Гласность

Впервые после полувекового молчания в СССР о социальной ценности принципа гласности официально было сказано на апрельском пленуме ЦК КПСС 1985 г.[8].

Впервые о гласности заговорили на XXVII съезде КПСС в феврале 1986 года. Тогда основной её целью виделось обращение внимания людей на отдельные «недостатки, слабости и прорехи» существующей хозяйственной системы, с целью их оперативного устранения.

В широкий обиход слово «гласность» вошло с 1987 года как обозначение одного из ключевых направлений либеральных реформ в стране («гласность — перестройка — ускорение»), проводившихся в 1987—1991 годах М. С. Горбачёвым на посту Генерального секретаря ЦК КПСС, широко известных под общим названием «Перестройка». Тогда же возникли и лозунги момента: «Больше гласности! Больше демократии!».

Формальное начало проведению политики гласности было положено на 19-й Конференции КПСС в 1988 году.

Однако вскоре гласность выходит за первоначально заданные рамки; теперь её сутью становится снятие существовавших многочисленных информационных табу. С 1987 года самыми обсуждаемыми в печати вопросами становятся те, которые раньше предпочитали замалчивать: эпоха правления Сталина, привилегии номенклатуры, секс вообще и проституция в частности, бюрократизм советской государственной машины, экологические проблемы.[10]

Как считает Арчи Браун, к весне 1989 года официально санкционированная гласность претворилась в практически неограниченную свободу слова[11].

К 1990 году в обществе начинает преобладать ориентация на западные ценности, демократию, свободный рынок. В стране впервые возникает легальная оппозиция социалистическому режиму, которая постепенно приходит к власти в некоторых союзных республиках, в том числе и в России, и берёт курс на их отделение от СССР. В конце 1991 года Советский Союз перестал существовать.

В период гласности были освобождены многие диссиденты, и правозащитная деятельность не сопровождалась судебными преследованиями, в частности, распространение неподцензурной информации (самиздат) не подавлялось, более того, острые вопросы обсуждались в центральной печати, появлялись критические публикации.

С марта 1987 года, в связи с объявленной гласностью, в библиотеках началось возвращение книг из спецхранов в открытые фонды[12][13]. Однако цензура в СССР существовала до 1990 года, хотя появившиеся с 1989 года независимые печатные издания зачастую находили способы её избегать[14].

При этом СМИ продолжали работать в одном направлении. По утверждению М. Н. Полторанина, самой строгой цензуре подвергались самые «свободные» издания: «Московские новости» и «Огонёк». «Егор, — вспоминал Михаил Никифорович о главном редакторе „Московских новостей“ Егоре Яковлеве, — брал все статьи очередного номера в папочку и ехал с этой папочкой к Александру Николаевичу Яковлеву, и Яковлев эту папочку смотрел — вот это пропускаем, а это не пропускаем. Даже в „Правде“ такого не было, только в „Московских новостях“ и в „Огоньке“. В интервью М. Н. Полторанина журналу „Русская жизнь“ приведены несколько примеров такой цензуры. Например, писать о расстреле польских военнопленных в Катыни было можно, а о зверствах белополяков в 1920 г. — нельзя, о пакте Молотова — Риббентропа — пожалуйста, а о безвозмездной передаче „оккупированной“ Литве Вильнюса и Клайпеды — ни в коем случае.[15]

Цензура в СМИ была отменена 1 августа 1990 года, когда вступил в силу закон „О печати“, и заменялась „охраной государственных тайн“. Полномасштабная цензура была снова введена указом ГКЧП в августе 1991 года, но с поражением ГКЧП она была упразднена. Ведомство, осуществлявшее эту деятельность — Агентство по защите государственных секретов в средствах массовой информации при Минпечати СССР — было упразднено перед самым роспуском СССР, 24 октября 1991 года. Этим фактом была поставлена окончательная точка в истории советской цензуры.

Политика гласности привела к тому, что в СССР впервые со времён революции 1917 года появились свободные СМИ. Михаил Горбачёв стал первым и единственным руководителем СССР, подвергавшимся жёсткой критике в советской же официальной прессе[3]. Однако это стало возможным только на позднем этапе Перестройки — в 1990-91 гг.

„Гласность, — пишет Ф. М. Бурлацкий, — стала едва ли не главным тараном, разрушившим коммунистическую систему“. „Огонёк“, „Московские новости“ и „Литературная газета“, а вслед за ними и — новые издания и во многом телевидение раскачивали общественное мнение и направляли недовольство против системы власти».[16]

Известность получило четверостишие, перефразирующее стихотворение А. С. Пушкина «К Чаадаеву» [22]:

Товарищ, знай: пройдёт она,
Так называемая «гласность»,
И вот тогда госбезопасность
Припомнит наши имена!

Известные анекдоты эпохи перестройки:

Петька спрашивает Чапаева:
— Василий Иванович, что такое «гласность»?
— Это значит, Петька, что ты можешь говорить что угодно и про меня, и про комиссара, и ни-че-го, Петька, тебе за это не будет…
— В самом деле ничего?!
— Ничего, Петька. Ни новой шашки, ни бурки, ни сапог!