Преследования кришнаитов в СССР

До конца 1980-х годов ИСККОН в СССР развивался в условиях подполья, а с начала 1980-х годов — также и в условиях гонений со стороны КГБ и государства. Появление независимого движения кришнаитов, без одобрения сверху, не могло не привлечь внимание советских властей.[15] Вайшнавизм не имел исторических корней на территории СССР и не мог быть отождествлён ни с одним из известных в стране религиозных течений, что вызвало со стороны органов власти настороженность по отношению к кришнаитам и попытку пресечь их деятельность.[17] Советский режим воспринял кришнаитов как своих идеологических противников.[1] Для КПСС и КГБ, ИСККОН и другие новые религиозные движения были «идеологической диверсией мирового империализма и западных спецслужб».[29][К 2]

Массовые репрессии начались в 1982 году и продолжались до 1987 года. В этот период преследования кришнаитов было «чуть ли не обычным явлением» — из разных уголков СССР регулярно поступали сообщения об арестах и судах.[30][31] Пик репрессий пришёлся на 1984—1986 годы — период, в который, по данным Джона Андерсона, советские власти отправили в лагеря и психбольницы 49 кришнаитов.[32] Судебные процессы над кришнаитами прошли в ряде республик СССР[К 3] и получили освещение в главных республиканских изданиях: «Советская Эстония», «Советская Киргизия», «Правда Украины», «Комсомольское знамя Украины» и др.[1] Дела кришнаитов раздувались органами госбезопасности до «жутких размеров».[33] Предъявляемые кришнаитам обвинения в основном сводились к причинению вреда здоровью граждан под видом соблюдения религиозных обрядов.[34] Под причинением вреда здоровью граждан подразумевалось побуждение их к вегетарианству и пению мантр.[К 4][35]

Большинство кришнаитов были осуждены по части 1 ст. 227 УК РСФСР — «Организация или руководство группой, деятельность которой, проводимая под видом проповедования религиозных вероучений и исполнения религиозных обрядов, сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на личность или права граждан, либо с побуждением граждан к отказу от общественной деятельности или исполнения религиозных гражданских обязанностей, а равно с вовлечением в эту группу несовершеннолетних».[36] Некоторых судили по ч. 2 той же статьи — «Активное участие в деятельности группы, указанной в части первой настоящей статьи, а равно систематическая пропаганда, направленная к совершению указанных в ней деяний». Часть 1 названной статьи предусматривала наказание в виде «лишения свободы на срок до пяти лет, или ссылкой на тот же срок с конфискацией имущества, или без таковой», часть 2-я — «лишение свободы до трех лет, или ссылкой на тот же срок, или исправительными работами на срок до одного года».[33][К 5] Также были случаи, когда кришнаитов привлекали к ответственности по статьям 198-й и 209-й УК РСФСР («нарушение паспортного режима», «тунеядство», «бродяжничество»).[10] Не попавшие под суд последователи Кришны подвергались общественному давлению: у них забирали паспорта, их вызывали в суд, увольняли с работы и не принимали на новую работу.[37]

В советской прессе кришнаизм представлялся как разновидность душевной болезни.[2] Для того, чтобы «вернуть к нормальной жизни» советских граждан, попавших под «тлетворное влияние реакционной секты кришнаитов», советские власти использовали карательную психиатрию.[14] Десятки советских последователей Кришны были признаны «невменяемыми» и отправлены на принудительное лечение в специальные психиатрические больницы.[2][К 6][К 7]

На домах у кришнаитов производились обыски, имущество уличённых в поклонении Кришне конфисковывалось в пользу государства.[1] Часто для доказательства вины применялись угрозы, шантаж и пытки.[38][1] Заключённых в тюрьмы и лагеря кришнаитов (как известно, вегетарианцев) насильно заставляли есть мясо, принуждали отречься от своей веры.[38] Им отказывали в вегетарианской пище, не позволяли получать деньги и посылки от друзей и родственников.[2] В результате недоедания у многих заключённых развился туберкулёз и другие тяжёлые болезни.[2] Из-за невыносимых условий содержания несколько кришнаитов погибли в застенках тюрем, лагерей и психбольниц.[38] В общей сложности было репрессировано более 50 кришнаитов.[39] В это число входят верующие, отбывшие тюремные сроки или принудительно помещённые в психиатрические лечебницы.[39] Несмотря на систематические преследования, число кришнаитов в СССР устойчиво росло.[1]

Как отмечает Сабрина Рамет, «сознание Кришны» в СССР бурно развивалось: к началу 1982 года в стране уже насчитывалось более 3000 кришнаитов.[4] В 1983 году в опубликованной в The New York Times статье «В СССР говорят, что под своими мантиями кришнаиты прячут кинжалы ЦРУ» Сергей Шмеман отмечал, что хотя на улицах советских городов «пока никто не встречал восторженно поющих молодых людей, одетых в шафрановые одежды», движение кришнаитов в СССР уже было достаточно сильным, чтобы встревожить советские власти.[6] Первым документальным свидетельством этой тревоги можно считать секретную записку тогдашнего председатель КГБ Юрия Андропова, направленную им в Президиум ЦК КПСС в 1980 году. В этом документе, Андропов, описывая деятельность кришнаитов в СССР, охарактеризовал ИСККОН как «самую радикальную» из всех мистических восточных групп на Западе, с конца 1970-х годов предпринимающую «попытки по распространению своих идей на территории Советского Союза».[19] Андропов утверждал, что ИСККОН «стремится путём отрицания коммунистической идеологии и социалистического государства, борьбы с ними увести своих приверженцев от участия в общественно-политической и трудовой деятельности в сторону мистики».[19]

Вскоре КГБ начало предпринимать первые шаги по пресечению деятельности «антикоммунистической секты» кришнаитов. В сентябре 1980 года в СССР в очередной раз прибыл Харикеша Свами в сопровождении своего помощника Киртираджи, который в 1979 году занял пост регионального секретаря (вице-президента) ИСККОН в СССР.[15] Проведя два религиозных собрания на московских квартирах, Харикеша и Киртираджа отправились в Ригу, где местные кришнаиты организовали во Дворце культуры массовую проповедническую программу с их участием.[15][5] Наряду с людьми, интересующимися индийской духовностью, на программу пожаловали сотрудники милиции и КГБ, которые задержали Харикешу, Киртираджу и приехавшего вместе с ними Анатолия Пиняева.[15][41][5] Никаких обвинений американским миссионерам предъявлено не было.[41] После допроса с пристрастием, им разрешили вернуться в Москву, но категорически воспретили какую бы то ни было пропаганду кришнаизма.[15] По прибытии в столицу СССР, Харикеша и Киртираджа были задержаны и депортированы.[42][41] После этого инцидента они стали персонами нон грата и смогли снова приехать в страну только после прекращения периода гонений на кришнаитов. Задержанного вместе с ними Анатолия Пиняева две недели продержали в психиатрической больнице и затем отпустили на свободу. После выдворения из СССР Харикеша осуществлял духовное окормление советских кришнаитов посредством переписки, а духовные посвящения давал заочно.[10][43] Новообращённые ученики Харикеши, в свою очередь, принялись активно проповедовать. Один из них, Владимир Критский, впоследствии вспоминал:

В 1981 году группа московских кришнаитов во главе с Сергеем Куркиным и Владимиром Критским предприняла попытку получить официальную регистрацию в качестве религиозной общины.[44] К этому их побудило заявление местных властей о том, что пока община не будет легализована, КГБ продолжит совершать рейды на собрания её членов.[44] Куркин и Критский подали заявку на регистрацию (с поимёнными списками членов общины) в Совет по делам религий при Совете министров СССР, который, однако, отказался её рассматривать на основании того, что кришнаизм противоречил коммунистической идеологии.[44] Этот неосторожный шаг стал толчком к началу волны репрессий КГБ и советского государства против кришнаитов.[41][45][К 9]

Своего рода сигналом к началу массовых репрессий стала вышедшая в октябре 1981 года в журнале «Коммунист» статья «О происках империалистических разведок», авторства первого заместителя председателя КГБ Семёна Цвигуна.[46] Среди «происков врага» Цвигун выделил попытки создать в СССР «группы религиозно-мистического толка, которые изобилуют на Западе».[46] К числу таких групп Цвигун также отнёс ИСККОН, назвав его, наряду с западной культурой и поп-музыкой, одной из основных опасностей, грозящих советскому населению.[15][47][48] Вскоре после публикации этой статьи КГБ от слов перешёл к делу — по всей стране начались репрессии против кришнаитов.[2][15] По мнению ряда исследователей, официальная кампания против кришнаизма в СССР началась именно с подачи Цвигуна.[49][15]

В те годы в составе КГБ существовало специальное «Пятое управление», занимавшееся борьбой с «идеологическими диверсиями», в том числе «выявлением и пресечением враждебной деятельности церковно-сектантских элементов».[50] В 1982 году в составе этого управления была создана группа всесоюзного значения «Поиск», целью которой являлось выявление последователей новых религиозных движений.[50] Так как ИСККОН был самым заметным из НРД, проникших в СССР с Запада, основные усилия группы «Поиск» оказались сосредоточенными именно на выявлении кришнаитов и организации показательных судебных процессов против них.[1][51] Известно, что «Поиск» возглавлял майор КГБ, представлявшийся как «Эрнест Фёдорович Белопотапов» и под другими именами.

Первой жертвой оркестрированной КГБ антикришнаитской кампании стал красноярский инженер Евгений Третьяков[К 10] — руководитель группы кришнаитов, образовавшейся осенью 1980 года в виде «кружка йоги» при Дворце культуры г. Красноярска.[36][52][3][5] Третьякова арестовали в декабре 1981 года и судили в январе 1982 года. Суд признал Третьякова виновным в «паразитизме»[К 11] и приговорил его к 1 году лишения свободы[5] (по другим данным — к 1,5 годам).[53]

24 января в связи с судом над Третьяковым в газете «Социалистическая индустрия» была напечатана разоблачительная статья А. Моцова и С. Садошенко «Йог с голубыми глазами, или истинное лицо проповедников Кришны»,[54] в которой содержались нападки на Третьякова и его единоверцев.[52] Авторы статьи назвали имена около десяти кришнаитов — в основном инженеров из г. Красноярска.[52] В статье также упоминался Анатолий Пиняев, которого авторы обвинили в том, что он привёл Третьякова в «сознание Кришны».[5]

Кронид Любарский в статье, опубликованной в 1983 году в русской эмигрантской газете «Трибуна», назвал арест Третьякова «первой ласточкой» развёрнутой советскими властями «кампании против йогов и кришнаизма».[55] Суд над Третьяковым и антикришнаитская публикация в «Социалистической индустрии» также привлекли внимание американской прессы. 15 марта 1982 года в The New York Times вышла статья советолога Теодора Шабада «Пение Харе Кришна вызвало замешательство в СССР».[3] Автор статьи писал, что давно уже всем известные в Америке кришнаиты проникли на территорию СССР, что вызвало тревогу в Кремле.[3] ИСККОН привлёк последователей из среды научно-технической интеллигенции, которую Кремль доселе считал хорошо защищённой от «идеологических диверсий» Запада, но которая «оказалась не готова противостоять молодым людям, занимающимся повторением мантр».[3] Теодор Шабад также отметил, что кришнаитские песнопения и медитация «нашли благоприятную почву в СССР», где «практика йоги ради достижения более высокого уровня сознания» уже давно была популярна в среде интеллигенции.[3] Статья Шабада была перепечатана рядом других изданий, и, в частности, появилась на первой странице ведущей индийской газеты The Times of India.

