Теория поколений

Работая над «Поколениями» Штраус и Хау обнаружили некую модель в развитии поколений, на которую влияли исторические события, относящиеся непосредственно к поколениям. Авторы назвали эту модель превращениями (или периодами). В «Поколениях» и более детально в «Четвертом превращении» они выявляют четырёхступенчатый цикл социальных и настроенческих эр (превращений).

Согласно Штраусу и Хау, первое превращение — Подъём. Это пост-кризисный период, когда институты сильны, а индивидуализм слаб. Общество уверено в том, чего оно хочет добиться сообща, однако люди, не включенные в это движение, часто страдают от необходимости следовать правилам, общим для всех.[15]

По мнению авторов, самый недавний Подъём наблюдался в США после Второй мировой войны и завершился убийством Джона Кеннеди 22 ноября 1963 года.[16]

Согласно теории, второе превращение — Пробуждение. Это период, когда институты подвергаются нападкам во имя личной и духовной автономии. Как только общество достигает пика своего развития, людей внезапно начинает утомлять дисциплина, и они хотят вернуть себе индивидуальность. Молодые активисты смотрят на период Подъёма как на эпоху культурной и духовной бедности.[17]

Штраус и Хау считают, что недавним Пробуждением стала «революция сознания», которая охватывает период с середины 1960-х (университетские и городские протесты) до переизбрания Рональда Рейгана.[18]

Согласно Штраусу и Хау, третье превращение — Спад. Настроение этого периода во многом противоположно Подъёму: институты слабы и лишены доверия, тогда как индивидуализм процветает. Подъёмы следуют за Кризисами, поэтому общество жаждет объединяться и строить. Спады приходят на смену Пробуждениям, вот почему общество разобщено и хочет наслаждаться жизнью.[19] Авторы отмечают, что последний Спад соответствовал периоду экономического бума в США и длился с середины 1980-х до конца 2000-х.

По мнению исследователей, четвёртое превращение — Кризис. Это период, когда институциональные структуры разрушены и созданы вновь для выживания нации. Гражданские власти приходят в себя, культура меняет направление и служит нуждам общества, и люди постепенно начинают осознавать себя в качестве членов некой более крупной группы.[20] В США последний Кризис начался с биржевого краха 1929 года и завершился окончанием Второй мировой войны. Величайшее поколение, рожденное 1901—1924 гг., в этот период достигло совершеннолетия. Их уверенность, оптимизм и стремление к единению стали воплощением духа этой эпохи.[21] Согласно авторам, поколение Y во многом похоже на молодёжь Величайшего поколения. Особенно это касается таких черт, как увеличение вовлечённости в гражданскую активность, улучшение поведения и коллективная уверенность.[22]

Каждый период длится 20-22 года. 4 периода составляют полный цикл, продолжающийся приблизительно 80-90 лет[23], который авторы называют saeculum, что в переводе с латыни значит «длинная жизнь человека» и «естественный век».[24]

Смена поколений приводит в движение цикл превращений и определяет его периодичность. Как только каждое поколение вступает в следующую жизненную фазу (и новую социальную роль), фундаментально меняются настроение и поведение, давая возможность новому поколению проявить себя. Следовательно, существует зависимость между историческими событиями и поколенческими типами. Исторические события формируют поколения в детстве и молодости; потом, будучи родителями и лидерами в середине жизни и в старости, поколения формируют историю.[25]

Каждое из четырёх превращений имеет особое настроение, которое повторяется каждый новый цикл. Штраус и Хау назвали эти периоды «сезонами истории». Пробуждение они сравнили с летом, а Кризис — с зимой. Подъём и Спад — переходные сезоны, схожие с весной и осенью.[26] Штраус и Хау обнаружили 26 Превращений за 7 циклов англо-американской истории с 1435 года до сегодняшнего дня.

В основе идей Штрауса и Хау лежит смена двух разных превращений — Кризисов и Пробуждений. Оба этих периода характеризуются тем, что люди, их пережившие, наблюдали такие исторические события, которые сильно изменили их социальную среду.[27] Кризисы — это периоды, отмеченные серьезными гражданскими переворотами, когда общество фокусируется на том, чтобы реорганизовать внешний мир институтов и публичного поведения (последний американский Кризис длился с Великой депрессии до конца Второй мировой войны). Пробуждения — периоды, отмеченные культурным и религиозным обновлением, когда общество фокусируется на том, чтобы изменить внутренний мир ценностей и личностного поведения (последнее американское Пробуждение совпадает с «революцией сознания» 1960-х и 1970-х гг.).[28] Во время Кризисов существование опасности приводит к консенсусу в обществе, практике персональной жертвы и строгому институциональному порядку. Во время Пробуждений популярность получает практика индивидуализма, а институциональный порядок терпит нападки со стороны новых общественных идеалов и духовных задач.[29] По мнению авторов, примерно каждые 80-90 лет (длинная жизнь одного человека) в американском обществе происходит национальный Кризис. За 40-45 лет до Кризиса общество переживает Пробуждение.[28]

