Блейк, Уильям

28, Брод-стрит (теперь — Бродвик-стрит), рисунок 1912 года. Дом, где родился и жил до 25 лет Блейк. Снесён в 1965 году[6]

Блейк родился 28 ноября 1757 года в Лондоне, в районе Сохо, в семье лавочника Джеймса Блейка. Он был третьим из семи детей, двое из которых умерли ещё в младенчестве. Уильям посещал школу только до десяти лет, научившись там лишь писать и читать, и получил образование на дому — его учила мать Кэтрин Блейк (в девичестве Райт (англ. Wright)). Хотя родители были протестантами — диссентерами[7] из Моравской церкви, они крестили Уильяма в англиканской церкви Святого Иакова на Пикадилли.[8] Всю жизнь сильное влияние на мировоззрение Блейка оказывала Библия. На протяжении всей его жизни она будет оставаться для него главным источником вдохновения.

Ещё в детстве Блейк увлёкся копированием греческих сюжетов с рисунков, которые приобретал для него отец. Работы Рафаэля, Микеланджело, Мартена ван Хемскера и Альбрехта Дюрера привили ему любовь к классическим формам. Судя по количеству картин и книг в хорошем переплёте, которые родители покупали Уильяму, можно предположить что семья, по крайней мере какое-то время, была зажиточной.[7] Постепенно это занятие переросло в увлечение живописью. Родители, зная горячий темперамент мальчика и сожалея о том, что он не ходил в школу, отдали его на уроки живописи. Правда, в период этих занятий Блейк изучал только то, что было интересно ему. Его ранние работы показывают знакомство с творчеством Бена Джонсона и Эдмунда Спенсера.

Создатель — один из ключевых образов в творчестве Блейка. На гравюре из «Песни Лоса» изображен демиург Уризен, который молится перед созданным им миром. Это третья иллюстрированная книга из серии «Континентальных пророчеств», которые Блейк рисовал вместе с женой.

4 августа 1772 года Блейк поступил на 7-летнее обучение искусству гравировки к гравёру Джеймсу Бесайеру с Грейт Куин cтрит. К концу этого срока, к тому времени, когда ему исполнился 21 год, он стал профессиональным гравёром. Не имеется никаких сведений о серьёзных размолвках или конфликте между ними, однако биограф Блейка Питер Акройд отмечает, что позже Блейк внесёт имя Бэсайера в список своих соперников в искусстве, но вскоре вычеркнет его. Причиной тому было то, что стиль гравировки Бэсайера уже в то время считался старомодным, и обучение его ученика в таком ключе могло не лучшим образом повлиять на приобретаемые им навыки в этой работе, а также на будущее признание. И Блейк это понимал.

На третьем году обучения Бэсайер направил Блейка в Лондон срисовывать живописные фрески готических церквей (вполне возможно, что это задание было дано Блейку для того, чтобы обострить конфликт между ним и Джеймсом Паркером, другим учеником Бэсайера). Опыт, полученный во время работы в Вестминстерском аббатстве, способствовал формированию у Блейка его собственного художественного стиля и идей. Тогдашнее аббатство было украшено военными доспехами и снаряжением, изображениями поминальных панихид, а также многочисленными восковыми фигурами. Акройд отмечает, что «самые сильные впечатления создавались за счёт чередования ярких красок, то появляющихся, то словно исчезающих». Долгие вечера Блейк проводил за зарисовками аббатства. Однажды его прервали ребята из Вестминстерской школы, один из которых так замучил Блейка, что Джеймс с силой столкнул его со строительных лесов на землю, куда он с ужасным грохотом повалился. У Блейка были видения в аббатстве, например он видел Христа и апостолов, церковную процессию с монахами и священниками, во время которой ему представлялось пение псалмов и хоралов.