В апреле 1982 года советские последователи Кришны организовали в Москве первую пресс-конференцию, на которой решительно отвергли выдвигавшиеся против них обвинения в антисоветской деятельности.[14] В частности, пресс-секретарь ИСККОН Александр Громов опроверг сообщения о связях кришнаитов с ЦРУ и заявил: «Ничем противозаконным мы не занимаемся и никого не боимся».[14]

Ещё до начала массовых репрессий, первый советский кришнаит и наиболее активный проповедник Анатолий Пиняев несколько раз подвергался задержаниям, помещался на короткое время в психбольницы.[56] В сентябре 1981 года его поместили во Всесоюзный НИИ общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, а затем обвинили в паразитизме, признали невменяемым и в апреле 1982 года отправили на принудительное лечение в Психиатрическую больницу № 5 г. Москвы, откуда месяц спустя ему удалось совершить побег.[56][57][36] Пиняев скрывался до апреля 1983 года, когда его снова арестовали.[56][5] На этот раз Пиняеву предъявили обвинения по ст. 227 УК РСФСР. На закрытом суде, состоявшемся 7 июня 1983 года, Пиняев был признан невменяемым и госпитализирован на неопределённое время в специальную психбольницу в Смоленске, где подвергнут курсу «лечения» галоперидолом.[2][36] В апреле 1986 года Пиняева перевели в спецлечебницу в Орле, откуда он вышел на свободу только в ноябре 1987 года.[2][58] Вслед за Пиняевым по решению советских судов в психбольницы были отправлены десятки кришнаитов.[2]

5 апреля 1982 года прокуратурой Калининского района г. Москвы было возбуждено уголовное дело в отношении архитектора Сергея Куркина[К 12][59] и аспиранта факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ Владимира Критского[К 13] — московских кришнаитов, которые ранее обратились с просьбой о регистрации ИСККОН в СССР.[36] В связи с возбуждением уголовного дела, 14 апреля в домах Критского, Куркина и ряда других кришнаитов в Москве, Ленинграде и Риге одновременно прошли обыски.[26] Критского арестовали 2 июля 1982 года, в то время как Куркин предусмотрительно уехал из Москвы. Органы госбезопасности нашли его в октябре того же года в Крыму, где он скрывался в горах.

Судебный процесс над «последователями школы мантра-йоги»[60] состоялся в период с 2 по 7 декабря 1982 года в Калининском районном суде г. Москвы.[2] Тогда же заочно судили находившегося в бегах Анатолия Пиняева.[61] Как впоследствии вспоминал Критский, процесс «превратился в фарс».[62] На входе в здание суда стояли сотрудники КГБ и пускали внутрь только тех, кого считали нужным.[63] Одну девушку-свидетеля привели насильно и заставили давать нужные КГБ показания.[63] На адвокатов было оказано давление, из-за чего они боялись произнести что-либо в защиту подсудимых.[63] Обвиняемые были признаны виновными по ч. 1 ст. 227 УК РСФСР.[57] В приговоре суда, в частности, говорилось: «В результате деятельности группы, проводимой под видом проповедования индуистского религиозного вероучения и исполнения религиозных обрядов, был причинен вред здоровью в виде патологического изменения психики членам группы».[64] На суде было также вынесено частное определение о возбуждении уголовного дела против Александра Кораблёва и ещё пяти московских кришнаитов.[65]

Критскому суд дал 4 года колонии общего режима с конфискацией имущества, а Куркину — 2,5 года колонии.[57] Осенью 1984 года, после двух лет в тюрьме, за примерное поведение Критский был условно освобождён с обязательным привлечением к труду[К 14] и отправлен в Пермь на «стройку народного хозяйства».[65][33] Там он продолжил заниматься миссионерской деятельностью, за что через полгода снова был арестован и осуждён по той же 227-й статье.[57][36][33] На этот раз увлёкшегося проповедью учёного-кришнаита приговорили к 3 годам колонии строгого режима: суд дал ему 1,5 года с присоединением полутора лет неотбытого срока по предыдущему приговору.[33] Этот срок Критский отсидел полностью, в общей сложности проведя в тюрьме 5,5 лет.[33]

В 1979 году в г. Свердловске специалист по лечебной гимнастике Валерия Сухова[К 15] начала вести группы лечебной гимнастики по системе хатха-йоги.[65][66] Занятия этих «групп здоровья», в которых участвовало около 100 человек, проходили в самых разных местах: в театральном училище, на стадионе завода «Пневмостроймашина».[67] Вскоре, от одного из своих знакомых, Сухова узнала о существовании в СССР бхакти-йогов (так себя именовали советские кришнаиты). С целью познакомиться с людьми, практикующими неведомый ей вид йоги, она отправилась в Москву, где приняла участие в кришнаитских собраниях.[67] Пение «Харе Кришна» и прасад пришлись Суховой по душе, и она пригласила кришнаитов посетить Свердловск.[67] На её приглашение откликнулся кришнаитский проповедник Евгений Третьяков: 8-9 марта 1981 года он провёл в Свердловском театральном училище первую в истории города кришнаитскую программу, на которую пришли в основном ученики из кружка йоги Суховой.[67] Третьяков провёл киртан, рассказал присутствовавшим о философии мантра-йоги (пения мантры «Харе Кришна») и ответил на вопросы.[67] В том же 1981 году, но уже в компании двух других кришнаитских проповедников, Третьяков возвращался в Свердловск три раза — в мае, июне и декабре месяце — после чего его арестовали и судили в Красноярске.[67]

После первого визита Третьякова к занятиям в группах хатха-йоги прибавилась «звукотерапия» — пение «Харе Кришна».[67] Вдохновлённая проповедью Третьякова, Сухова, с разрешения начальства, создала при свердловском Доме работников культуры кришнаитскую общину, замаскированную под «Клуб любителей Востока».[65][68][69] Кришнаитские собрания проводились как в Доме работников культуры, так и на дому у Суховой и других йогов.[69][67] Новоявленные свердловские бхакти-йоги собирались вместе, пели «Харе Кришна», жгли благовония у картины с изображением Кришны, готовили и принимали прасад.[69] Собрания эти посещали в основном представители свердловской интеллигенции, среди которых были старшие научные сотрудники Уральского научно-исследовательского химического института, старший инженер «Уральской энергосистемы» Вадим Козельский, старший преподаватель кафедры русского языка Уральского государственного университета.[69] Так как у первых уральских последователей Кришны не было возможности ознакомиться с вайшнавской духовной литературой, их познания в гаудия-вайшнавской философии и теологии сводились к тому, что «Кришна — это имя Бога и что повторение этого имени очищает ум».[67] Исключением была астроном Валентина Бочкова, которая была достаточно хорошо знакома с вероучением кришнаитов: ей довелось побывать на кришнаитских собраниях в Москве и Ленинграде, и, самое главное, у неё имелась «Бхагавад-гита как она есть» на английском языке.[67] Рассказывая о содержании этой священной книги на кришнаитских собраниях, она превратилась во вдохновенного проповедника учения Кришны в Свердловске.[67][69]

Вскоре после визита Третьякова в декабре 1981 года, над свердловскими йогами сгустились тучи. На занятия «группы здоровья» Суховой, проходившие в Свердловском театральном училище, явился участковый, который задержал всех присутствовавших, обвинив их в проведении молитвенных собраний.[67] Сотрудник милиции отпустил йогов только после того, как записал их имена. На следующий день, та же самая участь постигла участников другой суховской «группы здоровья», занимавшихся йогой на стадионе «Пневмостроймашины».[67]

Поначалу следствие не могло решить, по какой статье УК квалифицировать совершённое Суховой «преступление». В какой-то момент её хотели привлечь к суду за «занятия запрещённым промыслом», но в конце концов выбор следователей пал на ст. 227 УК РСФСР — пресловутое «посягательство на личность граждан».[65][70] Сухову арестовали 14 ноября 1982 года в г. Троицке, привезли в Свердловск и заключили в «переполненную камеру» следственного изолятора.[65][67] В связи с делом Суховой одновременно было проведено 30 обысков у преподавателей Свердловского педагогического института и Уральского политехнического института, сотрудников научно-исследовательских институтов.[65] В ходе обысков изымались благовония, фотоаппараты, литература (как изданная в СССР, так и машинописные и рукописные материалы) по индийской философии, йоге, оккультизму, народной медицине, лечению травами и акупунктуре.[66]

По делу Суховой было допрошено около 200 человек, в том числе преподаватели свердловских институтов Г. Ф. Зверева и Ю. Е. Лобанов.[71][57][65] Кандидата географических наук Галину Фёдоровну Звереву вызвали в КГБ 22 декабря 1982 года.[71] Допрос вели подполковник Маматов и майор Романов, которые сообщили Зверевой, что у КГБ достаточно материала, чтобы посадить её по ч. 1 ст. 190 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» (статья предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок до 3 лет).[71] Зверевой пересказали некоторые разговоры, которые велись в её квартире и в квартирах её друзей, на кафедре в институте, по телефону.[71] Затем Звереву попросили подписать заранее отпечатанный на специальном бланке протокол, в котором значилось, что она в 1980—1982 годах организовывала у себя в квартире «сборища религиозно-мистически настроенных лиц, где с идейно вредных, ревизионистских и клеветнических позиций осуждалась советская действительность».[72] В протоколе также утверждалось, что Зверева размножала, хранила и распространяла среди своих знакомых религиозную литературу и участвовала в «религиозных молитвенных сборищах реакционной секты антикоммунистического направления „Международное общество сознания Кришны“».[73] Зверева отказалась подписывать протокол и майор Романов начал ей угрожать, заявив, что согласно показаниям некоторых студентов, она давала им читать машинописную книгу, которая была признана антисоветской.[73] В конце концов Зверева написала под протоколом: «Всё, написанное здесь, — ложь и клевета» и расписалась под этой фразой.[73] Вскоре после допроса в институт, где работала Зверева, пришло письмо из КГБ, в котором администрации вуза рекомендовалось «внимательнее следить за интересами и внеслужебными контактами сотрудников кафедры» и «усилить политико-воспитательную работу».[74] Зверева упоминалась в письме как пример просчёта в «идейно-воспитательной работе».[74] 27 декабря к майору Романову был вызван на допрос кандидат химических наук, преподаватель Свердловского педагогического института Ю. Е. Лобанов.[74] Пригрозив привлечь Лобанова к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 190, Романов предложил ему подписать протокол с текстом, подобным предъявленному Зверевой.[74] Лобанов отказался беседовать и подписывать протокол, заявив, что будет жаловаться на незаконные действия Романова.[74]

