Юстиниан I

Фла́вий Пётр Савва́тий Юстиниа́н (лат. Flavius Petrus Sabbatius Iustinianus, др.-греч. Φλάβιος Πέτρος Σαββάτιος Ἰουστινιανός), более известный как Юстиниа́н I (др.-греч. Ἰουστινιανός Α') или Юстиниан Великий (др.-греч. Μέγας Ἰουστινιανός; 483, Тавресий, Верхняя Македония — 14 ноября 565, Константинополь) — византийский император с 1 августа 527 года вплоть до своей смерти в 565 году. Сам Юстиниан в указах называл себя Цезарем Флавием Юстинианом Аламанским, Готским, Франкским, Германским, Антским, Аланским, Вандальским, Африканским, так как при нём были присоединены многие земли бывшей Западной Римской империи, в частности, упразднены королевство вандалов и аланов в Африке, королевство остготов в Италии, присоединена часть земель королевства вестготов в Испании. Вестготы, франки, алеманны, анты признали себя вассалами императора.

Флавий Пётр Савватий Юстиниан
лат. Flavius Petrus Sabbatius Iustinianus
др.-греч. Φλάβιος Πέτρος Σαββάτιος Ἰουστινιανός

Мозаика церкви Сан-Витале в Равенне
1 августа 527 11 или 14 ноября 565
Совместно с Юстин I (1 апреля 527  1 августа 527),
Феодора[1][2] (1 августа 527  28 июня 548)
Предшественник Юстин I
Преемник Юстин II
521
Совместно с Флавий Валерий
Предшественник Флавий Рустиций и Флавий Виталиан
Преемник Флавий Симмах и Флавий Боэций
528
Предшественник Веттий Агорий Василий Маворций
Преемник Флавий Деций Юниор
533—534
Совместно с Флавий Деций Павлин Юниор
Предшественник Флавий Лампадий и Флавий Руфий Геннадий Проб Орест
Преемник Флавий Велизарий

Рождение 11 мая 482[3][4] или 11 мая 483[5]
Тавресий, Македония
Смерть 14 ноября 565[3][4][5]
Константинополь, Византийская империя
Место погребения церковь Апостолов, Константинополь
Род Юстиниана
Имя при рождении лат. Flavius Petrus Sabbatius Justinianus
Отец Савватий
Мать Вигилантия (Вегелянция, Бегленица[6])
Супруга Феодора
Дети отсутствуют
Отношение к религии христианство
 Медиафайлы на Викискладе

На Востоке Юстиниан участвовал в войне Аксума против Химьяра, войне с лахмидами, вёл Иберийскую войну с Персией, после чего заключил вечный мир с Персией, который продлился 8 лет. За время перемирия с Сасанидской Персией Юстиниан сосредоточился на восстановлении прежних западных территорий.

На Западе Юстиниан завладел большой частью земель Западной Римской империи, распавшейся после Великого переселения народов, где варварские правители земель Западной империей до Юстиниана признавали власть императоров Константинополя только номинально, в том числе Апеннинским полуостровом, юго-восточной частью Пиренейского полуострова и частью Северной Африки.

Юстиниан, полководец и реформатор, — один из наиболее выдающихся монархов раннего средневековья. Его правление знаменует собой окончательный этап перехода от римских традиций к византийскому стилю правления. Ещё одним важным событием является поручение Юстиниана о переработке римского права, результатом которого стал новый свод законов — свод Юстиниана (лат. Corpus iuris civilis). Указом императора, был полностью перестроен сгоревший собор Святой Софии в Константинополе, поражающий своей красотой и великолепием и остававшийся на протяжении тысячи лет самым грандиозным храмом христианского мира.

Почитается в лике благоверных. Память совершается в Православной Церкви 14 (27) ноября и в среду Светлой седмицы в Соборе синайских святых.

В 529 году Юстиниан закрыл Платоновскую академию в Афинах, в 542 году император упразднил должность консула. Во время правления Юстиниана произошли первая пандемия чумы, которая унесла половину населения Византии, похолодание 535—536 годов и крупнейший бунт в истории Византии и Константинополя — восстание «Ника», спровоцированное налоговым гнётом и церковной политикой императора.

Состояние источников

Важнейшим источником времён Юстиниана являются работы Прокопия Кесарийского, содержащие как апологетику, так и жёсткую критику его правления[7]. С молодости Прокопий состоял советником при полководце Велизарии, сопровождая его во всех войнах, которые велись в это царствование. Написанная в середине VI века История войн является основным источником о событиях и внешней политике Византии во время войн с Персией, вандалами и готами[8]. Написанный в конце правления Юстиниана панегирик О постройках содержит ценные сведения о строительной деятельности этого императора. Памфлет Тайная история проливает свет на закулисную жизнь правителей империи, хотя достоверность сообщаемых в этом произведении сведений спорна и в каждом случае является предметом отдельных исследований[9]. Занимавший положение мелкого адвоката Агафий Миринейский выступил продолжателем трудов Прокопия и после смерти Юстиниана написал сочинение в пяти книгах. Скончавшись молодым в 582 году, Агафий успел только изложить события 552558 годов[10]. В отличие от Прокопия, писавшего в правление Юстиниана и вынужденного скрывать своё отношение к происходящему, Агафий, вероятно, искренен в своей положительной оценке внешней политики этого императора. При этом Агафий отрицательно оценивает внутреннюю политику Юстиниана, особенно в конце царствования[11]. От исторических записок Менандра Протектора, охватывавших период с 558 по 582 год, сохранились только отрывки в компиляции Константина Багрянородного. Благодаря тому же учёному императору IX века сохранились отрывки произведений дипломата эпохи Юстиниана Петра Патрикия, вошедших в трактат О церемониях. В кратком изложении патриарха Фотия сохранилась книга другого дипломата Юстинина, Нонноза. Хроника Исихия Милетского, посвящённая царствованию Юстина I и первым годам царствования Юстиниана, практически полностью не сохранилась хотя, возможно, введение хроники историка второй половины VI века Феофана Византийского содержит заимствования из неё. Ранний период царствования Юстиниана захватывает сохранившаяся в сокращённом изложении летопись сирийца Иоанна Малалы, подробно рассказывающая о щедрости императора в отношении городов Малой Азии, а также о других событиях, важных для жителей его региона[12]. «Церковная история» антиохийского юриста Евагрия Схоластика частично основывается на трудах Прокопия и Малалы также сообщает важные сведения о истории Сирии в правление Юстиниана. Из более поздних источников на греческом языке фрагментарно сохранилась летопись Иоанна Антиохийского (VII век). Другой источник VII века Пасхальная хроника излагает всемирную историю от сотворения мира до 629 года, до правления императора Маврикия (585—602) события излагает очень кратко. Позднейшие источники, такие как летописи Феофана Исповедника (IX век), Георгия Кедрина (начало XII века) и Иоанна Зонары (XII век) использовали для описания событий VI века в том числе не сохранившиеся до нашего времени источники и потому также содержат ценные подробности[13].

Важным источником сведений о религиозных движениях в эпоху Юстиниана является житийная литература. Крупнейшим агиографом того времени является Кирилл Скифопольский (525—558), чья биография Саввы Освященного (439—532) важна для реконструкции конфликта в Иерусалимском патриархате в 529—530 годах[14]. Источником сведений о жизни монахов и аскетов является Лимонарь Иоанна Мосха. Известны биографии Константинопольских патриархов Мины (536—552) и Евтихия (552—565, 577—582)[15]. С точки зрения восточных миафизитов описываются события в Церковной истории Иоанна Эфесского. Данные о церковной политике Юстиниана содержатся также в переписке императора с папами. Сведения географического характера содержатся в трактате Синекдем (535) географа Иерокла и в Христианской топографии купца и паломника Космы Индикоплова. Для военной истории царствования представляют ценность военные трактаты, некоторые из которых датируются VI веком. Важным трудом по административной истории царствования Юстиниана является произведение чиновника VI века Иоанна Лида De Magistratibus reipublicae Romanae[16].

Латинские источники существенно менее многочисленны и посвящены преимущественно проблемам западной части империи. Хроника иллирийца Марцеллина Комита охватывает период от вступления на престол императора Феодосия I (379395) до 534 года. Марцеллин достиг в правление Юстиниана сенаторского звания и долго жил в Константинополе и был очевидцем беспорядков в столице, включая знаменитое восстание «Ника». Хроника отражает мнение лояльных проправительственных кругов[17]; неизвестным продолжателем она доведена до 548 года. Хроника африканского епископа Виктора Туннунского, оппонента Юстиниана в споре о трёх главах охватывает события с 444 по 567 год. Близка по времени к рассматриваемому периоду летопись испанского епископа Иоанна Бикларского, чьё детство прошло в Константинополе. Испанские события VI века отражены в Истории готов Исидора Севильского. Отношения Византии с франками затрагивает хроника Мария Аваншского, идущая с 445 по 581 год, а также История франков Григория Турского. Исторические произведения готского историка Иордана (Гетика и De origine actibusque Romanorum) доведены до 551 года. Составленный в первой половине VI века сборник папских биографий Liber Pontificalis содержит важные, хотя и не всегда достоверные, сведения об отношениях Юстиниана с римскими понтификами[18].

С конца XIX века в научный оборот вводятся разнообразные источники на восточных языках, прежде всего сирийские. Анонимная хроника продолжателя Захарии Ритора доведена до 569 года, вероятно, в этом году она и была составлена. Как и упомянутый ранее Иоанн Эфесский, этот автор отражал позицию сирийских миафизитов. Важным источником для исследования этого направления в христианстве в VI веке является сборник биографий святых Иоанна Эфесского. К VI веку относят «Эдесскую хронику», охватывающую период с 131 по 540 год. До конца VII века доведена хроника египетского историка Иоанна Никиусского, сохранившаяся только в переводе на эфиопский язык. Утраченными персидскими источниками пользовался арабский историк IX века ат-Табари[19].

Помимо исторических хроник существует большое количество других источников. Чрезвычайно обширно правовое наследие эпохи Юстиниана — Corpus iuris civilis (до 534 года) и появившиеся позже новеллы, а также различные памятники церковного права. Отдельной категорией источников являются труды собственно Юстиниана — его письма и религиозные трактаты. Наконец, от этого времени сохранилась разнообразная литература, помогающая лучше понять мировоззрение людей эпохи Юстиниана, например политический трактат «Поучение» Агапита, поэмы Кориппа, эпиграфические и архитектурные памятники[20].

Происхождение и юность

Происхождение

Развалины в Юстиниане Приме

Относительно происхождения Юстиниана и его семьи существуют различные версии и теории. Большинство источников, в основном; греческие, армянские, сирийские, арабские, а также славянские, целиком основанные на греческих, называют Юстиниана фракийцем; некоторые греческие источники и латинская хроника Виктора Туннунского называют его иллирийцем; наконец Прокопий Кесарийский утверждает, что родиной Юстиниана и Юстина была провинция Дардания. Согласно мнению известного византиниста А. А. Васильева, во всех этих трёх определениях нет противоречия между собой. В начале VI века гражданская администрация Балканского полуострова была разделена между двумя префектурами. Преторианская префектура Иллирии, меньшая из них, включала в себя два диоцеза — Дакию и Македонию. Таким образом, когда источники пишут, что Юстин был иллирийцем, они имеют в виду, что он и его семья были жителями иллирийской префектуры. В этническом отношении, согласно Васильеву, они были фракийцами. Подтверждением фракийской теории происхождения Юстиниана может служить также тот факт, что имя Sabbatius с большой вероятностью происходит от имени древнего фракийского божества Сабазия[21]. Немецкий исследователь эпохи Юстиниана I Б. Рубин также признаёт, что упоминаемое в источниках фракийское или иллирийское происхождение династии Юстиниана имеет скорее географический, чем этнический смысл и в целом вопрос не разрешим[22]. На основании собственного высказывания Юстиниана известно, что его родным языком был латинский[23], однако литературным вариантом — государственным языком Византии того времени — владел он не очень хорошо[24][25].

Вплоть до конца XIX века пользовалась популярностью теория славянского происхождения Юстиниана I, основанная на изданном Никколо Аламанни труде некоего аббата Теофила (Богумила) под названием Iustiniani Vita. В нём вводятся для Юстиниана и его родственников особые имена, имеющие славянское звучание. Так, отец Юстиниана, именуемый по византийским источникам Савватием[26][27], был назван Богомилом Istokus, а имя самого Юстиниана звучало как Upravda. Хотя происхождение опубликованной Аллеманом книги вызывало сомнения, теории, основанные на ней, интенсивно развивались до тех пор, пока в 1883 году Джеймс Брайс не произвёл исследований оригинала рукописи в библиотеке дворца Барберини. В опубликованной в 1887 году статье он обосновал точку зрения, что данный документ не представляет исторической ценности, а сам Богумил едва ли существовал. В настоящее время Iustiniani Vita рассматривается как одна из легенд, связывающих славян с великими деятелями прошлого, такими как Александр Македонский и Юстиниан[28][22]. Из современных исследователей этой теории придерживается болгарский историк Г. Сотиров, чья книга «Убийството на Юстиниановата самоличност» (1974) была подвергнута резкой критике[29].

