Келлер, Фёдор Артурович

Окончив приготовительный пансион Николаевского кавалерийского училища, 31 августа 1877 года без ведома родителей вступил вольноопределяющимся 2-го разряда в 1-й лейб-драгунский Московский Его Величества полк, с которым выступил на театр военных действий Русско-турецкой войны. Находился с полком в Каларашском отряде против крепости Силистрии, в Олтеницком отряде против крепости Туртукая. В ноябре 1877 года полк перешёл через Дунай в Турн-Мазурели и поступил в состав войск обложения Плевны, после взятия которой принимал участие в наступлении через Ловчу и Сильви на Габрово, где поступил в отряд генерал-лейтенанта Радецкого, оборонявшего Шипку. После перехода через Балканские горы участвовал 28 декабря 1877 года в сражении под Шейновым и Шипкой. В наступлении на Адрианополь участвовал в боях у станции Трнов, Семенли, Херианлы, Люле-Бургасе, Чанлу.

За боевые отличия и храбрость в боях был награждён знаками отличия военного ордена 4-й (за Шейново) и 3-й степеней (за Трнов и Семенли).

В 1878 году выдержал офицерский экзамен при Тверском кавалерийском юнкерском училище и 31 марта был произведён в чин прапорщика.

В 1880 году переведён в 6-й гусарский Клястицкий полк, в котором прослужил 14 лет. В 1882—1883 годах являлся адъютантом командующего войсками Виленского военного округа. 3 марта 1886 года назначен командиром эскадрона, в 1887 году произведён в ротмистры. В 1888—1889 годах «на отлично» прошёл курс обучения в Офицерской кавалерийской школе.

26 февраля 1894 года «за отличия по службе» произведён в подполковники[3] и переведён в 24-й драгунский Лубенский полк, в котором 25 июля 1897 года занял должность помощника командира полка по строевой части. Переведённый в начале 1901 года в 23-й драгунский Вознесенский полк, 2 мая 1901 года произведён в полковники, а 17 мая назначен командиром Крымского дивизиона[4]. Пробыл в этой должности до 27 ноября 1903 года, когда был отчислен от неё с переводом в 11-й драгунский Харьковский полк.

16 февраля 1904 года назначен командиром 15-го драгунского Александрийского полка, расквартированного в городе Калише.

Заметка о покушении на Келлера в газете Otago Daily Times, Новая Зеландия

В 1905 году временно исполнял обязанности Калишского генерал-губернатора во время усмирения народных волнений, причём прославился рядом жёстких репрессивных мер: он приказал высечь за попытку бунта политических заключённых и арестовал прокурора, отпустившего арестованного по приказу Келлера агитатора[5]. В один из дней беспорядков, когда вся площадь была занята бастующими, а эскадроны Александрийского полка были посёдланы во дворе штаба, в Келлера из толпы кинули камень. Указав рукой на эскадроны своего полка, Келлер крикнул: «Ты видишь, что сзади меня находится? Вон отсюда!». Толпа разбежалась. Среди жителей Калиша Келлер пользовался всеобщей ненавистью и был приговорён к смерти боевой организацией Польской партии социалистов[6][7]. Первое покушение на Келлера, произошедшее 19 апреля 1906 года, окончилось неудачей[6]. Когда Келлер выехал из ворот штаба полка, его коляску подкараулил революционер, выбежавший из мебельного магазина Шипермана, и бросил завёрнутую в газету бомбу. Келлер поймал бомбу на лету, предупредив этим взрыв, положил её на сиденье, а сам с револьвером бросился в магазин преследовать убегавшего террориста[8].