Следствие связало Сухову и её группу с делом осуждённого ранее в Красноярске Евгения Третьякова.[65] В приговоре, в частности, говорилось, что на устраиваемых Суховой религиозных собраниях Третьяков «подробно рассказывал о философии „мантра-йоги“» и проводил «религиозную обработку с целью вовлечения новых членов».[67] 5 февраля 1983 года Верх-Исетский народный суд г. Свердловска признал Сухову виновной по ч. 1 ст. 227 УК РСФСР и приговорил её к 4 годам лишения свободы в колонии общего режима с конфискацией имущества.[57][67][75] Месяц спустя был арестован ещё один свердловский «член секты кришнаитов» — стрелок ВОХР, отец двух маленьких детей Михаил Колташёв.[К 16][76][77] Суд признал его виновным по статьям 190 и 227 УК РСФСР и назначил наказание в виде 3,5 лет условного заключения с обязательным привлечением к труду.[76]

В связи с деятельностью Суховой и судом над ней в газете «Уральский рабочий» вышло две разоблачительные статьи: «Авантюристы в позе лотоса» (23 июля 1982 года) и «Посиделки в позе лотоса» (27 февраля 1983 года).[67] 28 августа 1983 года в органе советских профсоюзов газете «Труд» вышла третья разоблачительная статья, посвящённая делу Суховой и её группы. Автор статьи — свердловский корреспондент газеты Б. Тимофеев — описал ИСККОН как движение, пронизанное духом антикоммунизма, проповедующее пассивность и безразличное отношение к окружающему миру, полностью уводящее своих последователей от проблем повседневной жизни. Валерия Сухова описывалась как организатор свердловского отделения этой популярной на Западе мистической секты. Автор писал, что на проводившихся Суховой религиозных собраниях, представители уральской технической интеллигенции, подобно аборигенам, распевали мантры под монотонный звук барабанов и с благоговением поглощали священный прасад из сухарей, свёклы и гороха. По словам Тимофеева, кришнаиты практически всё своё свободное время посвящали пению мантр, что, вместо ожидаемого целительного эффекта, вызывало у них острые головные боли и серьёзные психоневрологические заболевания.[69]

Новость о суде над Суховой подхватила зарубежная пресса. Уже на следующий день после публикации в «Труде» сообщение на эту тему распространило агентство Reuters, а в Индии издание Organiser (газета индуистского ультраправого движения «Раштрия сваямсевак сангх») поместило заметку, озаглавленную «Страх КГБ перед именем Кришны». В заметке сообщалось, что в сибирском индустриальном городе Свердловске, КГБ, стремясь разрушить ИСККОН в СССР, арестовало и бросило в тюрьму группу «преданных Кришны».[78]

В апреле 1983 года в Москве были арестованы инженер-программист из Владимира Евгений Лернер,[К 17][79][59][80] сторож детского сада Алексей Мусатов[К 18][81][59] и журналист Александр Левин.[К 19][59][27][82][83] У Мусатова была жена и дочь, которой на момент ареста был всего один годик.[84] Летом того же 1983 года в г. Мытищи арестовали врача, кандидата наук Валентину Китанину.[К 20][85][86] Ранее, во время первого московского процесса в 1982 году, Китанину за принадлежность к ИСККОН исключили из КПСС.[86] В июне 1983 года арестовали инженера-транспортника Бориса Эйсуровича[К 21][87][35] и авиаинженера Сергея Зуева.[К 22][88] В 2000 году Сергей Зуев следующим образом описал обстоятельства, предшествовавшие его аресту:

Суд над арестованными состоялся с 27 января по 2 февраля 1984 года. Лернеру дали 4,5 года колонии общего режима,[79] Китаниной — 1,5 года,[85] Зуеву — 2,5 года,[88] Эйсуровичу — 3 года колонии усиленного режима.[87] Мусатова суд признал невменяемым и отправил на принудительное лечение в Смоленскую специальную психбольницу.[27] Зуев подал кассационную жалобу на приговор суда. 13 февраля, ещё до рассмотрения его жалобы, он был этапирован в лагерь в пос. Торбеево Мордовской АССР.[27] Левин был осуждён на 4,5 года лагерей общего режима.[27] Срок он отбывал в лагере г. Ижевска, где в результате пыточных условий содержания полностью ослеп на один глаз и потерял 50 % зрения в другом глазу.[27]

На том же судебном процессе судили поэтессу и востоковеда, специалиста по литературе Таиланда Ольгу Киселёву,[К 23][36][59] чья судьба оказалась одной из наиболее трагических. Киселёву арестовали 31 августа 1983 года в Москве.[27][59] В момент ареста она была беременна третьим ребёнком[27] и во время суда находилась на девятом месяце беременности.[89] 27 февраля 1984 года[59] в следственном изоляторе «Матросская тишина» она родила дочь Марику.[27][36] Тогда же умерла её мать, но Киселёву на похороны не пустили.[45] Киселёва была признана виновной по 227-й статье и получила 4 года колонии общего режима.[27][59] Она отбывала срок в колонии в Мордовской АССР,[27] администрация которой разлучила её с дочерью, разрешив свидание лишь по часу в день.[45] 9 января 1985 года, на 11-м месяце жизни, Марика умерла в лагерном детдоме.[59][90][63][27] Киселеву освободили условно 2 января 1986 года с обязательным привлечением к труду.[59] В 1985 году Кронид Любарский в статье эмигрантского журнала «Страна и мир» отметил по поводу суда над Киселёвой: «Что, как не это, можно назвать „посягательством на личность и права граждан под видом исполнения правосудия“? Но такой статьи в Уголовном кодексе нет…»[15]

В начале лета 1985 года из московского Издательства медицинской литературы уволили 23-летнего Валентина Юрова[К 24] — журналиста по профессии, обратившегося в гаудия-вайшнавизм в 1982 году.Вишневская, 1985, с. 2 В 1984 году он познакомился в Москве со шведской кришнаиткой Мэри-Энн Фэрроу и получил от советских властей разрешение на брак с ней.[91] Однако, Юрову отказали в выездной визе и свадьба, назначенная на 5 июля в Стокгольме, так и не состоялась.[91] На этом проблемы журналиста-кришнаита не закончились: 20 июля 1985 года за свои религиозные убеждения он был заключён в Психиатрическую больницу № 4 г. Москвы, где почти месяц подвергался медикаментозному «лечению».[52]

10 августа, протестуя против преследования своего жениха, невеста Юрова оделась в белое свадебное платье и начала бессрочную голодовку у посольства СССР в Стокгольме.[91][92] Акция Мэри-Энн привлекла внимание шведской общественности и ведущих западных СМИ: Associated Press,[93] Reuters, United Press International, Los Angeles Times, Huston Chronicle[94] и др.[95] В частности, информационное агентство Associated Press привело следующие слова невесты советского кришнаита: «Сейчас я осознала значение серпа и молота. Молот предназначен для того, чтобы разбивать сердца, а серп — для того, чтобы разрезать любовные узы».[91] 16 августа Мэри-Энн встретилась с представителем посольства, который заверил её, что СССР удовлетворит её просьбу только после того, как она прекратит голодовку.[92] Журналистам представитель посольства заявил, что утверждения Мэри-Эн были «сомнительными», а её акция носила политический характер.[92] С заявлением также выступил представитель Министерства иностранных дел Швеции, заверивший обеспокоенную общественность, что внешнеполитическое ведомство займётся решением этой проблемы.[92] В результате, 16 августа власти выпустили Юрова из психбольницы, но повторно отказали ему в выездной визе. В ответ на это Юров объявил голодовку. В конце концов власти уступили и 5 сентября 1985 года позволили журналисту-кришнаиту иммигрировать к своей невесте в Швецию.[52][95]

Летом того же 1985 года на принудительное лечение в психбольницу поместили ещё одного московского кришнаита — Григория Азизяна.[96] 8 января 1986 года в квартирах Станислава Бутлова и ещё двух московских кришнаитов прошли обыски.[97] Бутлов был арестован, но уже через 10 дней отпущен на свободу.[97]

В первой половине 1980-х годов, в попытке перенести опыт западных единоверцев на советскую почву, кришнаиты создали изолированные от общества сельские ашрамы на юге Украины и в пос. Курджиново в Карачаево-Черкесской автономной области.[17] Гуру советских кришнаитов, Харикеша Свами, понимая исходящую от КГБ опасность, советовал своим ученикам уезжать из больших городов и создавать сельскохозяйственные ашрамы.[10] Однако, развитие этих общин столкнулось со значительными трудностями, ведь многие из селившихся в них верующих не имели опыта ведения сельского хозяйства.[10] Так, один из первых исследователей российского вайшнавизма[18] Владимир Пудов в 1989 году отмечал: «Не имея опыта работы в сельском хозяйстве, многие последователи Кришны больше молились, нежели занимались фермерством. Огороды зарастали бурьяном, а местные жители не могли понять, кто и что перед ними».[17][98] Проблемы с властями также не заставили себя долго ждать: курджиновская община была разгромлена буквально через год после своего основания. Судебный процесс над «курджиновцами» стал одним из центральных событий репрессивного периода истории ИСККОН в СССР.

Аресты первых 5 членов общины были произведены в конце 1984 года.[36] 31 октября группа из 30-40 милиционеров и сотрудников КГБ одновременно произвела обыски в домах 9 курджиновских кришнаитов.[35] В тот же день были арестованы биолог Юрий Федченко[К 25][99] и телевизионный техник Алексей Байда.[К 26][100] 14 ноября аресту подвергся фототехник Владимир Кустря[К 27][101] и мать 5-летнего сына[35] Валентина Самойлова,[К 28][102] 17 декабря — музыкант Сергей Приборов.[К 29][103]

Следствие по делу «курджиновцев» закончилось 23 апреля 1985 года.[35] В обвинительном заключении говорилось, что арестованные кришнаиты имели «смутную надежду заменить советскую систему обществом Варна Ашрама», стремились подорвать отношения между Востоком и Западом и запугивали советских граждан угрозой атомной войны.[35] В заключении также утверждалось, что ИСККОН связан с еврейским национальным движением, Сахаровским комитетом и другими «подрывными группами», учащими «изменять Родине, проповедуя космополитизм».[35][53]

Суд над пятью кришнаитами из Курджиново прошёл с 28 мая по 3 июля 1985 года в Урупском районном народном суде в станице Преградная.[104][105] По поводу этого судебного процесса Юлия Вишневская отметила в информационном бюллетене Радио «Свобода», что и «судья и прокурор явно не понимают, в чём именно состоит общественная опасность „Общества сознания Кришны“ и высасывают аргументы из пальца».[106] В своей заключительной речи на суде прокурор заявил, что согласно заключению медицинской комиссии, вегетарианство и пение мантр приводит к психологическим патологиям и что духовные практики кришнаитов подобны практикам фашистских фанатиков.[37]

Все пятеро кришнаитов были осуждены по 227-й статье.[106][107] Суд признал их виновными в «организации и руководстве незарегистрированными в государственных органах, из-за их реакционной сущности, религиозными группами, проводимая деятельность которых под видом исполнения религиозных обрядов и проповедования идей вероучения сопряжена с причинением вреда здоровью граждан, с побуждением их к отказу от общественной деятельности и исполнения ими гражданских обязанностей».[105]

