Корея под властью Японии

В XIX веке, после Реставрации Мэйдзи, в японском обществе существовала идея о необходимости аннексии Кореи. В 1873 году ряд радикально настроенных политиков, возглавляемых Сайго Такамори, призывали правительство к походу на Корею. Идея была отвергнута — правительство решило, что у Японии для этого недостаточно сил.

В Корее японское влияние начало распространяться после подписания с Кореей мирного соглашения на Канхвадо в 1876 году. Конкурентами Японии за влияние в Корее были Россия и Китай (империя Цин). Одержав победу в японо-китайской и русско-японской войнах, Япония получила возможность единолично проводить политику в отношении Кореи. 17 ноября 1905 года между Японией и Кореей был подписан договор, превращавший Корею в протекторат Японии.

После подписания договора в японском правительстве образовались две фракции. «Умеренные» политики, возглавляемые Ито Хиробуми, считали, что формальная аннексия Кореи приведёт к росту антияпонских настроений в стране. «Радикалы», возглавляемые Ямагатой Аритомо, считали аннексию Кореи необходимой. После того, как Ито был убит, в правительстве Японии возобладала точка зрения «радикалов». 22 августа 1910 года был подписан Договор о присоединении Кореи к Японии. Через 7 дней он вступил в силу, и Корея стала японской колонией[3].

Первым генерал-губернатором Кореи стал Тэраути Масатакэ. Он стал проводить решительную политику по модернизации полуострова. Так, по его приказу в Корее было открыто несколько тысяч школ, где, в частности, изучались японский язык и японская литература.

Тэраути провёл земельную реформу в Корее: был создан земельный кадастр, однако составлялся он исключительно на основе письменных документов, между тем как земельные отношения в Корее зачастую регулировались с помощью обычного права. По сообщениям корейских источников, это привело к утрате земли значительной частью корейских крестьян.

При этом генерал-губернатор, однако, не считался с корейским культурным наследием — так, по его приказу была снесена часть комплекса бывшего императорского дворца.

В 1916 году новым генерал-губернатором стал Хасэгава Ёсимити, который продолжил жёсткий курс предшественника. Его политика привела к восстанию 1 марта 1919 года, в котором приняли участие около 2 млн корейцев. Восстание было подавлено жандармерией и армией. Существуют разные оценки числа погибших во время подавления восстания: от 553 (официальная оценка генерал-губернаторства) до 7509 (цифра, приведённая Пак Ынсиком, деятелем корейского движения за независимость)[4].

В конце 1910-х годов жёсткая политика в Корее, получившая прозвище «политика сабель» (яп. 武斷統治), стала вызывать критику и в метрополии. После Движения первого марта Хасэгава Ёсимити ушёл в отставку, а император Японии издал указ, согласно которому на пост генерал-губернатора могли назначаться и гражданские лица.

Либерально настроенный премьер-министр Хара Такаси назначил новым генерал-губернатором Сайто Макото. Сайто постарался изменить политику Токио в отношении Кореи. По его указам, корпус жандармов был распущен и заменён обычной полицией, были запрещены телесные наказания, создан ряд газет на корейском языке, в Кэйдзё (Сеуле) был открыт императорский университет, ставший первым университетом в Корее. Кроме того, Сайто значительно смягчил политику по отношению к корейским христианам[4][5]. При Сайто было завершено строительство Дома генерал-губернатора Кореи[6].

Стиль правления Сайто обычно называется «политикой культурного управления» (яп. 文化統治, кор. 문화통치)[7].

Начиная с середины 1930-х годов, когда в Японии к власти пришли военные, Токио начал проводить политику ассимиляции Кореи, получившей название «Найсэн иттай» (яп. 內鮮一體[8]). В рамках этой политики поощрялось вступление корейцев в японские патриотические организации и обращение в синтоизм. Оппозиционные движения подавлялись, закрывались газеты, выступавшие против японского правления. В 1939 году генерал-губернатор Минами Дзиро издал Указ о смене имён (яп. 創氏改名 Со:си каймэй), разрешавший корейцам брать японские имена[9][10]. Отказавшиеся менять имя корейцы подвергались общественному осуждению и дискриминации[11]. За первые шесть месяцев после выхода указа имена сменили 80,5 % корейских семей[12].

