Алексий (Сергеев)

Из мещанской семьи. В 1916 году окончил общеобразовательное отделение Школы живописи, ваяния и зодчества, а в 1919 году — архитектурное отделение Школы зодчества[1].

В 1923 году поступил послушником в Смоленскую Зосимову пустынь Владимирской епархии. 22 марта 1923 года возведён в сан диакона. Смоленско-Зосимову пустынь вскоре закрыли и большинство братии перешло в Высоко-Петровский монастырь[1].

В 1925 году пострижен в монашество в Высоко-Петровском монастыре Москвы архиепископом Варфоломеем (Ремовым). 16 января 1927 года возведён в сан иеромонаха[1]. Алексий (Сергеев) изображён на картине Павла Корина «Русь уходящая» (по правую руку от блаженного слепца Данилушки)[2].

Летом 1929 года храм в Петровском монастыре был закрыт, и монахи перешли в храм преподобного Сергия на Большой Дмитровке[1].

В 1932 году архиепископом Варфоломеем (Ремовым) возведён в сан архимандрита[1].

16 апреля 1932 года арестован за «проведение систематической антисоветской агитации». Был освобождён одним из первых из арестованных[1].

С 1932 года был настоятелем храма Рождества Пресвятой Богородицы, что в Путинках, в Москве.

В начале 1933 года подал в правоохранительные органы сведения о том, что при храме преподобного Сергия созданы нелегальный монастырь и духовная академия, и во время следствия выступил свидетелем обвинения против братии и прихожан Сергиевского храма. Всего по этому делу были арестованы двадцать четыре человека — священнослужители и миряне, в том числе и преподобномученик иеромонах Феодор (Богоявленский)[3].

21 мая 1935 года указом патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия архимандриту Алексию определено быть епископом Каширским, викарием Московской епархии[4].

2 июня 1935 года в храма Рождества Пресвятой Богородицы, что в Путинках, состоялась хиротония архимандрита Алексия во епископа Каширского. Хиротонию совершали митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) и викарии Московской епархии — архиепископ Дмитровский Питирим (Крылов) и епископ Бронницкий Сергий (Воскресенский).

С 3 января 1936 года — епископ Серпуховский, викарием Московской епархии[4].

18 августа 1937 года назначен епископом Вологодским; указ «приостановлен» по причине болезни епископа. С 25 августа 1937 года — епископ Егорьевский, викарий Московской епархии. С 14 сентября 1937 года — епископ Ивановский.

В 1938 году, после того как он увидел в советских газетах имя патриаршего местоблюстителя среди «шпионов и диверсантов», поспешил объявить о разрыве с ним и провозгласил «автокефалию» в Иванове. В 1939 году запрещён в священнослужении и предан суду архиереев. Акт запрещения подписали митрополит Сергий (Страгородский), митрополит Алексий (Симанский), архиепископ Палладий (Шерстенников). Однако вскоре он был принят назад в Московский патриархат, поселился в Москве и уже 22 августа 1940 года участвовал в хиротонии епископа Дамаскина (Малюты). 31 октября 1940 года назначен епископом Тульским с поручением архиерейских служений в московском храме Святителя Николая в Хамовниках.

После присоединения к СССР Бессарабии и Северной Буковины встал вопрос об устроении церковной жизни в этих землях, и поиски кандидата привели к епископу Алексию. Указом Московской патриархии от 3 декабря 1940 года он был командирован в Кишинёв в качестве управляющего православными общинами Кишинёвской, Бельцкой, Измаильской и Черновицкой епархий сроком на 6 месяцев. Указом Московской патриархии от 12 мая 1941 года назначен архиепископом Кишинёвским и Бессарабским с оставлением за ним Измаильской и Бельцкой епархий и с поручением управления Черновицкой епархией; он титуловался как «экзарх Бессарабский и Севернобуковинский»[5].