Дата рождения Юстиниана около 482 года устанавливается на основании сообщения Зонары[30][26]. Основным источником сведений о месте рождения Юстина и Юстиниана являются труды их современника Прокопия Кесарийского. Относительно места рождения Юстиниана Прокопий в панегирике «О постройках» (середина VI века) высказывается совершенно определённо, помещая его в место под названием Тавресий (лат. Tauresium), рядом с фортом Бедериана (лат. Bederiana)[31]. В «Тайной истории» того же автора Бедериана называется местом рождения Юстина[32], этого же мнения придерживается Иоанн Антиохийский[22]. О Тавресии Прокопий сообщает, что рядом с ним был впоследствии основан город Юстиниана Прима, руины которого сейчас находятся на юге-востоке Сербии. Также Прокопий сообщает, что Юстиниан существенно укрепил и произвёл многочисленные улучшения в городе Ульпиана, переименовав его в Юстиниана Секунда. Рядом он воздвиг ещё один город, назвав его Юстинополис, в честь своего дяди[ист. 1]. Большинство городов Дардании было разрушено в царствование императора Анастасия I мощным землетрясением 518 года[33]. Рядом с разрушенной столицей провинции Скупы был построен Юстинополис, вокруг Тавресия была возведена мощная стена с четырьмя башнями, которую Прокопий называет Тетрапиргия[ист. 2].

Названия «Бедериана» и «Тавресий» были в 1858 году идентифицированными австрийским путешественником Иоганном Ханом как современные деревни Бадер и Таор около Скопье. Оба этих места были исследованы в 1885 году английским археологом Артуром Эвансом, который нашёл там богатый нумизматический материал, подтверждающий важность после V века расположенных здесь поселений. Эванс пришёл к выводу, что район Скопье является местом рождения Юстиниана, подтвердив отождествление старых населённых пунктов с современными деревнями[34]. Эта теория была поддержана в 1931 году хорватским специалистом по ономастике Петаром Скоком, а позднее А. Васильевым[35]. В настоящее время считается, что Юстиниана Прима располагалась в районе нынешнего сербского Ниша и отождествляется с археологический памятником серб. Царичин град, Caričin Grad[36][37].

Семья Юстиниана

Консульские диптихи, показывающие полное имя Юстиниана (Константинополь, 521 год)

Имя матери Юстиниана, сестры Юстина — Бигленица приводится в Iustiniani Vita, о недостоверности которой сказано выше. Это имя, однако, могло быть славянизированной формой имени Вигилантия — известно, что так звали сестру Юстиниана, мать его наследника Юстина II. Чешский историк Константин Иречек высказывал сомнение, что имя Бигленица может быть славянским. Поскольку другой информации на этот счёт нет, считается, что её имя неизвестно. О том, что мать Юстиниана была сестрой Юстина, сообщает Прокопий Кесарийский в Тайной истории, а также ряд сирийских и арабских источников[38].

По поводу отца Юстиниана есть более достоверные известия. В Тайной истории Прокопий приводит следующий рассказ:

Передают, что и мать его [Юстиниана] говаривала кому-то из близких, что он родился не от мужа её Савватия и не от какого-либо человека. Перед тем как она забеременела им, её навестил демон, невидимый, однако оставивший у неё впечатление, что он был с ней и имел сношение с ней, как мужчина с женщиной, а затем исчез, как во сне.«Тайная история», XII, 18—19

Отсюда мы узнаём имя отца Юстиниана — Савватий. Другой источник, где упоминается это имя — так называемые «Акты по поводу Каллоподия», включённые в хронику Феофана и «Пасхальную хронику» и относящимся к событиям, непосредственно предшествующим восстанию «Ника». Там прасины, в ходе разговора с представителем императора, произносят фразу «Лучше бы не родился Савватий, он не породил бы сына-убийцу»[27].

У Савватия и его жены было двое детей, Пётр Савватий (лат. Petrus Sabbatius) и Вигилантия (лат. Vigilantia). Письменные источники нигде не упоминают настоящее имя Юстиниана, только на консульских диптихах. Известно два консульских диптиха Юстиниана, один из которых хранится в Национальной библиотеке Франции, другой в Метрополитен-музее. На диптихе 521 года нанесена надпись лат. Fl. Petr. Sabbat. Justinian. v. i., com. mag. eqq. et p. praes., et c. od., означающая лат. Flavius Petrus Sabbatius Justinianus, vir illustris, comes, magister equitum et peditum praesentalium et consul ordinarius[39]. Из этих имён в дальнейшем Юстиниан пользовался только первым и последним. Имя Флавий, обычное в военной среде начиная со II века, было призвано подчеркнуть преемственность с императором Анастасием I (491—518), также именовавшего себя Флавием[22].

Скандальные сведения о бурной молодости будущей супруги императора Феодоры (ок. 497—548) сообщает Прокопий Кесарийский в Тайной истории, однако современные исследователи предпочитают не интерпретировать их буквально. Иоанн Эфесский отмечает, что «она пришла из борделя», однако употреблённый им термин для обозначения заведения, в котором служила Феодора, никак не указывает на её профессию. Возможно, она была актрисой[40] или танцовщицей[41], хотя автор современного исследования о ней Роберт Браунинг допускает возможность того, что она действительно была проституткой[42]. Первая встреча Юстиниана с Феодорой произошла примерно в 522 году в Константинополе. Затем Феодора покинула столицу, некоторое время провела в Александрии. Каким образом произошла их вторая встреча, достоверно не известно. Известно, что желая жениться на Феодоре Юстиниан просил своего дядю присвоить ей ранг патриции, однако это вызвало сильное противодействие императрицы Евфимии, и до смерти последней в 523 или 524 году, бракосочетание было невозможным[ист. 3]. Вероятно, с желанием Юстиниана было связано принятие в правление Юстина закона «О браке» (лат. De nuptiis), отменившего закон императора Константина I, запрещающий человеку, достигшему сенаторского звания, жениться на блуднице[43][комм. 1].

В 525 году Юстиниан женился на Феодоре [45]. После вступления в брак Феодора полностью порвала со своим бурным прошлым и была верной женой[46]. Этот брак был бездетным, тем не менее у Юстиниана было шесть племянников и племянниц, из которых Юстин II был выбран наследником.

Ранние годы и царствование Юстина

Солид периода совместного правления Юстина и Юстиниана[47].

О детстве, юности и воспитании Юстиниана ничего не известно[48]. Вероятно, в какой-то момент его дядя Юстин озаботился судьбой своих оставшихся на родине родственников, и вызвал племянника в столицу. Сам Юстин родился в 450 или 452 году и в юном возрасте[комм. 2], спасаясь от нужды, пешком пришел из Бедерианы в Константинополь и нанялся на военную службу[ист. 4]. В конце своего царствования император Лев I (457474) организовал новый отряд дворцовой стражи экскувиторы, в который набирали солдат из разных частей империи, и обладавший хорошими физическими данными Юстин был в него принят[50]. О карьере Юстина в царствование Зенона (474—491) ничего не известно, но при Анастасии он в звании дукса участвовал в Исаврийской войне (492—497) под командованием Иоанна Горбатого. Затем Юстин принимал участие в войнах с Персией в качестве военачальника, а в конце царствования Анастасия отличился при подавлении восстания Виталиана[51]. Таким образом, Юстин завоевал расположение императора и был назначен начальником дворцовой стражи в ранге комита и сенатора[ист. 5][52]. Время прибытия Юстиниана в столицу точно не известно. Предполагается, что это произошло примерно в возрасте двадцати пяти лет, затем в течение некоторого времени Юстиниан изучал богословие и римское право, после чего ему был присвоено звание лат. candidati, то есть личного телохранителя императора[53]. Примерно в это время произошло усыновление и смена имени будущего императора[54][53][55].

По смерти Анастасия в начале июля 518 года Юстину удалось сравнительно легко захватить власть, несмотря на то, что имелось большое количество более богатых и влиятельных кандидатов[ист. 6]. По мнению Прокопия, в этом проявилась воля высших сил, заинтересованных в конечном возвышении Юстиниана. Процедура избрания описана Петром Патрикием[56]. Возвышение Юстина оказалось совершенно неожиданным для современников[57]. Важную роль в избрании сыграла активная поддержка нового императора партиями ипподрома[58]. Непосредственно после избрания Юстина была произведена практически полная замена высшего военного руководства, были возвращены командные посты оппонентам Анастасия. По мнению Е. П. Глушанина Юстин стремился таким образом заручиться поддержкой отстранённой от выборов нового императора армии. Одновременно с этим военные посты получили родственники Юстина: другой его племянник Герман был назначен магистром Фракии, а Юстиниан стал начальником доместиков (лат. comes domesticorum), специального корпуса дворцовой стражи, о чём известно из письма папы Гормизда, датированного началом 519 года[59]. В правление Юстина Юстиниан один или два раза исполнял консульские обязанности[комм. 3]. Считается достоверным, что в первый раз он стал консулом в 521 году. Фактически, это произошло при первой же возможности — согласно традиции, в первый год после своего избрания консулом был избран Юстин, на следующий год это звание получил их с Юстинианом политический противник Виталиан. Рассказ Марцеллина Комита о роскошном праздновании первого консульства Юстиниана в январе 521 года не подтверждается данными других источников, но сомнений у историков не вызывает. Консульское звание давало возможность не только завоевать популярность своей щедростью, но и открывало дорогу к почётному званию патрикия. Согласно Марцеллину, было потрачено 288 тысяч солид, одновременно в амфитеатре было выпущено 20 львов и 30 леопардов[ист. 7]. Вероятно, эти расходы не были чрезмерными и, хотя вдвое превышали обычные консульские расходы того времени, многократно уступали тратам Октавиана Августа. Во времена Юстиниана консульские расходы состояли из двух частей, меньшую из которых составляли собственные средства консула — они должны были тратиться на благоустройство города. За счёт государственных средств производилась оплата зрелищ. Таким образом дополнительные государственные расходы на это мероприятие оказались на вполне обычном уровне и потому не привлекли внимание других историков[61]. После консульства 521 года Юстиниан был назначен magister militum in praesenti[53] — должность, которую до этого исполнял Виталиан[62]. Популярность Юстиниана в это время, как сообщает Иоанн Зонара, выросла настолько, что Сенат обратился к престарелому императору с просьбой назначить Юстиниана своим соправителем, однако Юстин на это предложение ответил отказом. Сенат, тем не менее, продолжал настаивать на возвышении Юстиниана, прося присвоить ему звание nobilissimus, что и произошло до 525 года, когда ему было присвоено высшее звание цезаря[63].

Юстиниан отличился как полководец именно в 525 году, возглавив совместный поход византийцев и эфиопов на флоте в 70 судов (часть потонула в пути) против иудейского государства Химьяр (современный Йемен), контролировавшего торговлю на юге Аравии и в Красном море[64]. Союзное Византии христианское государство Аксум во главе с Калебом воевало с иудейским Химьяром. После осады химьяритами города Наджран, Зу Навас убил 4300 христиан, включая святого Арефу Эфиопского.[65] Принявший иудаизм химьярский царь Зу Нувас Юсуф Асар Ясар убил там транзитных византийских купцов и перекрыл торговлю Аксума с Византией (возможно в ответ за убийство еврейских торговцев эфиопами и за сожжение синагоги в Византии[66]), в 518523 вел борьбу с эфиопами из Аксума, уничтожал церкви и под угрозой смерти заставлял христиан переходить в иудаизм[67].

Хотя войска Аксума захватили большую часть Химьяра и оставили в городах мощные гарнизоны, но к 523 году царь Зу Нувас сумел удачными рейдами захватить несколько городов и провел в них показательные казни христиан. В ответ Византия, считавшая тогда миафизитов единоверцами, послала на помощь миафизитскому государству Аксума мощный флот и ограниченный контингент во главе с влиятельным Юстинианом в 525 году. Высадившись в двух местах аксумские войска и византийские добровольцы разгромили войска Химьяра, Зу Нувас был убит при попытке помешать высадке. Захваченные территории Химьяра были насильственно обращены в христианство, упорствущие в своей вере иудеи были либо убиты, либо вынуждены были бежать. Эта победоносная заморская операция стала не только самой сложной по удаленности театра военных действий, важной в религиозном смысле, но и очень выгодной для Византии. Очевидно, та война оказала свое влияние на отношение Юстиниана к евреям и иудаизму, что и повлияло на его дальнейшую политику в этой области, сводившейся к тому, что иудаизм имели право исповедовать только урождённые евреи, но не другие обратившиеся в иудаизм народы типа химьяритов, даже самаритяне (см. Юлиан Цабар).

После разгрома Химьяра в войну включились арабские лахмиды (см. Битва при Каллинике 531 года), и уже в 532 году война с персами и их союзниками была окончена.

