Моя прекрасная леди (фильм)

Фильм открывает увертюра, длящаяся около трёх с половиной минут.

Лондон времён короля Эдуарда VII. Профессор Генри Хиггинс (Рекс Харрисон), выдающийся лингвист, преподаватель фонетики, автор «Универсального алфавита Хиггинса» одновременно высокомерный и раздражительный человек, на слух определяющий место рождения людей по голосу, выдвигает теорию о том, как произношение и акцент определяют место человека в обществе («Why Can't the English?»). Молодая Элиза Дулиттл (Одри Хепбёрн), грубая торговка цветами, выросшая в трущобах и говорящая с сильнейшим простонародным акцентом кокни, предаётся мечтам о будущем («Wouldn't It Be Loverly»). С намерением доказать свою точку зрения он заключает пари с полковником Хью Пикерингом (Уилфрид Хайд-Уайт), фонетиком-любителем, исследователем индийских диалектов и автором «Разговорного санскрита» у того на дому. Задача профессора — обучить обычную уличную цветочницу говорить так чисто и грамотно, что высшее общество вынуждено будет принять её как свою. Кроме того, профессор обещает через полгода представить девушку на посольском приёме в Букингемском дворце.

Выбор Хиггинса падает на посетившую его Элизу, вспомнившую его слова о том, что он может обучить его правильной речи. Увидев чрезмерную высокомерность Хиггинса, оскорбляющего её достоинство, крикливая девушка собирается уйти, но, прельщённая большими перспективами овладения языком, остаётся. Миссис Пирс (Мона Уошбурн), экономка профессора, вместе с двумя помощницами насильно заставляют истеричную девушку принять ванну, после чего её старая одежда выбрасывается. Холостяк Хиггинс рассказывает Пикерингу, что будет, если впустить в свою жизнь женщину («An Ordinary Man»).

Элиза на полгода поселяется в доме Хиггинса и начинает учёбу. Она хочет разговаривать правильно, чтобы суметь поступить на работу в цветочный магазин, где требуется произношение лучше, чем у великосветских покупателей. Плата за обучение, которую она может предложить, составляет шиллинг за каждый урок, тогда как Хиггинс привык к более платёжеспособным ученикам[1]. Пикеринг заинтригован идеей выдать обычную цветочницу за герцогиню и обещает финансировать уроки Элизы, если это поможет сбить спесь с Хиггинса.

Альфред «Алфи» Дуллитл (Стенли Холлоуэй), мусорщик и отец Элизы, любящий просить у прохожих деньги на выпивку и мало принимавший участие в воспитании дочери, не унывает вместе со своими друзьями («With a Little Bit of Luck»). Узнав от хозяйки квартиры, сдающей её Луизе, что та три дня назад приехала на такси с щёголем и забрала вещи, Альфред едет к Хиггинсу, готовый якобы защищать достоинство своей дочери, но в действительности желающий получить от профессора немного денег. Тот выдаёт ему 5 £. Хиггинс впечатлён прямотой высказываний Дулиттла, его врождённым даром красноречия и особенно его циничными, но весьма системными моральными установками — «Мораль мне не по карману!». Элиза грозится муштрующему её профессору, представляя, что сам Эдуард VII издаёт указ о его аресте, а она отдаёт приказ о расстреле («Just You Wait»). Хиггинс рекомендует Дулиттла Эзре Уоллингфорду, обеспеченному американцу, занимающемуся вопросами этики и морали и ищущему «оригинального моралиста», чтобы сделать лектором своего фонда.

Тем временем Элиза продолжает обучение - произносит скороговорки с камешками во рту, как делал Демосфен, наговаривает текст на фонограф и т. п. Прислуга жалеет профессора, проявляющего невиданное терпение к нерадивой ученице («Servants Chorus»). После нескольких месяцев безрезультатной работы у неё наконец-то что-то получается; однажды ночью девушка начинает выговаривать все скороговорки и правильно произносит слова («The Rain in Spain»). Радостная Элиза не в состоянии отправиться в постель, проснувшиеся горничные не в состоянии уговорить её («I Could Have Danced All Night»). Хиггинс и Пикеринг хотят закрепить успех и берут девушку на королевские скачки в Аскоте, графство Беркшир («Ascot Gavotte») где, правда, разрешают ей поддерживать беседу с посторонними лишь на две темы - «погода и здоровье». Миссис Хиггинс (Глэдис Купер), мать Генри, в ложу которой тот привёл Элизу, недовольна появлением сына. Девушка знакомится с миссис Эйнсфилд-Хилл (Изобел Элсом) и её молодым сыном Фредди (Джереми Бретт), сразу обращающим на неё внимание. Прекрасное произношение и манеры не помогают — Элизу обучали «как» говорить, но упустили из виду «что» говорить. Это влечёт за собой обсуждение смерти тёти и пьянства отца уровня улицы в стиле кокни. А в азарте у Элизы, горячо болеющей за лошадь Дувра, на которую у неё сделана ставка, вырывается с трибуны: «Шевели своей толстой задницей!»[2] Хиггинс, скептически относящийся к законам высшего света, с трудом скрывает усмешку. Несмотря на неудовольствие матери Элизой, место которой «на пароме через Ла-Манш», Хиггинс отстаивает своё обучение. Фредди, очарованный Элизой, вечером приходит к дому с цветами («On the Street Where You Live»).

