Монофизитство

Считается, что монофизитство возникло в V веке как учение крайнего радикального крыла последователей святого Кирилла Александрийского, на Третьем Вселенском Соборе осудившего несторианство — христологическую доктрину, вносившую в единого Богочеловека Христа природное разделение. Согласно Кириллу, это учение подводило к признанию во Христе двух лиц. Борясь против двусубъектной христологии, свт. Кирилл настаивал на христологической формуле, которую он считал принадлежащей свт. Афанасию Великому — «μία φύσις τοῦ θεοῦ λόγου σεσαρκωμένη»[6].

Является общепризнанным, что Евтихий, а через него и последующие монофизиты исказили учение святого Кирилла, считая, что единство природы Спасителя указывает только на Его Божество, хотя сам Кирилл никогда не отрицал человеческую природу Иисуса. Однако, отсутствие документальных источников не позволяет судить о реальном образе мыслей Евтихия. Единственно подлинная цитата из его исповедания сохранилась в знаменитом томосе папы Римского Льва: «Я исповедую, что Господь наш состоял из двух природ до соединения, а после соединения исповедую одну природу». Считается, что таким исповеданием Евтихий однозначно выдал своё монофизитство. На самом деле Евтихий этими словами лишь повторил исповедание Кирилла Александрийского из его послания к Акакию Мелитенскому: «утверждаем, что два естества соединились; и верим, что после этого соединения, как бы уничтоживши разделяемость надвое, пребывает одно естество Сына, как единого, но вочеловечившегося и воплотившегося».

История Церкви увязывает начало борьбы с монофизитством с Константинопольским поместным собором 448 года, на котором Евтихий был осуждён за отказ исповедовать две природы во Христе. При этом, сам факт проведения этого собора является не столько следствием возникновения новой ереси, сколько следствием не прекратившегося после Третьего Вселенского собора христологического противостояния представителей Антиохийской и Александрийской богословских школ. Во всем том, в чём обвинялся Евтихий со стороны своих оппонентов, а именно — исповедание одной природы при исчезновении человечества Христова в силу его смешения с божеством, обвинялся в своё время и святой Кирилл Александрийский со стороны несториан[7]. Антиохийцам, после осуждения Нестория и победы Кирилла, был необходим реванш, и в лице константинопольского игумена они нашли объект для контрудара. Осуждённый в своём патриархате, Евтихий не признал за собой ереси, но апеллировал к другим авторитетным кафедрам, в частности Риму и Александрии.

Получив письмо от Евтихия, папа Римский Лев I встал на его сторону, написав послание патриарху Константинопольскому Флавиану, в котором выражал своё недовольство. Естественно, на сторону Евтихия встал и патриарх Александрийский Диоскор, который в осуждении Евтихия видел интриги несторианствующих против христологии святого Кирилла. И если папа Лев, впоследствии встал на сторону Флавиана и изменил своё мнение по поводу Евтихия, то патриарх Диоскор задался целью оправдать Евтихия и нанести окончательное поражение антиохийцам через созыв нового Вселенского собора.

Получив от императора Феодосия II разрешение на созыв собора без благословения Льва, патриарх Диоскор настроил папу против себя. Во многом поэтому Лев принял сторону Флавиана и признал решения Константинопольского собора, осудившего Евтихия. И естественно, что Диоскор, пытаясь оправдать последнего, вступал в открытую конфронтацию с папой Львом, убеждавшего императора в неактуальности нового собора, поскольку «ересь Евтихия была очевидной и без этого». В своём очередном послании к патриарху Флавиану, папа изложил своё видение соединения двух природ во Христе. Этот, однозначно поддерживающий Антиохийскую христологию богословский документ, вошёл в историю как «томос папы Льва», вызвав неоднозначную реакцию среди восточных богословов, сторонников Эфесского Вселенского собора.

Новый Вселенский собор был открыт 1 августа 449 года в Эфесе, поэтому в истории он называется Вторым Эфесским Вселенским собором. На этом соборе Евтихий изложил своё исповедание, и поскольку в нём не было обнаружено никакой докетической ереси, константинопольский игумен был оправдан. Кроме этого, пользуясь поддержкой императора, Диоскор в стремлении защитить учение Кирилла Александрийского проигнорировал диофизитской томос папы Льва, осудил учение о двух природах и низложил всех своих противников во главе с Константинопольским патриархом Флавианом. Впоследствии это дало повод сторонникам папы подвергнуть сомнению православность собора и отвергнуть его. Кроме того, по этой же причине приписываемая Евтихию докетическая ересь стала приписываться и самому Диоскору. При том, что Диоскор был строгим последователем свт. Кирилла Александрийского, и никогда даже халкидонитами не осуждался за ересь, тем не менее, впоследствии ярлык «монофизита» прочно был к нему приклеен сторонниками Халкидонского богословия. После смерти императора Феодосия, собор Диоскора в Эфесе был назван папой «Разбойничьим» по причине якобы совершённых на нём «насилий»[8].