8 мая 1906 года бомба, начинённая поражающими элементами, была брошена под ноги коня Келлера, когда он в сопровождении своих офицеров возвращался с полковых учений. Взрывом Келлер оказался тяжело контужен, а нога поражена осколками. По словам первого биографа графа Келлера «граф не потерял в эту минуту присущего ему хладнокровия и, несмотря на нестерпимую боль, продолжал спокойно отдавать приказания, что предотвратило разгром еврейского квартала солдатами, возмущёнными этим покушением»[5][9]. После этого случая и до конца жизни он прихрамывал на одну ногу — в раненой ноге оказалось до 40 осколков. Сообщение об этом покушении обошло весь мир. «В Калише (Польша) брошенной бомбой тяжело ранен полковник Келлер. Этот офицер действовал с большой суровостью при подавлении недавних беспорядков» — писала новозеландская пресса[10].

Фёдор Келлер в должности командира лейб-гвардии Драгунского полка

После выздоровления, 6 ноября 1906 года назначен командующим лейб-гвардии Драгунским полком[7]. В 1907 году пожалован в звание флигель-адъютанта и в том же году, 30 июля, произведён в генерал-майоры с зачислением в Свиту Его Императорского Величества и утверждением в должности командира полка[11]. 14 июня 1910 года назначен командиром 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии, а 25 февраля 1912 года — командующим 10-й кавалерийской дивизией. 31 мая 1913 года получил чин генерал-лейтенанта с утверждением в должности начальника дивизии[12].

Келлер (на переднем плане) и Николай II на Юго-Западном фронте.

Выступил на фронт во главе 10-й кавалерийской дивизии, которая вошла в состав 3-й армии генерала Н. В. Рузского. 8 августа 1914 года в бою у Ярославиц разбил 4-ю австро-венгерскую кавалерийскую дивизию[13]. В ходе Галицийской битвы организовал преследование неприятеля и 31 августа (13 сентября) взял у Яворова 500 пленных и 6 орудий. 17 марта 1915 года атаковал в конном и пешем строю в районе деревень Рухотин, Полянка, Шиловцы, Малинцы 42-ю гонведскую пехотную дивизию и бригаду гусар 5-й гонведской кавалерийской дивизии, наступавших на г. Хотин, разбив и частью уничтожив их, взял в плен 33 офицера, 2100 нижних чинов, захватил 40 походных кухонь и 8 телеграфных вьюков. За боевые отличия награждён орденами Св. Георгия IV и III класса.

Фёдор Артурович Келлер в 1916 году, в качестве командира 3-го конного корпуса

С 3 апреля 1915 года командовал 3-м конным корпусом (10-я кавалерийская, 1-я Донская и 1-я Терская казачьи дивизии)[14]. Во время армейского наступления в конце апреля 1915 года, сыграл выдающуюся роль в Заднестровском сражении 26-28 апреля (9-11 мая). 27 апреля (10 мая) провёл знаменитую конную атаку у Баламутовки и Ржавенцев[15] силой 90 сотен и эскадронов в конном строю, выбив противника из тройного ряда окопов с проволочными заграждениями у деревни Гремешти на берегу Днестра, прорвался в тыл австрийцев и овладел высотами правого берега ручья Онут, при этом захватил в плен 23 офицера, 2000 нижних чинов, 6 орудий, 34 зарядных ящика. Во время общего наступления Юго-Западного фронта в Буковине в 1916 году корпус Келлера входил в состав 9-й армии ген. П. А. Лечицкого. В начале июня корпусу Келлера вместе с корпусом ген. М. Н. Промтова было поручено преследовать отходившую южную группу 7-й австро-венгерской армии. 10 (23) июня занял Кымпулунг, взяв в плен 60 офицеров и 3,5 тысячи нижних чинов и захватив 11 пулеметов.

15 января 1917 года был произведён в генералы от кавалерии.

3 марта в штабе корпуса была получена телеграмма из Ставки об отречении Императора от Престола. Командир корпуса сразу же, не сомневаясь в своих офицерах, провёл собрание унтер-офицерского состава, где, выяснив и его преданность отрёкшемуся Царю, на 4 марта вызвал корпус в окрестности Оргеева, где, построив корпус в каре, и во всеуслышание своего корпуса заявил[16]:

Телеграмма Келлера на имя отрекшегося Николая II, 6 марта 1917.