Валентина Самойлова получила 2 года колонии общего режима,[59] а остальные четверо кришнаитов — от 4 до 5 лет лагерей каждый.[36][108][107] Алексею Байде поставили в вину «перевод и размножение литературы» и осудили по ч. 2 ст. 227 УК РСФСР.[100] Владимира Кустрю признали виновным по статьям 188 и 227 и приговорили к 5 годам лагерей строгого режима.[104] Для него это был второй срок: в 1982—1983 годах он уже отсидел один год за свои религиозные убеждения.[109] Отбывать наказание Кустрю отправили в лагерь в Коми АССР, где он получил тяжёлые физические травмы.[63][90] Когда у него опухли ноги и он не мог больше работать на лесоповале, его за «злостное неповиновение администрации лагеря» перевели в колонию строгого режима в Ульяновской области.[110]

25 апреля 1985 года Валентина Самойлова написала из лагеря письмо с просьбой о помощи Валентине Терешковой, которая в то время возглавляла Комитет советских женщин.[111] Письмо осталось без ответа, но его копия попала на Запад, где в 1987 году была опубликована в русской эмигрантской газете «Русская мысль», а затем и в англоязычных изданиях.[111]

В период с 15 по 21 октября 1985 года состоялся суд над ещё несколькими «курджиновцами», выступившими на предыдущем процессе в качестве свидетелей и осмелившимися дать показания в пользу своих братьев по вере.[112][86] На этот раз перед судом предстали Мария Головина,[113] Любовь Григорьева,[114] Ирина Королёва,[К 30][115][59] Ольга Слотина,[К 31][116] Сергей Перепёлкин,[К 32][112] Любовь Малютина[К 33] и жена Сергея Приборова — Лидия Приборова.[К 34][59] Суд признал всех их виновными в даче ложных показаний (ст. 181 УК РСФСР) в предыдущем процессе над курджиновскими единоверцами и приговорил каждого из них к 1 году условного срока с обязательным привлечением к труду.[59] Последним «курджиновцем», подвергшимся репрессиям, стал муж Валентины Самойловой — Анатолий Самойлов — осуждённый в 1986 году по 227 статье на 3 года лагерей.[К 35][117][118]

Весной 1985 года сотрудники УВД г. Сухуми на глазах у местных жителей избили Теймураза Багишвили,[К 36] занимавшегося распространением кришнаитского священного текста «Бхагавад-гита как она есть».[36][119] Милиционеры отвезли Багишвили в участок, где угрожали посадить его в психбольницу, если он не откажется от своей веры.[119] Жену Багишвили — Мадонну Мироновну Мампория — за «участие в секте» жестоко избил ногами по голове её собственный отец, после чего она начала страдать эпилепсией.[119]

Летом 1985 года в психбольницу в г. Поти принудительно поместили сухумского кришнаита Евгения Фоломкина.[К 37][59][120] В июле 1985 года в Киеве за распространение духовной литературы был арестован житель Сухуми, музыкант, заведующий клуба Сухумского судоремонтного завода Яков Джидживадзе.[К 38][121][119] 13 августа 1985 года в Сухуми арестовали санитара скорой помощи Рафаэля Джанашвили.[К 39][36][122][119][120] Протестуя против незаконного ареста, Джанашвили объявил бессрочную голодовку и голодал 30 дней, после чего ему стали насильно вводить питательный раствор через зонд.[119] За то, что Джанашвили отказывался прекратить голодовку, его избивали резиновыми дубинками.[37]

Всего в Сухуми прошло 2 судебных процесса над кришнаитами. На первом суде, завершившемся 22 января 1986 года, осудили Теймураза Багишвили, Евгения Фоломкина, Якова Джидживадзе и Рафаэля Джанашвили. Джиджевадзе получил 2,5 года колонии общего режима. Джанашвили два раза заставляли проходить психиатрическое обследование: первая экспертиза признала его здоровым, вторая — поставила диагноз «параноидная шизофрения».[37] В результате Джанашвили и остальные двое кришнаитов были признаны судом невменяемыми и определены на принудительное лечение.[123]

Второй судебный процесс состоялся 24-29 сентября 1986 года.[124] На нём были осуждены трое сухумских кришнаитов: отец двух малолетних детей Ашот Шагламджян,[К 40] Отари Начкебия,[К 41] и Нугзар Чаргазия.[К 42][125] Шагламджян получил 2,5 года колонии общего режима, Начкебия — 3 года, Чаргазия — 2 года.[124]

К середине 1980-х годов в Армянской ССР сложилась немногочисленная группа последователей ИСККОН, которая привлекла «диспропорциональное внимание» властей.[126] Репрессии против армянских кришнаитов начались в 1985 году, когда после нескольких рейдов на дома и собрания верующих властям стало очевидно, что «в этой маленькой советской республике, движение кришнаитов имело значительную силу».[44] Кришнаитам запрещали устраивать собрания с участием более трёх человек, сотрудники КГБ и милиции проводили обыски в домах верующих, подвергали их допросам и задержаниям.[126] Несколько армянских кришнаитов было репрессировано.[126] Попавшим на принудительное лечение в армянские психбольницы последователям Кришны врачи насильно вводили психотропные препараты, пытаясь подавить их волю и заставить отказаться от своей веры.[126]

Первый рейд на кришнаитские собрания имел место вечером 7 марта 1985 года, когда сотрудники милиции и КГБ нагрянули в квартиру братьев Армена[К 43] и Карена Саакянов,[К 44] которые в компании своих единоверцев отмечали один из главных кришнаитских праздников — Гаура-пурниму.[127] Сотрудники КГБ записали фамилии, адреса и места работы всех присутствовавших (коих оказалось 38 человек) и предупредили лидеров группы, что для проведения религиозных обрядов им необходимо зарегистрироваться.[127][44] Желая разрешить проблемы с властями, армянские кришнаиты «организовали кампанию за регистрацию своего движения как религиозной ассоциации».[44] В соответствии с законом, 20 кришнаитов подали заявку на регистрацию ИСККОН в Совет по делам армяно-григорианской церкви при Совете министров Армянской ССР.[44] В течение последующих шести месяцев, Карен Саакян неоднократно обращался в Совет, но ответа на заявку так и не получил.[127][44]

18 июля 1985 года, на основании указанных в регистрационных списках личных данных, были одновременно произведены обыски в 14 квартирах в г. Ереване и 4 домах в г. Мегри.[127][36] В момент обыска на квартире Армена Саркисяна[К 45] находилось 6 кришнаитов.[К 46] Все они были задержаны и на 24 часа помещены в камеру предварительного заключения.[127] В ходе допроса задержанным сообщили, что на основании обысков против них возбуждено уголовное дело.[128]

Дело было поручено следователю Михаилу Сарумяну, который допросил 77 человек.[129] Среди прочих, для дачи показаний он вызвал ереванскую кришнаитку, мать двоих малолетних детей, Армине Хтрян.[К 47][130] На допросе присутствовал эксперт, кандидат философских наук Фёдор Илларионович Гаркавенко,[К 48] которому поручили провести экспертизу кришнаитской литературы.[129] Гаркавенко часто вмешивался в процесс допроса, оскорбительно высказываясь о Кришне, Прабхупаде и Харикеше Свами, чем довёл Армине Хтрян до слёз.[129] После допроса Армине под давлением работников прокуратуры отвезли в Советашенскую психбольницу на экспертизу.[129] Сначала экспертизу провёл эксперт этой больницы, а затем — главный врач.[129] Врачи признали её здоровой, но следователь Сарумян заявил, что так как «кришнаиты — агенты ЦРУ», необходимо поставить другой диагноз.[119] Тогда врачи расширили экспертизу, пригласив главного психиатра Армянской ССР Мариетту Мелик-Пашаян.[131] Экспертиза была назначена на следующий день. Армине опоздала на час и когда пришла, узнала, что ей уже поставили диагноз.[131] В медицинском заключении врачи указали, что хотя у Армине нет никаких хронических психических заболеваний, она является «паранойяльно развитой личностью» и имеет «сверхценности в форме религиозного фанатизма».[119][131] В результате Армине признали потерпевшей, хотя она не подписывала соответствующих документов.[131] Следователь пригрозил, что если она откажется выступить в суде в качестве потерпевшей, её отправят в психбольницу.[97]

За месяц до обысков, в июне 1985 года, в Норкскую психиатрическую больницу г. Еревана на принудительное лечение был помещён кандидат технических наук, преподаватель Ереванского политехнического института Сергей Касьян[К 49] — сын известного армянского академика М. В. Касьяна.[36][132][119] В психбольницу Сергей Касьян попал по заявлению своей собственной матери Вероники Касьян (Самвелян), которая, заметив, что сын стал вегетарианцем и начал повторять мантру «Харе Кришна» на чётках, объявила его невменяемым.[К 50][129] Врачи больницы поставили Касьяну диагноз «мания Кришны».[44] Следователю Вероника Касьян заявила, что Сурен Карапетян,[К 51] Армен и Карен Саакяны, вовлекая Сергея Касьяна в кришнаитские религиозные обряды, нанесли вред его здоровью.[129] 20 июля Касьяна перевели в психбольницу в Московской области.[36][132] Там ему обещали свободу в случае, если он напишет антикришнаитскую статью.[119]

2 ноября 1985 года советские кришнаиты отмечали день явления своего гуру Харикеши Свами.[131] Карен и Армен Саакяны, находясь в квартире Армена Саркисяна, поговорили с Харикешей по телефону.[131][133] При выходе из квартиры их арестовали.[133] На следующий день, на подходе к той же квартире был арестован Сурен Карапетян.[97] 15 ноября арестовали Армена Саркисяна.[97] 5 или 6 января 1986 года были арестованы ереванец Агван Арутюнян[К 52] и уроженец г. Мегри Гагик Буниатян.[К 53] 17 января аресту подвергся рабочий из г. Мегри Саркис Оганджанян.[К 54][134][59] Примерно тогда же арестовали другого уроженца Мегри — Олега Степаняна.[К 55][135]

25 января 1986 года Степаняна признали виновным по ст. 224 УК Армянской ССР (аналогу ст. 227 УК РСФСР) и приговорили к 2,5 годам колонии общего режима.[136][135] Судебный процесс над остальными кришнаитами начался 3 февраля того же года и затянулся на несколько месяцев.[44] Армянских последователей Кришны обвиняли в том, что будучи незарегистрированной религиозной группой, они устраивали киртаны, занимались проповедью и под видом исполнения религиозных обрядов нанесли вред здоровью Сергея Касьяна и Армине Хтрян.[131] В первый же день «потерпевшая» Армине Хтрян отказалась свидетельствовать против своих единоверцев, заявив, что «сознание Кришны» принесло ей только пользу.[131] Мать Сергея Касьяна, в свою очередь, заявила, что её сын невменяемый и на суде выступать не может.[131] Согласно свидетельству участвовавших в судебном процессе кришнаитов, суд вели тенденциозно, выступления в пользу кришнаитов часто прерывались, а выступления, критикующие их — поощрялись.[131] Суд снимал вопросы подсудимых и не давал отвечать свидетелям защиты.[131] Находившиеся в зале суда сотрудники КГБ сделали фотографии всех присутствовавших на судебном заседании.[97]

