Лев III Исавр

Род его исаврийского[4] или армянского[5][6] происхождения происходил, вероятно, из малоазиатской области Исаврии, а сам он родился в Германикии (город в Малой Азии). Из слов Феофана, был армянского происхождения[7].

Анастасий II (713—715) дал ему титул патрикия и назначил его правителем области в Малой Азии. Когда войсками был провозглашен императором Феодосий III, Лев Исавр отказался признать его и поднял восстание. Феодосий отрекся от престола, получив обещание, что останется невредим. В марте 717 года престол стал бесспорным достоянием Льва Исавра, энергично принявшегося за оборону государства от арабов, которые уже давно захватили Сирию и наводняли Малую Азию.

Маслама, брат арабского халифа Сулеймана, которому Лев обещал по воцарении платить дань, переправился через Геллеспонт и двинулся к Константинополю с сухопутным войском, чтобы наказать Льва за неисполнение обещания. В то же время из Египта и Сирии приплыл громадный арабский флот и началась осада Константинополя, длившаяся целый год (до августа 718) и окончившаяся неудачей для арабов, благодаря так называемому «греческому огню» и помощи болгарского хана Тервела, разгромившего сухопутные войска неприятеля.

Но борьба с арабами продолжалась всё царствование и арабские войска часто нападали на азиатские владения Византии. Льву удалось победить одну из этих арабских армий, в 739 году битве у Акрониона, и эта битва была последней с Омейядами на территории Византийской империи, так как Омейяды занимались внутренними проблемами, начиная с восстания берберов в 740 году и заканчивая битвой при Забе и падением Омейядского халифата в 750 году.

Лев Исавр успешно подавил и две попытки восстаний — правителя Сицилии, Сергия, и экс-императора Анастасия II, в 719 году двинувшегося с болгарским войском к Константинополю. Город не принял Анастасия, а болгары выдали его Льву, с которым затем сохраняли миролюбивые отношения в течение всего его царствования.

При правлении Льва Исавра существенно изменилось устройство империи, при нём существенно развилось византийское право. Появился первый по-настоящему византийский, но вместе с тем и сохраняющий элементы римского права законодательный документ, получивший название «Эклога»

Лев Исавр полагал, что поклонение священным изображениям есть поклонение идолам, именно в эпоху его правления начался период иконоборчества, во времена которого было уничтожено огромное количество фресок и мозаик.

Лев III стремился в ходе своих военных кампаний не только подчинить империи территории, занятые арабами, но и распространить среди мусульман и иудеев христианство. При этом он считал, что императору допустимо вмешиваться в вопросы церковной жизни, римскому папе Григорию II он писал: «Я император и священник»[8], выражая этим свои идеи цезаропапизма[9].

В первые десять лет своего правления Лев не предпринимал энергичных действий в области церковной деятельности, известно лишь о его требовании в 723 году к евреям и секте монтанистов принять крещение. Лишь в 726 году, по свидетельству Феофана[10],

…нечестивый царь Леон начал говорить об уничтожении святых и досточтимых икон. Узнав о сем, Григорий, папа Римский, лишил его податей в Риме и прочей Италии и писал ему поучительное послание, что царю не должно вмешиваться в дела веры и изменять древние учения церкви, постановленные святыми отцами.

В этот же год произошло сильное извержение вулкана к северо-западу от Крита и среди Кикладских островов образовался новый остров — это было воспринято Львом как знак Божьего гнева за идолопоклонство[11] и он начал кампанию против иконопочитания. Первым решительным действием стало снятие иконы Христа с ворот Халкопратии. В результате этого произошли столкновения горожан с солдатами: «Убили некоторых из царских людей, которые снимали икону Господа с медных ворот великой церкви; и многие за ревность к благочестию были казнены усечением членов, плетьми, изгнаниями и лишениями имений, особенно люди знаменитые и родом, и просвещением».[10] Иконы начали удалять с видных наружных мест, в церквях их поднимали повыше, чтобы народ не лобызал и не кланялся им. При этом из Собора Святой Софии в период правления Льва Исавра иконы не удалялись. Эти действия императора вызвали раздражение среди иконопочитателей (иконодулов, иконолатров, идололатров — иконопоклонников, идолопоклонников, как их называли противники), к которым принадлежали, главным образом, духовенство и особенно монахи, массы простого народа и женщины всех классов общества, при уничтожении икон происходили схватки и побоища. Население фемы Эллада и Цикладских островов, под руководством военачальника Агаллианоса Контоскелеса подняло восстание. Был провозглашен новый император Косьма, мятежники двинулись на Константинополь, но были разбиты превосходящими силами Льва III.[12] Немало жителей внутренних частей империи бежали на окраины государства; значительная часть итальянских владений Византии вместе с Равенной перешли под власть лангобардов. Венеция подняла восстание против иконоборчества и избрала своего главу Дожа, которого Льву III пришлось официально признать как ипата, чтобы начать договариваться через посредничество папы Римского Григория II о совместной борьбе против лангобардов.

Константинопольский патриарх Герман начал обличать Льва в ереси. Лев приглашал его на заседание Тайного совета (Silentium), но патриарх на вопрос об иконопочитании отвечал, что не согласен вводить что-либо новое в делах веры без вселенского собора. 17 января 729 года Император пригласил патриарха на заседание верховного совета и вновь поднял вопрос об иконопочитании. Герман возражал против иконоборчества, но, не находя поддержки среди императорского окружения, сложил с себя патриаршую власть. Вместо Германа константинопольским патриархом стал иконоборец Анастасий, который подписал эдикт против почитания икон. Этот эдикт стал первым иконоборческим документом, изданным не только от имени императора, но и от церкви.[9]

На западе о политике Льва стало известно от западных купцов, очевидцев снятия образа Христа с ворот Халкопратии. Папа Григорий II писал императору: «Прибыв на родину, они рассказали… о твоих ребяческих поступках. Тогда всюду стали бросать твои портреты на землю, попирать их ногами и уродовать твоё лицо».[13] Папа в 727 году собрал в Риме Собор, подтвердивший законность иконопочитания. Отношения Византии с Западом значительно ухудшились. После захвата Равенны лангобардами византийские наместники увеличили налоги в Южной Италии, против чего выступил папа Григорий II. В ответ на послание патриарха Анастасия папа отверг эпитет «брата и сослужителя», который прилагал к нему патриарх, обличил его в ереси и под угрозой анафемы потребовал его покаяния и возврата к православию.[14] После смерти Григория II его преемник Григорий III занимал такую же твёрдую позицию. Он собрал в Риме Собор из 93 епископов, который постановил: «Впредь кто изымет, уничтожит или обесчестит и поругает иконы… да будет отлучён от церкви».[14] На Востоке самым сильным противником иконоборчества в эту эпоху был знаменитый богослов Иоанн Дамаскин, написавший в 726—730 годы «Три защитительных слова против порицающих святые иконы».

Несмотря на такую сильную оппозицию, Лев, опираясь на войско и придворную аристократию, составлявших главный оплот партии иконоборцев (икономахов, иконокластов, иконокаустов — сокрушителей, сожигателей икон, как их называли противники), а также находивший себе поддержку и в некоторой части духовенства, до конца царствования поддерживал иконоборчество. При этом, как отмечает историк Ф. И. Успенский, в синодике, составленном после восстановления иконопочитания, за период царствования Льва указано лишь 40 имён, то есть в первое время иконоборцы занимали выжидательную позицию.[15]