В полдень 6 марта граф Келлер отправил телеграмму на имя Николая II, в которой выражал негодование от лица корпуса и себя лично по отношению к тем войскам, что присоединились к мятежникам, а также просил Царя не покидать Престола.

Полкам 3-го корпуса зачитали тексты обоих актов отречения, солдаты отреагировали на это ярко выраженным недоумением. «Неожиданность ошеломила всех. Офицеры, так же, как и солдаты, были озадачены и подавлены». И только в нескольких группах солдат и интеллигенции — писарей, технических команд, санитаров — царило приподнятое настроение.

После переворота генерал Келлер предпринял всё, что было в его силах для поддержания порядка в частях корпуса и противодействия начавшимся в армии разрушительным революционным процессам, продолжал держать 3-й конный корпус в кулаке. Вступил в конфликт с новым военным министром Гучковым по причине протеста против вредных для армии вводимых им новшеств[17].

Уходить в отставку по собственному желанию генерал Ф. А. Келлер совершенно не собирался, поэтому неудивительно, что его позиция относительно происходящего в стране и в армии сделала его «одним из первых кандидатов в списке высших офицеров, которых новая революционная власть решила отправить в отставку как неблагонадёжных», а повода для отставки ждать долго не пришлось: граф Келлер отказался как сам приносить присягу Временному правительству, так и приводить к ней свой конный корпус.

Титульный лист одной из работ Ф. А. Келлера

Перехваченная верноподданническая телеграмма графа привела к прибытию вскоре в штаб келлеровского корпуса генерала Маннергейма, который предпринял попытку уговорить Келлера подчиниться Временному правительству или, как минимум, убедить его отказаться от воздействия в этом отношении на своих подчинённых. Однако граф не пошёл на уступки, отказался присягать Временному правительству, сказав:

Генерал также заявил, что отказывается приводить свой корпус к присяге, так как не понимает существа и юридического обоснования верховной власти Временного правительства; не понимает, как можно присягать повиноваться Львову, Керенскому и прочим определённым лицам, которые могут ведь быть удалены или оставить свои посты….

При этом он успокоил барона Маннергейма, проинформировав его, что

16 марта 1917 года прославленный генерал отдал последний приказ полкам 3-го конного корпуса за № 28:

Сдав корпус одному из своих боевых товарищей генералу Крымову, генерал Келлер уехал из армии в Харьков, где проживала в это время его семья.

Как писал служивший в это время под началом Келлера генерал А. Г. Шкуро[16]:

После вынужденной отставки графа Келлера 3-й конный корпус был приведён новым командующим генералом А. М. Крымовым к присяге Временному правительству[18].

Летом 1918 года в Харькове присланный Деникиным генерал Борис Ильич Казанович тщетно убеждал уехать на Дон, в Добровольческую армию, на территорию только что образовавшегося Всевеликого Войска Донского. Келлер отказался, так как, будучи убежденным монархистом, не был согласен с деникинской политической платформой «непредрешенчества» и Учредительного собрания. При этом Келлер надеялся дождаться силы, которая бы открыто выступила под знаменем монархии, и прямо заявлял Казановичу: «Пусть подождут, когда настанет время провозгласить Царя, тогда мы все выступим»[20].

К сентябрю 1918 года Германия, терпевшая поражения на всех фронтах, приходит к мысли о необходимости создания, для противостояния Советской России, сильной украинской армии и трех русских армий: Астраханской (из астраханских казаков и калмыков) и Южной (на Украине), а также Северной (в оккупированных районах Псковской и Новгородской губерний). Армии формировались из крайне монархических элементов. Предполагалось, что Северная армия «по окончании формирования должна быть приведена к присяге законному царю и Русскому государству». Во главе Северной армии встал малоизвестный генерал Вандам, но сами псковские монархисты хотели видеть во главе своей армии именно Келлера, как «одного из самых серьезных генералов русской армии»[21]. Летом Келлер отказался возглавить Астраханскую армию, видя в ней орудие немецких интриг по разъединению русского офицерства[5]. Однако осенью положение Германии резко ухудшилось, и её контроль над ситуацией в России ослабел. В конце сентября, с целью переговоров с Келлером, в Харьков приехала миссия в составе гусарского ротмистра А. К. Гершельмана (русского) и обер-лейтенанта фон Гаммерштейна (немца)[21][22]. О том же с Келлером вела переговоры направленная в Киев группа псковских монархических деятелей, принявшая название «Совет обороны Северо-Западной области». Келлер дал принципиальное согласие и направил во Псков воззвание под заглавием «Призыв старого солдата», в котором говорил:

Символикой Северной армии Келлер утвердил в качестве нарукавного знака белый крест[23].

12 ноября Келлер приехал в Киев, а 15 ноября отправил Деникину телеграмму следующего содержания:

Деникин дал принципиальное согласие, несмотря на то, что «первые шаги нового командующего, политическое окружение и декларативные заявления его» вызывали у генерала «некоторое смущение»[24]. Келлер обосновался в гостинице Михайловского монастыря и начал там формировать свой штаб[2]. В Киево-Печерской лавре митрополитом Антонием был отслужен торжественный молебен в честь его предполагаемого отъезда; в Москве Патриарх Тихон благословил Келлера, послал ему с камчатским епископом Нестором (Анисимовым) просфору и Державную икону Божией Матери[20][25][26]. Одним из первых действий Келлера в качестве командующего была отправка своего родственника генерала А. Н. Розеншильда фон Паулина в Яссы с просьбой представителям Антанты о занятии союзными флотами Ревеля и Либавы (для обеспечения тыла Северной армии), отпуске широких кредитов и передаче немцами Северной армии русских складов в Пскове, Двинске, Вильне и других городах. Этот шаг, вызванный поражением Германии в войне, шел вразрез с общей германофильской тенденцией руководства Северной армии[22].

Однако отъезд Келлера в Псков так и не состоялся из-за восстания Петлюры против гетмана. 18 ноября 1918 года, при известии о подходе сил Петлюры к Киеву и разгроме ими офицерской дружины Святополк-Мирского, гетман Скоропадский наделил графа Келлера огромными полномочиями, издав такую грамоту: «Ввиду чрезвычайных обстоятельств, общее командование всеми вооружёнными силами, действующими на территории Украины, я вручаю генералу от кавалерии графу Келлеру на правах главнокомандующего армии фронта, с предоставлением ему сверх того прав, определённых ст. 28 Положения о полевом управлении войск в военное время. Всю территорию Украины объявляю театром военных действий, а потому все гражданские власти Украины подчиняются ген. графу Келлеру». Келлер предложение принял и стал именоваться «главнокомандующим Украинской и Северной армий»[2]; пообещав в частном разговоре «через два месяца поднять Императорский штандарт над священным Кремлём»[27]. Он развернул энергичную деятельность по обороне города и в первый же день своего командования нанес петлюровцам успешный контрудар, лично возглавив под Святошиным атаку гетманских сердюков (гвардейцев), в результате которой был разгромлен курень (батальон) Черноморского коша и взято 2 орудия[28]. При этом, однако, он начал предъявлять претензии на диктаторскую власть, и, опираясь на букву грамоты, подчинявшей ему гражданские власти, претендовал руководить министрами, совершенно не считаясь с гетманом. Его «украиноненавистничество» и крайне правые убеждения, а также такие личные качества как вспыльчивость и «элементарная прямолинейность» делали его, по выражению генерала Деникина, «прямо опасным» с точки зрения самого же белого дела. Из представителей Монархического блока Келлер сформировал Совет обороны во главе с Фёдором Безаком, членов которого даже Деникин за их экстремизм характеризовал как «правых большевиков». Однако сам Келлер оказался ещё радикальнее: уже на третий день командования он написал приказ-призыв о восстановлении монархии, но воздержался от его опубликования по просьбе окружения, считавшего это несвоевременным. Все это оттолкнуло от него не только украинские национальные, и вообще «прогрессивные» круги[29]. Представитель Деникина в Киеве, генерал Ломновский, в своем рапорте обвинял Келлера в крайне правом политическом уклоне, отталкивающем от него даже умеренно-правые круги и немцев (солдатские Советы) и