С началом Второй японо-китайской и Тихоокеанских войн положение корейцев ухудшилось: генерал-губернаторство начало проводить политику вывоза корейских подданных в метрополию в качестве рабочей силы. Позднее корейцев стали также призывать в Императорскую армию (ранее туда призывали только подданных из метрополии). Кроме того, тысячи кореянок были принуждены работать в полевых борделях японской армии в качестве проституток (официальное название — «женщины для комфорта»)[13].

К августу 1945 года было очевидно, что поражение Японии во Второй мировой неизбежно. 8 августа в войну вступил Советский Союз; Красная армия быстро разгромила японские силы в Маньчжоу-го и заняла северную часть Корейского полуострова. 6 и 9 августа американские войска сбросили на японские города атомные бомбы. В этих условиях Японская империя объявила о принятии ею условий Потсдамской декларации и капитуляции перед союзниками. По условиям капитуляции она, в частности, отказывалась от Кореи, которая делилась на советскую и американскую зоны оккупации по 38-й параллели. В сентябре 1945 года американские войска во главе с Джоном Ходжем высадились в южной Корее. 8 сентября 1945 года последний генерал-губернатор Кореи Абэ Нобуюки подписал акт о капитуляции перед союзниками, а на следующий день колониальное правительство было официально распущено. Так завершился 35-летний период японского господства в Корее.

После капитуляции Японии американские оккупационные власти организовали репатриацию корейцев на родину из бывшей метрополии и репатриацию японцев из Кореи на Японские острова. В течение нескольких лет подавляющее большинство японцев покинуло Корейский полуостров[14].

Дом генерал-губернатора Кореи

В колониальный период верховная законодательная и исполнительная власть на полуострове принадлежала японскому генерал-губернатору. Генерал-губернатор назначался из Токио. До 1919 года эту должность мог занимать только военный, а с 1919 года — и гражданский чиновник. На практике, однако, только один генерал-губернатор — отставной адмирал Сайто Макото — не был военным на действительной службе.

Высшим законодательным актом в Корее являлся указ генерал-губернаторства (яп. 朝鮮總督府令 тё:сэн со:токуфу рэй).

При генерал-губернаторе существовал административный аппарат, возглавляемый генеральным инспектором и выполнявший функции исполнительной власти. Дважды — в 1919 и в 1943 году — этот аппарат подвергался реорганизации.

Кроме того, на протяжении всего колониального периода в Корее существовал также Консультативный совет (яп. 中樞院), членами которого были влиятельные и известные корейцы[15]. Однако Консультативный совет обладал только законосовещательными полномочиями и не оказывал реального влияния на политику.

Во главе каждой из тринадцати провинций стоял губернатор, назначавшийся правительством Японии и подчинявшийся генерал-губернатору Кореи. Губернаторами были как японцы, так и корейцы[16].

С 1920 года в Корее было введено ограниченное самоуправление на провинциальном, городском, уездном, районном и сельском уровнях[17]. В 1931 году полномочия органов самоуправления были расширены[18].

В колониальной Корее существовали суды трёх уровней: местные, апелляционные и Верховный. Изначально дело рассматривалось в местном суде; обычно его вёл один судья, но при рассмотрении гражданских исков на сумму более 1000 иен это число увеличивалось до трёх. Опротестовать решение местного суда можно было в одном из трёх апелляционных судов, чьи решения, в свою очередь, могли быть опротестованы в Верховном суде Кореи. Коллегия апелляционных судов состояла из трёх судей, а Верховного — из пяти. Подавляющее большинство судей составляли этнические японцы[19].

На 1911 год распределение экспорта и импорта Кореи выглядело следующим образом[36]:

Место	Импорт	Экспорт
1	Великобритания 39,46 %	Цин 54,79 %
2	Цин 27,03 %	Российская империя 27,39 %
3	США 21,35 %	США 17,47 %
4	Германская империя 6,49 %
5	Голландская Ост-Индия 1,89 %
6	Британская Индия 0,54 %
7	Российская империя 0,27 %

После образования в 1932 году Маньчжоу-го это государство стало основным торговым партнёром Кореи. Ниже приведена статистика распределения экспорта и импорта во внешнеторговом балансе Кореи на 1938 год[37].