13 февраля власти запретили передавать подсудимым в следственный изолятор прасад (освящённую вегетарианскую пищу), мотивируя это тем, что кришнаиты якобы подмешивали в неё наркотики.[131] В знак протеста Сурен Карапетян, Армен Саркисян и братья Саакяны объявили голодовку.[131][44] 19 февраля в зале суда всех четверых обвиняемых подвергли медицинской экспертизе, в результате которой они были признаны здоровыми.[137] Прокурора Торника Худояна эта экспертиза не удовлетворила. Он потребовал отправить подсудимых на стационарное обследование, объявив, что голодание и повторение мантры «Харе Кришна» свидетельствуют о том, что они ненормальные.[138] Суд согласился с доводами стороны обвинения и 27 февраля приостановил рассмотрение дела.[138] В тот же день кришнаитов преревели из следственного изолятора в Советашенскую психбольницу.[138] 4 марта, после 20 дней голодовки, подсудимых связали и начали насильно кормить через зонд сырыми яйцами.[37][138][44] С целью заставить последователей Кришны прекратить повторять мантру, им делали уколы тизерцина и кофеина, из-за чего состояние их здоровья заметно ухудшилось: нарушилась координация движений, замедлились реакции.[138]

После того, как психиатрическая комиссия во главе с главным психиатром Армянской ССР Мариеттой Мелик-Пашаян признала всех подсудимых здоровыми, братьев Саакянов отправили на обследование в Москву, во Всесоюзный НИИ общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского, где им наконец-то поставили «нужный» диагноз — «шизофрения».[37] В августе-сентябре 1986 года Карен Саакян и Сурен Карапетян регулярно подвергались избиению со стороны сотрудников Советашенской тюрьмы и её директора.[37] В конце концов, Карапетян и братья Саакяны были признаны судом невменяемыми и помещены на неопределённое время в психбольницу. Другой фигурант дела, Олег Мкртчян,[К 56] получил 2 года колонии общего режима.[139][К 57]

4 июля 1986 года суд огласил приговор остальным кришнаитам: Гагику Буниатяну, Саркису Оганджаняну и Агвану Арутюняну.[140] Буниатян и Оганджанян получили по 2 года колонии каждый.[141] Арутюнян был осуждён по ч. 2 ст. 224 УК Армянской ССР и получил 3 года лагерей.[140] Впоследствии он был условно освобождён с обязательным привлечением к труду и отправлен на стройку народного хозяйства в с. Анучино Приморского края.[140]

В ноябре 1986 года в Советашенскую психбольницу г. Еревана был помещён Мартик Жамкочян. Его подвергли жёсткому «курсу лечения» сильнодействующими препаратами и насильственному кормлению невегетарианской пищей.[58] В результате, на пятый день пребывания в больнице Жамкочян умер.[58] 27 декабря 1987 года в колонии «Чёрный дельфин» в г. Соль-Илецке Оренбургской области скончался Саркис Оганджанян.[58][142][143] Он умер всего за несколько недель до окончания тюремного срока.[58] Причиной смерти стал развившийся в результате недоедания туберкулёз лёгких.[К 58][58][144] Будучи строгим вегетарианцем, Оганджанян из тюремной еды мог употреблять в пищу только хлеб.[58] Администрация колонии не позволяла ему получать деньги и посылки с вегетарианскими продуктами, приходившие от родственников и друзей.[58]

23-27 сентября 1985 года в Чернигове судили жителя Еревана, студента геологического факультета Ереванского государственного университета Араика Акопяна, арестованного за распространение «Бхагавад-гиты как она есть».[К 59][119] Суд дал ему 1,5 года условного заключения с обязательным привлечением к труду — отработкой на стройках народного хозяйства.[119]

29 января 1986 года в Киеве состоялся суд над Ольгой Дмитриевной Сущевской.[145] Следствие вёл старший следователь по особо важным делам Киевской прокуратуры Владимир Константинович Игнатьев.[146] В ходе следствия, Игнатьев неоднократно на словах обвинял Сущевскую в сотрудничестве с ЦРУ.[146] Сущевской ставилось в вину: «организация и руководство незарегистрированной и незаконно действующей религиозной группой, действия которой сопряжены с причинением вреда здоровью граждан, посягательством на их личность и гражданские права»; «организация монотонного повторения молитв и доведение этим граждан до болезненного состояния»; перевод с английского и санскрита на русский и украинский языки кришнаитской литературы; «исполнение красками портретов духовных учителей и изображений Кришны и использование их в обрядах»; «призывы к гражданам к отказу от общественно полезного труда и исполнения гражданских обязанностей»; «вовлечение в секту молодёжи и детей»; «организация и проведение в лесопарковой зоне Киева религиозно-культовых обрядов и доведение на них граждан до состояния экстаза»; хранение в квартире «большого количества предметов культа (палочки, подсвечники, четки и др.)»; хранение и распространение кришнаитской литературы; «призывы к отказу употреблять в пищу биологически ценные продукты (мясо, рыбу, яйца, шоколад и др.) и уменьшению времени сна до 6 часов в сутки, что отрицательно сказывается на здоровье и работоспособности граждан»; «демонстрация слайдов [на кришнаитскую тематику] и комментарии к ним»; «игра на пианино и пение [мантр] под аккомпанемент» и др.[147][145]

«Потерпевшими» по делу проходили Константин Гаврилюк[К 60] и Сергей Семенюк — два кришнаита, которых Сущевская якобы «завлекла в секту».[146] На статусе Гаврилюка как потерпевшего не сказался тот факт, что он стал кришнаитом и получил духовное посвящение за полтора года до того, как Сущевская познакомилась с «сознанием Кришны».[145][148] «Потерпевшие» ещё до обращения в кришнаизм находились на лечении у психиатра и на суде отказались признать, что повторение мантр отрицательно повлияло на их здоровье.[145] Несмотря на это, в приговоре утверждалось, что здоровью Константина Гаврилюка и Сергея Семенюка был причинён урон в результате «монотонного, до исступления и потери сознания реальной действительности повторения мантр» на кришнаитских собраниях в квартире Сущевской.[146][145] Сущевскую признали виновной по ч. 1 ст. 209 УК УССР (украинскому аналогу ст. 227 УК РСФСР) и приговорили к 3 годам лишения свободы с отсрочкой на два года.[146] Это означало, что в течение двух лет при рецидиве практики вайшнавизма её могли отправить за решётку без суда.

Судебный процесс над Сущевской упоминался в Докладе Государственного департамента США о положении с правами человека в СССР, где, в частности, утверждалось, что в СССР «даже маленькие религиозные группы оказались под огромным давлением. Преследования, аресты и суды над кришнаитами в Прибалтике, на Украине, в Российской республике и на Кавказе продолжаются с неослабевающей силой».[149]

12-21 марта 1986 года в Народном суде Замостянского района г. Винницы состоялся судебный процесс над отцом троих малолетних детей, физиком по образованию Евгением Любинским[К 61] и Натальей Носацовой.[К 62][146][150][80] Евгений Любинский и его жена, архитектор Светлана Любинская, присоединились к ИСККОН в 1981 году.[151] В 1982 году Любинские переехали из Киева в село Мышаровка, Тепликского района Винницкой области.[151] В январе и июне 1985 года в доме Любинских было произведено два обыска.[152] Евгению Любинскому были предъявлены обвинения по ч. 1 ст. 209 УК УССР — организация и руководство группой кришнаитов, нанесение вреда здоровью граждан под видом исполнения религиозных обрядов.[151] Наталье Носацовой предъявили обвинение по ч. 2 той же 209-й статьи.[151] В качестве свидетеля обвинения был привлечён бывший муж Носацовой, после развода питавший к ней далеко не самые лучшие чувства.[151]

Потерпевшими по делу проходили трое детей Любинского и Константин Гаврилюк, ранее уже выступивший в этой роли на киевском процессе над Ольгой Сущевской.[151][153] Дело было поручено следователю Винницкой областной прокуратуры Сергею Юрьевичу Ланге, который направил Гаврилюка на обследование в Киевскую психоневрологическую больницу № 1 им. Павлова.[151] В составленном врачами больницы медицинском заключении утверждалось, что Гаврилюк ещё до знакомства с «сознанием Кришны» страдал посттравматической эпилепсией. Из-за участия в кришнаитских религиозных собраниях у него произошло значительное усиление дисгармонии личности, хотя он и сохранил способность «критически оценивать окружающую реальность».[151] Дети Любинского прошли два медицинских обследования.[153] Первое из них было проведено заместителем главного врача Тепликской районной больницы В. А. Нагирняком, который признал детей здоровыми.[154][153] Спустя несколько месяцев прошло повторное обследование, обеспечившее нужные следствию результаты. В медицинском заключении утверждалось, что из-за недостатка животного белка в вегетарианской диете детей, их психическое и физическое состояние не соответствовало норме.[153][37]

21 марта 1986 года судебная коллегия вынесла Любинскому обвинительный приговор — 4 года исправительно-трудовых лагерей общего режима.[150][80][152] Прямо из зала суда Любинского препроводили в винницкую городскую тюрьму, где по прошествии нескольких месяцев у него развился туберкулёз.[153][152] Только после того, как тяжело больной кришнаит «надоел всем своими кровавыми блевками», его перевели в туберкулёзный лагерь в Херсонской области.[153][150]

Судебный процесс над Любинским и Носацовой подробно освещался в средствах массовой информации: на радио, телевидении, в таких печатных изданиях, как «Людина і світ», «Комсомольское знамя» и «Винницкая правда».[152] На всех судебных заседаниях велась аудиозапись.[152] Тележурналисты засняли заседания суда, а также дом Любинского, его жену и детей.[152] В результате на свет появился разоблачительный документальный фильм «Сеть паука», который два раза показали по украинскому телевидению: 2 сентября и 2 ноября 1987 года.[152] Под звуки леденящей кровь музыки, нарратор рассказывал зрителям о том, как «сознание Кришны» разрушает жизни людей.[152] Авторы фильма представили Евгения и Светлану Любинских как «варваров-сектантов», запрещавших своим детям есть мясо и тем самым чуть не заморивших бедных малюток голодом.[152] В фильме утверждалось, что в результате следования малокалорийной вегетарианской диете, дети Любинских были физически и умственно отсталыми (хотя на самом деле старшая дочь Любинских была в школе отличницей).[152]

После ареста мужа Светлана Любинская осталась на руках с тремя детьми (младшему ребёнку на момент ареста Евгения Любинского было чуть больше года от роду, старшему — 9 лет) и смогла свести концы с концами только благодаря материальной помощи друзей.[153][152] Несмотря на то, что у Светланы было высшее образование, ей пришлось выполнять низкооплачиваемую и трудоёмкую работу в колхозе.[152] Её положение усугублялось и тем, что она страдала ревматической болезнью сердца.[37] Весной 1987 года следователь по делу Любинских Сергей Ланге нанёс визит в село, где жила с детьми Светлана. Обнаружив у неё дома алтарь, он пригрозил, что если она не перестанет практиковать кришнаизм, её лишат родительских прав.[152] В мае 1988 года, во время московского саммита Рональда Рейгана и Михаила Горбачёва, Светлана и её трое детей приняли участие в прошедшей в резиденции посла США в Москве встрече советских диссидентов и отказников с президентом США и его женой.[110]