Описывая этот цикл Кризисов и Пробуждений, Штраус и Хау отталкивались от работ других историков и социологов, которые обнаружили длинные циклы в американской и европейской истории. Цикл Кризисов Штрауса-Хау можно соотнести с длинными циклами войны, изученными такими учеными, как Арнольд Тойнби и Куинси Райт, и с геополитическими циклами, которыми занимались Уильям Р.Томпсон и Джордж Модельски.[30] Штраус и Хау утверждают, что их цикл Пробуждений соответствует работе Энтони Уоллеса о «моментах оживления»[31]. Авторы также заявляют о том, что повторяющиеся Кризисы и Спады отсылают к двухчастным циклам в политике (Волтер Дин Бернхам, Артур Шлезингер-отец и сын), международных отношениях (Фрэнк Клингберг) и экономике (Николай Кондратьев). Кроме того, Штраус и Хау брали в расчет и долгосрочные колебания в криминологии и токсикомании.[32]

Штраус и Хау выделяют 4 вида поколенческих архетипов, которые повторяются последовательно в ритме цикла Кризисов и Пробуждений. В книге «Поколения» авторы называют эти архетипы Идеалист, Реагирующий, Гражданский и Приспособляющийся[33]. В «Четвертом превращении» они меняют терминологию: появляются Пророк, Странник, Герой и Художник.[34] Поколение каждого из архетипов разделяет не только место в истории, но и базовые отношения к семье, риску, культуре, ценностям и гражданской активности. Поколения, имеющие одинаковый исторический опыт в начале жизни, формируют коллективный портрет и живут согласно похожим жизненным сценариям.[35] На сегодняшний момент Штраус и Хау обнаружили 25 поколений в англо-американской истории, каждому из которых соответствует определенный архетип. Авторы описывают архетипы следующим образом:

Поколение Пророков рождается к концу эпохи Кризиса, во время оживления жизни общества и консенсуса по поводу нового социального порядка. Будучи детьми пост-кризисного периода, в юном возрасте Пророки избалованны, совершеннолетия они достигают молодыми эксцентричными предвестниками Пробуждения. В середине жизни они сосредотачиваются на морали и принципах, а в конце жизни, на правах старейшин, руководят очередным Кризисом.[36]

Поколение Странников рождается в эпоху Подъема, время социальных идеалов и духовных исканий, когда молодые люди яростно критикуют устоявшийся порядок. Странники растут незащищенными детьми в период Пробуждения, достигают совершеннолетия в качестве отчужденных молодых людей эпохи пост-Пробуждения, становятся прагматичными взрослыми лидерами в Кризис и встречают старость после этого периода с большим запасом жизненных сил.[36]

Поколение Героев рождается после Пробуждения, во время Спада, периода индивидуального прагматизма, уверенности в своих силах и невмешательства. Герои растут как очень оберегаемые дети пост-Пробуждения, достигают совершеннолетия молодыми оптимистами, ориентированными на интересы группы, во время Кризиса, становятся энергичными и чрезвычайно уверенными в себе взрослыми и превращаются в политически-могущественных пожилых людей, встречающих очередное Пробуждение.[36]

Поколение Художников рождается после Спада, во время Кризиса, когда серьезные угрозы упрощают социальные и политические сложные схемы в пользу общественного консенсуса, учреждений, занимающихся активной деятельностью, и этики и индивидуальности, принесенных в жертву. Художников-детей чрезмерно оберегают взрослые, занятые Кризисом, они достигают совершеннолетия социализированными приспособленцами в пост-Кризисном мире, становятся взрослыми лидерами, ориентированными на активную деятельность во время Пробуждения и превращаются в рассудительных пожилых людей в эпоху пост-Пробуждения.[36]

• Средняя продолжительность жизни — 80 лет, и состоит из четырёх периодов длительностью ~ 20 лет:
  • детство → молодость → средний возраст → старость;
• Поколение — это совокупность людей, которые рождаются каждые 20 лет:
  • Бэби-бумеры → поколение X → поколение Y → поколение Z.
• Каждое поколение переживает 4 превращения:
  • Подъём → Пробуждение → Спад → Кризис.
• Поколение считается доминантным или рецессивным в зависимости от того превращения, которое оно пережило в молодости. Однако когда молодое поколение достигает совершеннолетия и определяет свой коллективный портрет, взрослое поколение, противоположное первому, достигает своего пика.
  • Доминантное поколение: независимое поведение и главная роль в формировании эпохи.
  • Рецессивное поколение: зависимая роль в формировании эпохи.
• Доминантные поколения: Пророк — эпоха подъёма; Герой — эпоха спада.
• Рецессивные поколения: Странник — Пробуждение, Художник — Кризис.