Место	Импорт	Экспорт
1	Маньчжоу-го 59 %	Маньчжоу-го 84 %
2	Китайская республика (1912—1949) 10 %	Канто 9 %
3	США 6 %	Китайская республика (1912—1949) 3 %
4	Канто 5 %	Гонконг 1 %
5	Британская Индия 3 %	Египет 1 %
6	Филиппины 2 %	США 1 %
7	Голландская Ост-Индия 2 %	Нормандские острова 1 %
8	Австралия 2 %	Голландская Ост-Индия 0,4 %
9	Великобритания 2 %	Британская Индия 0,2 %
10	Канада 2 %	Таиланд 0,2 %

Колониальные власти проводили политику, направленную на модернизацию системы здравоохранения. Так, была построена широкая сеть госпиталей и больниц и внедрено использование современных лекарств. Кроме того, колониальное правительство вело пропаганду по соблюдению правил личной гигиены. Все эти мероприятия привели к значительному снижению уровня смертности[38].

Над улучшением ситуации со здравоохранением работал выдающийся японский бактериолог Сига Киёси[39].

К традиционной корейской медицине колониальные власти относились с недоверием. Согласно Указу о медицине, принятому в 1913 году, официальный статус врача могли получить только практикующие врачи, использующие медицинские техники, принятые на Западе. Традиционные врачеватели могли получить только статус целителя (яп. 醫生)[39].

В 1911 году генерал-губернаторство издало первый Указ об образовании в Корее (яп. 朝鮮敎育令). Согласно ему, система образования строилась по следующей схеме[40].

В 1915 году по указу генерал-губернаторства были открыты профессиональные училища (яп. 専門學校, дословно — специальные школы). Обучение в них длилось 3 или 5 лет.

В 1922 году был издан второй Указ об образовании в Корее. Программа обычных школ была расширена до шести лет, а средних — до пяти. Кроме того, корейцам было разрешено поступать в школы для японцев и наоборот[41].

В 1924 году в Корее был открыт первый университет — Императорский университет Кэйдзё. Помимо собственно образовательной роли, университет стал главным научным центром колониальной Кореи. Университетское издательство выпускало работы по политологии, истории, социологии, биологии, антропологии, географии и лингвистике[42].

Таким образом, система образования в Корее стала выглядеть так:

15 марта 1938 года в рамках политики ассимиляции генерал-губернаторство издало третий Указ об образовании в Корее. Корейскоязычные школы получили те же названия, что и японоязычные (то есть, например, «обычные школы» стали именоваться «младшими»)[43].

В 1943 году был опубликован четвёртый Указ об образовании в Корее. Младшие школы переименовывались в «гражданские школы» (яп. 國民學校)[44]. При этом, поскольку в 1941 году генерал-губернаторство издало Указ о гражданских школах, согласно которому в этих школах преподавание велось исключительно на японском языке, с 1941 года в Корее исчезли школы, в которых преподавание велось на корейском[45].

В течение колониального периода в Корее значительно вырос уровень грамотности[46]: в 1910 году он не превышал 2 %, а в конце 1930-х — составил примерно 40 %[47]. Генерал-губернаторство планировало сделать школьное образование обязательным в 1946 году, но, по понятным причинам, эти планы не были осуществлены[41].

Корейское синтоистское святилище

Синтоизм был государственной религией Японской империи, поэтому колониальные власти поощряли обращение корейцев в синтоизм. В Корее были построены синтоистские святилища, наиболее значимым из которых было Корейское синтоистское святилище в Кэйдзё (Сеуле).

В корейских святилищах помимо японских божеств почитали и Великих духов-покровителей страны (яп. 國魂大御神), под которыми подразумевались легендарные основатели корейского государства[49].

С 1935 года колониальные власти проводили целенаправленную политику по синтоизации Кореи: всем учащимся было предписано посещать синтоистские церемонии[50].

К концу колониального правления в Корее насчитывалось 82 синтоистских святилища и 913 синтоистских часовен[49].

