Брандо, Марлон

Марлон Брандо появился на свет около 11 часов вечера 3 апреля 1924 года в Материнском госпитале^{[уточнить]} Омахи, штат Небраска[15]. Отец — Марлон Брандо-старший, владелец бизнеса по производству пестицидов и кормовых добавок, мать — Дороти (Доди) Пеннибэйкер, актриса. С Бадом росли его старшие сёстры — Джослин (1919—2005) и Фрэнсис (1922—1994)[16].

Брандо в детстве, приблизительно конец 1920-х годов

Отец воспитывал детей в строгости[16]. Будучи достаточно состоятельным, Брандо-старший мог осыпать Доди изысканнейшими подарками, а детям дарить гораздо менее ценные[12]. К Баду он относился хуже, чем к остальным детям — запросто мог высмеять его поведение, выразительный голос или необычную позу[12]. Ситуация в семье доходила до того, что простые объятия доставались детям только в дни рождения и Рождество[12]. Позже Марлон-младший не смог припомнить хотя бы одной похвалы от отца за весь период от раннего детства до юности[12]. Родительская холодность подталкивала мальчика искать внимания вне дома — в основном в школе, где он пренебрегал всеми этическими нормами[12].

Вечно мрачное расположение духа Брандо-старшего было также тяжёлым испытанием и для его дочерей[12]. Спустя много лет Фрэнсис писала: «Я не помню, чтобы нас прощали. Никакого прощения! Родители только обвиняли, стыдили и наказывали, причём часто без всякой связи с „преступлениями“, и чувство жгучей несправедливости засело в нас очень глубоко»[12].

Помимо издевательств от родного отца, детям приходилось терпеть ещё и алкоголизм матери[16]. «Она предпочитала искать утешение в алкоголе, чем заботиться о нас», — вспоминал в своих мемуарах Брандо[16].

Как и во многих домах того времени, в гостиной жилища семьи Брандо стояло пианино[13]. Радио тогда только набирало популярность, а пластинки были бледным эхом настоящего звучания музыки[13]. В детстве Доди обучалась игре на пианино и в конце 1920-х годов играла на нём фолк-хиты в окружении своей семьи[13]. В числе таких хитов были «визитные карточки» Ирвинга Берлина — I'm Looking Over a Four Leaf Clover и Am I Blue?[13]. Эта музыка никогда не оставляла Брандо и в 1989 году, когда актёр заканчивал автобиографию, названия этих песен он рассматривал в качестве заглавия для книги, но в итоге остановился на обобщённом «Песни, что пела мне мать»[13].

Когда Баду исполнилось шесть лет, корпорация Calcium Carbonate предложила его отцу работу менеджера по продажам[13]. Марлон-старший согласился, учитывая начавшуюся Великую депрессию, и вся семья переехала в муниципалитет Эванстон, что в пригороде Чикаго, штат Иллинойс[17]. Доди была категорически против этой затеи по причине того, что в Эванстоне на тот момент не было ни одного театра, но в итоге вынуждена была повиноваться мужу[17].

Дети были определены в фешенебельную школу имени Линкольна[17]. Фрэнсис и Джослин нашли там новых друзей, но Бад был слишком погружён в собственные мысли и фантазии[17], наиболее навязчивая из них была связана с домработницей семьи Брандо, молодой девушкой с датскими и индонезийскими корнями Эрми[18]. Мальчик привязался к ней, они часто играли в карты и спали вместе; Эрми часто появлялась перед ним голой, не думая даже, что он настолько сильно влюбится в неё[18]. Однажды Эрми сообщила ему, что отправляется в путешествие и скоро вернётся[18]. Прошло несколько недель, прежде чем Марлон понял, что больше её не увидит[18]. В ночь, когда к нему пришла эта настойчивая мысль, он ощутил предвкушение смерти[18]. «Я чувствовал себя брошенным», — вспоминал он спустя пятьдесят лет, — «Моя мать променяла меня на бутылку, а теперь ушла и Эрми. Я утратил связь с этим миром»[19].

