Евдоким (Мещерский)

Родился 1 (13) апреля 1869 года в семье псаломщика села Казнево Меленковского уезда Владимирской губернии[1].

В 1884 году окончил Муромское духовное училище, в 1890 году — Владимирскую духовную семинарию, став лучшим по успеваемости студентом на курсе[2]. В 1894 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия[3].

21 июля 1894 года архимандритом Антонием (Храповицким) был пострижен в монашество с именем Евдоким[4].

31 июля 1894 года хиротонисан во иеродиакона, 1 августа — во иеромонаха и указом Святейшего синода был определён на должность преподавателя истории и обличения русского раскола в Новгородской духовной семинарии; 26 декабря того же года официально вступил в эту должность[4].

С 2 октября 1896 года — инспектор Новгородской духовной семинарии[4].

2 июня 1898 года удостоен степени магистра богословия[3] и 16 июля того же года Советом Московской духовной академии был утверждён в степени магистра богословия за диссертацию: «Святой Апостол и Евангелист Иоанн Богослов. Его жизнь и благовестнические труды. Опыт библейско-исторического исследования»[4].

С 23 декабря 1898 года — инспектор Московской духовной академии. Читал лекции на кафедре гомилетики и истории проповедничества; 1 января 1899 года возведён в сан архимандрита.

Был сверхштатным экстраординарным профессором академии; 1 февраля 1902 года назначен штатным экстраординарным профессором Московской духовной академии[3], был инспектором студентов.

9 декабря 1903 года назначен ректором Московской духовной академии с освобождением от должности профессора и от преподавания. Удостоен степени почётного доктора богословия[3].

11 декабря 1903 года Святейшим синодом был утверждён доклад Императору о возведении Евдокима (Мещерского) в сан епископа Волоколамского, третьего викария Московской епархии.

Хиротония состоялась 4 января 1904 года в большом Успенском соборе в Кремле, её совершали митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), архиепископ Ярославский Сергий (Ланин), состоящие на покое епископы Григорий, Иоанн и Антоний, а также епископы — Никанор (Надеждин), Можайский Парфений (Левицкий), Дмитровский Трифон (Туркестанов), Ямбургский Сергий (Страгородский).

13 декабря 1905 года указом Святейшего синода назначен вторым викарием Московской епархии.

С ректорством епископа Евдокима связывали удаление из академии преподавателей, заподозренных в оппозиционных настроениях. Среди прочих вынуждены были покинуть МДА историки Василий Ключевский и Николай Каптерев.

С 21 декабря 1906 года до 1915 года издавал ежемесячный журнал «Христианин», в котором публиковал статьи.

1 августа 1909 года уволен с поста ректора Московской духовной академии, поскольку был уличён в растрате крупной денежной суммы, и назначен епископом Каширским, викарием Тульской епархии. Одновременно с 4 августа 1909 года настоятель Богородичного Щегловского мужского монастыря[3].

Митрополит Арсений (Стадницкий) в своём дневнике резко негативно отзывался о деятельности Евдокима (Мещерского) и давал объяснение особенностям его карьеры — в частности, перемещению из Москвы на должность провинциального викарного архиерея:

Евдокима я знаю давно… Человек, несомненно, способный; но, по природе своей, лживый и неустойчивый в своих воззрениях. На первых порах он может подкупить своей обходительностью, но при более близком знакомстве лживость его натуры скоро обнаруживается… Время ректорства его в академии было… одним недоразумением и окончилось скандалом, так как он был удалён из академии после ревизии… Настаивал на скорейшем его уходе и митрополит Владимир, который не мог выносить его за лживость… Едва-едва дали ему Тульское викариатство. Здесь он тоже стал чудить, так что Преосвященный Тульский Парфений неоднократно просил Синод взять от него викария, который «невозможно» себя ведёт[5].

Продолжить карьеру ему, по отзывам современников, помогло только покровительство обер-прокурора Синода В. К. Саблера.

Высочайшим повелением от 29 июля 1914 года назначен Алеутским и Северо-Американским с возведением в сан архиепископа[6].

Пытаясь справиться с финансовыми трудностями, требовал передачи церковной собственности сербских церквей в руки епархиального управления, что вызвало резко негативную реакцию[7]. П. Г. Проценко в своей книге сообщает также, что архиепископ Евдоким и за границей прославился скандальным поведением, по свидетельству его современников; там он растратил церковное имущество.

Награждён орденами Святой Анны 2-й и 1-й (1912) степеней, сербским орденом Святого Саввы 1-й степени.

В 1917—1918 годах годах член Всероссийского Поместного Собора, участвовал во всех трёх сессиях, член Судной комиссии при Совещании епископов, председатель XXIII и член II, IX отделов. По-видимому, был кулуарно прощён: как замечает П. Г. Проценко, в столь тяжкое время решено было использовать его большой административный опыт.