Несмотря на то, что такая блистательная карьера не могла не иметь под собой реального влияния, достоверной информации о роли Юстиниана в управлении империей в этот период нет. Согласно общему мнению источников и историков, Юстин был необразован[68], стар и болен, и не был в состоянии справиться с государственными делами. По мнению Б. Рубина в компетенции Юстиниана находились внешняя политика и государственное управление[69]. В первое время церковная политика находилась в ведении радикально православного полководца Виталиана[ист. 8][70]. После убийства Виталиана, в котором Прокопий обвиняет лично Юстиниана[ист. 9], источники отмечают преобладающее влияние Юстиниана в государственных делах и терпимость к миафизитам несмотря на отмену Юстином и Виталианом Энотикона.[71]. С течением времени здоровье императора ухудшалось, усиливалась болезнь, вызванная старым ранением в ногу. Чувствуя приближение смерти, Юстин откликнулся на очередное прошение Сената о назначении Юстиниана соправителем. Церемония произошла на Пасху, 4 апреля[комм. 4] 527 года — Юстиниан и его супруга Феодора были коронованы как август и августа[комм. 5]. Юстиниан окончательно получил полную власть после смерти императора Юстина I 1 августа 527 года[72][комм. 6].

Внешняя политика и войны

Расширение территории Византии с начала правления Юстиниана (синим цветом выделена империя на момент начала правления Юстиниана в 527 году) и до его смерти (фиолетовым цветом выделены завоёванные полководцами Юстиниана территории к 565 году)

К началу правления Юстиниана соседями империи на западе были так называемые «варварские королевства» германцев[комм. 7], образовавшиеся в V веке на территории Западной Римской империи. Во всех этих королевствах завоеватели составляли незначительное меньшинство, и унаследовавшие римскую культуру потомки жителей империи могли достигать высокого социального положения[74]. В начале VI века эти государства процветали в правление своих выдающихся правителей — франки в северной Галлии при Хлодвиге, бургунды в долине Луары при Гундобаде, остготы в Италии при Теодорихе Великом, вестготы в южной Галии и Испании при Аларихе II и вандалы в Африке при Тразамунде. Однако в 527 году, когда Юстиниан вступил на престол, королевства находились в сложной ситуации. В 508 году вестготы были изгнаны из большей части Галлии франками, чьё королевство было разделено при сыновьях Хлодвига. В первой половине 530-х годов от франков потерпели поражение бургунды[75]. Со смертью Теодориха Великого в 526 году в Королевстве остготов начался кризис, хотя ещё при жизни этого правителя обострился конфликт между партиями сторонников и противников сближения с Византийской империей. Похожая ситуация сложилась в начале 530-х годов в Королевстве вандалов[76].

На востоке единственным противником Византии было персидское государство Сасанидов, с которым империя с небольшими перерывами вела войны с начала III века. К началу VI века это было процветающее и развитое государство, примерно равное по площади Византии, протянувшееся от Инда до Месопотамии на западе[77]. Основными вызовами, которым противостояло государство Сасанидов в начале правления Юстиниана, были сохраняющаяся угроза вторжений гуннов-эфталитов, впервые появившиеся у границ во второй половине V веке, и внутренняя нестабильность и борьба за шахский престол. Примерно в это время появилось народное маздакитское движение, выступавшее против аристократии и зороастрийского духовенства. В начале своего правления шах Хосров I Ануширван (531579) оказывал поддержку этому движению, но к концу его правлению оно стало представлять угрозу для государства[78]. При Юстине I существенных военных событий, связанных с Персией не происходило. Из дипломатических событий примечательна инициатива шаха Кавада, предложившего Юстину в середине 520-х годов усыновить своего сына Хосрова и сделать его наследником Римской империи с введением в едином государстве Рима и Сасанидов православия. Это предложение было отвергнуто[79].

Во внешней политике имя Юстиниана связано прежде всего с идеей «восстановления Римской империи» или «реконкисты Запада». Первым шагом в этом направлении стало завоевание Африки и покорение Королевства вандалов в 533 году, возникшего на завоёванных в начале V века территориях римской Северной Африки. Обозначая цели этого предприятия в своём Кодексе, император считает необходимым «отмщение обид и оскорблений», нанесённых арианами-вандалами православной церкви, и «освобождение народов столь большой провинции от ярма рабства». Результатом этого освобождения должна была стать возможность населения жить «в наше счастливое правление». В настоящее время существует две теории относительно вопроса, когда была поставлена эта цель. Согласно одной из них, в настоящее время более распространённой, идея возврата Запада существовала в Византии начиная с конца V века. Эта точка зрения исходит из тезиса, что после возникновения варварских королевств, исповедующих арианство, должны были сохраниться общественные элементы, которые не признали утрату Римом статуса великого города и столицы цивилизованного мира и не согласились с господствующим положением ариан в религиозной сфере[80]. Альтернативная точка зрения, не отрицающая общего стремления возвратить Запад в лоно цивилизации и ортодоксальной религии, относит возникновение программы конкретных действий после успехов в войне с вандалами[81]. В пользу этого говорят различные косвенные признаки, например исчезновение из законодательства и государственной документации первой трети VI века слов и выражений, так или иначе упоминавших Африку, Италию и Испанию, а также утрата интереса византийцев к первой столице империи[82]. В религиозных взглядах Юстиниана видел происхождение его внешнеполитического курса известный византинист Г. А. Острогорский. По его мнению, как христианский владыка, Юстиниан полагал Римскую империю понятием, идентичным христианскому миру, и победа православной религии была для него столь же священной задачей, как и восстановление римского могущества[83].

Внутренняя политика

Административные реформы

Реформа провинциального управления

С точки зрения государственного управления, правление Юстиниана было отмечено рядом тенденций. С одной стороны, он унаследовал структуру государственной аппарата практически в том виде, который, сложился в Римской империи во второй половины IV века при императоре Валентиниане I. С другой, накопившееся недовольство общества и деградация качества управления требовали проведения реформ. В результате, в правление Юстиниана была проведена серия реформ, имевших целью унификацию и повышение эффективности государственного управления Византии. В ходе преобразований губернаторы провинций получили возможность самостоятельно принимать основные управленческие решения, не запрашивая санкций императора и его двора. Основные изменения были осуществлены под руководством и при непосредственном участии самого Юстиниана и префекта Востока Иоанна Каппадокийского в 535—538 годах. На муниципальном уровне основной задачей Юстиниана было предотвращение оттока куриалов, предпочитавших тяготам и обязанностям обустройства городов государственную службу или церковную карьеру. В правление Юстиниана ускорился процесс обретения императорской властью сакральных черт. В своей новелле 105 он утверждает, что «Бог подчинил императору самые законы, посылая его людям как одушевленный закон». Чиновники теперь непосредственно связаны с персоной императора, называясь в своих титулах «юстиниановскими» преторами, проконсулами, модераторами и т. д. Веря в божественное происхождение своей власти, Юстиниан настаивал на слове др.-греч. κύριος («господь») в качестве обращения в свой адрес. Юстиниан правил «милостью божией» и первым ввёл в использование титул «христолюбивый». Также при нём чаще стали использоваться победные титулы[84].

Одним из направлений реформы было изменение административно-территориального деления. Какое Юстиниан унаследовал от своих предшественников разделение на провинции в точности не известно. Предполагается, что оно не сильно отличалось от того, которое было в конце IV века. Основными источниками для реконструкции являются список должностей Notitia Dignitatum, перечисляющий восточные провинции Римской империи по состоянию на примерно 394 год, и географический трактат «Синекдем», содержащий статистическое описание 64 провинций Византии и входящих в них городов. В дополнение к ним эпиграфические источники являются источником сведений о титулах и должностях провинциальных чиновников[85]. Начало административным реформам Юстиниана было положено изданием 15 апреля 535 года 8-ой новеллы[86]. Майкл Маас относит к числу подготовительных законов новеллу 23, обнародованную в январе того же года, упорядочившую порядок апелляций в провинциях[87]. Последовавшие за ними в следующие несколько лет «провинциальные» новеллы были необычны как по форме, так и по содержанию. Большинство из относящихся к административной реформе новелл снабжены преамбулой, помещающей изменения в соответствующей провинции в исторический контекст. На основе исторических аналогий и специфики связей провинции с Римом, Юстиниан обосновывал подходящий для неё способ управления, со своими названиями должностей и уровнем оплаты. Получившаяся в результате иерархия не повторяла ни одну из ранее существовавших в римской истории[88]. По мнению ряда исследователей, своими «антикварианистическими» реминисценциями Юстиниан пытался сделать свои преобразования более приемлемыми для ностальгирующей по римскому прошлому части византийского общества[89][90].

Одной из важнейшей целей административной реформы Юстиниана было искоренение злоупотреблений при назначении на гражданские и военные должности[87]. Лежащая в основе кадровой политики империи «суффрагиальная система» решала проблему замещения незначительных должностей, по которым император не имел возможности или желания принимать решение[91]. Система существовала со времён Республики, когда под суффрагием (лат. suffragium) понимался голос, отдаваемый за кандидата на должность. Относительно сути суффрагия в последующие столетия мнения историков существенно различаются но, в целом несомненно, что к IV веку суффрагаторы, то есть рекомендатели, оказывали свои услуги за деньги. Императоры Констанций II и Юлиан принимали законы о том, что низшие военные должности могли присваиваться только на основании личных заслуг. Позднее практика суффрагия была признана необходимым злом и законом Феодосия II 438 года фактически легализована. Во времена императора Зенона (474—491) продажа и перепродажа должностей с целью обогащения императора и его ближайших придворных практиковалась особенно часто. К началу правления Юстиниана ситуация, видимо, стала настолько критичной, что своей 8-й новеллой «суффрагиальную систему» он полностью запретил, а каждого вступающего в должность губернатора или викария обязал поклясться во имя Отца, Сына, четыре Евангелия, Девы Марии и архангелов, что он не получил свой пост благодаря взятке. Согласно написанной придворным историком Прокопием Кесарийским «Тайной истории», этот запрет продержался не долго, и уже через год продажей должностей занимался сам Юстиниан[92]. В большинстве случаев выплаты шли в императорскую казну и могли затем предназначаться в качестве дополнительной платы префектам претория или другим высшим чиновникам. В других случаях выплаты шли предшественнику или начальнику назначаемого чиновника в качестве компенсации теряемой им выгоды из доходов провинции[93]. Было произведено разделение всех, кроме нескольких спектабильных, провинций на две категории: консульские и президальные. Плата за должности в консульских провинциях была выше. Эти мероприятия были направлены против строгого иерархизма, способствовавшего процветанию суффрагиальной системы, когда префекты покупали должности у императора, викарии у префектов, правители провинций у викариев, а правители провинций продавали должности своих заместителей. Таким образом, эта система стала на одну ступень короче. Губернаторам был составлен набор стандартных инструкций (лат. mandata), и в противовес им была реформирована и усилена должность «защитника города» (лат. defensor civitatis). Дефенсорам было доверено рассмотрение всех тяжб по суммам менее, чем 300 солидов — в результате жители провинций были избавлены от необходимости нести высокие расходы по мелким делам перед судом губернатора[94]. Часть губернаторов была повышена в ранге с clarissimus до spectabilis, и теперь апелляции по вынесенным ими судебным решениям должен был принимать не лично префект Востока, а трибунал из префекта и квестора священного дворца. В новой системе, по видимому, викариаты образовывали избыточный промежуточный уровень власти, не исполняющий существенных функций. По мнению А. Джонса, на Востоке они утратили значение уже в V веке. В ходе реформы некоторые из викариатов были упразднены[95][96].

Реформа муниципального управления

Основной проблемой, попыткам борьбы с которой посвящена значительная часть законодательства Юстиниана, являлся отток куриалов и их имущества из городов. К VI веку роль городского самоуправления, по сравнению с эпохой античных полисов, значительно уменьшилась. Антиохийский ритор Либаний в конце IV века объяснял это явление тем, что могущественные куриалы приветствовали уход из городских советов своих коллег. Следствием, однако, был не только рост власти оставшихся членов совета, но и увеличение доли в финансировании строительства общественных сооружений, торжеств и увеселений. С другой стороны, для небогатых декурионов привлекательность куриальной службы не была очевидна по сравнению с карьерой на церковной или государственной службе. Другим фактором, способствовавшим уменьшению влияния городских советов, стало появление в городах прослойки богатых чиновников, действующих и бывших (honorati), обладающих большим влиянием, чем традиционные олигархи. Существенным стало влияние крупных церковных землевладельцев, и на их фоне куриалы, чьи владения из поколения в поколение раздроблялись, выглядели не очень значительно. Курия как орган власти исчезает в V веке, что стало особенно заметно в правление Анастасия I (491—518). Иоанн Малала и Иоанн Лид виновником уничтожения сословия куриалов называют Марина Сирийца, префекта претория в 512—515 годах, поручившего сбор налогов специальным чиновникам, виндикам (vindices). Возможно, в каком-то виде куриалы существовали ещё в конце VI века. К моменту формальной отмены городских советов императором Львом VI в начале IX века они давно были анахронизмом[97][98].