Отыскав первую «родственную душу», Уолли Кокса, 11-летний Бад увлёкся миром кино[20]. В «Мятеже на „Баунти“» он увидел мелодраматическую историю о противостоянии тиранов и справедливых бунтарей, а Виктор Маклаглен в «Потерянном патруле» создал образ жёсткого, храброго сержанта, ставшего для Марлона идеализированным портретом его отца, которого он боялся[21]. «Манхэттенская мелодрама» показала ему Нью-Йорк — рассадник гангстеров и в то же время притягательное место, где амбиционный юноша может найти себя[21].

Спустя год родители Марлона решили расстаться и на время отдохнуть друг от друга[21]. Доди забрала всю семью к своей матери, Элизабет (Нане) Майерс, в город Санта-Ана, штат Калифорния, а Брандо-старший остался жить в Чикаго[21].

Доди тем временем не могла нарадоваться своим дочерям[23]. Фрэнсис проявляла явный талант в живописи, а Джослин обнаружила, что унаследовала актёрский дар матери[23]: она была задействована в ведущих ролях в школьных постановках и заявляла, что собирается начать актёрскую карьеру[23]. Только 16-летний Бад никак себя не проявлял[23]. Взрослые не оказывали ему достаточного внимания: бабушка Нана была советником представительства Христианской науки и все время проводила за работой, Доди продолжала пить[23].

Марлон начал делать успехи в спорте: финишировал первым в школьном десятиборье и установил рекорд по отжиманиям на руках (тысяча раз)[22]. Он мог отжаться и больше, но преподаватель, опасаясь, что юноша погубит своё сердце, приказал остановиться[22]. Брандо, понимая, что наконец добился чего-то серьёзного, стал вести себя высокомерно, а в отсутствие отца вёл себя как хозяин дома[22].

Вскоре затянувшаяся разлука между Доди и Марлоном-старшим подошла к концу — Брандо вернулся в семью[22]. Вслед за этим, в 1938 году, последовал очередной переезд — на этот раз в загородный посёлок Либертивилль, штат Иллинойс, с населением всего три тысячи человек[22]. Семейство проживало в крупном арендованном доме при ферме, в окрестностях которого они держали корову и огород[24].

Брандо-старший был состоятельным руководителем, его заработная плата составляла 15 тысяч долларов в год, тогда как стандартом были 1600[24]. Доди, тратившая почти все деньги в местных барах, устроилась в драмтеатр[24]. Фрэнсис и Джослин участвовали в школьных спектаклях, а Бад продолжал воплощать образ бунтаря, носил джинсы, тенниски и футболки столь яркой раскраски, что одноклассники просили его не надевать в школу хотя бы пижаму[24]. Обнаружив, что у него неплохо получается управляться с барабанами, Марлон вошёл в состав школьной музыкальной группы[24]. В спорте он проявлял тот же подход — любил соревноваться за трофеи, но ненавидел добиваться этого трудом[24]. Бад вытянулся (его окончательный рост в итоге достиг отметки в 177 сантиметров), накачал мышцы груди, а его широкие плечи делали его похожим на отца[24].

Когда Марлону предложили вступить в школьный театральный кружок, он согласился, учитывая то, что он ничем не занимался[24]. К тому моменту он обладал достаточной физической силой, чтобы после демонстрации пантомимы о молодой девушке, готовящейся принять ванную, его никто не дразнил[24]. Брандо нравилось играть злодеев, в частности, в одном из скетчей он изображал именитого гангстера Джона Диллинджера[24]. Одноклассники встретили это перевоплощение сначала тишиной, затем бурными аплодисментами[24].

Со временем кружок перешёл на более легковесные вещи — как, например, комедийная пьеса Джорджа С. Кауфмана и Мосса Харта «С собой не унесёшь», числившаяся у учеников в фаворитах[24]. Однако у Брандо всегда были проблемы с комическими составляющими: он плохо справлялся с наставлениями режиссёра и, как следствие, никогда не получал роли в таких постановках[25].