После публикации первой книги «Поколения» Мартин Келлер, профессор истории в Брандейском университете, сказал, что авторы «выполнили домашнее задание». Он отметил, что их теорию можно рассматривать в качестве поп-социологии и что она «навлечет на себя критику. Но почти всегда справедливо утверждение: чем шире ставишь сеть, тем больше в ней будет дыр. И я восхищаюсь дерзостью авторов».[65] Гарвардский социолог Дэвид Рисмен заявил, что книга являет собой «впечатляющий набор множества отрывков из теорий и исторических трудов». Журнал Publishers Weekly назвал «Поколения» «такими же расплывчатыми, как и газетный гороскоп».[66] The Times Literary Supplement нашел книгу «увлекательной».[67]

В обзоре для The Boston Globe историк Дэвид Кайзер назвал «Четвертое превращение» «провокационным и чрезвычайно захватывающим обзором истории США». «Штраус и Хау решили рискнуть», — считает Кайзер. «Если США спокойно доживут до 2015, то их работа окажется забытой, но если они правы, то они займут место среди великих американских пророков»[68]. Кайзер позже заявлял, что предсказания Штрауса и Хау стали реальностью, согласно его собственному анализу таких событий, как теракт 11 сентября,[69] финансовый кризис 2008 года[70] и недавние политические сложности в стране[71]. Литературный критик The New York Times Майкл Линд писал, что теория весьма расплывчата и переходит в сферу псевдонауки.[64] Линд утверждал, что теория «вводит в заблуждение» и «не соответствует критерию Поппера», хотя он и считал, что авторы сделали несколько интересных предположений по поводу истории США.

В 1993 году журналист Эндрю Леонард сделал обзор книги «Тринадцатое поколение». Он писал: «Поскольку авторы (Штраус и Хау) не переставая атакуют культуру 1960—1970-х гг. и злорадствуют, снова и снова издеваясь над своим собственным поколением — они представляют карикатурный образ бэби-бумеров как длинноволосых, сексуально озабоченных гедонистов и носителей контркультуры, — мы видим их настоящие намерения. Особенно четко они прослеживаются в той части, где исследователи говорят о том, как тринадцатое поколение может повлиять на будущее: «Тринадцатое поколение изменит бешеные центробежные тенденции культуры их юности. Оно приведёт в порядок сферу развлечений, упростит культуру, вновь изобретёт основные символы национального единства, подтвердит ритуалы, связывающие семьи и соседей, и повторно поставит заграждения, чтобы защитить уютную и ленную жизнь сообществ от нежелательных бунтов».[72] В том же 1993 году Джим Кормьер рецензировал эту книгу для газеты Globe and Mail: «Штраус и Хау, описывая своё поколение, не добавили глубокого анализа к предыдущим поп-наблюдениям. Но на скорую руку собрав вместе более широкий круг проблем группы, которую они называют тринадцатым поколением, они создали ценный букварь для ретроградов, которые чувствуют себя вне досягаемости». Кормьер считал, что авторы «подняли новые вопросы и нашли ответы о поколении, которое не хочет быть поколением. Во всяком случае, они честно, с юмором и чуткостью попытались преодолеть глубокую пропасть между двадцатилетними и сорокалетними».[73]

В 1993 Чарльз Лоуренс написал в The Daily Telegraph, что в «Тринадцатом поколении» Штраус и Хау предложили этому молодому поколению «относительно нейтральное определение в качестве тринадцатого поколения со времен отцов-основателей».[74] Согласно обзору Александра Феррона в журнале Eye Magazine, книга является «работой двух высококлассных историков. Хотя её основная тема — тринадцатое поколение, эту работу можно рассматривать как очень хорошо написанную и исчерпывающую историю США 1960—1981 гг., которая рассматривает эпоху через разные призмы вместо привычных исторических сюжетов (война, политика, голод и т. д.)».[75]

Двадцать лет спустя Джон Миллер из Longitudinal Study of American Youth[76] (организации, изучающей американскую молодежь и созданной Национальным фондом науки) писал, что понятие «поколение X» Штрауса и Хау (хотя они называли его тринадцатым) широко используется как в популярной, так и научной литературе.[77]