Неспособность городских собраний организовывать дорогостоящие мероприятия была заметна уже в начале V века. В столицах провинций затраты на организацию зрелищ брали на себя губернаторы, причём нередко — за счёт средств, собранных другими городами провинции. Губернаторам приходилось также финансировать экстраординарные закупки продовольствия в случае голода, возведение памятных сооружений в честь прибытия императора и т. п. Поскольку самые состоятельные граждане уклонялись от занятия высоких постов в городах, на их место приходили люди умеренного достатка, не имевшие возможности противостоять влиянию имперских чиновников. Необходимость в «защитнике города» (defensor Civitatis) на Западе была осознана не позднее 409 года, тогда как на Востоке это произошло почти на столетие позже. В 505 году Анастасий дал право духовенству и крупным землевладельцам избирать закупщика зерна (др.-греч. σιτώνης) в случае голода, а в 545 году Юстиниан расширил их полномочия на должности куратора (curator) и «отца города» (pater civitatis). Юстиниан отмечал также ошибочность ситуации, когда на должность дефенсора избирались люди незначительные. Его решением было осуществлять избрание на основе ротации среди важнейших жителей города. Не известно, насколько эффективным оказался такой подход[99]. В то же время усиливалось законодательное давление на куриалов. Воспринимая их как порочных коррупционеров, желающих любыми способами уклониться от исполнения своих обязанностей, в 531 году Юстиниан ограничил право членов курии на вступление в монастырь[100]. С помощью сурового законодательства император ограничивал возможности куриалов по наследованию и распоряжению своим имуществом. Изданная в 536 году новелла 38 запрещала куриалам передавать имущество частным лицам и устанавливала обязательство завещать ¾ имущества курии (вместо ¼ ранее). Эта же новелла в качестве способа пополнения куриального сословия допускала выполнение муниципальных обязанностей незаконными детьми куриалов, иногда даже без согласия отца. В кодексе Юстиниана (C.J., XI, 48.23) отменялось право 30-летней давности ухода из курии, лишая таким образом куриалов надежды на освобождение[101].

Результаты и последствия

Учитывая состояние источников, оценить эффективность имевшихся в распоряжении Юстиниана структур управления достаточно непросто. Одной из возможностей является оценка восприятия положения дел со стороны населения империи, другой — анализ достигнутого результата с точки зрения понесённых затрат. Император использовал различные способы коммуникации со своими подданными, от официальных прокламаций до изображений на монетах, но с точки зрения государственного управления основным каналом было законодательство, доводимое до высших классов на провинциальных собраниях, и до прочего населения путём размещения законов на досках в публичных местах. Система работала отчасти на основе убеждения, отчасти из страха сурового наказания. Как отмечает австралийский византинист Роджер Скотт (Roger D. Scott), в византийском обществе страх считался приемлемым и полезным для общества. Хронист Иоанн Малала с одобрением относился к атмосфере страха, последовавшей за преследованием гомосексуалов, подавлением восстаний в Палестине и наказанием преступивших закон частных граждан и магистратов. С его точки зрения, Юстиниан таким образом выполнял волю Бога, делая мир лучше. Напротив, сторонником более либерального и менее карающего общества был Прокопий Кесарийский[102]. В свою очередь, подданные имели возможности для коммуникации с императором, лично встретившись с ним в Константинополе или подав петицию. Так поступали как отдельные граждане, так и общины через своих представителей. Важной формой выражения общественного мнения были аккламации, то есть ритмические восклицания. Известные с древности, аккламации первоначально употреблялись с целью оказания кому-либо почестей. Константин Великий своим законом в 331 году упорядочил проведение аккламаций для выражения одобрения или неодобрения провинциальными собраниями губернаторам — теперь записи такого рода выступлений должны были отправляться непосредственно императору для принятия соответствующих мер[комм. 8]. С 371 года провинциалы могли использовать для передачи своих высказываний государственную почту. С IV века в крупных городах управление аккламациями захватили партии ипподрома. О том, выражали ли партии аккламациями мнение широких слоёв общества или же следовали своим корыстным интересам, существуют противоположные точки зрения[104][105]. Адресатом аккламаций мог быть и сам император, и сохранившиеся в хронике Феофана Исповедника обращённые к Юстиниану «Акты по поводу Каллоподия» стали прологом к восстанию Ника 532 года[106][107]. Ещё одним каналом взаимодействия императора и общества была церковь, в жизни которой Юстиниан принимал деятельное участие. Известны случаи, когда епископы передавали ему сообщения о притеснении населения местными властями; отсутствие такого взаимодействия с монофизитской церковью привело к недостаточному информированию центральных властей о положении в Египте. Значение куриальных элит с точки зрения коммуникации в VI веке было невелико. Примечательным примером реакции Юстиниана на критику его административных преобразований является корректировка закона об учреждении должности quaestor exercitus, в ведение которого вошли как провинции по нижнему течению Дуная, так и несколько средиземноморских провинций. Резиденция чиновника находилась в Одессосе (современная Варна) на побережье Чёрного моря, что доставляло неудобство жителям Карии, Кипра и Островов. Новеллой 50 от 1 сентября 537 года им было разрешено подавать свои судебные обращения в константинопольский офис представителя квестора. Такая готовность пойти на уступки подданным, как и общая доступность Юстиниана для личного общения с подданными, были весьма не типичны[комм. 9][110].

Созданная Юстинианом в 530-е годы структура провинциального управления начала изменяться ещё при его жизни. Полный отказ от диоцезов оказался невозможен, и в конце 550-х годов, вероятно, в качестве ответа на вторжение кутригоуров, был восстановлен диоцез Фракия[111]. 13 августа 554, в связи с завершением завоевания королевства остготов, была обнародована серия документов, в целом известных как Прагматическая санкция. В них затрагивались вопросы управления не только Италией, но и империей в целом. Так, санкцией был возобновлён запрет назначения губернаторов за плату и дано право провинциалам самим выдвигать своих правителей[112]. Уже в 570-е годы Византия начала утрачивать завоёванные при Юстиниане территории, и если утрата Испании вестготам и Италии лангобардам означала, что понесённые при их завоевании затраты не окупятся, то утрата Египта, Сирии и Палестины имела большое экономическое значение. Дальнейшая трансформация системы управления Византии имела целью адаптацию к состоянию постоянной военной угрозы на всех границах и резкому уменьшению доходов. Согласно традиционному взгляду, сформулированному Джоном Бьюри, провинциальные реформы Юстиниана не были завершены, и их важность определяется местом, которое они занимают между реформами Диоклетиана и созданием фемной системы в VII веке[113]. Аналогичной точки зрения придерживался Георгий Острогорский[114]. По мнению британского марксистского историка Перри Андерсона, «верховный бюрократический аппарат византийской автократии оставался неизменным на протяжении пяти веков после Юстиниана», сохраняя «тесную связь между рабовладельческим способом производства и имперской государственной надстройкой»[115].

Правительство

Основу правительства Юстиниана составляли министры, все носившие титул преславных, под началом которых находилась вся империя. Среди них самым могущественным был префект претории Востока, правивший самой большой из областей империи, также определявший положение в финансах, законодательстве, общественном управлении, судопроизводстве. Вторым по значимости был префект Города — управлявший столицей; затем начальник служб — управляющий императорским домом и канцелярией; квестор Священных Палат— министр юстиции, комит священных щедрот- имперский казначей, комит частных имуществ и комит патримониев — управлявшие имуществом императора; наконец три презентала-начальника городской милиции, которым подчинялся гарнизон столицы. Следующими по значимости были сенаторы — влияние которых при Юстиниане всё более сокращалось и комиты священной консистории — члены императорского совета[116].

Министры

Византийская монета с изображением статуи Юстиниана

Среди министров Юстиниана первым следует назвать квестора Священных Палат Трибонана, главу императорской канцелярии. С его именем неразрывно связано дело законодательных реформ Юстиниана. Родом он был из Памфила и начал службу в нижних чинах канцелярии и благодаря своему трудолюбию и острому уму быстро достиг места начальника отделения канцелярии. С этого момента он привлекается к юридическим реформам и пользуется исключительным расположением императора. В 529 году он назначается на должность дворцового квестора. На Трибония возлагается обязанность председательства в комиссиях редактирующих Дигесты, Кодекс и Институции. Прокопий восхищаясь его умом и мягкостью обращения, тем не менее обвиняет его в алчности и взяточничестве[117]. Восстание «Ника» в значительной степени было вызвано злоупотреблениями Трибония. Но и в самую тяжелую минуту император не покинул своего любимца. Хотя у Трибония отняли квестуру, но дали ему должность начальника служб, а в 535 году он опять был назначен квестором. Трибоний сохранил должность квестора вплоть до смерти в 544 или 545 годов.

Другим виновником данного восстания был префект претории Иоанн Каппадокийский. Будучи незнатного происхождения, он выдвинулся при Юстиниане благодаря природной проницательности и успеху в финансовых предприятиях ему удалось завоевать благосклонность царя и получить должность имперского казначея. Вскоре он был возведен в достоинство illustris и получил должность префекта провинции. Обладая неограниченной властью он запятнал себя неслыханными жестокостями злодеяниями в деле побора подданных империи. Его агентам дозволялись пытки и убийства для достижения цели — увеличения казны самого Иоанна. Достигнув небывалого могущества он составил себе придворную партию и пытался претендовать на трон. Это привело его к открытому столкновению с Феодорой. В ходе этого же восстания он был замещён префектом Фокой. Однако в 534 году Иоанн вернул себе префектуру. В 538 году он стал консулом затем патрицием. Только ненависть Феодоры и необычно возросшее честолюбие привели его к падению в 541 году.

Среди других важных министров первого периода правления Юстиниана следует назвать Гермогена — гунна по происхождению, начальника служб (530—535); его преемника Василида (536539) квестора в 532 году, кроме того комитов священных щедрот Константина (528—533) и Стратегия (535—537); также комита частных имуществ Флора (531—536).

Иоанну Каппадокийскому наследовал в 543 году Петр Барсимес. Начал он как торговец серебром, быстро разбогатевший благодаря купеческой ловкости и торговым махинациям. Поступив в канцелярию, он сумел завоевать расположение императрицы. Феодора начала продвигать фаворита по службе с такой энергией, что это дало повод к сплетням. На посту префекта он продолжил практику Иоанна незаконных поборов и финансовых злоупотреблений. Спекуляции хлебом в 546 году привели к голоду в столице и народному волнению. Император был вынужден сместить Петра, несмотря на защиту Феодоры. Впрочем её усилиями он вскоре получил место имперского казначея. Даже после смерти покровительницы он сохранил влияние и в 555 году вернулся в префекты претории и сохранял эту должность до 559 году объединяя её с казначейством.

Другой Пётр на протяжении многих лет исполнял обязанности начальника служб и был одним из самых влиятельных министров Юстиниана. Родом он был из Фессалоник и первоначально был адвокатом в Константинополе, где прославился своим красноречием и юридическими познаниями. В 535 году Юстиниан поручил Петру ведение переговоров с королём остготов Теодатом. Хотя Пётр вел переговоры с исключительным мастерством, он оказался в заключении в Равенне и вернулся домой только в 539 году. Вернувшийся посол был осыпан наградами и получил высокий пост начальника служб. Такое внимание к дипломату дало повод к сплетням о его причастности к убийству Амаласунты. В 552 году он получил квестуру, продолжая оставаться начальником служб. Пётр занимал свою должность вплоть до смерти в 565 году. Должность унаследовал его сын Феодор.

Среди высших военачальников многие совмещали воинский долг с государственными и придворными постами. Полководец Ситт последовательно занимал места консула, патриция и наконец достиг высокой должности magister militum praesentalis. Велисарий, кроме военных постов, был ещё комитом священных конюшен, затем комитом телохранителей и оставался в этой должности до смерти. Нарсес исполнял ряд должностей во внутренних покоях царя — был кубикуларием, спатарием, главным начальником покоев; завоевав исключительное доверие императора был одним из самых главных хранителей тайн.

Фавориты

К числу фаворитов необходимо прежде всего отнести Маркелла — комита телохранителей императора. Человека справедливого, в высшей степени честного, в преданности к императору доходившего до самозабвения. Влияние на императора он имел почти безграничное; Юстиниан писал, что Маркелл никогда не покидает его царской особы и вызывает удивление его приверженность к справедливости.

Так же значимым фаворитом Юстиниана был евнух и полководец Нарсес, многократно доказавший императору свою верность и ни разу не попавший под его подозрение. Даже Прокопий Кессарийский ни разу ни отозвался о Нарсесе дурно, называя его человеком чересчур энергичным и смелым для евнуха. Будучи гибким дипломатом, Нарсес вёл переговоры с персами, а также во время восстания «Ника» сумел подкупить и завербовать многих сенаторов, после чего получил должность препозита священной опочивальни, своего рода первого советника императора. Чуть позже император доверил ему завоевание Италии у готов. Нарсес сумел разгромить готов и уничтожить их царство, после чего был назначен на пост экзарха Италии.

Другой особой, о которой нельзя забыть, является жена Велисария, Антонина — обер-гофмейстерина и подруга Феодоры. Прокопий о ней пишет почти также дурно, как и о самой царице. Молодость она провела бурную и постыдную, но и, будучи замужем за Велисарием, многократно была в центре придворных сплетен из-за своих скандальных похождений. Всеобщее удивление вызывает страсть Велисария к ней, которую приписывали колдовству, и снисходительность, с которой он прощал все похождения Антонины. Из-за жены полководец многократно был вовлекаем в постыдные, часто преступные дела, которые императрица вершила через свою фаворитку.

Строительная деятельность

Ангел показывает Юстиниану модель Собора святой Софии

Разрушения, имевшие место во время восстания «Ника», позволили Юстиниану перестроить и преобразить Константинополь. Император оставил своё имя в истории, построив шедевр византийского зодчества — Собор Святой Софии.