18 марта 1918 года назначен временно управляющим Костромской епархией. В Костроме еженедельно проводил пастырские беседы в кафедральном соборе, читал проповеди о творимом большевиками насилии над верующими. Известил Собор о расстреле большой группы костромских священнослужителей и мирян, в том числе священномучеников протоиерея Иосифа Смирнова, иерея Владимира Ильинского и диакона Иоанна Касторского. На короткое время подвергался аресту.

21 октября 1918 году назначен временным управляющим Нижегородской епархией. 18 ноября он был официально назначен правящим архиереем.

Возглавил епархию в трудной ситуации — вскоре после расстрела временного управляющего епархией епископа Лаврентия (Князева) и ареста многих представителей духовенства. С самого начала своего пребывания на кафедре стремился наладить отношения с советской властью, декларируя полную политическую лояльность. В декабре 1919 года Нижегородский епархиальный совет принял к руководству резолюцию: «…о подчинении Советской власти не за страх, а за совесть… и способствовании проведению в жизнь декретов Советской партии об отделении церкви от государства, о свободе религиозного Совета, религиозных общин епархии». Компромиссная позиция архиепископа, хотя и помогла стабилизировать ситуацию в епархии, но не спасла целый ряд священнослужителей от гонений со стороны органов советской власти.

В феврале 1920 года переименован в архиепископа Нижегородского и Макарьевского[3].

Поддержал политику властей во время кампании по изъятию церковных ценностей. После образования при содействии властей обновленческого Высшего церковного управления (ВЦУ) выступил 19 мая 1922 года с открытым письмом, выражая солидарность с «прогрессивной группой духовенства», и обвинил Патриарха Тихона в «разрушении Церкви».

16 июня 1922 года присоединился к обновленческому движению, подписав воззвание трёх архиереев — наряду с митрополитом Сергием (Страгородским) и архиепископом Серафимом (Мещеряковым). В этом воззвании говорилось, что они считают единственной канонической верховной властью в церкви обновленческое Высшее церковное управление. Позднее архиепископ Евдоким оказался единственным из этих трёх иерархов, который остался до конца жизни в обновленчестве. В 1922 году обратился с посланием, в котором утверждал:

Никаких сколько-нибудь существенных столкновений с гражданской властью не только у меня, но и у всей Нижегородской епархии за все протекшие четыре года не было, и ничего, кроме чувств благодарности, не могу высказать местной гражданской власти за её вполне корректное отношение к Церкви нижегородской.

В августе 1922 года был участником Всероссийского съезда «Живой Церкви», на котором возведен в сан митрополита; 7 сентября 1922 года утверждён председателем обновленческого Нижегородского епархиального управления; 17 октября 1922 года введён в состав обновленческого ВЦУ. В ноябре 1922 года назначен митрополитом Вятским и Слободским, председателем обновленческого Вятского епархиального управления. Кафедра располагалась в Троицком соборе Вятского кремля[3].

16 февраля 1923 года назначен митрополитом Одесским и Херсонским, председателем Херсонского епархиального управления; 6 марта 1923 года прибыл к новому месту службы. Кафедра располагалась в Преображенском соборе Одессы[3].

Печать Евдокима, 1924 г.

13 апреля 1923 года был назначен председателем Высшего церковного совета вместо обновленческого митрополита Антонина (Грановского).

Одновременно с 13 апреля по 19 июня 1923 года был временно управляющим Вятской обновленческой епархией и председатель обновленческого Вятского епархиального управления[8].

В апреле-мае 1923 года был участник «Второго всероссийского поместного собора» (первого обновленческого)[8]. Прибыл на него уже после принятия основных решений и не успел подписать документ о низложении и об извержении из сана Патриарха Тихона.

С 25 июня 1923 года был председатель обновленческого ВЦС. 8 августа 1923 года, в связи с преобразованием ВЦС в Всероссийский обновленческий синод, стал председателем последнего, а также назначен заведующим издательско-просветительской частью[8].

Одновременно с 8 августа 1923 года — заведующий московской Серафимовской часовней на 1-й Мещанской[8].

С 6 декабря 1923 года — профессор обновленческой Московской Богословской академии[8] (открыта 27 ноября 1923[9]), где читал лекции по теории проповеди и проводил занятия по греческому языку.

8 августа 1923 года Высший церковный совет, который возглавлял Евдоким, был переименован в «Священный Синод Российской Православной Церкви», все ранее существовавшие самостоятельные обновленческие группировки упразднялись. Основным успехом его на этом посту стало установление канонических связей с Восточными Патриархатами, в первую очередь, с Константинопольским Патриархом. Старался повысить легитимность обновленческого движения, придать более респектабельный характер.