Вопреки распространённому мнению, что Халкидонский собор (451) был созван против монофизитства, такой факт не подтверждается документами самого собора. В соборных определениях отсутствуют слова «монофизитство» и «моно физис», а также нет никаких анафематизмов, что было бы естественно для собора созванного против ереси. На самом деле, с помощью нового Вселенского собора пришедший к власти император Маркиан желал привести церковь империи к единству веры на основании диофизитского учения папы Льва. На соборе патриарху Александрийскому Диоскору было предложено раскаяться за проведение Второго Эфесского собора и анафематствовать Евтихия за ересь, от чего он отказался и был низложен по формально дисциплинарным причинам. Естественно, при таких обстоятельствах единства церкви достигнуто не было. Вероопределение Халкидонского собора как диофизитское, встретило ожесточённое неприятие на всем Востоке, где традиционно преобладали сторонники миафизитского богословия. Отныне раскол в церкви и противостояние двух христологических партий диофизитов и миафизитов перешли из плоскости антиохийцы-александрийцы в плоскость халкидониты-нехалкидониты.

Чтобы успокоить империю несколько императоров кряду издавали противоречащие друг другу документы, то отменяющие результаты Халкидонского собора, то их восстанавливающие. Наиболее значимым среди этих документов стал энотикон Зенона (482) — вероисповедальное послание императора, призванное примирить враждующие партии через возврат веры Церкви к временам трёх Вселенских соборов. То есть, предлагался отказ как от Второго Эфесского, так и Халкидонского соборов, равно претендующих на статус Четвёртого Вселенского. Главными еретиками объявлялись с одной стороны Несторий, с другой стороны — Евтихий. Это был компромисс, и миафизиты ради общецерковного отвержения выступавших на Халкидонском соборе криптонесториан подписывались под энотиконом, чем приносили Евтихия в жертву, признавая его еретиком-докетом, в чём он и обвинялся диофизитами. Невзирая на приведший к т. н. «Акакианской схизме» демарш Римской церкви, в на основе энотикона было достигнуто некоторое единство восточных патриархатов. В самом конце V века, ради единства с церковью Византии, к энотикону присоединились и находящиеся вне империи церкви Армении, Грузии и Кавказской Албании. Так имя константинопольского игумена Евтихия попало в списки анафематствованных ересиархов и в этих церквях.

В 519 году, ради устранения раскола между Константинополем и Римом, новый император Юстин I отверг энотикон Зенона и провозгласил Халкидонский собор святым и Вселенским. Соответственно, раскол вернулся на Восток. Но невзирая на то, что партия диофизитов вернулась к Халкидону, миафизиты не стали симметрично в ответ объявлять Вселенским Второй Эфесский собор и реабилитировать Евтихия. Поэтому он и поныне считается в Древневосточных церквях еретиком, учившим докетизму, а количество Вселенских соборов ограничивается тремя.

Невзирая на поддержку Халкидонского собора папами и императорами, нехалкидонитская партия оставалась на Востоке сильной. Навязать халкидонизм восточным патриархатам оказалось невозможным даже через репрессии. Изгнание с Антиохийской кафедры законных патриархов-миафизитов и почти полное уничтожение местной церковной иерархии, привело к возрождению церкви Сирии в виде едва ли не подпольного, но уже независимого от Константинополя миафизитского патриархата. В Египте наоборот, все попытки имперской церкви посадить на Александрийскую кафедру патриархов-халкидонитов, приводили к бунтам местного населения и их свержению. По этой причине империя была вынуждена создать альтернативный халкидонитский Александрийский патриархат, помимо своей воли предоставив возможность миафизитам Египта выделиться в независимую от империи церковь.

В VII веке Восточная Римская империя вследствие арабских завоеваний утратила все свои ближневосточные территории. Халкидонизм практически полностью замкнулся на оставшейся территории империи, распространяясь за её пределы лишь в лояльной империи греческой диаспоре. Таким образом, христологическое разделение диофизитов и миафизитов внутри некогда единой Византийской церкви перешло в разделение уже межцерковное, постепенно обретая национальные признаки. С этих пор, игнорируя подлинное исповедание Восточных нехалкидонских церквей, конфессиональная апология халкидонитов свелась к тому, что приклеив своим оппонентам ярлык «монофизитов», они свели статус их вероисповедания с древней, освящённой Вселенскими соборами миафизитской доктрины на уровень новосозданной, распространившейся только после Халкидона докетической монофизитской ереси.