Журналист Дэвид Брукс написал рецензию на книгу о следующем поколении «Восхождение поколения Миллениума» (2000): «Это не хорошая книга, если под „хорошей“ вы имеете в виду книгу, в которой авторы тщательно работают с фактами и подтверждают свои выводы цифрами. Но это очень хорошая плохая книга. В ней читатель найдет настоящие самородки. Она блестяще написана. И если вы отойдёте от бессмысленного бормотания по поводу поколений, эта книга укажет на те изменения, которые, похоже, действительно происходят».[62] Брукс также писал, что авторы по-разному относятся к поколениям: «По правде говоря, можно сделать вывод, что в США как будто было два величайших поколения в начале и конце века и два самых убогих в его середине».[62]

В 2001 году критик Дина Гомес писала для NEA Today о том, что Штраус и Хау «убедительно» рассказали свою теорию, использую «увлекательный анализ популярной культуры». Признавая склонность авторов к чрезмерному обобщению, Гомес также утверждает, что «трудно противостоять оптимистическому видению будущего для наших детей. Многое из теорий, о которых они писали в двух предыдущих книгах — „Поколениях“ и „Четвертом превращении“ — действительно стало реальностью».[78]

В 1991 году журналист Джонатан Альтер написал для Newsweek , что книга «Поколения» стала «провокационным, остроумным и увлекательным анализом ритмов американской жизни». Тем не менее, критик уверен и в том, что эта книга — «тщательно придуманный исторический гороскоп, который не выдержит проверки внимательного исследователя». Он считает: «Эти последовательные „персонажи-ровесники“ часто нелепы, но книга предоставляет большое количество новых сведений о том, что история США носит цикличный характер, что ещё давно утверждал Артур Мейер Шлезингер и другие». Он также заметил: «Границы между поколениями совершенно условны. Авторы соединили вместе всех, кто родился с 1943 по 1961 (Бэби-бумеры), в группу, в которой самые старшие и самые младшие представители имеют мало общего. Предсказания же авторов поверхностны и необдуманны». Альтер пришел к выводу: «Каким бы увлекательным и информативным не казалось исследование, правда о поколенческих обобщениях состоит в том, что они в общем-то неудовлетворительны».[79] Артур Левин, бывший председатель Педагогического колледжа Колумбийского университета, отметил: «Изображения поколений — это стереотипы. Существуют некоторые проявляющиеся различия, но всё же можно найти больше схожих черт у студентов в прошлом и настоящем. Но если ты и написал книгу об этом, то кому она будет интересна?».[5]

Отвечая на упреки в стереотипизации и обобщениях, авторы утверждали: «Мы никогда не пытались говорить о том, что какое-либо из поколений монохромно. Очевидно, что в него входят абсолютно разные люди. Но если рассматривать поколение как социальную общность, мы увидим, что оно, по крайней мере, столь же могущественно (а мы считаем, что и более могущественно), как экономические и социальные классы, расы, пол, религия и политические партии».[80]

В 1991 году Геральд Першелл писал: «Можно гарантировать, что „Поколения“ привлекут любителей популярной истории и социальных наук. Среди профессиональных историков ей придется труднее. Исследователи какой-либо определенной эпохи в штыки воспримут идею о том, что их эпоха похожа на некоторые другие. В Лиге плюща уже давно не приняты всеобъемлющие исторические теории, и отсутствие академического ранга также не сыграет на руку авторам. Их поколенческий квартет одновременно и „чересчур топорный“, и „чрезмерно отточенный“, — утверждал историк из Йельского университета. „Предсказания — для пророков“, — с усмешкой писал Уильям МакЛагин, некогда профессор истории в Брауновском университете, заявляя о том, что не нужно думать, „будто бы собрав вместе достаточно данных и дополнив их достаточным количеством диаграмм и схем, вы превратили свою историю в науку“. Книгу, скорее всего, встретят более благожелательно социологи и политологи».[63]

Дэвид Рисмен и Ричард Нойштадт позитивно оценили теорию. Социолог Рисмен нашел в работе «впечатляющий набор множества отрывков из теорий и исторических трудов». Политолог Нойштадт отметил, что Штраус и Хау «задают чертовски важные вопросы, и я уважаю их за это».[63]

Отвечая на критику в 1991 году, Уильям Штраус признал, что некоторым историкам может не понравиться их теория, которую авторы представили в качестве новой точки зрения на историю США и которая ответила на необходимость цельного видения этого предмета:

