаку не платить и ясачников побивать».
Версии происхождения термина «сағай» ведут к сакам скифо-сарматского времени, которые проживали на территории Центральной Азии. В исторической науке, уже неоднократно указывалось, что самоназвание якутов «саха», этническое ядро которых переселилось из Южной Сибири на север, восходит к тому же корню. В этнологической науке было проведено немало примеров общих черт в духовной и материальной культуре хакасов и якутов. Подобный этноним известен среди казахов (сакаи — подразделение племени найман) и киргизов (племя сайак, в имени которых, вероятно, произошла метатеза).
Известны две волости XVII века — Юс-Сагайская и Том-Сагайская, которые располагались в верховьях рек Июсов и Томи. Сагайцы вплоть до 1703 г. оставались неподвластными русской администрации. После увода 1703 года енисейских кыргызов в Центральную Азию, сагайцы в XVIII в. составляли отдельную Сагайскую землицу. В это время в состав сагайцев начинают вливаться небольшие родоплеменные группы из близлежащих местностей.
Фольклор относит сагайцев к одному из поколений енисейских кыргызов. Это же отмечается и в ряде научных трудов таких исследователей как В. В. Радлов, Н. Ф. Катанов, И. П. Кузнецов-Красноярский и др.
Полярными точками зрения на историю родоплеменной группы «сагай» можно назвать с одной стороны свидетельство хакасского этнографа С. Д. Майнагашева, исследовавшего хакасское население в начале XX века, который отмечал, что сагаи не выводят себя из Кузнецкого уезда, а считаются местным сеоком [Майнагашев, 1914, с.115.]. С другой стороны мнение Л. П. Потапова, который в результате своих полевых исследований, напротив, отметил, что сагайцы не представляли и не представляют собой единой группы и являются переселенцами из таежных районов [См.: Потапов, 1947].
П. С. Паллас отмечал:
«Лицом и житием сагайцы отличны от кашинцов и схожи лучше с бельтирцами в Кузнецком уезде живущими: лицо у них обыкновенно настоящее татарское, и редко калмыцкого что в себе имеет, как в бороде, так и на прочем теле гораздо волосасты, собою они более телистее и в членах крепче, нежели качинцы. Может быть, оное поколение дикими и горными своими местами в коих обитают, умело себя избавить от калмыцкого семяни, повсюду почти меж качинцами продолжающегося»
[Паллас, 1788, с.468].
Схожую оценку дает и Г. И. Спасский:
«Хотя они и одного происхождения с качинцами, но в лицеообразовании своем, более, нежели те имеют сходства с татарами»
[Спасский, 1819, с.65].
Позднее в XIX столетии в состав сагайцев влились бельтыры и стали считать себя сагайским сеоком.
По данным изучения Y-хромосомных гаплогрупп, сагайцы входят в восточно-евразийский кластер[3].
См. также
Литература
- Потапов Л. П. Из поездки к «сагайцам» // Краткие сообщения Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР. — Вып. IV. — М.-Л.: Издательство АН СССР, 1948. — С. 61—65
Примечания
- Ушницкий В. В. Этнонимы саха и якут: историография и этногенетические аспекты // Вестник археологии, антропологии и этнографии. — 2013. — № 4 (23). — С. 94—99. — ISSN 1811-7465.
- Бутанаев В. Я., Торбостаев К. М. Сагайцы // Происхождение хакасских родов и фамилий. — Абакан, 1995.
- Балановская Е. В., Балаганская О. А., Дамба Л. Д., Дибирова Х. Д., Агджоян А. Т., Богунов Ю. В., Жабагин М. К., Исакова Ж. Т., Лавряшина М. Б., Балановский О. П. ВЛИЯНИЕ ПРИРОДНОЙ СРЕДЫ НА ФОРМИРОВАНИЕ ГЕНОФОНДА ТЮРКОЯЗЫЧНОГО НАСЕЛЕНИЯ ГОР И СТЕПНЫХ ПРЕДГОРИЙ АЛТАЕ-САЯН, ТЯНЬ-ШАНЯ И ПАМИРА // Вестник Московского университета. Серия XXIII АНТРОПОЛОГИЯ № 2/2014: 46–55