Романов, Алексей Дмитриевич

Родился 24 сентября 1952 года в Москве. Окончил МАРХИ.

В семье все пели. Дед Романов, например. У него, как положено, происхождение пролетарское… Прадед Александр Петрович Романов… Судя по фотографиям, то ли они брали одежду напрокат, то ли действительно были аристократами. А Николай Александрович Романов, кроме того, что был прекрасный спортсмен, брал музыкальный инструмент и тут же на нём играл. Со стороны матери азербайджанские предки. Там вообще все были артисты. Мамина сестра — колоратурное сопрано. Музыка всегда была в доме. Но у меня не было никакой музыкальной школы. Я был обычный московский школьник. Родители работали, и я был предоставлен сам себе. Мы с мальчишками воровали морковь на колхозных полях, а потом всех накрыло. Все до единого стали битломанами.

— Алексей Романов[1]

Отец очень хотел, чтобы Алексей аккомпанировал цыганские романсы. Так появилась первая гитара. Потом событием стал совместный концерт Эллы Фицджеральд и Луи Армстронга, оставленный дядей на бобине, вместе с магнитофоном «Яуза-5». Там были и альбомы Элвиса Пресли. Алексею исполнилось тогда лет десять. Его родственники, двоюродные братья и сестры, тоже увлекались рок-н-роллом и давали его слушать. К моменту появления «Битлз» уже имелась вторая гитара (первая к тому времени просто развалилась), и Романов серьёзно подошёл к технике. В 16 лет играл в своей первой рок-группе[2]. Первой рок-музыкой на русском языке, которую он услышал, была песня группы «Сокол» к мультфильму «Фильм, фильм, фильм»[3].

В 1969 году организовал совместно с вокалистом и пианистом Виктором Кистановым дуэт «Бродячие облака». «Они», как пишет Андрей Макаревич, «нежно и музыкально пели битловские песни — выходило, что называется, один к одному — то, чего „Машина“ никогда не могла добиться…»[4]. Через год возникла группа с оригинальным названием «Ребята, которые начинают играть, когда полосатый гиппопотам пересекает реку Замбези», куда, помимо Романова и Кистанова, входили гитарист Сергей Цвиликов, бас-гитарист Александр Шадрин и игравший до этого в первом составе «Машины времени» барабанщик Юрий Борзов. Ещё через год группа распалась[5].

Вместе с Макаревичем был отчислен из Архитектурного института (позже оба восстановлены). Макаревич вспоминает: «…пришла установка очистить ряды советских студентов от волосатой нечисти. Под эту категорию попал я, Лешка Романов… Установка, конечно, была закрытой, и поводом к исключению послужил какой-то идиотский предлог… Учились мы хорошо, хвостов не имели, и вся история выглядела бредово. Помню, как сокурсники наши стихийным табуном ломанулись к ректору за правдой и как они по одному выходили оттуда, пряча глаза и разводя руками. Я просто физически ощущал, как невидимая стена прошла между нами и ними, а ведь мы с Лешкой были совсем не последние ребята в институтской тусовке»[6].

В 1974 году исключение из МАРХИ официально было обставлено как наказание за несвоевременный уход с работы на овощной базе. Романов: «Перекидали тонну лука, как и было велено, выпили бутылку и пошли домой. Преп-надзиратель Мошкин накатал записку в деканат: „Ушли, не приступив к работе“. „Подельников“ было трое: Раков, Романов, Макаревич. Друзья добавляли: „Сахаров, Солженицын“ — время такое было. Комсорг курса собрал делегацию, отправились к ректору разбираться, вышли бледные от злости. „У нас музыканты не учатся“, — было сказано»[7]. В итоге Макаревич перевелся на вечерний, а Алексей — на другой факультет и закончил на дневном отделении.

С 1974-го по лето 1975-го Романов был солистом «Машины времени», выступая вместе с Андреем Макаревичем, Александром Кутиковым и Сергеем Кавагоэ. Макаревич пишет: «…не чувствовал себя в своей тарелке Лёшка, хотя ни он, ни мы не могли понять, почему, собственно. Мы пытались сделать несколько его песен, а мои он пел как-то не так — во всяком случае, мне так казалось. …в конце концов он пропал дня на два, я поехал к нему, долго плутал в потёмках Тёплого Стана, застал его дома, состоялся какой-то смутный разговор, из которого получалось, что он никак не может почувствовать своё место в нашей команде — и мы расстались друзьями»[6]. Среди песен, едва не попавших в репертуар «Машины времени», была и «Есть у меня песни различные…» — вещь, с которой позже начинался первый магнитоальбом «Воскресения»[8].