Люди ищут новой способ почувствовать себя сопричастными с историей США. В этом и проблема. Мы будто дрейфуем в океане последние 10 лет, и мы думаем, что последние десятилетия об истории говорили как о наборе мини-историй, но людям не интересны мини-истории. Они ищут цельное видение. У нас уже десятки лет не было цельного видения, и мы стараемся показать его в нашей книге. Те, историки, которым понравится наша книга, — а я уверен, что в академических кругах её примут по-разному, потому что мы говорим об абсолютно новых вещах — но те историки, которые её примут, — это люди, которые сами больше сосредоточены на цикле человеческой жизни, чем на череде последовательных событий. Хорошими примерами таких людей являются Мортон Келлер из Брандейского университета и Дэвид Хакетт Фишер. Они заметили, что главное в теории — не поколения, а изменения, которые происходят со временем в том, как американцы относились к детям и пожилым людям и как они пытались вписать свои отношения в исторический процесс.

— Уильям Штраус[80]

В 1993 году Грегг Аанестад писал в своей докторской диссертации, что он «восхищен» амбициозностью «Поколений», их «очаровательностью» и «красочностью», но он посчитал, что при выборе сведений авторами была допущена ошибка неполного доказательства и что авторы не учли ключевые факторы, такие как численность поколений, их относительное ускорение развития или роль случайностей.[81]

В 2006 году Фрэнк Гианкола написал статью в Human Resource Planning (академический журнал), где утверждал, что «несмотря на свою популярность, в целом выделение отличий между поколениями не подкреплено результатами эмпирических исследований».[82]

В 2016 году вышла статья, в которой различия поколений, наблюдаемые с позиции работодателя, объясняются развитием условий труда, инициированных самими работодателями.[83] В статье данное развитие объясняется конкуренцией фирм на рынке вакансий за получение более высококвалифицированных работников. Новые условия труда как продукт на данном рынке имеют классический жизненный цикл товара и когда они становятся массовыми соответственно изменяются и стандартные ожидания работников.

Теорию Штрауса и Хау (как и исследование поколений в целом) критикуют за то, что она не может отражать реальность каждого человека в каждом поколении вне зависимости от его расы, цвета кожи, гражданства, религии, пола, возраста, инвалидности и генетической информации.[84] Хувер в качестве примера рассматривает изучение поколения Y: «Толкователи теории привыкли называть поколением Y белых богатых подростков, которые совершают великие вещи, пока они растут в благополучных предместьях, которые испытывают беспокойство, когда подают документы в колледжи с большим конкурсом, и которые с легкостью справляются с многозадачностью, пока их родители успокоительно порхают над ними. Однако так не называют подростков, которые относятся к меньшинствам, или к малоимущим, или к тем, кто никогда не выигрывал состязание по орфографии. Не называют так и учащихся из больших и маленьких городов, не имеющих ничего общего с округом Фэрфакс (Виргиния). Или тех, кто не разбирается в технике. Или тех, кто с трудом может окончить среднюю школу. Или тех, кто никогда и не думал о колледже. Или тех, кто совершает преступления. Или тех, кто страдает от недостатка родительского внимания. Или тех, кто бросает колледж. Все они не относятся к поколению Y?»[5]

Тем не менее, в книге 2000 года «Восхождение поколения Миллениум» Штраус и Хау обратили внимание на детей эмигрантов в США, которые принадлежат к этому поколению и «испытывают пугающие трудности».[85] Они писали, что «у трети нет медицинской страховки, они живут за чертой бедности и обитают в переполненных жилищах».[85]

В 1991 году профессор и сотрудник The New York Times Джей Долан раскритиковал «Поколения» за то, что в книге не говорилось о классах, расе и поле, на что Нил Хау ответил, что «поколения куда более эффективны, чем эти обобщения, чтобы говорить о том, как люди думали и вели себя. Стоит понимать, что большинство историков никогда не рассматривало историю как смену поколений. Они предпочитают говорить о ней как о плавной смене 55-летних лидеров, которые всегда думали и поступали одинаково — но это не было и не является правдой. Если вы посмотрите, как действовали 55-летние американские лидеры в 1960-х: полные энтузиазма и уверенности Джон Кеннеди, Линдон Джонсон и Хьюберт Хамфри, и сравните их с сегодняшними нерешительными и неуверенными лидерами в Конгрессе, я думаю, вам придется признать, что 55-летние не всегда действуют одинаково и что вы столкнулись с могущественными силами поколений, которые объясняют, почему поколение ветеранов и героев войны и другие поколения, представители которых достигли совершеннолетия при совершенно других обстоятельствах, по-разному ведут себя в мире».[80]