создании организационной неразберихи: военное строительство, по его словам, сводится к созданию многочисленных независимых друг от друга «армий» и «корпусов» на основе политических групп, от которых фактически существуют лишь штабы с крайне раздутыми штатами и громадными окладами, причем штаб главнокомандующего распределяет между ними финансирование, исходя из своих политических пристрастий. Ломновский заключал: «Деятельность графа Келлера и лиц, его окружающих, не соответствует настоящему политическому моменту. Политическая физиономия графа Келлера и общее недоверие и нерасположение к гетману создают обстановку, при которой в массах [вместо] прежних симпатий к русскому национальному движению распространяются большевистские настроения, раньше не замечавшиеся, появляется чувство недоброжелательности к самой Добровольческой армии»[30]. Келлер де-факто рассматривал свою деятельность на посту Главнокомандующего как начало объединения всех антибольшевистских сил Юга России, полагая, что ему должно быть подотчетно и гетманское правительство. Он прямо говорил в своих воззваниях о Единой России, не упоминая о формально сохранявшейся украинской государственности, и подчеркивая, что рассматривает свою армию лишь как группу русских белых сил, действующих «на территории Украины». «В настоящее время идет работа по воссозданию Единой России, к чему стремятся Добровольческая, Донская, Южная, Северная и Астраханская армии, а ныне принимают участие все вооруженные силы на территории Украины под моим начальством» — писал он в своем приказе. По замечанию историка В. П. Федюка, "Келлер вел себя так, будто бы ни гетмана, ни гетманского правительства уже не существовало.[27]. Все это не могло не вызвать сопротивления гетмана и его окружения.

26 ноября, выступая на похоронах взятых в плен и зверски убитых петлюровцами 33 офицеров дружины ген. Кирпичёва, Келлер ультимативно потребовал передачи ему, как главнокомандующему, всей полноты власти (в том числе и над Советом министров). Немедленно после этого министры иностранных дел и юстиции, по поручению правительства, заявили Келлеру, что он «неправильно понимает существо своей власти» и что Совет министров, до созыва Державного сейма, является властью законодательной и не может быть подчинён главнокомандующему. Келлеру было также поставлено в вину то, что в своих воззваниях он «говорит об единой России, игнорируя вовсе Украинскую державу» Келлер категорически отказался менять свою позицию и в тот же день был отставлен гетманом[32]. [33] и сменён своим бывшим заместителем князем Александром Долгоруковым. Сам Келлер в прощальном приказе так объяснял причины ухода: «1. Могу приложить свои силы и положить свою голову только для создания Великой, нераздельной, единой России, а не за отделение от России федеративного государства. 2. Считаю, что без единой власти в настоящее время, когда восстание разгорается во всех губерниях, установить спокойствие в стране невозможно»[34]. Со своей стороны Скоропадский следующим образом характеризует свои мотивы: «Его правые убеждения, ненавистничество ко всему украинскому меня пугали. Я знал, что он горяч и что он поведет свою политику, а она до добра не доведет (…) С первого же дня, не имея на то даже права, он отменил все положения, выработанные нами для армии, он вернул все старые уставы императорской армии. Он окружил себя громадным штабом крайних правых деятелей, которые повели политику архиправую. Он издал приказ, которым даже возмутил умеренные правые круги. Слава Богу, что он не издал того приказа, который им был написан самолично. Там он уже совершенно выходил из всяких рамок благоразумия…»][35].