8 октября 1779 года Блейк стал студентом Королевской академии в Олд Сомерсет хаус неподалёку от Стренда. Хотя платить за обучение не требовалось, на протяжении 6-летнего пребывания в академии Блейк должен был покупать себе принадлежности и инструменты. Здесь он бунтует против того, что называет «незавершённым стилем модных художников», таких как Рубенс, столь любимый первым президентом школы Джошуа Рейнольдсом. Прошло время, и Блейк возненавидел отношение Рейнольдса к искусству вообще и в особенности к его поиску «единой истины» и «классического понимания красоты». Рейнольдс писал в своих «Рассуждениях», что «склонность к абстрактному видению того или иного предмета, а также к обобщению и классификации — это триумф человеческого разума»; Блейк же в заметках на полях отмечал, что «всё обобщать, „подгонять под одну гребёнку“, значит быть идиотом; заострение внимания — вот чего заслуживает каждая особенность». Блейку также не нравилась скромность Рейнольдса, которую он считал лицемерием. Модным в то время работам маслом кисти Рейнольдса Блейк предпочитал классическую аккуратность и чёткость оказавших влияние на его раннее творчество работ Микеланджело и Рафаэля.

На первом году обучения в академии Блейк подружился с Джоном Флаксманом, Томасом Стотардом и Джорджем Камберлендом, с которыми разделял свои радикальные политические взгляды, вызванные большей частью революцией в Америке[9].

Запись первого биографа Блейка Александра Гилкриста о случае, произошедшем в июне 1780 года, рассказывает о том, как, проходя мимо торговой лавки Бэсайера на Грейт Куин-стрит, Блейк едва не был сбит с ног разъярённой толпой, которая направлялась штурмовать Ньюгетскую тюрьму в Лондоне[10]. Они атаковали тюремные ворота лопатами и киркомотыгами, подожгли здание и выпустили заключённых на свободу. По свидетельствам очевидцев, Блейк находился в первых рядах толпы во время атаки. Позже это восстание, будучи реакцией на парламентский Акт о папистах, отменявший санкции против Римского католицизма, получило название Гордонских мятежей. Они также спровоцировали появление большого количества законов от правительства Георга III, а также создание полиции.

Несмотря на настойчивые убеждения Гилкриста о том, что Блейк примкнул к толпе вынужденно, некоторые^{[какие?]} биографы утверждали, что он якобы присоединился к толпе импульсивно, или же поддержал бунт как революционный акт. Другого мнения придерживается Джером Макганн, который утверждает, что, так как мятежи были реакционными, они могли вызвать у Блейка только возмущение.

В 1782 году Блейк встречает Джона Флэксмена, который станет его патроном, и Кэтрин Буше, которая вскоре станет его женой. В это время Блейк оправляется от отношений, кульминацией которых стал отказ на предложение руки и сердца. Он подробно излагает эту печальную историю Кэтрин и её родителям, после чего спрашивает девушку: «Вам меня жаль?». Когда Кэтрин отвечает утвердительно, он признаётся: «Тогда я люблю Вас». Уильям Блейк и Кэтрин Буше, которая была на 5 лет младше его, обвенчались 18 августа в Церкви Святой Марии в Баттерси. Будучи неграмотной, Кэтрин вместо подписи поставила в свидетельстве о браке крестик «Х». Оригинал этого документа можно увидеть в церкви, где в период между 1976 и 1982 годами было также установлено памятное витражное окно. Позже, кроме обучения Кэтрин чтению и письму, Блейк обучил её ещё и искусству гравюры. На протяжении всей жизни он будет понимать, насколько бесценна для него помощь и поддержка этой женщины. Среди бесчисленных неудач Кэтрин не даст угаснуть пламени вдохновения в душе мужа, а также будет принимать участие в печати его многочисленных иллюстраций.

Публикацию первого сборника стихотворений Блейка, «Поэтические Наброски» (англ. Poetical Sketches), относят к 1783 году. После смерти отца, в 1784 году Уильям с бывшим соучеником Джеймсом Паркером открыли типографию и стали работать с издателем-радикалом Джозефом Джонсоном. Дом Джонсона был местом встреч для интеллигенции — некоторых ведущих английских диссидентов того времени. Среди них были: богослов и учёный Джозеф Пристли, философ Ричард Прайс, художник Джон Генри Фюссли, феминистка Мэри Уолстонкрафт и американский революционер Томас Пейн. Вместе с Уильямом Уордсуортом и Уильямом Годвином Блейк возлагал большие надежды на Французскую и Американскую революции и носил фригийский колпак в знак солидарности с Французскими революционерами, но отчаялся с годами расцвета Робеспьера и Правления Террора во Франции. В 1784 году Блейк также сочинил, но оставил неоконченной свою рукопись «Остров на луне» (англ. An Island in the Moon).