В 1985 году на принудительное лечение в психбольницу отправили одного из активнейших кришнаитских проповедников в СССР Валентина Ярощука,[136] который в 1980-е годы в общей сложности подвергался арестам и задержаниям около 50 раз. В сентябре 1986 года против Ярощука было сфабриковано уголовное дело «за оказание сопротивления милиции» — инцидент, заслуживший упоминания в ежегодном Докладе Государственного департамента США о положении с правами человека в странах мира.[155]

В сентябре 1985 года в Днепропетровске на принудительное лечение в психбольницу отправили дизайнера театральных костюмов, отца двоих малолетних детей Сергея Колоса (1957 г. р.).[97] В январе 1986 года, без каких-либо заявлений со стороны родственников или кого-либо другого, в психбольницу был заключён руководитель одной из ячеек кришнаитов на Украине Константин Стрельцов.[К 63][156][136] Вскоре, однако, Стрельцов был признан здоровым и на состоявшемся в апреле-мае 1986 года судебном процессе осуждён по ст. 209 УК УССР.[136]

В сентябре 1985 года в Вильнюсе за распространение религиозной литературы суд отправил на принудительное лечение в психбольницу Саулюса Дагиса.[К 64][36][157][119] В 1985 году на принудительное лечение в психбольницу г. Риги был помещён латвийский правозащитник Майгонис Равинс.[158] По данным Кронида Любарского, причиной тому стало участие Равинса в движении кришнаитов.[97]

Для того, чтобы упрятать кришнаитов за решётку, порой использовались самые незначительные поводы.[159] 30 октября 1985 года ленинградец Александр Ольшевский[К 65] был осуждён за то, что временно не работал.[159] Согласно советским законам, Ольшевский имел права не работать, ухаживая за своим отцом Петром Захаровичем Ольшевским — инвалидом Великой Отечественной войны первой группы.[159] Несмотря на это, суд Фрунзенского района г. Ленинграда дал ему 1,5 года лишения свободы за «тунеядство».[К 66][159][59][97] Ольшевский подал апелляцию на решение суда.[97] 19 ноября 1985 года апелляционный суд подтвердил приговор.[97] В тот же день Ольшевский был арестован и направлен для отбывания срока в колонию общего режима в Выборге.[97] Оставшийся без поддержки ветеран-инвалид вынужден был обратиться в ЦК КПСС с просьбой о пересмотре дела сына.[160]

Аресты кришнаитов и показательные судебные процессы над ними сопровождались интенсивной антикришнаитской кампанией в советских средствах массовой информации, которые «активно включились в формирование стереотипа верующего вайшнава как сторонника антиобщественной и противозаконной деятельности».[34][1][52][41][33]

Советская пресса начала проявлять интерес к кришнаитам в 1982 году, вместе с началом репрессий.[44] Разоблачительные публикации о кришнаитах выходили в таких центральных изданиях, как «Литературная газета», «Советская культура», «Комсомольская правда», «Труд», «Известия», «Огонёк» и др.[1] Последователи ИСККОН часто описывались как молодые и образованные советские люди, которые под влиянием кришнаитской религии приобрели умственные расстройства, стали асоциальными и ленивыми.[1] Кришнаитские общины советская пресса обвиняла в «отравлении умов» молодых людей, в пропаганде пассивности и «негативного отношения к реальности».[14] Особые усилия прилагались для того, чтобы представить в негативном свете некоторые аспекты религиозной практики и вероучения кришнаитов.[1] Чаще всего нападкам подвергалось практикуемое верующими повторение мантры «Харе Кришна» на чётках 1728 раз в день.[1] Советские эксперты утверждали, что кришнаитские молитвенные практики приводят к разрушению психики, а употребление «скудной, бедной необходимыми для жизни веществами» вегетарианской пищи — к ухудшению здоровья граждан.[161] Эксперты также заявляли о социальной опасности гаудия-вайшнавизма, утверждали, что ИСККОН манипулирует сознанием своих последователей, превращая их в социально опасных «запрограммированных роботов», призывает к разрушению семьи, отказу от общественно полезной деятельности и выполнения гражданских обязанностей.[161] Типичными также были обвинения кришнаитов в связях с западными антисоветскими клерикальными организациями и ЦРУ.[14][33] Порой можно было встретить утверждения о том, что «вайшнавизм вообще не является религией, а представляет собой сеть кружков по изучению восточной философии, с некоторой примесью мистики».[161][33] В советской прессе также публиковались письма убитых горем родителей кришнаитов, жаловавшихся на трагические перемены в жизни своих детей, заинтересовавшихся «сознанием Кришны».[1]

Первая разоблачительная статья — «Йог с голубыми глазами, или истинное лицо проповедников Кришны» — вышла в свет 24 января 1982 года на страницах газеты «Социалистическая индустрия».[52] Авторы статьи описали ИСККОН как импортированное с Запада движение сбитых с толку идеалистов,[6] стремящееся увести своих последователей «от забот сегодняшнего дня в потусторонний мир» и призывающее их «сосредоточиваться на боге, а не на животрепещущих проблемах современности».[162] В то же самое время авторы статьи отмечали, что йога (в данном случае имелась в виду практикуемая кришнаитами бхакти-йога) оказалась привлекательной для образованных советских людей из-за того, что её цели были близки целям коммунизма.[54][3] В частности, авторы указали на то, что в СССР было модно поститься по соображениям здоровья и следовать разного рода диетам, а йоги были сторонниками вегетарианства.[54] В СССР велась борьба с алкоголизмом и осуждалось курение — йога запрещала эти вещи.[54] В СССР осуждался гедонизм и западное потребительство — йога призывала к аскетизму и простому образу жизни.[54] Однако, основная мысль авторов заключалась в том, что ИСККОН был инструментом подрывной деятельности Запада: хотя кришнаиты учили древней индийской философии, ИСККОН имел американское происхождение и в основном финансировался из США.[54][3]

Очень скоро против кришнаитов стали выдвигаться гораздо более серьёзные обвинения. В начале июня 1983 года в еженедельном воскресном приложении к газете «Известия» «Неделя» (№ 22 за 30 мая — 5 июня) вышла статья «известных советских пропагандистов» Вадима Кассиса и Леонида Колосова «Прикрываясь цветущим лотосом».[162] Статья была опубликована под рубрикой «За кулисами диверсий» и в основном была посвящена судебному процессу над лидерами московских кришнаитов Владимиром Критским и Сергеем Куркиным.[162] Кассис и Колосов прямо связали ИСККОН с деятельностью «американских спецслужб», посвятив около половины своей статьи обоснованию этой идеи.[162] В статье также утверждалось, что «человеческие личности» кришнаитов были разрушены под воздействием «духовного» экстаза в сочетании с голодной вегетарианской диетой и изнурительным повторением мантр.[64] Вывод авторов статьи заключался в том, что без лечения у психиатров, кришнаитам невозможно вернуться к «прежней нормальной жизни».[64]

28 августа 1985 году в газете «Труд» вышла статья, сообщавшая советским гражданам, что ИСККОН был основан в 1965 году в США «индийским авантюристом, взявшим себе ритуальное имя Прабхупада».[163] 15 июня 1986 года в газете «Правда Украины» была напечатана статья, автор которой, кандидат философских наук, рассказывал о новых формах «клерикальной диверсии империализма».[14] В статье утверждалось, что на Западе активно действуют сотни организаций и центров, всеми силами пытающихся создать впечатление наличия в СССР «религиозной оппозиции».[14] С этой целью империалисты проводят против СССР «психологическую войну», одним из орудий которой является кришнаизм.[14] ИСККОН автор публикации охарактеризовал как «антисоветскую» и «антисоциальную» секту.[14] В феврале 1988 года в журнале «Огонёк» была напечатана разоблачительная статья Мариам Салганик «Карма-кола, или охота на носорогов». Автор статьи утверждала, что кришнаиты «пугливо заменяли работу мысли нерассуждающим повиновением гуру» и что ИСККОН был разрушающей жизни людей «экзотической дешёвкой», за созданием и деятельностью которой стояло ЦРУ.[164] Прабхупада, по словам Салганик, был «наивным и тщеславным жуликоватым святошей», нашедшим себе последователей среди «одуревших от наркотиков хипарей, которых потянуло на экзотическую мистику».[164]

Разоблачительные публикации появлялись и после официальной регистрации ИСККОН в СССР. Так, в июне 1988 года в одной из украинских газет вышла разоблачительная статья на четырёх страницах, в которой против кришнаитов выдвигались традиционные советские обвинения: асоциальное поведение, паразитизм, духовная самоизоляция.[165] Американские лидеры ИСККОН описывались как аморальные личности, чьи земные деяния и духовные наставления были пронизаны лицемерием и ложью.[165]

20 апреля 1988 года по Центральному телевидению прошла передача «Предостережение», в которой рассказывалось о нетрадиционных религиях и верованиях.[166] Передачу повторно показали 20 мая того же года, всего через три дня после регистрации московской общины ИСККОН.[166] Про кришнаитов в передаче не говорилось ничего плохого, но кадры, демонстрировавшие вайшнавскую культовую практику, постоянно чередовались с показом приверженцев «деструктивных сект» и совершённых ими тяжких преступлений.[167] На этом общем фоне кришнаиты выглядели чем-то опасным и угрожающим.[167] Позже стало известно, что Совет по делам религий предпринял попытку предотвратить показ этой передачи.[167] Сотрудники совета связались с её авторами и пытались убедить их в необъективности и неправомерности такого монтажа.[167] Однако, мнение Совета не было принято во внимание и «Предостережение» увидели миллионы советских телезрителей, «так и не поняв, что же такое на самом деле нетрадиционные религии и что из себя представляют вайшнавы, проживающие в СССР».[167]

10 июля 1988 года[168] в газете «Московские новости» вышло интервью с тогдашним заместителем руководителя Совета по делам религий Евгением Чернецовым, в котором тот выступил с резкой критикой необъективного освещения кришнаитов в советских СМИ, приведя в качестве примера передачу «Предостережение».[169] Чернецов отметил, что советские журналисты склонны рассказывать о советских последователях Кришны в сенсационной манере, украшая свои истории «дешёвыми откровениями».[169] Чернецов сообщил, что Совет по делам религий ранее провёл анализ кришнаитских религиозных практик и литературы, который показал, что многие аспекты вероучения кришнаитов преподносились советскими СМИ в искажённом или утрированном виде.[169] Чернецов охарактеризовал телерепортаж как «необъективный» и «поверхностный», отметив, что кришнаиты имеют конституционное право на свободу вероисповедания.[169]