Актёрство Марлон заменил барабанными палочками и деревянными бочонками, создав ритмическую музыкальную группу, названную Keg Brando and His Kegliners[25]. Когда на их выступление не было распродано практически ни одного билета, Брандо снова ушёл в себя, начал читать книги, которые накопились у Доди за многие годы: «Великого Гэтсби», «Бесплодную землю» и произведения Шекспира[25]. И, как и многие юноши его возраста, Бад увлёкся только что вошедшим в обиход радио[25]. Слушая радиоспектакли, в которых актёры использовали различные акценты, чтобы изображать одновременно протагонистов, антагонистов и второплановых героев, Марлон обнаружил, что у него есть талант в имитации голосов[26]. После того, как он выключал радио, он воспроизводил диалог в уме, повторял то, что только что услышал, и произносил слова по слогам[26]. Он начал заниматься этим и в реальной жизни, пародируя соседей, учителей и друзей[26].

Нарушение всех правил и восстание против устоявшейся системы преследовало Брандо всю молодость[27]. Когда он устроился билетёром в ближайший кинотеатр, ему не приглянулась официальная рабочая униформа, и он заменил манишку для рубашки, пришив пару манжет к пиджаку, дабы казалось, что он при «полном обмундировании»[27]. Когда всплыл обман, Брандо был незамедлительно уволен[27].

За очередными выходками Бада в школе последовал серьёзный разговор с директором[27]. Директор заподозрил умственную недостаточность хулигана, учителем был проведён IQ-тест, выявивший, что коэффициент интеллекта у Марлона достигает небольшого числа 90[27]. Преподаватель опозорил его перед всем классом, заявив, что «не удивительно, что он столь разрушительный»[27].

В конце 1930-х годов официально закончился период Великой депрессии, но на смену ей пришла новая беда — Вторая мировая война. Марлон-старший был слишком стар для участия в военных действиях, а Марлон-младший — слишком юн[23].

Глава семьи видел единственный выход из сложившейся ситуации с безобразным поведением сына — отправить его в военное училище[28]. Выбор остановился на Шаттак Сент-Мари (ныне — школа Shattuck-Saint Mary’s) в городе Фэрибо, штат Миннесота, где в своё время учился сам Брандо-старший[28]. Сопротивление было бесполезным и в сентябре 1941 года 17-летний Марлон подписал нужные бумаги, взял свою форму и направился в Шэттак[28]. Как и все военные заведения того времени, Шэттак был перенаселен[28]. Брандо-старший, тем временем, убеждал себя, что направление сына в это училище — ни что иное, как акт высокого патриотизма[28].

Современный вид военного училища Шэттак, в которое был направлен Брандо в сентябре 1941

Класс Брандо содержал в себе совершенно разных юношей, в основном, из состоятельных среднезападных семей[28]. Среди таковых были представители семейства Майо (основателя прославленной одноимённой клиники в Рочестере) и Хормел (основателя одноимённой продуктовой компании в Остине)[29].

Помимо читального зала, где он из мятежного хулигана превращался в добропорядочного зубрилу, Марлон нашёл в Фэрибо ещё два места, где он чувствовал себя совершенно умиротворённо[30]. Первым был кинотеатр, где Брандо пересмотрел все ключевые хиты последних лет, в том числе «Иностранного корреспондента» и «Великого диктатора»[30].

Вторым — комната преподавателя английского языка Эрла Вагнера, аристократического фланёра-интеллектуала, предпочитающего обращение «Герцог»[31]. Вагнер часто звал студентов в свои специфические апартаменты, обустроенные в стиле эпохи fin de siècle[31]. Здесь Бад потряс преподавателя своим прочтением отрывков из поэм Шекспира и вскоре ему была предоставлена основная роль в одноактовой постановке «Послание из Хафу», рассказывающей о жизни Тутанхамона[31]. Зрители аплодировали так громко, а Вагнер был так потрясён его игрой, что написал Доди и Марлону-старшему письмо со всяческими комплиментами в адрес их сына, в котором откровенно удивлялся, что Бад забыл в военном училище[31]. Помимо похвалы, в письме содержалось ещё и настойчивое предложение отправить Марлона в какую-нибудь актёрскую школу, которая бы более подошла для его таланта[31].