Блейк иллюстрировал книгу Мэри Уолстонкрафт «Подлинные истории из реальной жизни». Считается, что они якобы разделяли взгляды на равенство между полами и институт брака, но всё же нет никаких бесспорных свидетельств того, что они вообще когда-то встречались. В вышедших в 1793 году «Видениях Дочерей Альбиона» Блейк осуждает жестокий абсурд насильственного, принудительного воздержания, а также замужества без любви, и встаёт на защиту права женщин реализовывать свои способности и возможности.

В 1788 году, в возрасте 31 года, Блейк экспериментировал в технике офорта. Художник назвал изобретённый им процесс «иллюминированной печатью» (англ. illuminated printing), поскольку он использовал свой метод для оформления большинства книг своих стихов — для одновременной печати текста и иллюстраций на одном листе. Именно так был выполнен шедевр Блейка — иллюстрации к Библии. Текст и иллюстрации Блейк наносил на медные пластины пером или кистью кислотоупорным лаком. Затем протравливал пластины в кислоте, чтобы растворить необработанную медь и получить рельефное клише для высокой печати. В отличие от обычного офорта глубокой печати, Блейк назвал свою технику «стереотипом», «методом интальо» (англ. intaglio method — углублённым, врезным методом), или «рельефным гравированием» (relief etching).

Это было принципиальным изменением общепринятого тогда метода травления офорта для глубокой печати, когда линии изображения подвергаются воздействию кислоты, а пластина сохраняется под кислотоупорным лаком. Рельефный офорт, изобретённый Блейком, позднее стал важным коммерческим методом. Прежде чем страницы, на которых был сделан оттиск такими пластинами, превращались в книжный том, их раскрашивали вручную акварельными красками, а затем прошивали. Блейк использовал такой способ оттиска для иллюстрации большинства своих известных произведений, включая «Песни невинности и опыта», «Книгу Тэль», «Бракосочетание рая и ада», «Иерусалим, Эманация Гиганта Альбиона».

Несмотря на то что Блейк прославился именно благодаря своей технологии рельефного офорта, в собственной работе ему чаще приходилось придерживаться метода инталия, стандартного в XVIII веке метода гравировки, который заключался лишь в нанесении насечек на жестяную пластину. Это было сложной и трудоёмкой работой; для того, чтобы перенести изображения на пластины, нужна была уйма времени, месяцы, и даже годы, но, как заметил современник Блейка Джон Бойделл, такой способ гравировки делал её продукт «слабым звеном для коммерции», позволяя художникам более приблизиться к народу, и сделав её важным видом искусства к концу XVIII века.

Блейк также использовал метод интальо в своих работах, в частности для иллюстраций к «Книге Иова», которую завершил перед самой своей смертью. Основным объектом исследователей в основном была изобретённая Блейком техника рельефного офорта, но в 2009 году вышла работа, где уделено внимание сохранившимся пластинам Блейка, включая те, что были использованы для «Книги Иова»: они свидетельствуют о том, что он также часто применял технику металлопластики (англ. repoussage): чтобы сглаживать погрешности, достаточно было перевернуть пластину и несколькими ударами разровнять нежелательную насечку, сделав её выпуклой. Такая техника, типичная для гравировочных работ того времени, во многом уступает более быстрому процессу чеканки в жидкой среде, которую применял Блейк для своего рельефного оттиска, и объясняет, почему процесс гравировки был таким долговременным[11].