Как отмечает Сергей Иваненко, информационная кампания против ИСККОН и его последователей велась не только в СМИ, но и в научно-атеистической литературе, где распространялись «самые нелепые мифы» о кришнаитах.[170] Если в советских СМИ в основном освещались судебные процессы над советскими последователями Кришны, в научных публикациях фокус делался на деятельности ИСККОН на Западе (в США, ФРГ и Франции), а существование кришнаитов в СССР практически игнорировалось.[44][171] Ольга Жуковец выделяет несколько факторов, из-за которых ИСККОН и другие участники советского религиозного «андеграунда» не привлекли значительного «научно-исследовательского внимания».[172] Жуковец отмечает, что советские религиоведы в основном изучали организованные религиозные группы, тогда как кришнаиты и другие проникшие в СССР НРД представляли собой «слабоорганизованные малочисленные кружки».[172] Изучению кришнаитов и других подобных им групп также препятствовала их закрытость, вызванная преследованиями со стороны советских властей или опасениями возможных преследований.[173] Наконец, изучение НРД в СССР никак не поощрялось, ведь их появление в стране развитого социализма резко противоречило основному тезису коммунистической идеологии, согласно которому продвижение советского общества к коммунизму должно было сопровождаться неизбежным отмиранием религии.[173] По этой причине изучение ИСККОН и других НРД рассматривалось как неактуальная для советского общества тема, а исследовательская работа в области НРД стала уделом немногочисленных учёных, черпавших информацию из западных источников.[173]

Первой публикацией такого рода стала вышедшая в январе-феврале 1983 года в журнале «Наука и религия» статья религиоведа Льва Митрохина «Этот „странный мир Харе Кришна“»,[174][К 67] в которой автор дал достаточно подробное описание истории, вероучения и духовных практик ИСККОН, ни слова не сказав о существовании кришнаитов в СССР. Митрохин, в частности, утверждал, что «в разнокрасочной волне индуизма, прибиваемой к западным берегам Атлантики, „движение Харе Кришна“ занимает особое место как наиболее бескомпромиссное, радикальное течение монашеского типа, как один из характерных образцов „религий Нового века“».[175] В 1987 году Митрохин написал для книги «Атеизм и религия: вопросы и ответы» раздел «Кто такие кришнаиты?».[176] На этот раз он выступил с крайне негативной оценкой кришнаизма, охарактеризовав ИСККОН как «человеконенавистническое и антигуманное» религиозное движение, в котором царит «жёсткий духовный и физический авторитаризм», приводящий к тому, что «люди теряют всякие личностные характеристики, превращаются в „улыбающихся роботов“, в шеренги одномерных существ, беззащитных против деспотизма своих руководителей».[177] Прабхупаду Митрохин описал как «семидесятилетнего старца», который «навязывал монашеский образ жизни молодым ищущим юношам и девушкам», и тем самым «искалечил и сломал их естественное нормальное развитие, лишил их человеческих черт», превратил их «в некие ангелоподобные существа, различимые лишь мерой своего почитания Кришны, в шеренгу унифицированных роботов, лишенных каких бы то ни было собственных ценностей и перспектив на личное счастье».[178]

В 1983 году вышло очередное издание авторитетного справочника по атеизму и религиозным культам «Настольная книга атеиста», где о Прабхупаде писали, что «Он попросту погружает своих последователей в гипнотический сон, обставляя этот процесс мистическими ритуалами. Истинное успокоение, объявляет он, лишь в достижении нирваны, отрешении от суеты мира».[179][170] В монографии историка Ефима Черняка «Невидимые империи: тайные общества старого и нового времени на Западе» (1987) говорилось, что ЦРУ «давно уже облюбовало» ИСККОН как «орудие для осуществления идеологических диверсий».[180] Черняк утверждал, что американский духовный лидер советских кришнаитов Харикеша Свами был агентом ЦРУ и что «империалистические спецслужбы» активно внедряют своих агентов на руководящие посты в ИСККОН и других сектах с целью «использовать эти общества как средство для воздействия на различные общественные круги, на молодёжь, для внесения раскола в прогрессивные, антивоенные, антиимпериалистические движения».[180] Обвинения кришнаитов в связях с ЦРУ также содержались в опубликованной в 1986 году книге Б. Л. Прозорова «Идеологическая диверсия против советской молодежи: расчеты и просчеты буржуазных советологов»[181] и в книге Вадима Кассиса и Леонида Колосова «За фасадом разведок», где «Международная ассоциация совести Кришны»[К 68] описывалась как одна из сект, в которую руками спецслужб правящие классы западных стран завлекают «доверчивую, податливую, как воск, молодёжь» с целью отвлечь её от «социальных проблем, от борьбы за демократические свободы и права, от правильного видения всех пороков буржуазного общества».[182] Кассис и Колосов утверждали, что распространением антикоммунистического сектантского «религиозного дурмана» занимаются «уже поднаторевшие в оболванивании людей» лица.[182] К их числу авторы отнесли Прабхупаду, описав его как «некогда нищего престарелого пройдоху», который «за счет примитивного одурманивания» последовавших за ним молодых американцев за считанные годы стал миллионером.[183]

В июне 1987 года на советские экраны вышел документальный фильм Юриса Подниекса «Легко ли быть молодым?», в котором автор, графически описывая проблемы советской молодёжи, «привёл на экран панков, рок-фанатов, кришнаитов, хиппи, современных прагматиков и воинов-афганцев».[184][185] В фильме звучала мантра «Харе Кришна», показывались кришнаитские обряды и содержалось интервью с кришнаитом Валентином Ярощуком, в ходе которого ему задавали провокационный вопрос о том, готов ли он убить по приказу гуру.[37] Лента имела огромный успех в советском прокате, получила восторженные отзывы советских кинокритиков и привлекла внимание западной прессы.[186]

Список советских кришнаитов находившихся в тюрьмах и психиатрических больницах по данным на 1 января 1986 года

Во второй половине 1980-х годов советские кришнаиты начали предпринимать усилия по защите своих прав.[1] В 1985 году трое советских последователей ИСККОН (С. Куркин, А. Хохлов, И. Бучаль) отправили Бернской подготовительной встрече экспертов по правам человека открытое письмо, в котором описали преследования кришнаитов в СССР в 1981—1985 годах и призвали разработать меры по осуществлению контроля за соблюдением в СССР прав человека.[187]

В 1985 году кришнаиты предприняли повторную попытку зарегистрироваться.[10] На этот раз Совет по делам религии не передал материалы в КГБ, как это было в 1981 году, а направил их копии в Академию общественных наук при ЦК КПСС, Институт научного атеизма, Институт народов Азии и Институт США и Канады.[10] В декабре 1985 года 38 советских кришнаитов поставили свои подписи под открытым письмом в Верховный Совет СССР с «просьбой о содействии в регистрации общин кришнаитов и об освобождении незаконно осужденных».[К 69][188] Однако, ничего не помогло, и кришнаитам снова отказали в регистрации, правда, на этот раз, вслед за отказом не последовали гонения.[10]

Весной 1987 года, когда аресты прекратились и положение советских кришнаитов заметно улучшилось, «советские верующие движения Харе Кришна» отправили три открытых письма: Михаилу Горбачёву, академику Андрею Сахарову и участникам Обзорной конференции ОБСЕ в Вене.[57] В письме к Горбачёву кришнаиты рассказывали о древности своего вероучения и описывали преследования, которым их подвергали советские власти.[57] Опровергая такие стандартные обвинения против ИСККОН, как связи с ЦРУ и пропаганда отказа от общественно-полезной деятельности, кришнаиты просили советского лидера позволить им свободно исповедовать свою веру.[189] В письме к участникам Обзорной конференции ОБСЕ содержалось подробное описание истории преследований советских кришнаитов и рассказывалось о непрекращавшихся попытках советских властей заставить их отречься от своей веры. Кришнаиты просили участников конференции поддержать своё обращение к Горбачёву и оказать помощь заключённым в тюрьмы и психбольницы братьям по вере.[190] В письме к Андрею Сахарову кришнаиты поздравляли академика с освобождением из ссылки в Горьком, рассказывали о своих страданиях за веру и просили поддержать свои просьбы к Горбачёву и ОБСЕ.[190]

В апреле 1987 года в Москве прошла первая в истории СССР конференция кришнаитов, на которую прибыли шесть представителей ИСККОН из разных уголков страны.[190] Встреча, на которую были приглашены корреспонденты западных СМИ, состоялась в маленькой квартире на окраине советской столицы.[190] На ней присутствовали кришнаиты из Москвы, Ленинграда, Украины, Прибалтики и Северного Кавказа.[190] В завершении конференции 46 советских последователей ИСККОН поставили свои подписи под открытым письмом ко «всем религиозным и нерелегиозным организациям в мире» с просьбой оказать поддержку в борьбе за легализацию ИСККОН в СССР.[190] Сам факт проведения подобной конференции свидетельствовал о положительных политических переменах в СССР, ведь ранее советские кришнаиты боялись идти на контакт с корреспондентами западных СМИ.[190] В то же самое время в ходе конференции выяснилось, что, несмотря на очевидные послабления, советские власти всё ещё притесняли кришнаитов и отказывали ИСККОН в регистрации.[190]

В мае 1987 года в западных СМИ появились сообщения о первых случаях освобождения советских кришнаитов.[190] В 1986 году досрочное освобождение получил Евгений Лернер, которому для достижения долгожданной свободы пришлось написать в «Известия» покаянное письмо.[190][К 70] В конце марта 1987 года в Ереване из психиатрической лечебницы был выпущен Армен Саркисян.[190] B то же самое время просачивались новости о новых случаях преследований. Так, в июне 1987 года в Москве милиция задержала более десятка кришнаитов, воспевавших «Харе Кришна» у входа в универмаг.[190] Тогда же рижские кришнаиты подали заявку на регистрацию своей общины, в чём им, однако, было отказано.[58][4][191] Полномочный представитель по делам религий Совета министров Латвийской ССР обосновал отказ тем, что кришнаизму были присущи «нерелигиозные черты».[58]

Летом 1987 года в СССР прошёл советско-индийский фестиваль, которому суждено было сыграть значительную роль в судьбе советских кришнаитов и дать новый толчок распространению гаудия-вайшнавизма в СССР.[192][193] Как впоследствии вспоминал один из участников тех событий, гуру Прабхавишну Свами, московские кришнаиты воспользовались случаем и впервые открыто занялись проповедью своего вероучения.[193] Собираясь небольшими группами, они регулярно устраивали на проходивших в рамках фестиваля мероприятиях киртаны.[193] Не желая оказаться в неудобном положении в присутствии иностранных гостей, власти поначалу не чинили им препятствий.[193] Напротив, как отмечает Светлана Дударенок, эти публичные выступления побудили органы власти осознать необходимость официального признания ИСККОН и выработки новых принципов в отношении советских кришнаитов, которые, несмотря на недавние преследования, относились к власти достаточно лояльно.[193] Кришнаиты смогли беспрепятственно петь на улицах Москвы в течение шести недель, после чего отношение властей к ним резко изменилось. В воскресенье 16 августа, киртан на Арбате был пресечён милицией, а его участники — оштрафованы.[194][192]

Репрессии против кришнаитов в СССР вызвали «широкую волну протеста международной общественности и всемирных правозащитных организаций».[63][58] Факты преследований советских кришнаитов, равно как и акции в их защиту на Западе, широко освещались мировыми средствами массовой информации. В марте 1986 года Руководящий совет ИСККОН создал специальный «Комитет за освобождение советских кришнаитов», назначив его координатором Киртираджу — ученика Прабхупады, ранее проповедовавшего в СССР вместе с Харикешей Свами. Руководящий совет призвал всех своих членов, а также всех президентов храмов ИСККОН, содействовать созданию филиалов комитета в разных странах мира. Комитету было поручено организовать составление и отправку петиций, писем и почтовых открыток к советским властям с просьбой прекратить преследование советских кришнаитов, а также налаживать контакты с «Международной амнистией» и другими правозащитными организациями.