Брандо-старший воспринял послание Вагнера «в штыки»: «Актёрство — что это за профессия для подрастающего мужчины?» — вопрошал он[31]. В ноябре 1941 года, на День благодарения, родители навестили сына в училище и заодно напрямую пообщались с Вагнером[32]. Тот убедил Доди, что у её сына имеется явный талант в актёрском мастерстве, воспроизведении акцентов, чужих голосов и интонаций[32]. Ей, актрисе с юных лет, этого было достаточно, чтобы решить забрать Марлона из этого места, но отец стоял на своём[32]. Бад дополнительно аргументировал свой уход из Шэттака тем, что искусство у них в семье в крови — Джослин уже пытала счастье на Бродвее, а Фрэнсис прокладывала путь к профессиональной живописи[32].

Отец, человек старой военной закалки, убеждённый в том, что все в актёрской среде — гомосексуалы, грозно заявил[33]:

По его мнению, демобилизовавшийся кадет должен был выбрать либо карьеру в бизнесе, либо в военном деле[33].

У Брандо одиннадцать родных детей, трое приемных и шестеро внуков.

• с Анной Кашфи:
  • Кристиан Деви Брандо (р. 1958—2008) актер, умер от пневмонии.
    • Майкл Брандо (р. 1988) внук.
• с Мовитой Кастанеда:
  • Мико Кастанедо Брандо (р. 1961) телохранитель Майкла Джексона.
    • Шейн Брандо внук.
    • Пруденс Брандо внучка.
  • Ребекка Брандо Котлински (р. 1966) актриса.
    • Двое детей, имена неизвестны.
• с Таритой Териипия:
  • Саймон Тейхоту Брандо (р. 1963) основатель отеля «Брандо» на Таити.
  • Тарита Шайенн Брандо (р. 1970—1995) модель, самоубийство.
    • Туки Брандо (р. 1990) внук, модель.
• Приёмные дети:
  • Петра Брандо-Корвал (р. 1972), адвокат, дочь помощников Брандо Каролины Баррет и Джеймса Клавелла.
  • Маимити Брандо (р. 1977), внебрачная дочь Тариты Териипия
  • Раиатуа Брандо (р. 1982), племянница Тариты Териипия
• с Марией Кристиной Руис:
  • Нина Присцилла Брандо (р. 1989)
  • Майлз Джонатан Брандо (р. 1992)
  • Тимоти Гахан Брандо (р. 1994)
• Брандо является отцом еще нескольких детей:
  • Майкл Грегор Гилман (р. 1967—2019) усыновлен другом Брандо Сэмом Гилманом.[36]
  • Дилан Брандо (р. 1968—1988)
  • Анжелика Брандо (р. ?)

Личная жизнь почти всех детей Брандо сложилась неудачно.

Старшего сына Кристиана познакомили с киноиндустрией в детстве, но он не добился успеха. Через несколько лет после своей роли в итальянском мафиозном фильме «La Posta in Gioco», ночью 16 мая 1990 года Кристиан застрелил Дага Дроллета в гостинной калифорнийского особняка отца. Дроллет был бойфрендом сестры Кристиана Шайенн, на которую он поднимал руку. На момент инцидента она была на восьмом месяце беременности. Старший ребёнок Марлона признал себя виновным в непредумышленном убийстве в 1991 году. Он был приговорен к 10 годам лишения свободы, но за примерное поведение оставался за решеткой всего пять лет.

Позже Шайенн Брандо был официально поставлен диагноз шизофрения, была изолирована от своих бывших друзей и была лишена родительских прав над своим сыном Туки, и помещена в одну из самых престижных психиатрических клиник Европы. 16 апреля 1995 года Шайенн повесилась в доме своей матери в Пунаауйя, Таити. Ни её отец, ни сводный брат Кристиан не смогли присутствовать на её похоронах на Таити.