После вторжения немецких войск, в связи с оставлением Молдавии Красной армией, архиепископ спешно покинул свою епархию и был назначен на Орловскую и Курскую кафедру. Известно, что под Воздвижение он служил в кладбищенской церкви Орла. Когда неприятель занял и Орёл 3 октября 1941 года, ему 14 октября был усвоен титул архиепископа Тамбовского[6] (в Тамбовской епархии до конца 1943 года ни одной действующей церкви не имелось).

На февраль 1942 года — архиепископ Уфимский, но в Уфу прибыть не смог, живя в Москве.

С 13 июля 1942 года — архиепископ Рязанский, с позволением выехать в свою епархию. В Рязани в 1942—1944 годах, опасаясь неудовольствия властей, запрещал школьнику Борису Ротову, будущему митрополиту Никодиму, прислуживать в единственной действующей церкви города (на Скорбященском кладбище) и удалял его из алтаря[7].

С 14 июля 1943 года — управляющий Калужской и Тульской епархиями.

8 сентября 1943 года он был участником Архиерейского собора Русской православной церкви. В феврале 1944 года в записке Всеволода Меркулова на имя Иосифа Сталина Алексий упоминался как чекистский агент[8].

С мая 1944 года — архиепископ Ярославский и Ростовский.

Награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».

Во второй половине 1945 года он был послан патриархом Алексием в Америку для переговоров с митрополитом Феофилом (Пашковским) о возобновлении канонической связи Северо-Американской митрополии. 6 сентября архиепископ Ярославский и Ростовский Алексий прибыл в США. Его приём был подготовлен и осуществлён духовенством и мирянами как Московского патриархата, так Северо-Американской митрополии, объединившихся в специальный Комитет по встрече патриаршего посланника. Помимо представителей Русской православной церкви, к приезду архиепископа Алексия проявили значительный интерес американские религиозные организации, полагая, что его визит будет содействовать делу объединения[9].

Под воздействием церковно-общественного мнения, которое выражали клирики и прихожане Североамериканского митрополичьего округа, митрополит Феофил изъявил согласие на личную встречу с патриаршим посланником, которая состоялась 25 октября 1945 года в здании американской митрополии. На этой встрече митрополит Феофил предъявил архиепископу Алексию следующие условия воссоединения: полная автономия, утверждение его, митрополита Феофила, главой Церкви в Америке и невмешательство Московской патриархии во внутренние дела автономии. Архиепископ Алексий, ссылаясь на то, что пункты условий представлены на английском языке, потребовал отдельного перевода их на русский язык и отложил продолжение обсуждения до следующей встречи. Патриарх телеграфировал своему посланнику: «Условия Митрополита Феофила признаю неприемлемыми»[9].

8 ноября состоялась вторая встреча архиепископа Алексия и митрополита Феофила. На ней патриарший представитель выдвинул встречные требования к митрополиту Феофилу: признать патриарха Московского и всея Руси Алексия (Симанского) главой Американской церкви; разорвать все отношения с главой РПЦЗ митрополитом Анастасием (Грибановским) и созвать в ближайшее время Всеамериканский собор[9].

С самого начала своей миссии в Северной Америке архиепископ Алексий (Сергеев) резко дистанцировался от патриаршего экзарха митрополита Вениамина (Федченкова) и даже не служил вместе с ним. Считалось, что так переговоры с митрополитом Феофилом будут проходить успешнее. Уверяя, что наделён особыми патриаршими правами, архиепископ Алексий совершенно отстранил митрополита Вениамина от управления епархией и не только не советовался с ним по «американским вопросам», но даже и не слушал его мнения[9].

7 марта 1946 года архиепископ Алексий (Сергеев) отбыл в Москву, учредив вместо себя «комиссию» по делам примирения во главе с епископом, а вскоре архиепископом Нью-Йоркским Макарием (Ильинским)[9].

После ревизии его архипастырской деятельности по Ярославской епархии, проведённой епископом Иеронимом (Захаровым), 13 января 1947 года назначен архиепископом Курским и Белгородским с предупреждением, что ему «надлежит в корне изменить неверный и вредный для Церкви характер управления епархией и не допускать повторения компрометирующих епископа православной Церкви поступков»[10].