Современник Юстиниана, Прокопий Кесарийский, так описывает деятельность императора на поприще строительства: «Видя, что водопровод города пришел в негодность и доставляет в город лишь малую часть воды, они [ставленники Юстиниана] пренебрегали этим и не желали хоть что-нибудь выделить на него, несмотря на то что огромные толпы постоянно давились у источников, и все бани были закрыты. Между тем на морское строительство и другие нелепицы они без единого слова швыряли огромные деньги, повсюду в пригородах что-то воздвигалось, как будто им не достаточно дворцов, в которых всегда охотно жили царствовавшие ранее василевсы. Не из соображений бережливости, но ради погибели человеческой они решили пренебречь строительством водопровода, так как никто и нигде более Юстиниана не был готов подлыми путями присвоить себе деньги и тотчас же ещё более скверным образом их потратить». (Прокопий Кесарийский «Тайная история» гл. XXVI, ч. 23—24).

Восстание «Ника»

Партийная схема в Константинополе заложилась ещё до воцарения Юстиниана. «Зеленым» — часто сторонникам монофизитства — благоволил Анастазий, «синие» — чаще сторонники Халкидонского вероисповедания — усилились при Юстине; им же, несмотря на свои симпатии к монофизитам, покровительствовала новая императрица Феодора, поскольку в своё время они спасли её семью. Энергичные действия Юстиниана, при абсолютном произволе чиновничества, постоянно растущие налоги подогревали недовольство народа, распаляя ещё и религиозный конфликт. 13 января 532 года выступления «зеленых», начавшиеся с обычных жалоб императору на притеснения со стороны чиновников, переросли в бурный мятеж с требованием сместить Иоанна Каппадокийского и Трибониана. После неудачной попытки императора повести переговоры и увольнения Трибониана и двух других его министров, острие мятежа было направлено уже на него. Бунтовщики попытались свергнуть непосредственно Юстиниана и поставить во главу государства сенатора Гипатия, который был племянником поддерживавшего зелёных и монофизитов покойного императора Анастасия I. К мятежникам примкнули недовольные засильем арианских наёмников императора и высокими налогами «синие». Лозунгом восстания стал клич «Ника!» («Побеждай!»), каким подбадривали цирковых борцов. Несмотря на продолжение восстания и начало беспорядков на улицах города, Юстиниан остался в Константинополе по просьбе жены Феодоры:

Тот, кто появился на свет, не может не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимоПрокопий Кесарийский, «Война с персами»

Опираясь на ипподром, где они собирались короновать Гипатия, бунтовщики казались непобедимыми и фактически осадили Юстиниана во дворце. Только совместными усилиями объединённых войск Велисария и Мунда, оставшихся преданными императору, удалось выбить мятежников из опорных пунктов. Прокопий рассказывает, что у ипподрома было убито до 30 000 невооружённых граждан[118]. По настоянию Феодоры[119], Юстиниан казнил племянников Анастасия.

Заговор Артабана

В ходе восстания в Африке Прейека — племянница императора, жена погибшего наместника, попала в плен к мятежникам. Когда, казалось, избавления уже не было, спаситель явился в лице молодого армянского офицера Артабана, разбившего Гонтариса и освободившего принцессу. По пути домой между офицером и Прейектой возник роман, и она обещала ему свою руку. По возвращении в Константинополь Артабан был милостиво принят императором и осыпан наградами, назначен наместником Ливии и командиром федератов — magister militum in praesenti comes foederatorum. В разгар подготовки к свадьбе все надежды Артабана рухнули: в столице объявилась его первая жена, о которой он давно забыл, и которая не помышляла о возвращении к мужу, пока он был безвестен. Она явилась к императрице и побудила её разорвать помолвку Артабана и Прейеки и требовать воссоединения супругов. Помимо того, Феодора настояла на скором браке принцессы с Иоанном, сыном Помпея и внуком Гипания. Артабан был глубоко уязвлен сложившейся ситуацией и даже сожалел о службе римлянам.

В 548 году, вскоре после смерти Феодоры, все её противники воспряли духом. Иоанн Каппадокийский вернулся в столицу, и двор охватила интрига. Артабан немедленно развелся с женой. В то же время Арсак, родственник Артабана и князь рода Арсакидов, был уличен в сношениях с персами и по приказу царя был высечен. Это побудило Арсака склонять Артабана к козням против императора.

«И ты, — сказал он, — будучи мне родственником, ни в чём не сочувствуешь мне, претерпевшему ужасное унижение; я же, дорогой мой, очень сожалею о твоей судьбе с этими двумя женами, из которых одной ты не по заслугам лишен, а с другой по принуждению должен жить. Поэтому никто, конечно, у кого есть хоть капля разума, не должен отказываться от участия в убийстве Юстиниана под предлогом трусости или какого либо страха: ведь он постоянно без всякой охраны сидит до поздней ночи, толкуя с допотопными старцами из духовенства, переворачивая со всем рвением книги христианского учения. А кроме того, — продолжал он, — никто из родственников Юстиниана не пойдет против тебя. Самый могущественный из них — Герман, как я думаю, очень охотно примет участие в этом деле вместе с тобою, а равно и его дети; они ещё юноши, и телом и душою готовы напасть на него [300] и пылают против него гневом. Я питаю надежду, что они и сами схватятся за это дело. Они чувствуют себя обиженными им настолько, как никто из нас, ни из других армян»[120].

Герман, племянник Юстиниана, незадолго до этого похоронил брата Боранда, у которого была единственная дочь. При разделе наследства Юстиниан настоял, чтобы большая часть наследства осталась за девушкой, что не понравилось Герману. На него и возлагали надежды заговорщики. Они при помощи молодого армянина Ханаранга обратились к Юстину (сыну Германа) с просьбой вовлечь отца в заговор. Однако Юстин отказался и передал всё Германосу. Тот обратился к Маркеллу, начальнику стражи, за советом — следует ли всё выдать царю. Маркелл посоветовал подождать и при помощи Юстина и Леонтия, племянника Афанасия, выведал планы заговорщиков — убить императора после того, как вернется Велизарий, выехавший из Италии в Византию. Тогда он сообщил обо всём царю. Юстиниан обвинил Германа и Юстина в сокрытии заговора. Но Маркелл заступился за них, сообщив, что это был его совет — подождать и выведать планы заговорщиков. Артабан и остальные мятежники были схвачены и заключены в тюрьму. Впрочем, Артабан вернул себе милость императора и в 550 году был назначен magister militum Thracie и вместо Ливия отправлен командовать захватом Сицилии.[121]

Заговор аргиропратов

Осенью 562 года некий Авлабий (убийца) был нанят аргиропратом Маркеллом и Сергием, племянником куратора одного из императорских дворцов Еферия с целью убийства императора. Авлабий должен был убить Юстиниана в триклинии, где Юстиниан бывал перед выходом. Авлабий, не найдя способа самостоятельно проникнуть в триклиний доверился иппарху Евсевию и логофету Иоанну. Евсевий предупредил императора о покушении и задержал заговорщиков обнаружив у них мечи. Маркелл покончил с собой бросившись на свой меч. Сергий скрылся во Влахернской церкви и там был схвачен. После ареста его убеждали дать показания против Велисария и банкира Иоанна, что они сочувствовали заговору, как и банкир Вит и куратор Велисария — Павел. Оба выживших заговорщика были выданы префекту столицы Прокопию и подвергнуты допросу, в ходе которого показали против Велисария. 5 декабря на тайном совете в присутствии патриарха Евтихия и самого Велисария император приказал зачитать повинную заговорщиков, после чего Велисарий был лишен должностей и посажен под домашний арест. Опала Велисария продолжалась более полугода, только после смещения Прокопия, выяснилось лжесвидетельство заговорщиков и Велисарий был прощен.[122]

Религиозная политика

Религиозные взгляды

Собор Святой Софии, возведённый по приказу императора Юстиниана I

Воспринимая себя как наследника римских цезарей, Юстиниан считал своей обязанностью воссоздать Римскую империю, желая при этом, чтобы в государстве был один закон и одна вера. Исходя из принципа абсолютной власти, он полагал, что в хорошо устроенном государстве все должно было подлежать императорскому вниманию. Понимая важность церкви для государственного управления, он прилагал все усилия к тому, чтобы она исполняла его волю. Является дискуссионным вопрос о первичности государственных или религиозных интересов Юстиниана. Известно, по крайней мере, что император был автором многочисленных писем на религиозные темы, адресованных папам и патриархам, а также трактатов и церковных песнопений[123].

Вот что писал об отношении к церкви и христианской вере современник императора, Прокопий Кесарийский: «В христианской вере он, казалось, был тверд, но и это обернулось гибелью для подданных. В самом деле, он позволял священнослужителям безнаказанно притеснять соседей, и, когда они захватывали прилегающие к их владениям земли, он разделял их радость, полагая, что подобным образом он проявляет своё благочестие. И творя суд по таким делам, он считал, что совершает благое дело, если кто-либо, прикрываясь святынями, удалялся, присвоив то, что ему не принадлежало». (Прокопий Кесарийский «Тайная история» гл. XIII, ч. 4,5).

В соответствии со своим стремлением, Юстиниан считал своим правом не только решать вопросы, связанные с руководством церкви и её собственности, но и устанавливать среди своих подданных определённую догму. Какого религиозного направления придерживался император, такого же направления должны были придерживаться и его подданные. Юстиниан регулировал быт духовенства, замещал по своему усмотрению высшие иерархические должности, выступал в качестве посредника и судьи в клире. Он покровительствовал церкви в лице её служителей, способствовал постройке храмов, монастырей, умножению их привилегий; наконец, император устанавливал вероисповедное единство среди всех подданных империи, давал последним норму правоверного учения, участвовал в догматических спорах и давал заключительное решение по спорным догматическим вопросам.

Подобная политика светского преобладания в религиозных и церковных делах, вплоть до тайников религиозных убеждений человека, особенно ярко проявленная Юстинианом, получила в истории название цезарепапизма, и этот император считается одним из наиболее типичных представителей такого направления.

Современные исследователи выделяют следующие фундаментальные принципы религиозных взглядов Юстиниана:

  • Верность Халкидонскому символу веры;
  • Верность идее православия св. Кирилла Александрийского, чтобы убедить его сторонников вернуться в лоно господствующей церкви;
  • «Неохалкидонизм», «Юстинианизм» — творческий синтез христологии Халкидонского собора и учения св. Кирилла Александрийского — Юстиниан и поддерживавшие его полемисты признали отвергнутые даже Эфесским собором «12 анафематизмов» Кирилла Александрийского, а расхождения христологии Кирилла и Халкидона объясняли терминологическими неточностями Кирилла в силу неразработанности терминологии в его время. Утверждалось, что на самом деле Кирилл якобы был сторонником халкидонского вероучения (символ веры, например, Армянской апостольской церкви на армянском языке в силу особенностей армянского языка действительно можно истолковать именно так — но использованную самим Кириллом христологическую формулу Аполлинария Лаодикейского на древнегреческом языке Пятый Вселенский собор безоговорочно осудил).[124]

Отношения с Римом

Вначале делал уступки римским папам. Но после победы в Остготской войне римские папы были подчинены Юстиниану и вынуждены были признать V Вселенский Собор. Но терпимость к миафизитам римских пап после этого вызвали отделение от Византии и Рима множества православных Запада, в том числе, в Италии, Испании и даже принадлежавшей Византии Африке.

Отношения с монофизитами

В религиозном отношении царствование Юстиниана было противостояние диофизитов или православных, если признавать их доминирующей конфессией, и монофизитов. Хотя император был привержен православию, он был выше этих разногласий, желая найти компромисс и установить религиозное единство. С другой стороны, жена его симпатизировала монофизитам.

В рассматриваемый период монофизитство, влиятельное в восточных провинциях — в Сирии и Египте, не было едино. Выделялись как минимум две большие группы — не идущие на компромиссы акефалы и те, кто принял «Энотикон» Зенона.

Монофизитство было объявлено ересью на Халкидонском соборе 451 года. Предшествующие Юстиниану византийские императоры V и VI веков Флавий Зенон и Анастасий I положительно относились к монофизитству, что только напрягало религиозные отношения между Константинополем и римскими епископами. Юстин I обратил вспять эту тенденцию и подтвердил халкидонскую доктрину, открыто осуждающую монофизитство. Юстиниан, продолживший религиозную политику своего дяди Юстина, пытался навязать абсолютное религиозное единство своим подданным, заставляя их идти на компромиссы, по его мнению, удовлетворяющие все стороны — и миафизитов, и диофизитов Рима, Церкви Востока, Сирии и Палестины. Он заимствовал (у сирийской церкви «несториан» и Церкви Востока) культ Девы Марии, апологетом которого был Ефрем Сирин; этот культ сохраняется с тех пор в римской церкви. К концу жизни Юстиниан стал жёстче относиться к диофизитам, особенно при проявлении им афтародокетства, но умер прежде, чем успел опубликовать законодательство, повышающее значение этих его догм.