Согласно донесению украинского ГПУ в октябре 1923 года: «За время короткого пребывания своего в Одессе митрополит Евдоким вызвал к себе враждебные отношения со стороны широких масс верующих. Это отношение вызвано его интимной связью с одной монашкой, привезенной им из Нижнего Новгорода. Даже самое прогрессивное духовенство относится к нему отрицательно. Ввиду сложившихся обстоятельств пребывание Евдокима в Одессе является невозможным и может еще более ослабить обновленческое движение»[10].

В июне 1924 года начал издавать богословский журнал «Христианин»[11].

Митрополит Антоний (Храповицкий) в письме Евдокиму (Мещерскому) от 19 сентября 1923 года писал[12]:

«Именующему себя Митрополитом… Да, для Вас все кончено: и бытие Божие, и бессмертие души, и будущий загробный суд, а я остаюсь при прежней, когда-то общей с Вами идеологии: „верую во единого Бога Отца Вседержителя“ и пр. и не желаю перейти на утилитарный взгляд на жизнь… и к вашей церкви лукавнующих не пристану… Покайтесь: ведь жить осталось нам немного: хотя Вы и мой ученик и, увы, постриженник, но и Вам 55 лет скоро исполнится, а при своих слабостях очень долго жить не будете, и на суде Божием ни евреи, ни попы нигилисты за Вас не заступятся».

23 января 1924 года написал (от имени Священного синода Российской православной церкви) в ЦИК М. И. Калинину соболезновании по случаю смерти В. И. Ленина, со словами[13]:

Пусть могила эта родит еще миллионы новых Ленинов и соединит всех в единую великую братскую, никем неодолимую семью. И грядущие века да не изгладят из памяти народной дорогу к этой могиле, колыбели свободы всего человечества. … Вечная память и вечный покой твоей многострадальной, доброй и христианственной душе.

Председательствовал на обновленческом Предсоборном совещании 1924, на котором выступил с докладом о положении в церкви. В последний день работы совещания выступил с проектом петиции в Совнарком («от себя лично»), в которой, в частности, говорилось, что

все граждане СССР за одну лишь принадлежность к числу религиозных общин и приходских советов не должны подвергаться никаким незакономерным ограничениям и в своих общегражданских и профессиональных правах.

Сюда входят:

а) увольнение со служб и работ;
б) лишение избирательных прав;
в) исключение из профсоюзов;
г) лишение прав на пенсию;
д) лишний налог на посевы…

Необходимо строго подтвердить всем органам власти на местах беспрепятственное отправление публичных религиозных обрядов и церемоний, которые строго вытекают из потребности культа и основываются на обычаях верующих… Постановления власти на местах о закрытии храмов производятся не раньше, как они будут утверждены ВЦИК… Церковь и служители культа в законодательном порядке ограждаются от публичных оскорблений и издевательств.

С 1924 года Одесско-Херсонской епархией не управлял по болезни. 24 августа 1924 года был предоставлен длительный отпуск для «поправления здоровья». В сентябре 1924 года выехал в Сочи на лечение. 24 ноября 1924 года освобождён от обязанностей председателя Всероссийского обновленческого Синода, с оставлением в должности члена Синода. 12 декабря 1924 года освобождён от обязанностей ответственного редактора журналов «Христианин» и «Вестник Священного Синода». 9 февраля 1925 года освобождён от управления Одесско-Херсонской епархией[8].

Причинами смещения Евдокима могли быть следующие. Во-первых, ему не удалось достигнуть соглашения с Патриаршей церковью об объединении под его фактическим руководством — православные архиереи выступили резко против любых компромиссов с примкнувшим к обновленцам архиереем. Переговоры об объединении, некоторое время ведшиеся между окружением Патриарха Тихона и Евдокимом, закончились неудачей. 15 апреля 1924 Патриарх Тихон издал послание, в котором объявил, что Евдоким, «за раскол, смуту и мятеж» подлежит извержению из сана. Во-вторых, Евдоким предложил направить за границу обновленческого архиерея Николая Соловья с тем, чтобы он возглавил епархию в Южной Америке. Однако когда Николаю в 1924 году разрешили выехать в Уругвай, он стал выступать с антисоветских позиций, что очень дорого обошлось Евдокиму, который, вызванный к Тучкову, пропал на несколько дней. Вернулся домой митрополит в ужасном состоянии, все лицо у него было в синяках[14]. В-третьих, Евдоким испортил отношения со многими лидерами обновленческого движения, в том числе с Александром Введенским. Возможно, что свою роль сыграло и содержание оглашённой Евдокимом петиции — она явно не устраивала советскую власть, которая до самого своего падения дискриминировала духовенство и верующих, а в обновленцах в 1920-х — 1930-х годах видела своих агентов, а не партнёров.