Брак Блейка и Кэтрин был крепким и счастливым до самой смерти художника. Блейк учил Кэтрин письму, а она помогала ему раскрашивать печатаные книги его стихов. Гилкрист же рассказывает о «бурном времени» первых лет брака. Некоторые^{[какие?]} биографы утверждали, что Блейк пытался пригласить на брачное ложе любовницу согласно принципам Сведенборгийского общества, однако учёные^{[какие?]} решили отказаться от этой теории, так как она была просто догадкой. Ребёнок, которого так хотели Уильям и Кэтрин, Тэль, могла бы быть первым ребёнком, но не выжив после рождения, стала последним. Возможно, о ней Блейк пишет в Книге Тэль.

Дом в Фелфаме, в котором с 1800 по 1803 год жил Блейк

В 1800 году Блейк переезжает в небольшой дом в Фелфаме, в Сассексе (теперь это Западный Сассекс), получив заказ на иллюстрацию работ молодого поэта Уильяма Хейли. Именно в этом доме Блейк некогда работал над книгой «Мильтон»: Стихотворение (оформление предисловия к книге датировано 1804 годом, но Блейк продолжал работу вплоть до 1808 года). Книга начинается со строк: «На этот горный склон крутой Ступала ль ангела нога?», увековеченных позже в гимне «Иерусалим». Вскоре Блейк вознегодовал на своего нового покровителя, поняв, что Хейли вовсе не интересует занятие искусством, он больше занят «тяжёлой работой по бизнесу». Разочарование Блейка своим патроном Хейли так повлияло на первого, что в поэме «Мильтон» он написал, что «Друзья в материальном мире — духовные враги».

Проблемы Блейка с властью дошли до критической стадии в августе 1803 года, когда он ввязался в драку с солдатом по имени Джон Скофилд. Блейка обвинили не только в нападении, но и произнесении подстрекательских и мятежных речей против короля. Скофилд заявил, что Блейк восклицал: «Будь проклят король. Все его солдаты рабы». Чичестерская выездная сессия суда присяжных признаёт Блейка невиновным. Сассекская городская газета сообщает: «Сфабрикованность произошедшего была настолько очевидна, что обвиняемый был незамедлительно оправдан». Позже в иллюстрации к поэме «Иерусалим, Эманация Гиганта Альбиона» Скофилд станет символом «ограниченности разума, „заключаемого в оковы“ рабства».

Набросок портрета Блейка, 1804, Джон Флаксман

Блейк вернулся в Лондон в 1804 году и начал работу над поэмой «Иерусалим, Эманация Гиганта Альбиона» (1804—1820), его самой амбициозной работы. Задумав изобразить героев Кентерберийских рассказов Чосера, Блейк обращается к торговцу Роберту Кромеку с идеей продать такие гравюры. Считая Блейка слишком эксцентричным для того, чтобы рисовать популярные картины, Кромек сразу передал этот заказ Томасу Стотерду. Когда Блейк узнал, что его обманули, он прекратил все отношения со Стотердом. Он открыл независимую выставку в магазине галантереи своего брата на Брод-стрит, 27, в Лондонском районе Сохо. Выставка была задумана так, чтобы вместе с другими работами продать и свою версию иллюстраций к «Кентерберийским рассказам» (под общим названием «Кентерберийские паломники»). Он также напишет «Описательный каталог» (1809), в котором будет представлено то, что Энтони Блант назовёт «выдающимся анализом» работы Чосера. Книга Блейка по праву занимает своё место в классической антологии критики на Чосера. Вместе с тем она содержит детальное объяснение других картин Блейка.

Однако выставка очень плохо посещалась, не было продано ни одной картины темперой, ни одной картины акварелью. Статья же о выставке, появившаяся в еженедельнике «The Examiner», была откровенно враждебной[12].

В 1818 году сын Джона Камберленда представил Блейка молодому художнику по имени Джон Линнелл. Через Линнелла Блейк встретил Сэмюеля Палмера, принадлежавшего к группе художников, которые называли себя Шоремские Древние. Они разделяли антипатию Блейка к современным направлениям и его веру в духовное и художественное возрождение. В возрасте 65 лет Блейк занялся иллюстрациями к «Книге Иова». Этими работами позже будут восхищены Джон Раскин, который сравнит Блейка с Рембрандтом, и Ральф Воан-Уильямс, который поставит свой балет «Job: A Masque for Dancing», используя в нём подборку иллюстраций художника.