На момент аннексии число христиан в Корее приближалось к 100 000, большую часть из них составляли католики. На первых порах колониальные власти спокойно относились к деятельности христианских миссионеров, но с октября 1911 года в отношении христиан начались репрессии: многих верующих арестовали по подозрению в подготовке покушения на генерал-губернатора Тэраути Масатакэ. Во время следствия, по словам обвиняемых, применялись пытки. Это вызвало волну критики в адрес генерал-губернаторства со стороны миссионеров. В 1915 году осуждённых амнистировали. В том же году было запрещено преподавание Библии в частных школах. В 1919 году после Первомартовского движения в отношении христиан были начаты новые репрессии. Самым известным инцидентом стало сожжение солдатами деревни Тэйганри (Чеамни) 15 апреля 1919 года: в деревне жили христиане и военные сочли их подозрительными.

Новый генерал-губернатор Сайто Макото значительно смягчил политику по отношению к христианам, в частности, он вновь разрешил открывать христианские школы. Первоначально преподавание в них должно было вестись только на японском языке, но с 1923 года было разрешено и преподавание на корейском. Либеральный курс Сайто первоначально продолжил Угаки Кадзусигэ.

Однако в 1935 году, как сказано выше, всем учащимся было предписано посещать синтоистские церемонии. Это вызвало протест у христиан, заявлявших, что, хотя они с большим уважением относятся к императору, они не могут воздавать ему те же почести, что и Богу. Из-за отказа посещать синтоистские церемонии ряд христианских миссионеров потеряли право преподавать в Корее.

В 1939 году генерал-губернаторство издало указ, согласно которому христианские организации Кореи должны были объединиться в Федерацию корейских христианских церквей (яп. 朝鮮キリスト敎聯合會), которая подчинялась Японскому христианскому братству (яп. 日本キリスト敎團). Наконец, 29 июля 1945 года, менее, чем за месяц до объявления Японской империей о капитуляции, эта система была ещё раз пересмотрена: всем протестантам в Корее было предписано объединиться в Корейское братство христиан Японии (яп. 日本キリスト朝鮮敎團)[50].

Однако, несмотря на преследования христианства, на протяжении колониального периода число христиан-корейцев выросло в 5 раз — с 100 000 до 500 000[51].

Хан Ён Ун, известный буддийский монах

На момент аннексии Кореи был представлен, в первую очередь, школой Вон и школой Имдже, при этом первая относилась к колониальным властям скорее положительно, а вторая — отрицательно. В 1911 году генерал-губернаторство издало первый указ, посвящённый буддизму: «Указ о буддийских храмах» (яп. 寺刹令, Дзисэцу Рэй). Согласно ему, только генерал-губернатор Кореи имел право назначать настоятелей буддийских храмов, а также перераспределять их доходы и землю. Этот порядок привёл к тому, что настоятели, назначаемые из лояльных по отношению к генерал-губернаторству монахов, были в хороших отношениях с властями, но не всегда пользовались доверием монахов в своём монастыре[52].

Чосон ильбо, выпуск 1 января 1940 года

В колониальной Корее выпускались различные газеты и журналы на корейском, японском и английском языках. Среди них были как газеты генерал-губернаторства (корейскоязычная Мэиль синбо и японоязычная Кэйдзё ниппо), так и частные газеты и журналы (например, Чосон ильбо). Газеты публиковались в основном в Кэйдзё (Сеуле) и Фудзане (Пусане)[53].

В колониальный период пресса в Корее официально подвергалась цензуре. Система цензуры начала формироваться ещё в эпоху протектората, с публикацией Закона о газетах (кор. 신문법) в 1907 году и Закона о публикациях (кор. 출판법) 1909 года. Согласно первому из них, для открытия газеты было необходимо получить разрешение у властей. Согласно второму, новости, помещаемые в газеты, подвергались предварительной цензуре. Обычно цензор оставлял текст новостей без изменений, однако в случае наличия в газете резко антияпонских публикаций, цензор мог потребовать убрать материал. После аннексии Кореи генерал-губернатор Тэраути Масатакэ издал указ, согласно которым японоязычные газеты в Корее проходили через более мягкую систему цензуры, аналогичную той, что существовало в метрополии. В частности, они не досматривались перед публикацией. Такое положение дел существовало до 1932 года, когда в отношении корейско- и японоязычной прессы была введена общая система цензуры.