В 1975 году Романов стал солистом группы «Опасная зона», куда, помимо него, входили Алексей Макаревич — лидер-гитара; Олег Друкаров — электроорган; Сергей Андреев — бас-гитара; Игорь Котлов — ударные.

В 1976-м группа стала называться «Кузнецкий мост». В репертуар «Кузнецкого моста» входили будущие знаменитые хиты «Воскресения»: «Кто виноват?» и «Снежная баба»[5].

В 1979 году Сергей Кавагоэ и Евгений Маргулис, уйдя из «Машины времени», предложили Алексею Романову сотрудничество. Имея способности организатора, Кавагоэ обязался найти аппаратуру, если будет репертуар. Так возникла группа «Воскресение».[9] Осенью 1980-го первый состав «Воскресения» распался; Маргулис стал бас-гитаристом «Аракса». Поскольку «Аракс» не только исполнял некоторые песни Романова, но и музыканты группы писали песни на его стихи, тот какое-то время числился в «Араксе» автором, и его трудовая книжка, ранее бывшая в Госхимпроекте, при помощи отца, теперь находилась в Московской областной филармонии[8].

Вскоре «Воскресение» возрождается в составе Романов — Никольский — Сапунов — Шевяков. В 1982-м бывший менеджер (формально — художественный руководитель) «Машины времени» Ованес Мелик-Пашаев предлагает Романову работать на профессиональной сцене[8].

Романов вспоминает об этом: «…предложение Мелик-Пашаева оказалось очень кстати. В составе с Никольским меня мало что держало… Гораздо больше времени я проводил в компании с Вадимом Голутвиным, тогда ушедшим из „Аракса“, группа Мелик-Пашаева собралась вокруг нашего альянса». Впоследствии эта группа стала называться «СВ»[8].

В 1983 году Генеральный секретарь ЦК КПСС и бывший руководитель КГБ Юрий Андропов распорядился заново рассмотреть все закрытые дела, среди которых было дело о «левом концерте» «Воскресения». Обвинение выдвигалось против Романова и звукооператора группы Александра Арутюнова[8].

Следствие по этому делу вела женщина по фамилии Травина (из УВД Мособлисполкома). Остальных участников группы спасло чудо: вызванные на допрос чуть позже, они успели проконсультироваться с юристами (и заочно — с В. Альбрехтом), поэтому на вопросы о том, получали ли они гонорары от комсомольских и профсоюзных организаций, отвечали непрошибаемым «нет» … они до конца процесса оставались свидетелями, — в отличие от Романова, который сказал «да».

— Илья Смирнов[8]

Несмотря на постоянные задержания, закрытия сейшенов и т. д., никто из московских музыкантов, кажется, не пострадал, хотя под следствием были многие. Кроме, пожалуй, идиотской истории с Лёшкой Романовым, который сам себя оговорил.

— Андрей Макаревич[8]

В августе Романов и Арутюнов были арестованы. Им инкриминировалась частная предпринимательская деятельность в виде продажи билетов на один из концертов. Алексей Романов провёл девять месяцев в Бутырской тюрьме, затем два в Серпухове (у музыканта конфисковали телевизор, неработающий проигрыватель «Корвет», за который потом на суде забрали 170 рублей, магнитофон «Комета», два кресла, его гитару — красный японский Fender — и все деньги со сберкнижки)[8].

В мае 1984-го дело было передано на рассмотрение в суд. Заседание проходило в городе Железнодорожный. Суд вынес приговор: Романову — три с половиной года условно и конфискация имущества, Арутюнову — три года колонии[8].

Как в старой поговорке — был бы человек, а статья найдётся. Так что три года с конфискацией имущества для меня как-то сочинились. Вообще-то, я попал по глупости, потому что врать не умею. Знающие люди говорили: ни в чём не сознавайся. А я после того, как просидел четырнадцать дней в КПЗ, потерял контроль над собой и признался во всём, лишь бы отвязались. После этого меня перевели в Бутырку. Полгода в камере без допросов, в грязи — это, конечно, была пытка. Слава богу, что мои родители подняли шум, дело пересмотрели в суде и меня выпустили.

В КПЗ ни читать, ни писать нельзя. Там можно только считать клопов и смотреть, как перемещаются солнечные зайчики. А в одиночке я пустился в свои излюбленные восточные дела — медитировал, поднимался над полом, вспоминал детально свою жизнь… Были у меня романтические надежды, что я что-нибудь там сочиню, но ничего не получилось. Кстати, в тюрьме мне пришлось пройти экспертизу на предмет сумасшествия — судьба предоставила возможность откосить. Но я по здравому размышлению понял, что лучше лагерь, чем дурдом. Из лагеря рано или поздно выходят, а из дурдома — никогда. Он поселяется внутри человека.