Антракт

Учтя ошибки первого испытания, Хиггинс уделяет внимание и воспитанию Элизы. Приходит время посольского приёма. Элиза выходит в свет в амплуа таинственной леди и даже танцует с трансильванским принцем Грегором («Transylvanian March»). Несмотря на усилия Хиггинса, Элизе приходится пообщаться и с Золтаном Карпати (Теодор Бикель)[3], перехватившим девушку на середине танца — венгерским экспертом по фонетике, когда-то учившемся у профессора и также умеющим определять места рождения людей на слух (например, он раскрыл греческого посла, якобы не знающего английского и на деле оказавшегося сыном часовщика из Йоркшира). После краткой беседы с Элизой, продолжившей танцевать с новым партнёром («Embassy Waltz »), он авторитетно утверждает, что она, вне всякого сомнения, королевского рода, однако, судя по чистоте и правильности английского языка — почти наверняка иностранка, скорее всего, венгерка. Слух, пронесшийся по бальной зале, достигает Хиггинса, разразившегося неудержимым хохотом — он всегда был невысокого мнения о «своём лучшем ученике». Элиза, между тем, продолжает танцевать с новым партнёром («Embassy Waltz»).

Обитатели дома празднуют триумф («You Did It»). После всех усилий Элиза надеется на похвалу Хиггинса. Однако интерес к её обучению не означает, что ему небезразлично её будущее. Закатив скандал, девушка достаёт из золы подаренное Хиггинсом кольцо, брошенное в камин, и вновь грозится профессору («Just You Wait»). В это время к дому вновь подходит влюблённый Фредди Эйнсфорд-Хилл («On the Street Where You Live»). Девушка собирает вещи и уходит в сопровождении поклонника («Show Me»). На площади Элиза покупает цветы у женщины, в которой видит саму себя ( («Wouldn't It Be Loverly»). Она возвращается в свой старый дом в Ковент-Гардене, но понимает, что больше не вписывается в прежний мир. Она встречает своего отца, которому «трудами Хиггинса» Эзрой Уоллингфордом, поборником морали, было завещано большое состояние размером 4000£ в год, и теперь Дулиттл вынужден жить ради внезапно объявившихся бедных родственников и женится на мачехе Элизы. Альфред жалуется, что Хиггинс разрушил его жизнь, т. к. теперь он по рукам и ногам связан «моралью среднего класса», после чего устраивает гулянку в баре перед утренним бракосочетанием («Get Me to the Church on Time»). Утром Хиггинс обнаруживает пропажу Элизы, полковник Пикеринг звонит в Скотленд-Ярд, а затем знакомому в Министерство внутренних дел, с которым не виделся 30 лет, и едет туда. Профессор сетует на поведение женщин («A Hymn to Him (Why Can't A Woman Be More Like a Man?»)).

В конце концов профессор случайно обнаруживает девушку у своей матери, которая очень недовольна поведением сына, и пытается уговорить её вернуться. Во время спора с недавней ученицей профессор Хиггинс в ярости от планов Элизы выйти замуж за Фредди и стать помощницей Карпати, но признаёт её независимый характер («Without You»). Элиза уезжает, заявляя, что они никогда не встретятся вновь. После разговора с матерью, во время которого Хиггинс говорит, что не нуждается в Элизе или в ком-либо ещё, он отправляется домой, упрямо утверждая, что девушка приползёт к нему назад, однако по пути домой приходит к тревожному осознанию того, что девушку, ставшую важной частью его жизни, он больше не увидит, а ведь он так «привык к её лицу» («I've Grown Accustomed to Her Face»). Войдя в кабинет, Хиггинс включает запись голоса Элизы, сделанную во время её первого визита. Элиза появляется в дверях, выключает граммофон и говорит своим старым акцентом кокни: «Я вымыла руки и лицо перед тем, как прийти сюда». Сидящий в кресле Хиггинс, выглядящий сначала удивленным, а затем довольным, говорит: «Элиза... Где, черт возьми, мои домашние тапочки?» (имеются в виду те, которыми девушка в истерике запустила в него накануне вечером), после чего надвигает шляпу на глаза. Элиза смотрит на вальяжно усевшегося профессора и улыбается.

Фильм завершает оркестровая композиция.

• Одри Хепбёрн — Элиза Дулиттл (вокал — Марни Никсон)
• Рекс Харрисон — профессор Генри Хиггинс, лингвист
• Стенли Холлоуэй — Альфред «Алфи» Дулиттл, мусорщик, отец Элизы
• Уилфрид Хайд-Уайт — полковник Хью Пикеринг
• Глэдис Купер — миссис Хиггинс, светская дама
• Мона Уошбурн — миссис Пирс, экономка Хиггинса
• Джереми Бретт — Фредди Эйнсфорд-Хилл, поклонник Элизы (вокал — Билл Ширли)
• Теодор Бикель — Золтан Карпати, венгерский эксперт по фонетике, бывший ученик Хиггинса
• Изобел Элсом — миссис Эйнсфорд-Хилл
• Генри Дэниелл — посол (в титрах не указан)

Музыкальное сопровождение фильма обеспечивал The Warner Bros. Studio Orchestra под руководством Андре Превена[4].