Цензура имела право объявить редакции газеты официальное предупреждение. Предупреждения делились на 4 степени: «дружеский совет» (яп. 懇談), «замечание» (яп. 注意), «предостережение» (яп. 警告) и «запрет» (яп. 禁止). Последний, в свою очередь, подразделялся на «мораторий» (яп. 停止) и «запрет публикации» (яп. 發行禁止). В случае, если на издание был наложен мораторий, власти пытались договориться с редакцией, и, если им удавалось прийти к компромиссу, деятельность издания возобновлялась. К тем изданиям, которые колониальные власти считали слишком опасными, применялся «запрет публикации», после чего издание прекращало существовать. На практике эта мера применялась трижды: были запрещены журналы «Синсэнхваль» (кор. 신생활, Новая жизнь), «Синчхонджи» (кор. 신천지, Новый мир) и «Кэбёк» (кор. 개벽, Сотворение мира)[54].

В колониальный период в Корее появилось радио. Государственным радиовещанием управляло Корейское общество радиовещания (яп. 朝鮮放送協會), в которое входили 22 радиостанции по всей Корее. Основной радиостанцией была Центральная радиостанция Кэйдзё (яп. 京城中央放送局), созданная в феврале 1927 года. Процент людей, слушавших радио, постоянно рос: если в 1926 году в Корее было 1829 радиослушателей, то в 1942 году — 277 281.

До 1944 года вещание велось как на корейском, так и на японском языках. В 1944 году вещание на корейском было прекращено[55].

Колониальный период считается временем зарождения современной корейской литературы. В этот период окончательно исчезают произведения на вэньяне, и корейская литература становится полностью корейскоязычной.

Одним из основателей современной корейской прозы обычно считают Ли Гвансу[56][57]. В 1917 году он выпустил свой первый роман «Бессердечие» (кор. 무정). Позже он написал романы «Печальная история Танджона» (кор. 단종애사), «Земля» (кор. 흙) и «Любовь» (кор. 사랑). Помимо Ли, к знаменитым прозаикам колониального периода относят также Ким Донина, Ким Юджона, Ли Хёсока, Ём Сансопа и Ли Тхэджина.

Среди поэтов колониального периода наиболее известным является Ким Соволь. Кроме того, в Корее известны также Ли Сан, Чон Джиён и Ли Донджу[58].

В конце колониального периода многие писатели и поэты, включая Ли Гвансу, стали активно поддерживать колониальную администрацию и экспансию Японской империи в Восточной Азии. Среди них были и те, кто раньше критически относился к японским властям, например, левый писатель Хан Соря, будущий председатель Союза писателей КНДР[59].

В середине колониального периода в Корее впервые появился профессиональный театр западного образца. Первым театром стал «Восточный театр» (кор. 동양극장) в Кэйдзё (Сеуле), основанный в 1935 году[60]. В противоположность традиционному театру, новые театры называли себя «театры новой волны» (кор. 신파극). В 1931 году в Корее было основано Общество по изучению театрального искусства (яп. 劇藝術硏究會).

Корейский кинематограф начал зарождаться в 1919 году после назначения Сайто Макото на пост генерал-губернатора Кореи. В этот период были сняты такие фильмы, как «Бездомный ангел» (кор. 집 없는 천사), «Военный поезд» (кор. 차렬용군) и др. В 1919 году был снят первый корейский сериал — «Справедливая месть» (кор. 의리적 구투^?, 義理的仇鬪^?). Некоторые фильмы сопровождались субтитрами на японском языке.

В колониальный период в Корее было построено множество знаменитых зданий, часть из которых сохранилась до наших дней[61][62]. Большая часть из них (в частности, все здания в нижеприведённом списке) были расположены в Кэйдзё (Сеуле).

Название	Иллюстрация	Построено	Нынешний статус
Дом генерал-губернатора Кореи 朝鮮總督府廳舍 조선총독부청사[63]		1926 год	Снесён в 1995—1996 годах. Шпиль и верхняя часть купола хранятся в Музее независимости Кореи.
Тёсэн-банк 朝鮮銀行 조선은행		1912 год	Музей Банка Кореи.
Вокзал Кэйдзё 京城驛 경성역		1925 год	Старое здание Сеульского вокзала.
Тёсэн-отель 朝鮮ホテル 조선호텔		1914 год	Здание снесено в 1970 году.
Музей генерал-губернаторства 朝鮮總督府博物館 조선총독부박물관		1915 год	Снесён в 1995—1996 годах.
Главный почтамт Кэйдзё 京城郵便局 경성우편국		1915 год	Здание получило серьёзные повреждения в Корейскую войну и было окончательно снесено в 1957 году.
Магазин «Тёдзия» 丁字屋百貨店 조지야백화점		1937 год	Магазин «Мидопха».
Мэрия Кэйдзё 京城府廳 경성부청		1926 год	Старое здание сеульской мэрии.
Народный дом Кэйдзё 京城府民館 경성부민관		1935 год	Городской парламент Сеула.
Универмаг «Мицукоси» 三越百貨店 미쓰코시백화점		1930 год	Магазин «Синсэге».