— Алексей Романов[10]

Мелик-Пашаев и некоторые музыканты ушли; Голутвин и другие продолжали ждать Романова, готовили концертную программу «Московское время», основанную на стихах Юрия Левитанского и других известных поэтов. При записи альбома вернувшийся из тюрьмы Романов (спевший и сыгравший на бас-гитаре) смог предложить только одну свою новую песню — «Спешит моя радость»[8].

В 1985-м он становится участником организованного Мелик-Пашаевым проекта «В едином ритме». В проекте участвовал и Владимир Кузьмин; когда Кузьмин уходит, игравший с ним бас-гитарист Евгений Казанцев начинает аккомпанировать Романову. Алексей играл в 1987 году на танцах в Сокольниках, параллельно работал в Перовском «Досуге»: «Необходимо было трудоустроиться, в противном случае можно схлопотать уголовную статью за тунеядство. Подвернулась дивная возможность провести зиму и весну, репетируя с друзьями в особняке Фон Мекк, прорезалось несколько новых вещиц, пару концертов мы всё-таки дали, а потом сгорела казённая „Вермона“ и нас уволили. „Яблоки на снегу“ категорически отказывались исполнять…»[11].

В 1987-м Романов снова воссоединяется с Голутвиным в группе «СВ», приведя туда и Казанцева; по этому случаю выходит альбом «Возвращение»[8].

В 1990 году, после записи виниловой пластинки «СВ» «Солдат вселенной» Романов, Казанцев, барабанщик Юрий Китаев решают исполнять новые песни втроём и покидают группу[8].

В 1991-м Казанцева заменяет Андрей Сапунов, а ещё через год Китаева заменяет Алексей Коробков, затем сын знаменитого певца Андрей Кобзон. Трио даёт концерты, принимает участие в организованной Александром Барыкиным телепередаче «Живая вода», которая пропагандировала исполнение музыки не под фонограмму; Романов поёт там свою близкую к панк-року песню «Моя последняя любовь (по прозвищу Смерть)». Однако выпустить альбом «Семь вещей» на компакт-диске трио удаётся только в 1995-м, через год после того, как снова начала существовать группа «Воскресение»[8]. В записи приняли участие также (как саксофонист) Владимир Пресняков-старший и последний клавишник «СВ» Андрей Миансаров[12].

Песню «Светлая горница» Романов написал не на собственные стихи, а на стихотворение поэта Серебряного века Михаила Кузмина[13]. Шесть песен Романова спел сам автор и только одну («Мне тебя утешить нечем») — Сапунов[12].

В 2009 году, отвечая на вопросы онлайн конференции «Аргументы и факты», Романов сообщил, что в 2003 году бросил курить по причине проблем с голосовыми связками. «Я молчал месяца 3, предстояла операция, слава богу, ничего не вышло. Очень помогла врач-фониатр Зоя Андреевна Изгарышева из поликлиники Большого театра, она меня за пару недель вытащила. Через полгода я уже пел. Честно говоря, испугался по-страшному. Потому что переквалифицироваться в управдома мне уже поздно»[14].

Лидером «Воскресения» Алексей остаётся по сей день[8]. Получил высшее музыкальное образование, пройдя обучение на кафедре эстрадно-джазового пения в Государственной классической академии имени Маймонида в Москве[15].

«Я не ставлю приоритетом постоянный выпуск новых альбомов. Каждая работа должна быть новым словом в музыке, а не очередной вариацией старого. Так что пока ничего из нового публиковать не намерен»[16].

В декабре 2015 года в Центральном доме литераторов состоялись презентация книги «Всё сначала» и творческий вечер-концерт Алексея Романова.

В 2016 году вместе с Евгением Маргулисом создал проект «Группа выходного дня», с которым они выступали на различных мероприятиях[17], например, «Фестивальная ночь» 3 марта 2018 года в Ханты-Мансийске в рамках 16-го Международного фестиваля кинодебютов «Дух огня», генеральным партнёром являлась компания «Газпром нефть»[18][19].

• Первая жена — Алла Михайловна Голубкина (1960), врач-косметолог, впоследствии была супругой Андрея Макаревича.
• Вторая жена — Лариса Николаевна Хитана — бывшая участница танцевального трио Бориса Моисеева «Экспрессия», затем — ансамбля фламенко «Los de Moscu».
• Детей нет.

• Алексей Романов на сайте «Топфотоп»
• Пока все дома. Алексей Романов. 03 июля 2011 года
• Алексей Романов о гонорарах, тюрьме и музыке (видео)
• Невероятный вопрос с Алексеем Романовым, гитаристом и вокалистом группы «Воскресение»