Разгром оригенизма

Вокруг учения Оригена Александрийского «копья ломали», начиная с III века. С одной стороны, его работы встречали благосклонное внимание у таких великих Отцов, как Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, с другой стороны, такие крупные богословы, как Пётр Александрийский, Епифаний Кипрский, блаженный Иероним громили оригенистов, обвиняя их в язычестве. Путаницу в споры вокруг учения Оригена внесло то, что ему стали приписывать идеи некоторых его последователей, тяготевших к гностицизму: главным обвинением, выдвигаемым против оригенистов, было то, что они якобы проповедовали переселение душ и апокатастасис. Тем не менее, число сторонников Оригена росло, в их числе были столь великие богословы, как мученик Памфил (написавший Апологию Оригену) и Евсевий Кесарийский, имевший в своём распоряжении архив Оригена.

В V веке страсти вокруг оригенизма поулеглись, но в начале VI века в Палестине разражается богословская буря. Сириец Стефан бар-Судаили пишет «Книгу святого Иерофея», смешивая воедино оригенизм, гностицизм и каббалу и приписывая авторство св. Иерофею, ученику св. Дионисия Ареопагита. В палестинских монастырях начинается богословская смута. Всего за несколько лет беспорядки охватывают почти всю Палестину, и более того, оригенисты появляются в Великой Лавре. В 531 году 92—летний прп. Савва Освященный едет в Константинополь просить Юстиниана помочь восстановить Палестину после самаритянской войны (см. Юлиан Цабар), и между делом просит найти способ усмирить смутьянов-оригенистов, учинивших беспорядки в Новой Лавре. Юстиниан направляет гневное послание патриарху Мине с требованием осудить оригенизм[125].

Дело с разгромом оригенизма затянулось на целых 10 лет. Будущий папа Пелагий, посетивший Палестину в конце 530-х годов, проезжая через Константинополь, сказал Юстиниану, что ереси у Оригена он не находит, но в Великой Лавре нужно навести порядок. После смерти св. Саввы Освященного защитниками чистоты монашества выступили святые Кириак, Иоанн Исихаст и Варсонуфий. Новолаврские оригенисты очень быстро нашли влиятельных сторонников. В 541 году они под предводительством Нонна и епископа Леонтия напали на Великую Лавру и избили её насельников. Некоторые из последних бежали к Антиохийскому патриарху Ефрему, который на соборе 542 года впервые осудил оригенистов.

При поддержке епископов Леонтия, Домициана Анкирского и Феодора Кесарийского Нонн потребовал от Иерусалимского патриарха Петра вычеркнуть из диптихов имя Антиохийского патриарха Ефрема. Это требование вызвало огромное волнение в православном мире. Опасаясь влиятельных покровителей оригенистов и осознавая невозможность осуществления их требования, Иерусалимский патриарх Пётр тайно призвал архимандритов Великой Лавры Геласия и архимандрита монастыря Св. Феодосия Софрония и повелел им составить сочинение против оригенствующих, к которому бы прилагалось прошение о сохранении в диптихах имени Антиохийского патриарха Ефрема. Это сочинение патриарх послал самому императору Юстиниану, приложив к нему своё личное послание, в котором подробно описал все злоучения и беззакония оригенистов. Константинопольский патриарх Мина, а особенно представитель Римского папы Пелагий горячо поддержали обращение насельников Лавры Святого Саввы. По этому поводу в 543 году в Константинополе прошёл собор, на котором были осуждены Домициан Анкирский, Феодор Аскида и ересь оригенизма в целом.[126].[127]

Пятый Вселенский собор

Примирительная политика Юстиниана по отношению к монофизитам вызвала недовольство в Риме, и в Константинополь в 535 году прибыл папа Агапит I, который совместно с ортодоксальной партией акимитов выразил резкое неприятие политики патриарха Анфима, и Юстиниан вынужден был уступить. Анфим был смещён, и на его место назначен убеждённый православный пресвитер Мина.

Сделав уступку в вопросе о патриархе, Юстиниан не отказался от дальнейших попыток примирения с монофизитами. Для этого император поднял известный вопрос о «трех главах», то есть о трех церковных писателях V века, Феодоре Мопсуестийском, Феодорите Киррском и Иве Эдесском, относительно которых монофизиты ставили в упрек Халкидонскому собору то, что вышеназванные писатели, несмотря на свой несторианский образ мыслей, не были на нём осуждены. Юстиниан признал, что в данном случае монофизиты правы и что православные должны им сделать уступку.

Это желание императора вызвало возмущение западных иерархов, так как они видели в этом посягательство на авторитет Халкидонского собора, после которого мог последовать аналогичный пересмотр решений Никейского собора. Также возник вопрос, можно ли анафематствовать умерших, ведь все три писателя умерли ещё в предыдущем столетии. Наконец, некоторые представители Запада держались того мнения, что император своим указом совершает насилие над совестью членов церкви. Последнее сомнение почти не существовало в восточной церкви, где вмешательство императорской власти в решение догматических споров закреплено было долговременной практикой. В итоге, указ Юстиниана общецерковного значения не получил.

С целью повлиять на положительное решение вопроса, Юстиниан вызвал тогдашнего папу Вигилия в Константинополь, где тот и прожил более семи лет. Первоначальная позиция папы, который по прибытии открыто восстал против указа Юстиниана и отлучил от церкви константинопольского патриарха Мину, изменилась и в 548 году он издал осуждение трех глав, так называемый ludicatum, и таким образом присоединил свой голос к голосу четырёх восточных патриархов. Однако западная церковь не одобрила уступки Вигилия. Под влиянием западной церкви папа начал колебаться в своем решении и взял обратно ludicatum. В таких обстоятельствах Юстиниан решил прибегнуть к созыву V Вселенского собора, который и собрался в Константинополе в 553 году.

Результаты собора оказались, в целом, соответствующими воле императора.

Отношения с язычниками

Юстинианом были предприняты шаги для окончательного искоренения остатков язычества. Ещё в начале его царствования был издан эдикт, предписывавший обязательное крещение для всех язычников и их домочадцев[128]. На протяжении всего его правления в империи проходили политические процессы против язычников, не пожелавших изменить своей вере. При нём были разрушены последние действовавшие языческие храмы[129]. В 529 году он закрыл знаменитую философскую школу в Афинах. Это имело преимущественно символическое значение, так как к моменту события эта школа утратила лидирующее положение среди образовательных учреждений империи после того, как в V веке при Феодосии II был основан Константинопольский университет. После закрытия школы при Юстиниане афинские профессора подверглись изгнанию, часть из них переселилась в Персию, где встретили в лице Хосрова I почитателя Платона; имущество школы было конфисковано. В том же году, в котором св. Бенедикт разрушил последнее языческое национальное святилище в Италии, а именно храм Аполлона в священной роще на Монте Кассино, была также разрушена твердыня античного язычества в Греции. С этих пор Афины утратили окончательно своё былое значение культурного центра и превратились в глухой провинциальный город. Полного искоренения язычества Юстиниан не достиг; оно продолжало скрываться в некоторых малодоступных местностях.[130] Прокопий Кесарийский пишет, что преследование язычников велось не столько из желания утвердить христианство, сколь из жажды прибрать к рукам имущество язычников[131]

Отношения с евреями и самаритянами

Вопросам статуса и юридических особенностей положения евреев в империи было посвящено значительное количество законов, выпущенных в предшествующие правления. Один из наиболее значительных до-юстиниановких сборников законов, Кодекс Феодосия, созданный в правление императоров Феодосия II и Валентиниана III, содержал 42 закона, специально посвящённых евреям.[132] Законодательство хотя и ограничивало возможности пропаганды иудаизма, однако предоставляло еврейским общинам в городах определённые права.

С первых лет своего правления Юстиниан, руководствуясь принципом «Одно государство, одна религия, один закон», ограничивал права представителей других конфессий. Новелла 131 устанавливала, что церковный закон по своему статусу равен закону государства. Новелла 537 года устанавливала, что евреи должны облагаться полными муниципальными налогами, однако не могут занимать официальные должности. Синагоги разрушались; в остававшихся синагогах запрещалось читать книги Ветхого Завета по древнему еврейскому тексту, который должен был быть заменен греческим или латинским переводом. Это вызвало раскол в среде еврейского священничества; консервативные священники наложили херем на реформаторов. Иудаизм, согласно кодексу Юстиниана, не рассматривался как ересь и относился к числу лат. religio licitis, однако самаритяне были включены в ту же категорию, что язычники и еретики. Кодекс запрещал еретикам и евреям свидетельствовать против православных христиан.[132]

Все эти притеснения привели к тому, что в начале царствования Юстиниана в Палестине близкие по вере иудеи и самаритяне подняли восстание, которое возглавил Юлиан бен Сабар. При помощи арабов-гассанидов восстание было жестоко подавлено в 531 году. В ходе подавления восстания было убито и обращено в рабство свыше 100 тыс. самаритян, народ которых в результате почти исчез.[133] По свидетельству Иоанна Малалы, оставшиеся в живых 50 тысяч человек бежали в Иран за помощью к шаху Каваду.

В конце своего царствования Юстиниан снова обратился к еврейскому вопросу, и выпустил в 553 году новеллу 146. Создание новеллы было вызвано непрекращающимся конфликтом еврейских традиционалистов и реформаторов по поводу языка богослужения. Юстиниан, руководствуясь мнением Отцов Церкви о том, что евреи исказили текст Ветхого Завета, запретил Талмуд, равно как и его комментарии (Гемара и Мидраш). Допускалось использование только греческих текстов, наказания для диссидентов были усилены[132].

Реформы

Политические взгляды

Юстиниан без споров наследовал престол, сумев заранее искусно устранить всех видных соперников и приобрести расположение влиятельных групп общества; церкви (даже римским папам) он нравился своим строгим православием; сенаторскую аристократию он приманил обещанием поддержки всех её привилегий и увлек почтительной лаской обращения; роскошью празднеств и щедростью раздач он завоевал привязанность столичных низов. Мнения современников о Юстиниане были весьма различны. Даже в оценке Прокопия, служащего главным источником для истории императора, встречаются противоречия: в одних сочинениях («История войн» и «О постройках») он восхваляет превосходные успехи широких и смелых завоевательных предприятий Юстиниана и преклоняется перед его художественным гением, а в других («Тайная история») резко чернит его память, называя императора «злым глупцом» (μωροκακοήθης)[117]. Все это сильно затрудняет достоверное восстановление духовного образа царя. Несомненно, в личности Юстиниана негармонично переплетались умственные и нравственные контрасты. Он замышлял обширнейшие планы увеличения и усиления государства, но не обладал достаточными творческими силами для того, чтобы их цельно и полно построить; он претендовал на роль реформатора, а мог только хорошо усваивать не им выработанные идеи. Он был прост, доступен и воздержан в своих привычках — и вместе с тем, вследствие самомнения, выросшего из успеха, окружил себя напыщеннейшим этикетом и небывалой роскошью. Прямота и известное добросердечие исказились у него мало-помалу коварством и лживостью правителя, принужденного постоянно отстаивать удачно захваченную власть от всякого рода опасностей и покушений. Благожелательность к людям, которую он проявлял нередко, портилась частой местью врагам. Щедрость по отношению к бедствующим классам совмещалась в нём с алчностью и неразборчивостью в средствах добывания денег для обеспечения представительства, соответствующего его понятиям о собственном достоинстве. Стремление к справедливости, о которой он постоянно говорил, подавлялось непомерной жаждой господства и вырастающим на такой почве высокомерием. Он заявлял притязания на безграничный авторитет, а воля у него была в опасные минуты часто слабая и нерешительная; он подпадал под влияние не только сильной характером жены Феодоры, но иногда даже ничтожных людей, обнаруживая даже трусость. Все эти добродетели и пороки мало-помалу объединялись около выступавшей на первый план, ярко выраженной склонности к деспотизму. Под её влиянием его благочестие превращалось в религиозную нетерпимость и воплощалось в жестоких преследованиях за уклонение от признанной им веры. Все это приводило к результатам очень смешанного достоинства, и ими одними трудно объяснить, почему Юстиниан сопричислен к разряду «великих», а царствование его приобрело такое крупное значение. Дело в том, что, помимо указанных свойств, Юстиниан обладал замечательным упорством в проведении принятых начал и положительно феноменальной трудоспособностью. Он хотел, чтобы каждое мельчайшее распоряжение, касающееся политической и административной, религиозной и умственной жизни империи, исходило от него лично и всякий спорный вопрос в тех же областях к нему возвращался. Лучше всего истолковывает историческую фигуру царя тот факт, что этот выходец из темной массы провинциального крестьянства сумел прочно и твердо усвоить себе две грандиозные идеи, завещанные ему традицией великого мирового прошлого: римскую (идею всемирной монархии) и христианскую (идею царства Божия). Объединение обеих в одну теорию и проведение последней через посредство светского государства составляет оригинальность концепции, которая сделалась сущностью политической доктрины Византийской империи; дело Юстиниана является первой попыткой формулировки системы и её насаждения в жизни. Всемирное государство, создаваемое волей самодержавного государя — такова была мечта, которую лелеял царь с самого начала царствования. Оружием намеревался он возвратить утерянные старые римские территории, затем — дать общий закон, которым обеспечено будет благосостояние жителей, наконец — утвердить веру, которая соединит все народы в поклонении единому истинному Богу. Таковы три основания, на которых Юстиниан рассчитывал построить своё могущество. Он незыблемо верил в него: «нет ничего выше и святее императорского величества»; «сами создатели права сказали, что воля монарха имеет силу закона»; «кто же может истолковать тайны и загадки закона, как не тот, кто один может его творить?»; «он один способен проводить дни и ночи в труде и бодрствовании, чтобы думать думу о благе народа». Даже среди высокородных императоров не было человека, который бы в большей степени, чем Юстиниана обладал бы чувством императорского достоинства и преклонением перед римской традицией. Все его указы и письма преисполнены воспоминаниями о Великом Риме в истории которого он черпал вдохновение.