Позже Блейк станет распродавать огромное количество своих работ, в частности своих иллюстраций к Библии, Томасу Баттсу, патрону Блейка, который воспринимал его скорее как друга, нежели как заслуженного художника, чьи работы были удостоены признания. А именно это было типичным мнением о творчестве Блейка на протяжении всей его жизни.

Образ Минотавра, Canto XII, 12—28, The Minotaur XII

«Вихрь Любовников», Canto V

В 1826 году Блейк с помощью Линнелла получает заказ на создание серии гравюр к «Божественной комедии» Данте. Но смерть Блейка в 1827 году не даёт ему реализовать свою смелую задумку, и только считанные работы в акварели и всего 7 пробных оттисков остаются завершёнными. Но даже они были удостоены восхищения:

Учитывая всю сложность содержания «Божественной комедии», акварельные иллюстрации к ней, талантливо выполненные Блейком, находятся в ряду величайших достижений художника. Мастерство в области акварельной живописи достигло ещё более высокого уровня, чем раньше, и использовано для невероятного эффекта при воссоздании абсолютно уникальной атмосферы каждого из трёх состояний бытия в поэме.

— David Bindman, «Blake as a Painter»[13]

Иллюстрации Блейка к поэме не сопровождают описываемое буквально, они, скорее, заставляют критически пересмотреть происходящее, порой предоставляя новое видение духовных и моральных сторон произведения.

Так как проекту не было суждено завершиться, замысел Блейка остался не совсем ясным. Некоторые^[кто?] же придерживаются того мнения, что вывод о нём можно сделать, только говоря в общем обо всей серии иллюстраций. А именно: они бросают вызов тексту, который сопровождают, оспаривая мнение автора: например, о сцене, где Гомер шествует с мечом и своими соратниками, Блейк пишет: «Всё в Божественной комедии говорит о том, что из-за своих тиранических идей Данте „сделал“ Этот Мир из „Сотворения“ и „Богини Природы“, но без участия Святого Духа». Возможно, Блейк не разделял и восхищения Данте поэзией древних греков, а также той несомненной радости, с которой он назначал и раздавал обвинения и наказания в Аду (о чём свидетельствует мрачный юмор некоторых песен поэмы).

Однако Блейк разделял недоверие Данте к материализму и протест против развращённой природы власти. Он также получал большое удовольствие от возможности представить своё личное восприятие атмосферы поэмы визуально, путём иллюстрации. Даже появившееся у Блейка чувство приближения смерти не смогло отвлечь его от творчества, которым он был полностью поглощён. В это время он лихорадочно корпел над Адом Данте. Считается^[кем?], что он потратил один из последних шиллингов на карандаш, чтобы продолжить рисовать эскизы.

«Голова Уильяма Блейка» (Джеймс Де Вилль). Прижизненная маска, снятая гипсом в сентябре 1823 года, Музей Фицуильяма

Памятник недалеко от могилы Блейка

Надгробная плита на могиле Блейка

Последние годы Блейк прожил на Фаунтан Коурт недалеко от Стрэнда (дом, где он жил, был разрушен при постройке гостиницы «Савой» (англ. Savoy Hotel)). В день своей смерти Блейк неустанно работал над иллюстрациями к Данте. Считается^[кем?], что, в конце концов, он отложил работу и повернулся к жене, которая всё это время сидела на кровати рядом с ним, не в состоянии сдержать своих слёз. Посмотрев на неё, он воскликнул: «О, Кейт, прошу, оставайся недвижима, я сейчас нарисую твой портрет, ибо ты всегда была ангелом для меня». Завершив портрет (ныне утерянный и до нас не дошедший), Блейк отложил все свои кисти и принадлежности и стал петь гимны и стихи. В 6 часов вечера того же дня, пообещав жене, что будет с ней вечно, Блейк скончался. Гилкрист говорил, что женщина, которая жила в этом же доме и присутствовала при смерти Блейка, сказала: «Я видела смерть не человека, но блаженного ангела».