В 1986—1987 годах Комитет за освобождение советских кришнаитов выступил организатором митингов и демонстраций в защиту советских кришнаитов в США, Австралии и столицах ряда государств Западной Европы.[58] Одна из крупнейших акций, приуроченная ко дню Организации Объединённых Наций, состоялась 26 октября 1986 года в Стокгольме.[58] Несколько сотен людей вышли на улицы столицы Швеции с факелами, транспарантами и плакатами с лозунгом «Свободу советским кришнаитам» на русском, английском и шведском языках.[58] Участвовавшие в процессии кришнаиты пели и играли на музыкальных инструментах.[58] Участники демонстрации провели торжественную церемонию, в ходе которой в честь трёх десятков заключённых в тюрьмы и психбольницы советских последователей Кришны на алтарь были возложены цветы.[58] Участники акции декламировали вслух имена заключённых и их биографии, включая описания преследований, которым они подверглись.[58] Демонстранты обратились к Михаилу Горбачёву с призывом вмешаться и защитить права советских граждан, ставших последователями ИСККОН.[58]

В сентябре 1987 года по инициативе Харикеши Свами была проведена всемирная акция в защиту советских кришнаитов.[193][195] Кришнаиты в разных странах провели митинги и демонстрации у зданий посольств СССР, выступив с лозунгами о поддержке советских единоверцев.[193] Сами советские кришнаиты, несмотря на призывы Харикеши, высказались против участия в этой акции, посчитав, что это может повредить процессу регистрации ИСККОН в СССР.[193][195] Харикеша согласился с их доводами и демонстрации на территории СССР так и не состоялись.[195]

Ещё одна демонстрация прошла во время Вашингтонского саммита,[К 71] состоявшегося 8-10 декабря 1987 года. Воспользовавшись встречей Михаила Горбачёва и Рональда Рейгана в Вашингтоне, американские кришнаиты вышли на улицы столицы США с требованием освободить своих советских единоверцев из тюрем и лагерей.[196]

Джон Андерсон в своей монографии «Религия, государство и политика в Советском Союзе и его государствах-наследниках» (1994) отмечает, что с приходом перестройки и гласности, тогдашний председатель Совета по делам религий при Совете министров СССР Константин Харчев взял решительный курс на защиту прав верующих в СССР.[197] В частности, он начал проводить работу по «выявлению и нейтрализации роли КГБ и ЦК КПСС» в регулировании религиозной жизни в СССР и одобрил идею легализации кришнаитов и униатов.[198] Это вызвало недовольство КГБ и многих высокопоставленных партийных функционеров, в особенности члена Политбюро ЦК КПСС Егора Лигачёва, секретаря ЦК КПСС Вадима Медведева и заведующего Идеологическим отделом ЦК КПСС Александра Капто.[К 72][199] Камнем преткновения стал вопрос о том, насколько далеко должна была зайти либерализация в сфере религиозной политики в СССР.[200] Андерсон отмечает, что не последнюю роль в конфликте Харчева с ЦК КПСС сыграл вопрос о регистрации московской общины кришнаитов.[200] Об этом свидетельствовал и сам Харчев — в интервью Александру Нежному в журнале «Огонёк» (№ 44 за 1989 год).[200]

Несмотря на противодействие со стороны высокопоставленных аппаратчиков,[К 73] 20 мая 1988 года Совет по делам религий зарегистрировал Московское общество сознания Кришны как религиозное объединение.[165][201][202] Тем самым, ИСККОН стал первой «новой» религиозной конфессией, зарегистрированной в СССР за всё время советской власти.[39] Как отметила в 1992 году обозреватель Радио «Свобода» Оксана Антич, официальное признание ИСККОН в СССР стало плодом «страданий и моральной целостности кришнаитов».[165] Вместе с регистрацией, кришнаиты получили разрешение на строительство храма и ввоз в СССР религиозной литературы.[4]

Регистрации предшествовало долгое и детальное исследование истории, основ вероучения, тенденций развития ИСККОН, а также самих кришнаитов.[161] ИСККОН подвергся тщательной проверке, были подробно изучены различные аспекты гаудия-вайшнавской традиции.[39] Работа в этом направлении началась в августе 1987 года, после поступления в Совет по делам религий заявления на регистрацию московской общины ИСККОН и приложенного к нему списка из 20 кришнаитов.[161] Информацию о вероучении и социальных особенностях гаудия-вайшнавизма эксперты из Совета поначалу почерпнули из ангажированных материалов советской прессы и прошедших ранее судебных процессов.[161] В результате был сделан вывод о невозможности регистрации, после чего эксперты пошли на прямой контакт с кришнаитами, который разрушил имевшиеся у них негативные стереотипы.[161] Владимир Пудов, участвовавший в те годы в работе Совета, впоследствии вспоминал:

По заказу Совета по делам религий ряд профильных НИИ и институтов провели 7 экспертиз.[204] Положительные заключения по вопросу целесообразности регистрации ИСККОН в СССР были получены от Института питания АН СССР; Института Востоковедения АН СССР; Кафедры истории религии и религиоведения Философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова; Центра по изучению психического здоровья населения АН СССР; Института философии АН СССР; Института США и Канады; Института научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС; Института этнологии и этнографии АН СССР, а также КГБ.[39]

Так как в Институте научного атеизма не было людей, разбиравшихся в индуизме, подготовить экспертное заключение о кришнаитах поручили специалисту по старообрядчеству Владимиру Миловидову.[205] В работе над заключением принял участие сосед по кабинету Миловидова Сергей Иваненко, впоследствии получивший известность как исследователь российского индуизма.[205] С целью лучше узнать взгляды последователей ИСККОН, в Центральном доме научного атеизма общества «Знание» Иваненко провёл ряд бесед с верующими.[205] Позднее Иваненко вспоминал, что одним из наиболее понятных советскому руководству аргументов последователей Кришны, был следующий: «Кришнаиты — вегетарианцы, это хорошо, мяса в стране, пока мы не выполнили Продовольственную программу, все ещё не хватает».[205][К 74]

В результате проведённых исследований Совет по делам религи пришёл к выводу, что приверженцы ИСККОН были последователями гаудия-вайшнавизма — одного из направлений индуизма, который наиболее широко распространён в Восточной Индии.[206] ИСККОН был основан Прабхупадой с целью проповеди гаудия-вайшнавизма.[206] До Прабхупады гаудия-вайшнавизм был распространён только в Индии, Прабхупада же «расширил границы проповеднической деятельности» и перенёс эту религиозную традицию за пределы Индийского субконтинента.[206] При этом он адаптировал гаудия-вайшнавизм к новым условиям, в какой-то мере модернизировав его.[207] ИСККОН быстро приобрёл популярность, в основном благодаря тому, что Прабхупада «удачно использовал стихийный протест многих людей против буржуазной идеологии, морали, культуры, испытывавших в 60-е годы серьёзный кризис, против стяжательства, корыстолюбия капиталистического общества, противопоставив им идеал „высшей духовности“, стремление к истине и чистоте».[207] Совет по делам религий заключил, что вероучение гаудия-вайшнавизма «ориентировано на духовное совершенствование, самореализацию собственного „я“, слияние с чистым божественным миром».[207] Исследования Совета не подтвердили один из наиболее распространённых в те годы мифов о том, что в ИСККОН якобы существует бездумная подчинённость верующих своим гуру.[195]

Официальная регистрация московской общины привела к «изменению общего психологического климата» в кришнаитских общинах, как в разных регионах СССР, так и в других странах.[167] Весной 1989 года властями была зарегистрирована община ИСККОН в Риге, в конце того же года — в Вильнюсе, в 1990 году — в Каунасе, Сухуми и Ленинграде.[20] Одной из первых стран социалистического лагеря, последовавших примеру СССР, стала Польша, где ИСККОН получил официальную регистрацию 22 июля 1988 года.[167] Вскоре примеру Польши последовала Венгрия и другие страны Восточной Европы.[167]

Хотя регистрация московской общины несомненно была положительным сигналом, среди советских кришнаитов всё ещё существовали опасения, что режим полностью не изменил своё отношение к ним.[165] Комментируя официальную регистрацию московской общины, пресс-секретарь советского ИСККОН отметил, что на момент регистрации в тюрьмах продолжали томиться шесть кришнаитов.[165] Пресс-секретарь также высказал озабоченность тем, что официальной регистрации добилась лишь московская община.[165] Эти опасения во многом подтвердились. Несмотря на то, что массовые преследования кришнаитов прекратились, в последовавшие за регистрацией московской общины 2 года кришнаиты периодически испытывали проблемы с властями.[200] В разных уголках СССР имели место случаи разгона кришнаитских собраний и задержания их участников.[165][208] Так, 2 июля 1988 года милиция разогнала группу кришнаитов, проводивших киртан в городском парке Тбилиси.[165] В тот же день московская милиция разогнала верующих, воспевавших «Харе Кришна» перед зданием Большого театра.[165] Последователи Кришны продолжили свои песнопения на Пушкинской площади, а затем у станции метро «Смоленская», где стражи порядка снова пресекли шествие, задержав семерых из его участников.[165] 6 июля 1988 года в Тбилиси милиция совершила рейд на религиозное собрание в квартире грузинского кришнаита Гочи Чигвадзе.[165] Все присутствовавшие на собрании верующие были задержаны и отведены в участок.[165] Тогда же, в июле 1988 года, на рижском пляже были задержаны трое кришнаитов, собравшихся для проведения киртана.[165] Пришедший в милицейский участок на помощь братьям по вере Валентин Ярощук был избит милицией и заключён под стражу.[165] В то же самое время, в таких городах, как Сухуми и Днепропетровск, кришнаиты смогли беспрепятственно совершать свои религиозные обряды.[165]

К 1989 году надуманные обвинения и претензии к кришнаитам со стороны советских властей были сняты.[39] В декабре 1988 года последние три кришнаита были отпущены на свободу.[209][201][165] Начался пересмотр дел репрессированных последователей Кришны. В январе 1989 года было пересмотрено дело В. Г. Критского.[38] Суд выявил необоснованность приговора и прекратил делопроизводство за отсутствием состава преступления.[38] Точно так же были пересмотрены и признаны сфальсифицированными более 50 заведённых на кришнаитов уголовных дел.[38] Впоследствии в соответствии с Федеральным Законом № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года все репрессированные кришнаиты были реабилитированы «за отсутствием состава преступления».[63]