Юстиниан первый отчетливо противопоставлял народной воле «милость Божию», как источник верховной власти. С его времени зарождается теория об императоре, как «равном апостолам» (ίσαπόστολος), получающем благодать прямо от Бога и стоящем над государством и над церковью. Бог помогает ему побеждать врагов, издавать справедливые законы. Войны Юстиниана получают уже характер крестовых походов (везде, где император будет господином, воссияет правая вера). Всякий акт свой он ставит «под покровительство св. Троицы». Юстиниан — как бы предвозвестник или родоначальник длинной цепи «помазанников Божьих» в истории. Такое построение власти (римско-христианское) вдохнуло в деятельность Юстиниана широкую инициативу, сделало его волю притягательным центром и точкой приложения многих других энергий, благодаря чему царствование его достигло действительно значительных результатов. Он сам говорил: «Никогда до времени нашего правления Бог не даровал римлянам таких побед… Возблагодарите небо, жители всего мира: в ваши дни осуществилось великое дело, которого Бог признавал недостойным весь древний мир». Много зол Юстиниан оставил не излеченными, много новых бедствий породила его политика, но тем не менее величие его прославила почти при нём возникшая в различных областях народная легенда. Все страны, воспользовавшиеся впоследствии его законодательством, возвеличили его славу[134].

Юридические реформы

Одним из первых проектов Юстиниана была инициированная им чуть больше чем через полгода после вступления на престол масштабная юридическая реформа.

Используя талант своего министра Трибониана, в 528 году Юстиниан приказал полностью пересмотреть римское право, поставив целью сделать его таким же непревзойденным в формально-юридическом плане, каким оно было тремя столетиями раньше. Три основные составляющие римского права — Дигесты, Кодекс Юстиниана и Институции — были завершены в 534 году.

В 554 года Юстиниан ввёл Прагматическую санкцию, распространивших действие кодекса Юстиниана в Италии. Именно тогда копии его кодификации римского права попали в Италию. Хотя они и не оказали немедленного влияния, один рукописный экземпляр Дигестов (его нашли позднее в Пизе, а затем он хранился во Флоренции) был использован в конце XI века для возрождения исследований римского права в Болонье.

Экономические реформы

Итоги правления

Итог правления Юстиниана пытался охарактеризовать император Юстин Второй:

«Мы нашли казну разоренной долгами и доведенной до крайней нищеты, и армию до такой степени расстроенной, что государство предоставлено беспрерывным нашествиям и набегам варваров»[135]

В Эпоху Просвещения преобладал отрицательный взгляд на итоги правления Юстиниана, одним из первых выраженный Монтескьё в его «Размышлениях о величии и падении римлян» (1734).

Но дурное правление Юстиниана — его расточительность, притеснения, вымогательства, неистовое стремление к строительству, переменам, преобразованиям, — жестокое и слабое правление, ставшее ещё более тягостным вследствие его продолжительной старости, составляло действительное бедствие, смешанное с бесполезными успехами и суетной славой.

гл. XX, пер. Н. Саркитова

По мнению Диля вторая часть правления императора ознаменована серьёзным ослаблением его внимания к государственным делам. Поворотными этапами в жизни царя стали заболевание чумой, которое Юстиниан перенёс в 542 году, и смерть Федоры в 548 году. Однако есть и положительный взгляд на итоги правления Императора.

Память

Внешность и прижизненные изображения

Юстиниан на мозаике в церкви Сант-Аполлинаре-Нуово (Равенна). Подлинность изображения оспаривается

Описаний внешнего вида Юстиниана сохранилось немного. В своей Тайной истории Прокопий описывает Юстиниана следующем образом:

Был он не велик и не слишком мал, но среднего роста, не худой, но слегка полноватый; лицо у него было округлое и не лишённое красоты, ибо и после двухдневного поста на нём играл румянец. Чтобы в немногих словах дать представление о его облике, скажу, что он был очень похож на Домициана, сына Веспасиана, злонравием которого римляне оказались сыты до такой степени, что, даже разорвав его на куски, не утолили своего гнева против него, но было вынесено решение сената, чтобы в надписях не упоминалось его имени и чтобы не оставалось ни одного его изображения.«Тайная история», VIII, 12—13

Иоанн Малала дополняет, что Юстиниан был низкого роста, широкогрудый, с красивым носом, цвет лица имел светлый, волосы вьющиеся с заметной проплешиной, голова и усы начали рано седеть[136][137]. Из прижизненных изображений сохранились мозаики церкви Сан-Витале и храма Сант-Аполлинаре-Нуово, оба в Равенне. Первое относят к 547 году, второе позднее примерно на десять лет. В апсиде Сан-Витале император изображен с удлиненным лицом, вьющимися волосами, заметными усами, властным взглядом. На мозаике в храме Сант-Аполлинаре император постаревший, несколько полноватый без усов, с заметным вторым подбородком.

В настоящее время считается, что на керченском миссории изображён император Констанций II

Юстиниан был изображён на одном из самых больших (36 солидов или ½-фунта) известных медальонов, украденном в 1831 году из Парижского кабинета медалей. Медальон был переплавлен, однако сохранились его изображения и слепок, позволяющий изготавливать с него копии.[138]

В Римско-германском музее Кёльна хранится копия статуи Юстиниана из египетского мрамора. Некоторое представление о внешности императора дают сохранившиеся рисунки возведённой в 542 году колонны Юстиниана. Обнаруженный в Керчи в 1891 году и хранящемся сейчас в Эрмитаже серебряный миссорий первоначально считался изображением Юстиниана[139]. Возможно, Юстиниан изображён и на знаменитом диптихе Барберини, хранящемся в Лувре.

В правление Юстиниана было выпущено большое количество монет. Известны монеты-донативы в 36 и 4,5 солида, солид с полнофигурным изображением императора в консульском облачении, а также исключительно редкий ауреус весом 5,43 г, чеканенный по староримской стопе. Лицевую сторону всех этих монет занимает либо трехчетвертной, либо профильный бюст императора, в шлеме или без него. В старой литературе часто именуется[кем?] Юстинианом Великим. Православной церковью считается святым, также почитается некоторыми[кто?] протестантскими церквями[140].

Образ в литературе

До нашего времени дошли литературные произведения, написанные при жизни Юстиниана, в которых прославлялось либо его правление целиком, либо отдельные его достижения. Обычно к ним относят[141][142]: «Увещевательные главы к императору Юстиниану» дьякона Агапита, «О постройках» Прокопия Кесарийского, «Экфрасис святой Софии» Павла Силенциария, «На землетрясения и пожары» Романа Сладкопевца и анонимный «Диалог о политической науке».

После смерти императора Юстиниана Прокопий Кесарийский, современник василевса, резко изменил своё суждение о нём на противоположное, о чём свидетельствует описание нрава его в книге «Тайная история». Так Прокопий описывает умершего императора: «Итак, этот василевс исполнен хитрости, коварства, отличался неискренностью, обладал способностью скрывать свой гнев, был двуличен, опасен, являлся превосходным актёром, когда надо было скрыть свои мысли, и умел проливать слезы не от радости или горя, но искусственно вызывая их в нужное время по мере необходимости… Неверный друг, неумолимый враг, страстно жаждущий убийств и грабежа, склонный к распрям, большой любитель нововведений и переворотов, легко податливый на зло, никакими советами не склоняемый к добру, скорый на замысел и исполнение дурного, о хорошем же даже слушать почитающий за неприятное занятие». Прокопий Кесарийский «Тайная история» гл. 8 ч. 24—26.

И чуть далее там же: «Как же можно передать словами нрав Юстиниана? Этими и многими другими ещё большими недостатками он обладал в степени, не соответствующей человеческому естеству. Но представляется, что природа, собрав у остальных людей все дурное в них, поместила собранное в душе этого человека… И если кто-нибудь захотел бы, измерив все, что выпало на долю римлян с самых ранних времен, соизмерить это с нынешними бедами, он обнаружил бы, что этим человеком было умерщвлено больше людей, чем за все предыдущее время». Там же, ч. 27—30.

Джованни ди Паоло, Юстиниан повествует об истории Римской империи

Данте Алигьери, поместив Юстиниана в Рай, доверяет ему сделать исторический обзор Римской империи (Божественная комедия, Рай, песня 6). Согласно Данте, главными заслугами Юстиниана перед историей были реформа права, отречение от монофизитства и походы Велизария.