В своём письме Сэмюэлю Палмеру Джордж Ричмонд так описывает смерть Блейка:

Он почил с честью. Он отправился в страну, увидеть которую мечтал всю жизнь, говоря о том, что обретёт там самое большое счастье. Он надеялся на спасение через Иисуса Христа. Перед самой смертью его лицо стало ясным, глаза посветлели, и он стал петь о тех вещах, которые он видел в раю.

Кэтрин заплатила за похороны мужа деньгами, одолженными у Линнелла. Через 5 дней после смерти — в канун 45-й годовщины их с Кэтрин свадьбы, Блейк был предан земле на кладбище для диссентеров (англ. Dissenter’s burial ground) в местечке Банхилл Филдс (англ. Bunhill Fields, ныне на территории боро Ислингтон), где были похоронены и его родители. На похоронах присутствовали Кэтрин, Эдвард Калверт, Джордж Ричмонд, Фредерик Тейтэм и Джон Линнелл. После смерти мужа Кэтрин переехала в дом Тейтэма, где жила и работала в качестве экономки. В это время, как она утверждала, её часто посещал призрак мужа. Она продолжала распродавать его иллюстрации и картины, но не бралась за ведение его дел без того, чтобы сперва «обсудить это с мистером Блейком». В день собственной смерти, в октябре 1831 года, она была такой же спокойной, такой же радостной, как её муж, и звала его так, «словно он находился в соседней комнате, чтобы сказать, что она уже идёт к нему и очень скоро они будут вместе».

После её смерти рукописи Блейка перешли Фредерику Тейтему, который сжёг некоторые из тех, что посчитал еретическими или слишком политически радикальными. Тейтэм был ирвингианом, членом одного из многочисленных в XIX веке движений христианских фундаменталистов и поэтому без раздумий отвергал всё, что «попахивало богохульством». Элементы сексуального характера в некоторых картинах Блейка были также неприемлемы, что и стало причиной их уничтожения другим другом поэта, Джоном Линеллом.

С 1965 года точное местонахождение могилы Уильяма Блейка было утеряно; кладбище сильно пострадало во время войны, памятники были демонтированы, на месте захоронений разбит сад. Память поэта была увековечена стелой с надписью «Вблизи этого места покоятся останки поэта и художника Уильяма Блейка (1757—1827) и его супруги Кэтрин Софии (1762—1831)»; она находится приблизительно в 20 метрах от действительного места захоронения. Точно местонахождение могилы было установлено супружеской парой из Португалии, Кароль и Луишем Гарриду, после 14 лет разысканий. Общество Блейка установило на нём надгробную плиту с надписью «Здесь лежит Уильям Блейк 1757—1827 Поэт Художник Пророк» и строками из поэмы «Иерусалим»; плита торжественно открыта 12 августа 2018 года.

Блейк также был причислен к лику святых Ecclesia Gnostica Catholica (отделением организации Орден восточных тамплиеров). В 1949 году в Австралии была учреждена Награда имени Уильяма Блейка за вклад в религиозное искусство. В 1957 году в Вестминстерском Аббатстве был сооружён мемориал памяти Блейка и его жены.

После смерти Уильяма Блейка самые различные движения трактовали его сложный символизм и аллегории в свою пользу[16]. В частности, Блейка (наравне с Мэри Уолстонкрафт и её мужем Уильямом Годвином) считают предвестником разразившегося в XIX веке движения «свободной любви», обширного реформаторства, начавшегося в 1820 году. Реформаторы утверждали, что брак это рабство, и выступали за отмену всех государственных запретов, касающихся сексуальной активности, таких как гомосексуальность, проституция, и даже адюльтер (нарушение супружеской верности), кульминацией чего стало появление движения по контролю рождаемости в самом начале XX века. Однако исследователей Блейка эта тема в его творчестве волновала в начале XX века более, чем сегодня. Сегодня эта тема иногда затрагивается, но с оговорками; например, исследователь Мангус Анкарсъё считает, что движение «свободной любви» в XIX веке было сосредоточено не на идее смены многочисленных партнёров, но на идее Уолстонкрафт, что государственный институт брака есть «легальная проституция». Это имело много общего с феминистскими движениями того времени[17].