3 июня 1948 года, после ревизии, проведённой в Курске архиепископом Филиппом (Ставицким), назначен архиепископом Челябинским и Златоустовским, «с подтверждением ему постановления Священного Синода при перемещении его на Курскую кафедру»[10]. Указу не подчинился и 2 июля уволен на покой, а 24 августа вновь назначен на ту же кафедру.

Когда с зимы 1948—1949 годов в стране вновь ужесточился контроль за деятельностью религиозных организаций, опять начались аресты священнослужителей и закрытия церквей, патриарх Алексий постоянно призывал духовенство к осторожности, сдержанности в действиях, чтобы по возможности исключить любую возможность применения жёстких мер со стороны властей.

Архиепископ Алексий, не будучи сторонником активного архиерейского служения, сделал всё возможное в духе требований властей. Практически были прекращены поездки управляющего по епархии; ежемесячный выпуск бюллетеня о церковной жизни епархии архиепископ посчитал несвоевременным, от священников же он требовал сокращения времени службы, «ибо в церковь приходят трудящиеся, которые до этого занимались общественно-полезным трудом». Все ходатайства верующих об открытии храмов отклонялись, и, наоборот, заявления-требования местных органов власти о закрытии действующих храмов, как правило, решались положительно. В январе 1949 года он подписал указ по епархии о запрещении священникам выполнять религиозные требы на дому и, наконец, своим решением от 19 апреля 1949 года рекомендовал ограничить колокольный звон на Пасху и «сосредоточить на территории храма или кладбища все обычаи, церковным уставом требуемые совершать вне стен храмов епархии»[11].

Постановлением Синода от 17 марта 1950 года назначен архиепископом Калининским и Кашинским.

20 июля 1951 года ему поручено временное управление Великолукской епархией, с сохранением управления Калининской епархией[12].

29 июля 1954 года, согласно поданному прошению, постановлением Синода уволен на покой[13]. 12 ноября 1954 года новым постановлением лишён архиерейской пенсии и лишён «на будущее время права занимать какую-либо епископскую кафедру»[13][10]. Во всех областных и краевых газетах были напечатаны выдержки из материалов скандального судебного процесса об ограблении его дома, организованном секретарём епархиального управления Калининской епархии[13][14].

Тем не менее 14 марта 1957 года назначен архиепископом Алма-Атинским.

Но уже 20 февраля 1958 года решением Синода, несмотря на его прошение о предоставлении двухмесячного отпуска, уволен на покой «по болезненному состоянию».

Алексий отличался раздражительным и вспыльчивым характером, что было причиной многочисленных конфликтов с окружающими. С 1938 года тяжело болел сахарным диабетом. Проживал на покое в Москве. Скончался 6 апреля 1968 года в Москве. Отпевание состоялось 8 апреля 1968 года в храме на Калитниковском кладбище в Москве. На этом же кладбище он был погребён[15].

• «Воры и убийцы в церковной ограде» // Правда о религии в России. — М., 1942. — С. 335—352.
• «На алтарь Родины» // Правда о религии в России. — С. 148—162.

• Алексий // Православная энциклопедия. — М., 2000. — Т. I : «А — Алексий Студит». — С. 673. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-006-4.
• Ершов А. Л. Церковь на земле Владимирской в 1930-е годы. — Владимир: Калейдоскоп, 2011. — 231 с. — ISBN 978-5-88636-046-2.
• П. У. Архиепископ Алексий (Сергеев), бывший Алма-Атинский: Некролог // ЖМП. — 1968. — № 6. — С. 31—32.
• Стратулат Н. В. Воссоединение Бессарабской епархии с Русской Православной Церковью // Христианское чтение. — 2011. — № 3 (38). — C. 144—159.

• Биография на сайте «Русское православие»
• Алексий (Сергеев Виктор Михайлович)