Прочее

Примечания

Комментарии
  1. Правоведческий анализ допустимости заключения брака между Юстинианом и Феодорой в 1967 году провёл Давид Даубе[44]
  2. По мнению А. Васильева это произошло около 470 года, то есть в царствование Льва I[49].
  3. Согласно различным источникам, Юстиниан был консулом от трёх до пяти раз: в 521, 528, 533 согласно Иоанну Малале и Марию Аваншскому; в 521, 528, 533 и 544 по Марцеллину Комиту; 521, 524, 528, 533 и 534 в Пасхальной хронике[60].
  4. В некоторых источниках указывается 1 апреля[46].
  5. Сохранилось описание Петра Патрикия, включённое в трактат О церемониях Константина Багрянородного.
  6. Однако, согласно мнению Прокопия Кесарийского, власть Юстиниана была неограничена с 518 года и разница после смерти Юстина была только в том, что до 527 года он был тиран, а с этого года прикрыл свои насилия саном самодержца[71].
  7. Термин «германцы» введён в XIX веке и отражал то обстоятельство, что эти народы первоначально говорили на германском языке и когда-то жили в или около Германии[73].
  8. Данный закон был включён в Кодекс Юстиниана[103].
  9. Прокопий Кесарийский в «Тайной истории» писал, что «у людей, хотя бы и незнатных и совершенно безвестных, была полная возможность не только явиться к тирану, но и иметь с ним тайную беседу»[108]. Напротив, об императоре Маврикии (582—602) Евагрий Схоластик писал, что тот «беседовать с народом простым не любил, да и не распускал ушей, зная, что первое ведет к презрению, а последнее располагает к человекоугодию»[109].
Ссылки на первичные источники
  1. Прокопий Кесарийский, О постройках, IV, 17-19
  2. Прокопий Кесарийский,О постройках, IV, 18
  3. Прокопий Кесарийский, Тайная история, IX, 47
  4. Прокопий Кесарийский, Тайная история, VI, 2-3
  5. Прокопий Кесарийский, Тайная история, VI, 11
  6. Прокопий Кесарийский, Война с персами, I, XI, 1
  7. Марцеллин Комит, Хроника, 521
  8. Летопись византийца Феофана, л. м. 6011
  9. Прокопий Кесарийский, Тайная история, VI, 28
Источники
  1. Джон Норвич «История Византии»
  2. Сказкин С. Д. «История Византии»
  3. vari a. Enciclopedia Dantesca (итал.) / U. BoscoIstituto dell'Enciclopedia Italiana, 1970.
  4. Любкер Ф. Iustinianus // Реальный словарь классических древностей по Любкеру / под ред. Ф. Ф. Зелинский, А. И. Георгиевский, М. С. Куторга, Ф. Гельбке, П. В. Никитин, В. А. Канский, пер. А. Д. Вейсман, Ф. Гельбке, Л. А. Георгиевский, А. И. Давиденков, В. А. Канский, П. В. Никитин, И. А. Смирнов, Э. А. Верт, О. Ю. Клеменчич, Н. В. РубинскийСПб.: Общество классической филологии и педагогики, 1885. — С. 707—708.
  5. Justinian I. (англ.) // Encyclopædia Britannica: a dictionary of arts, sciences, literature and general information / H. Chisholm — 11 — New York, Cambridge, England: University Press, 1911. — Vol. 15. — P. 596—602.
  6. Бегленица // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). СПб., 1890—1907.
  7. Удальцова З. В. Мировоззрение Прокопия Кесарийского // Византийский временник. — 1971. — Т. 31. — С. 8—22.
  8. Диль, 1908, с. VI—VII.
  9. Диль, 1908, с. VI—IX.
  10. Диль, 1908, с. XIV.
  11. Удальцова З. В. Мировоззрение византийского историка VI в. Агафия Миринейского // Византийский временник. — 1969. — Т. 29. — С. 153—169.
  12. Удальцова, 1971.
  13. Диль, 1908, с. XVI—XVIII.
  14. Олтаржевский Ф. Палестинское монашество с IV до VI века // Православный Палестинский сборник. — 1896. — Т. XV, вып. 44.
  15. Диль, 1908, с. XVIII.
  16. Диль, 1908, с. XIX—XX.
  17. Болгов, 2010.
  18. Диль, 1908, с. XXI—XXII.
  19. Диль, 1908, с. XXIII—XXVI.
  20. Диль, 1908, с. XXVI—XXXIV.
  21. Vasiliev, 1950, p. 48.
  22. Rubin, 1960, p. 81.
  23. Evans, 1996, p. 96.
  24. Honoré, 1975, p. 107.
  25. Moorhead, 1994, p. 18.
  26. Moorhead, 1994, p. 17.
  27. Чекалова, 1997, с. 186.
  28. Vasiliev, 1950, pp. 44—47.
  29. Thomson F. J. Reviewed Work: The Assassination of Justinian's Personality by G. SOTIROFF // Canadian Slavonic Papers. — 1975. — Т. 17,  1. — P. 163—165.
  30. Kazhdan, 1991, p. 1083.
  31. Vasiliev, 1950, p. 53.
  32. Vasiliev, 1950, p. 55.
  33. Vasiliev, 1950, p. 54.
  34. Evans A. J. Antiquarian Researches in Illyricum: IV. Scupi, Skopia, and the Birthplace of Justinian // Archaeologia. — 1894. — Т. 49. — P. 82—167.
  35. Vasiliev, 1950, pp. 56—59.
  36. Kazhdan, 1991, p. 1085.
  37. Curta F. The making of the slavs: history and archaeology of the Lower Danube Region. — Cambridge Univercity Press, 2001. — P. 130—132. — 463 p. — ISBN 0-521-80202-4.
  38. Vasiliev, 1950, p. 59.
  39. Vasiliev, 1950, pp. 61—62.
  40. Vasiliev, 1950, p. 97.
  41. Bury, 1889, p. 337.
  42. Browning, 2003, pp. 39—40.
  43. Vasiliev, 1950, p. 100.
  44. Daube D. Th Marriage of Justinian and Theodora. Legal and Theological Reflections // Catholic University Law Review. — 1967. — Vol. 16, no. 4. — P. 380—399.
  45. Kazhdan, 1991, p. 2036.
  46. Moorhead, 1994, p. 21.
  47. Solidus of Justin I and Justinian I (527). Dumbarton Oaks.
  48. Rubin, 1960, p. 83.
  49. Vasiliev, 1950, p. 63.
  50. Vasiliev, 1950, pp. 63—65.
  51. Vasiliev, 1950, p. 66.
  52. Vasiliev, 1950, p. 67.
  53. Vasiliev, 1950, p. 93.
  54. Юстин I // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). СПб., 1890—1907.
  55. Геростергиос, 2010, с. 40.
  56. Vasiliev, 1950, pp. 69—73.
  57. Moorhead, 1994, p. 15.
  58. Vasiliev, 1950, pp. 74—76.
  59. Глушанин, 1991, с. 176—178.
  60. Серов, 2013, с. 93.
  61. Серов, 2013, с. 97—101.
  62. Cameron, 2008, p. 64.
  63. Vasiliev, 1950, p. 94.
  64. http://www.orientalstudies.ru/rus/images/pdf/b_pigulevskaya_1951.pdf
  65. Мч. Арефа и с ним 4299 мучеников. omsk-eparhiya.ru. Дата обращения: 20 августа 2020.
  66. Salo Wittmayer Baron, A Social and Religious History of the Jews (vol. 3), Philadelphia 1957, pp. 67—68.
  67. Simon’s letter is part of Part III of The Chronicle of Zuqnin, translated by Amir Harrack (Toronto: Pontifical Institute of Medieval Studies, 1999), pp. 78—84.
  68. Vasiliev, 1950, pp. 82—85.
  69. Rubin, 1960, p. 85.
  70. Панченко, 1896, с. 100.
  71. Панченко, 1896, с. 103.
  72. Vasiliev, 1950, pp. 95—96.
  73. Pohl, 2005, p. 458.
  74. Pohl, 2005, pp. 456—457.
  75. Pohl, 2005, p. 459.
  76. Pohl, 2005, p. 462.
  77. Greatrex, 2005, p. 478.
  78. Greatrex, 2005, p. 483.
  79. Greatrex, 2005, p. 487.
  80. Диль, 1948, с. 34.
  81. Moorhead, 1994, p. 63.
  82. Серов В. В. О времени формирования юстиниановской идеи реконкисты // Известия Алтайского государственного университета. — Барнаул, 2008. Т. 60, вып. 4—3. С. 236—240. ISSN 1561-9443.
  83. Острогорский, 2011, с. 122.
  84. Maas, 1992, pp. 12—13.
  85. Slootjes D. The Governor and his Subjects in the Later Roman Empire. — BRILL, 2006. — P. 17—18. — 204 p. — ISBN 978-90-04-15070-6.
  86. Jones, 1964, p. 279.
  87. Maas, 1986, p. 17.
  88. Maas, 1986, p. 19.
  89. Maas, 1986, p. 26.
  90. Roueché C. Provincial governors and their titulature in the sixth century // Antiquité Tardive. — 1998. — Vol. 6. — P. 83—89. doi:10.1484/J.AT.2.300876.
  91. Jones, 1964, p. 391.
  92. de Ste. Croix G. Suffragium: From Vote to Patronage // The British Journal of Sociology. — 1954. — Vol. 5,  1. — P. 33—48.
  93. Jones, 1964, pp. 394—395.
  94. Jones, 1964, pp. 279—280.
  95. Jones, 1964, p. 374.
  96. Karantabias, 2015, p. 141.
  97. Maas, 1992, p. 16.
  98. Liebeschuetz J. H. W. G. Decline and Fall of the Roman City. — Oxford Unisersity Press, 2001. — P. 104—109. — 479 p. — ISBN 0-19-815247-7.
  99. Jones, 1964, pp. 757—759.
  100. Jones, 1964, p. 746.
  101. Удальцова, 1959, с. 327—328.
  102. Scott R. D. Malalas, The Secret History, and Justinian's Propaganda // Dumbarton Oaks Papers. — 1985. — Vol. 39. — P. 103—104.
  103. Barnish, 2008, p. 182.
  104. Jones, 1964, p. 723.
  105. Cameron A. Circus factions: Blues and Greens at Rome and Byzantium. — Clarendon Press, 1976. — P. 241. — 364 p. — ISBN 0-19-814804-6.
  106. Roueché C. Acclamations in the Later Roman Empire: New Evidence from Aphrodisias // The Journal of Roman Studies. — 1984. — Vol. 74. — P. 181—199.
  107. Чекалова А. А. Константинополь в VI веке. Восстание Ника. — 2-е изд., испр. и доп.. СПб.: Алетейя, 1997. — С. 181—187. — 329 с. — (Византийская библиотека). — ISBN 5-89329-038-0.
  108. Прокопий Кесарийский, Тайная история, XV.12
  109. Евагрий Схоластик, Церковная история, V.19
  110. Barnish, 2008, pp. 181—184.
  111. Karantabias, 2015, pp. 139—140.
  112. Jones, 1964, p. 395.
  113. Bury, 1889, pp. 25—26.
  114. Острогорский Г. А. История Византийского государства. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. — С. 118. — 895 с.
  115. Андерсон П. Переходы от античности к феодализму. — Издательский дом «Территория будущего», 2007. — С. 264. — ISBN 5–91129–045–6.
  116. Диль, 1908, с. 15—16.
  117. Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. М.: Наука. 1993. ISBN 5-02-009494-3.
  118. J. Norwich, Byzantium: The Early Centuries, 200.
  119. Diehl, Charles. Theodora, Empress of Byzantium ((c) 1972 by Frederick Ungar Publishing, Inc., transl. by S.R. Rosenbaum from the original French Theodora, Imperatice de Byzance), 89.
  120. Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках": Арктос; Москва; 1996, с 300—301. ISBN 5-85551-143-X.
  121. Ш. Диль. Юстиниан и Византийская цивилизация в VI веке. СПб., Типография Альтшулера, 1908. книга 1, гл 3.
  122. Феофан Византиец с 182—183.
  123. Труды Юстиниана см. в Минь, Patrologia Graeca, т. 86.
  124. Колотвин Станислав. Принципы построения христологической системы св. императора Юстиниана Великого (недоступная ссылка). Богослов.ru (16 августа 2010). Дата обращения: 22 августа 2010. Архивировано 17 августа 2010 года.
  125. Слово благочестивейшего императора Юстиниана против Оригена. Деяния вселенских соборов, изданные в русском переводе Казанской духовной академией. Том 5. Собор константинопольский 2-й. Вселенский пятый. Казань 1913 г. с. 262.
  126. А. Кураев. Раннее христианство и переселение душ. «Троицкое слово». М. 2001.
  127. А. В. Карташев. Вселенские Соборы (недоступная ссылка). Дата обращения: 15 июля 2010. Архивировано 27 ноября 2010 года.
  128. Кодекс Юстиниана I.11.10.
  129. Ведешкин М. А. Правовой статус язычников и языческих культов в Римской империи IV—VI вв.: законодательство и практика (рус.) // Император Юлиан. Полное собрание творений.. — 2016. С. 786—789.
  130. Васильев,
  131. «Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история» М.: Наука, 1993. ISBN 5-02-009494-3.
  132. Elli Kohen. History of the Byzantine Jews: a microcosmos in the thousand year empire. — Univercity Press of America. — 2007. — С. 43—50. — ISBN 0-7616-3623-3.
  133. «Тайная история», XI, 24—30.
  134. Ив. Гревс. Юстиниан Великий. статья в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.
  135. Чекалова А. А. Прокопий Кесарийский: личность и творчество. по изданию «Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история». — М.: Наука, 1993. ISBN 5-02-009494-3.
  136. Диль, 1908, с. 15.
  137. Удальцова, 1971, с. 7.
  138. Philip Grierson. Byzantine coins. — University of California Press, 1982. — 419 с. — P. 50—51. — ISBN 0-416-71360-2.
  139. Й. Стржиговский, Н. В. Покровский. Материалы по археологии России. — 1892. — Т. 8. — 46 с.
  140. In the Eastern Orthodox Church, Justinian is commemorated on 14 November according to the Julian calendar, which currently equals to 27 November on the Gregorian calendar. He is commemorated on 14 November of the Calendar of Saints of the Lutheran Church - Missouri Synod and the Lutheran Church - Canada
  141. Peter N. Bell. Three Political Voices from the Age of Justinian. — Liverpool: Liverpool Univercity Press, 2009. — 249 p. — ISBN 978-1-84631-209-0.
  142. Eva Catafyugiotu Topping. On earthquakes and fires: Romanos’ encomium to Justinian (англ.) // Byzantinische Zeitschrift. — 1978. Vol. 71, iss. 1. P. 22–35. ISSN 0007-7704. doi:10.1515/byzs.1978.71.1.22.

Литература

Первичные источники

Исследования

на английском языке
  • Barnish S., Lee A. D., Whitby M. Government and administration // The Cambridge Ancient history. — Cambridge Univeristy Press, 2008. — Vol. XIV. — P. 164—206. — 1101 p. — ISBN 978-0-521-32591-2.
  • Browning R. Justinian and Theodora. — Gorgias Press, 2003. — 196 p. — ISBN 1-59333-053-7. Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine
  • Bury J. B. History of the Later Roman Empire from Arcadius to Irene. — 1889. — Т. I.
  • Cameron A. Justin I and Justinian // The Cambridge Ancient History. — 2008. — Vol. XIV. — P. 63—85.
  • Greatrex G. Byzantium and the East in the Sixth Century // The Cambridge Companion to the Age of Justinian. — 2005. — P. 477—509.
  • Jones A. H. M. The Later Roman Empire 284—602. — 1964. — Т. I—II.
  • Evans J. A. S. The Age of Justinian: The Circumstances of Imperial Power. — Routledge, 1996. — 346 p. — ISBN 0-203-13303-X.
  • Greatrex G. The early years of Justin I’s reign in the sources // ELECTRUM. — Krakow, 2007. Т. 12. С. 99—113.
  • Honoré A. M. Some Constitutions Composed by Justinian // The Journal of Roman Studies. — 1975. — Т. 65. — P. 107—123. doi:10.2307/370066.
  • The Oxford Dictionary of Byzantium : [англ.] : in 3 vol. / ed. by Dr. Alexander Kazhdan. N. Y. ; Oxf. : Oxford University Press, 1991. — 2232 p. — ISBN 0-19-504652-8.
  • Karantabias M. The Struggle Between the Center and the Periphery: Justinian's Provincial Reforms of the A.D. 530s. — University of Kentucky, 2015. — 258 p. — (Theses and Dissertations—History).
  • Louth A. Justinian and his legacy (500—600) // The Cambridge History of the Byzantine Empire. — 2008. — P. 99—129.
  • Maas M. Roman History and Christian Ideology in Justinianic Reform Legislation // Dumbarton Oaks Papers. — 1986. — Vol. 40. — P. 17—31.
  • Maas M. John Lydus and the Roman Past. — Routledge, 1992. — 201 p. — ISBN 0-203-97552-9.
  • Moorhead J. Justinian. — Longman, 1994. — 202 p. — (The Medieval World). — ISBN 0 582 06304 3.
  • Moorhead J. The Byzantines in the West in the sixth century // The New Cambridge Medieval History. — 2008. — Т. 1. — P. 118—139.
  • Pohl W. Justinian and the Barbarian Kingdoms // The Cambridge Companion to the Age of Justinian. — 2005. — P. 448—476.
  • Vasiliev A. A. The Goths in the Crimea. — The Mediaeval academy of America, 1936. — 292 p.
  • Vasiliev A. Justin the First. An introduction to the Epoch of Justinian the Great. — Harvard Univercity Press, 1950. — 439 с.
на немецком языке
на русском языке

Ссылки

This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.