Блейк относился критически к браку своего времени и порицал традиционные моральные и христианские устои, утверждавшие, что целомудрие есть добродетель. В период острых неурядиц в семье, одной из причин которых стало бесплодие Кэтрин, он твёрдо заявил о намерении привести в дом вторую жену. Его поэзия утверждает, что требования внешнего мира о железной верности превращают любовь из привязанности в обязанность. Такое стихотворение как «Ответ Земли» словно пропагандируют полигамию. В стихотворении «Лондон» он описывает «Брачный катафалк». «Видения Дочерей Альбиона» — дань свободной любви, где отношения между Бромионом и Утуной, по его мнению, держатся на законе, а не любви. Для Блейка Любовь и закон — абсолютно противные друг другу вещи, он бранит «замерзшее любовное ложе». В «Видениях» Блейк пишет:

…она, которая пылает молодостью, и не знает лучшей доли,
прикована проклятием закона к тому, которого не выносит.
Должна ли она тащить цепи
своей жизни в утомительной страсти?

Оригинальный текст (англ.)[показатьскрыть]

Till she who burns with youth, and knows no fixed lot,
is bound In spells of law to one she loathes?
And must she drag the chain
Of life in weary lust?

Заметным поэтом XIX века, пропагандировавшим свободную любовь, был Алджернон Чарльз Суинберн, который написал книгу о Блейке. Он обратил внимание на подобные мотивы в стихах поэта, где тот воспевает «святую естественную любовь», свободную от оков ревности, которую Блейк называет «ползущим скелетом». Суинберн также прослеживает эхо этих мотивов в «Бракосочетании Рая и Ада», где порицается лицемерие «религиозного разврата» защитников традиций. Другой его современник, также сторонник свободной любви, Эдвард Карпентер (1844—1929) тоже был вдохновлён тем особенным вниманием, которое Блейк в своём творчестве уделял жизненной энергии, свободной от предрассудков внешнего мира.

Пьер Бергер подчёркивает, что по Блейку враги свободной любви — это «ревность и эгоизм», и что о том же высказывается Мери Уолстоункрафт, которая, как и он, ставит истинную любовь, а не долг, во главе отношений[18].

По мнению С. Фостер Даймона, Блейк, как религиозный писатель, придерживался концепции человека как существа «падшего», и для Блейка основные препятствия на пути к свободной любви кроются в порочности общества и человеческой природы, и не в нетерпимости общества и ревности как таковых, а в лицемерной природе человеческого общения[19].

Некоторые исследователи считают, что представление поэта о свободной любви претерпевало изменения. Магнус Анкарсъё отмечает, что в то время как героиня «Видения Дочерей Альбиона» является активным сторонником свободной любви, в конце стихотворения она стала более осмотрительной, так как к ней пришло осознание тёмной стороны сексуальности, и она плачет: «Неужели то, что способно выпить другого до дна, подобно губке, поглощающей воду, и есть любовь?»[20]. Анкарсъё также отмечает, что Уолстоункрафт, бывшая основным источником вдохновения Блейка, аналогично стала выражать более осторожные взгляды на сексуальную свободу в конце жизни.

В последующих рукописях Блейка прослеживается вновь проснувшийся в нём интерес к христианству, и, несмотря на то, что он радикально меняет трактовку христианской морали, так, чтобы в ней нашло своё место и чувственное удовольствие, намного меньшее значение придаётся сексуальной свободе, ставшей темой некоторых его ранних стихов. В работах более поздних присутствует мотив самоотречения, причиной которого всё же должна стать любовь, а не авторитарное принуждение. Бергер убеждён в изменении отношения Блейка к «свободной любви» в поздний период творчества. Бергер отмечает, что молодой Блейк следует импульсу, а в более зрелом возрасте его идеал истинной любви, которая искренна и способна пойти на жертву, уже вполне сформирован.

