Цыганская этническая преступность

Иллюстрация во французской газете «Le Petit Journal», изображающая цыган людоедами

Исторически цыгане считались колдунами и людоедами. Миф о каннибализме цыган стал основой громкого судебного процесса, проходившего в Венгрии в 1782 году. Распространился слух о пропаже нескольких местных жителей. Были арестован целый ближайший табор из двухсот человек. В ходе следствия они признали свою вину. Пятнадцать мужчин повесили, шестерых колесовали, двоих четвертовали. Восемнадцать женщин обезглавили. Остальные 150 осуждённых ожидали казни. В это время императором была направлена комиссия с целью тщательно разобраться в этом деле. Комиссия выяснила, что признания были ложными, поскольку были получены под жестокими пытками. Следствие пыталось узнать, где тела убитых, и те наугад назвали несколько мест. Трупы найдены не были, поэтому истязания возобновились с удвоенной силой, тогда один из узников в отчаянии крикнул: «Мы их съели!». Тогда «каннибалов» начали по очереди казнить, и уничтожили бы весь табор, но лица, объявленные съеденными, были найдены живыми[31][32].

Разнообразные занятия цыган общественное мнение и СМИ сводят к гаданию и воровству, иногда упоминая искусство. Широко распространена идея «генетической или культурной склонности» цыган к совершению преступлений или вовлечённости большинства цыган в криминальную деятельность, которая составляет одну из основ антицыганизма, популярного как в быту, так и в рамках идеологии национализма[28][1][33].

Не позднее начала XX века сформировался также миф о том, что значительная часть русского воровского жаргона состоит из заимствований из цыганского языка. В 1909 году криминалист Василий Лебедев писал, что язык русских преступников «носит характер интернациональности… в особенности же много в нем слов и выражений, заимствованных из языка тех племен, которые… волею судеб осуждены влачить жалкое существование, не имея отечества, промышляя также среди других народов, а именно цыган и евреев»[34]. В научной среде об этом впервые написал филолог и индолог А. П. Баранников в статье 1931 года «Цыганские элементы в русском воровском арго», вышедшей под эгидой Научно-исследовательского института речевой культуры, в которой утверждал, что в криминальном жаргоне имеется более 200 цыганских элементов. В начале статьи помещён исторический экскурс, в котором утверждается, что мужчины из индийской касты дом занимались воровством, а женщины проституцией, «цыгане ещё в Индии были оторваны от сколько-нибудь стойкой трудовой базы», что не соответствует выводам исторической науки. Статья приводит антицыганские законы как следствие таборной преступности. Далее автор делает вывод о тотальной криминальности современных ему цыган. Если цыган не сидел в тюрьме, остальные якобы указывают на это как на «исключительную черту». Утверждается, что цыгане воспринимают тюремное заключение как «временное профессиональное заболевание, которое не может отбить охоты от увлекательного ремесла». Согласно Баранникову, русское воровское арго в значительной мере состоит из цыганских слов: «…из их среды выходит значительный процент преступников. Встречаясь в домах заключения с ворами — представителями других национальностей, цыгане преимущественно здесь могли передавать элементы своей лексики…». О цыганском фольклоре Баранников пишет: «Воровство и вытекающие из него последствия являются богатейшей и излюбленной темой цыганской песни. В огромном количестве песен… воровство рассматривается… как занятие весьма похвальное, проявление удали и молодечества, даже героизма, и отсутствие умения воровать цыганская песня рассматривает как крупный и постыдный недостаток». В доказательство учёным приводятся четыре песни, записанные им на Украине[35].

Идея генетической или культурной обусловленности цыганской преступности рассматривается учёными как миф[1]. Приведённые Баранниковым четыре цыганских украинских песни не зафикисрованы другими исследователями, и само их существование сомнительно, поскольку сэрвы (украинские цыгане) почти не имеют собственно цыганского фольклора и поют украинские народные песни. В другой работе Баранников приводит ещё 17 песен, полученных от одного и того же неизвестного информатора, некой «цыганки из Льгова». Вопреки утверждению Баранникова об огромном количестве цыганских песен, воспевающих воровство, в русско-цыганском, кэлдэрарском и ловарском фольклоре процент песен, где упоминается кража, чрезвычайно мал (10 из 302, включённых в анализ)[36][37][38], причём тема криминала в них чаще не главная, а побочная. Фольклор восхваляет не кражу, а мену лошадей. Часто герои песен именно покупают еду, одежду, украшения, повозки и предметы обихода. Большое число фольклорных текстов посвящёно тому, что злодеи отняли последнее у цыгана. В кинофильмах могут присутствовать цыганские песни, воспевающие воровство, однако их тексты создавалась или видоизменялась под определённую творческую задачу фильма, а не является отражением цыганской культуры. Например, текст народной песни «Бричка» для фильма «Табор уходит в небо» (1975) был переделан: вместо строки «Ай, бричка, бричка э тачанка» появилась фраза «Ай, бричка, бричка мэ чорава» («бричку украду я»). Знаменитая песня из фильма «Неуловимые мстители» (1966): «На семь замков запирай вороного — Выкраду вместе с замками…» — и вовсе не имеет отношения к цыганскому фольклору, а была написана не цыганом[1].