Колониальная администрация занималась развитием спорта в Корее, особенно в период ассимиляции. Пропагандировалась польза занятий гимнастикой, прогулок на свежем воздухе, путешествий, плаваний, скачек, а также корейской национальной борьбы ссирым[64].

На международной арене корейские спортсмены выступали в составе сборной Японии. Наибольшим успехом для корейцев стала золотая медаль, полученная марафонцем Сон Ки Джоном (выступавшим под своим японским именем Сон Китэй) на летних Олимпийских играх 1936 года в Берлине.

После победы Японии в русско-японской войне среди корейской знати усилились прояпонские настроения. Фракция прояпонски настроенных корейцев, которая получила название «Ильчинхве», со временем переходила ко всё более агрессивным действиям, громя жилища и разгоняя собрания противников Японии. В 1910 году организация была формально распущена, многие её сторонники были награждены и перешли на службу в японские колониальные власти. В современной Корее коллаборационисты именуются презрительным термином «чхинильпха». Поскольку Япония стремилась к полной интеграции Кореи, в последующие годы прояпонские настроения не получали организационного оформления в виде отдельного движения. Тем не менее, многие известные деятели послевоенной Кореи (писатели, военные и т. д.) проявили себя в колониальный период, печатаясь в прояпонской печати, отличившись в военных действиях на стороне Японии и т. п.

Часть корейцев негативно относилась к колониальному режиму и желала восстановления корейской независимости. Однако движение за независимость было децентрализовано и не имело единого лидера. Наиболее известным объединением правых сторонников независимости было Временное правительство Кореи, созданное в 1919 году в Шанхае группой корейских интеллигентов и после образования Республики Корея ретроактивно провозглашённое её законным правительством с 1919 года. Среди левых организаций наиболее известной была Коммунистическая партия Кореи. И Временное правительство, и Коммунистическая партия были подвержены жесточайшей фракционной борьбе[69].

К наиболее известным акциям движения относят, помимо упоминавшего выше Движения 1 марта, покушение на императора Хирохито и взрыв в парке Ханькоу. В КНДР также большой известностью пользуется битва за Почхонбо. Ниже приведено краткое описание этих инцидентов.

9 января 1932 года кореец по имени Ли Бончхан бросил ручную гранату в кортеж императора Хирохито, направлявшегося на смотр войск. Однако граната не попала в императора, а упала перед колесницей министра двора Итики Китокуро; погибли две лошади. Ли был арестован императорской стражей и казнён по приговору Верховного суда Японской империи[70].

29 апреля 1932 года ряд высокопоставленных японских чиновников и военных собрались в парке Ханькоу в Шанхае, чтобы торжественно отпраздновать день рождения императора Хирохито. Кореец по имени Юн Бонгиль пронёс бомбу на празднование и взорвал её. От взрыва погибли генерал Императорской армии Сиракава Ёсинори и глава Ассоциации японцев в Шанхае Кавабата Тэйдзи. Ещё трое японцев были ранены: командующий 9-й дивизией Императорской армии Уэда Кэнкити, консул Японской империи Мураи Курамацу и посланник Японской империи в Шанхае Мамору Сигэмицу. Последний остался инвалидом на всю жизнь. Юн был арестован на месте преступления, приговорён к смертной казни японским военным трибуналом в Шанхае и в декабре того же года был казнён[70].

4 июня 1937 года 200 партизан под командованием Ким Ир Сена пересекли японо-маньчжурскую границу и утром внезапно атаковали небольшой городок Футэнхо (Почхонбо), уничтожив местный полицейский пост и некоторые японские учреждения. Впоследствии эта атака активно использовалась в северокорейской пропаганде[71].