• Donald Ault (1974). Visionary Physics: Blake’s Response to Newton. University of Chicago. ISBN 0-226-03225-6.
• Jacob Bronowski (1972). William Blake and the Age of Revolution. Routledge and K. Paul. ISBN 0-7100-7277-5 (hardcover) ISBN 0-7100-7278-3 (pbk.)
• Jacob Bronowski (1967). William Blake, 1757—1827; a man without a mask. Haskell House Publishers.
• G. K. Chesterton (1920s). William Blake. House of Stratus ISBN 0-7551-0032-8.
• S. Foster Damon (1979). A Blake Dictionary. Shambhala. ISBN 0-394-73688-5.
• Northrop Frye (1947). Fearful Symmetry. Princeton Univ Press. ISBN 0-691-06165-3.
• Peter Ackroyd (1995). Blake. Sinclair-Stevenson. ISBN 1-85619-278-4.
• E.P. Thompson (1993). Witness against the Beast. Cambridge University Press. ISBN 0-521-22515-9.
• Victor N. Paananens (1996). William Blake. Twayne Publishers. ISBN 0-8057-7053-4.
• George Anthony Rosso Jr. (1993). Blake’s Prophetic Workshop: A Study of The Four Zoas. Associated University Presses. ISBN 0-8387-5240-3.
• G. E. Bentley Jr. (2001). The Stranger From Paradise: A Biography of William Blake. Yale University Press. ISBN 0-300-08939-2.
• David V. Erdman (1977). Blake: Prophet Against Empire: A Poet’s Interpretation of the History of His Own Times. Princeton University Press. ISBN 0-486-26719-9.
• James King (1991). William Blake: His Life. St. Martin’s Press. ISBN 0-312-07572-3.
• W. J. T. Mitchell (1978). Blake’s Composite Art: A Study of the Illuminated Poetry. Yale University Press. ISBN 0-691-01402-7.
• Peter Marshall (1988). William Blake: Visionary Anarchist ISBN 0-900384-77-8
• Dr. Malkin, A Father’s Memories of his Child, (1806)
• Alexander Gilchrist, Life and Works of William Blake, (1863, second edition, London, 1880)
• Algernon Swinburne, William Blake: A Critical Essay, (London, 1868)
• W. M. Rosetti (editor), Poetical Works of William Blake, (London, 1874)
• Basil de Sélincourt, William Blake, (London, 1909)
• A. G. B. Russell, Engravings of William Blake, (1912)
• W. B. Yeats, Ideas of Good and Evil, (1903), contains essays.
• Joseph Viscomi (1993). Blake and the Idea of the Book, (Princeton UP). ISBN 0-691-06962-X.
• David Weir (2003). Brahma in the West: William Blake and the Oriental Rennaissance, (SUNY Press)
• Sheila A. Spector (2001). «Wonders Divine»: the development of Blake’s Kabbalistic myth, (Bucknell UP)
• Jason Whittaker (1999). William Blake and the Myths of Britain, (Macmillan)
• Irving Fiske (1951). Bernard Shaw’s Debt to William Blake, (Shaw Society)

• Батай Ж. [http://www.highbook.narod.ru/philos/bataile/blake.htm (недоступная+ссылка) Блейк] // Батай Ж. Литература и Зло [: Сб. эссе:]. М.: МГУ, 1994. — ISBN 5-211-03159-8
• Питер Акройд. Блейк (биография). Перевод Татьяны Азаркович. Москва: «София», 2004.
• Питер Акройд. Блейк (биография). Перевод Татьяны Азаркович. Санкт-Петербург, «Крига», 2016.
• Д. Смирнов-Садовский. Блейк. Биография. — М.: Magickal Rebirth, 2017. — 376 с. — ISBN 978-5-9500498-0-4.
• Уильям Блейк. Иерусалим / Перевод и комментарии Д. Смирнова-Садовского. — М.: Magickal Rebirth, 2019. — 416 с. — ISBN 978-5-9500498-1-1.