Как показал лингвист В. В. Шаповал, связь русского воровского жаргона с цыганским языком является мифом, созданным в определённой исторической ситуации. Баранников приводит 113 слов и словосочетаний, из которых четверть не имеет отношения к цыганскому языку (латинизм «лярва», гебраизм «хавир», офенское «шурье» и др.). Остальные построения также являются фальсификацией: Баранников использовал словарь жаргона, изданный в 1927 году под руководством криминалиста Сергея Потапова, большая часть цыганских слов и фраз в котором, как было установлено, взята из цыганского языка, то есть к русскому жаргону отношения не имеет[39][40][41].

Криминализированность цыган, как правило, существенно преувеличена. В дореволюционных источниках упоминания о цыганах-заключённых встречаются лишь эпизодически. В первом послевоенном десятилетии доля цыган среди осуждённых практически соответствовала их проценту в общем населении СССР. В настоящее время в местах лишения свободы процент цыган среди заключённых также небольшой. Тем не менее, отдельные случаи преступлений, совершаемых цыганами, раздуваются СМИ, а иногда и фальсифицируются[1]. В 2013 году проходили антицыганские демонстрации в спальном районе Май города Ческе-Будеёвице (Чехия), в связи с чем были организованы общественные слушания, на которых указывалось на высокий уровень преступности в районах проживания цыган. В ответ на это мэр города Юрай Тома заявил, что в районе Май он ниже, чем в других районах, особенно в сравнении с центром города[42].

Общественная коллегия по жалобам на прессу в качестве антицыганского рассматривает документальный фильм российского тележурналиста Бориса Соболева «Бремя цыган» 2016 года, показанный на государственном телеканале «Россия-1», поскольку, в частности, фильм пропагандирует стереотип об имманентной связи цыган с криминальной средой, идею о том, что весь цыганский этнос является преступным, а отдельные эпизоды фильма очерняют цыганскую творческую интеллигенцию[43][44][45]. В фильме были выявлены манипулирования фактами, статистическими данными, мнениями и явные признаки ксенофобии[46].

Густав Брелингг, «Похищение ребёнка цыганками»

Традиционно и до настоящего времени цыгане часто обвиняются в похищении детей. Этот миф присутствует как в фольклоре, так и в искусстве. Такие литературные персонажи, как Эсмеральда, Фигаро, Пресьоса из новеллы Мигеля де Сервантеса в детстве были украдены цыганами. Известны также рассказы, статьи в журналах, комиксы, детские пьесы на эту тему[47]. Основой для мифа послужило наличие в цыганских таборах светловолосых детей. В условиях традиционной многодетности бездетность была огромным несчастьем. Для бездетных цыган усыновить цыганского ребёнка было почти невозможно, поскольку в цыганской среде оставшихся без попечения детей практически не было, заботу об детях-сиротах брали на себя ближние или дальние родственники. По этой причине бездетные цыгане усыновляли не цыганских сирот, причём не путём похищения[48]. Эта практика имеет место и в настоящее время. Светлые дети могут иметь и цыганское происхождение, что связано со смешением с другими народами[1]. Миф о похищении цыганами детей воспроизводится и в современных СМИ. В 1998 году журнал «Marie Claire» вынес на обложку заголовок «Пленница цыганского табора»[49]. Статья «Возвращение блудной дочери» оказалась фальсификацией[1]. В 2013 году в Греции у семьи цыган была изъята светловолосая девочка Мария. Этот случай спровоцировал вспышку цыганофобии в странах Европы. Позже выяснилось, что девочку им передала четыре года назад мать. Светловолосая девочка была изъята у цыганской семьи из Дублина (Ирландия), несмотря на наличие свидетельства о рождении. Позднее анализ ДНК подтвердил, что она является биологической дочерью своих цыганских родителей. В ирландском городе Атлон полиции пришлось вернуть цыганам двухлетнего светлого мальчика, также оказавшегося их сыном[50].