После отставки Келлер вынужденно оставался в Киеве, так как город со всех сторон был обложен петлюровцами. Во время взятия Киева 14 декабря 1918 года Келлер собрал вокруг себя отряд в 30 офицеров и юнкеров, с которым надеялся пробиться на Дон. Во главе своего отряда он встретил наступавших на Крещатике (на Думской площади, современный Майдан Незалежности) и отбросил их, но видя безнадежность сопротивления, отступил со своим отрядом в Михайловский монастырь, где приказал своим подчиненным снять погоны и скрыться, сам же остался ждать своей участи[2]. С графом остались только двое преданных ему офицеров — полковник Андрей Пантелеев и штабс-ротмистр Николай Иванов. В тот же вечер к Келлеру явился германский полковник Купфер, который предложил ему укрыться в германской комендатуре. Келлер сначала отказывался, но потом, под давлением окружения, дал согласие: «почти насильно» его повели к воротам монастыря, за которыми ждал автомобиль. Но когда, уже у ворот, немцы сказали ему сдать личное оружие (в том числе пожалованную ему лично царем Георгиевскую шашку), снять погоны и накинуть поверх его одежды немецкую офицерскую шинель, граф вспылил и вернулся к себе со словами: «Если вы меня хотите одеть совершенно немцем, то я никуда не пойду»[5][20]. Вопреки уговорам монахов, Келлер также отказался воспользоваться монастырским подземным ходом. Около недели он оставался вместе со своими добровольными адъютантами в монастыре под домашним арестом петлюровцев, занявших монастырь[7].

Драгоценная наградная шашка Келлера, изъятая при аресте, была торжественно поднесена командиром сечевиков Е. М. Коновальцем С. Петлюре при его вступлении в город. Немцы настойчиво ходатайствовали перед Директорией УНР о переводе Келлера в Лукьяновскую тюрьму, очевидно опасаясь, что в монастырь в любой момент могут ворваться петлюровские солдаты и убить графа. В ночь на 21 декабря приказ о переводе Келлера и его адъютантов в тюрьму наконец был дан[20]. Около 4 часов утра 21 декабря генерал и оба его адъютанта были убиты конвоем при переводе в тюрьму у памятника Богдану Хмельницкому на Софийской площади, якобы при попытке к бегству. По одной версии, в момент, когда их вели мимо памятника, из ближайшего сквера раздался залп по арестованным. Стрельба была продолжена патрульными, добивавшими раненых выстрелами и ударами штыков в спины. По другой версии, перевод в тюрьму и не планировался, а под его предлогом арестованных просто вывезли с территории монастыря в санях, а на площади велели выйти из них и расстреляли[5][7].

Тела убитых были найдены епископом Нестором Камчатским в морге анатомического театра и похоронены под чужими именами в Покровском монастыре в Киеве. Могилы не сохранились[7][36].

«Крест Келлера». Нагрудный знак первых добровольцев, учрежденный в память о графе Ф. А. Келлере

Русские офицеры, попавшие в петлюровский плен после падения Скоропадского, были затем вывезены немцами и интернированы в лагере для военнопленных под г. Зальцведель. Весной 1919 года полковник Бермондт-Авалов сформировал из них «Отряд имени графа Келлера», предназначенный для действий против большевиков в Прибалтике совместно с латышами и немецкими добровольцами; впоследствии отряд стал основой Западной добровольческой армии. Символом её стал т. н. «крест Келлера»: белый мальтийский крест «терпения и неутомимой борьбы». Позднее цвет креста был изменён на чёрный[37].

Предполагается, что Ф. А. Келлер стал одним из прототипов полковника Най-Турса в романе Михаила Булгакова «Белая гвардия». В образе Най-Турса воспроизведен, в частности, характерный немецкий картавый выговор Келлера, а также те особенности (хромота, неспособность поворачивать шею), которые у него появились как результат ранения в Калише[2][38]

В десятую годовщину гибели Келлера в 1928 году офицер и поэт П. Н. Шабельский-Борк, в 1918 году находившийся с Келлером на Украине, в декабрьском номере журнала «Двуглавый орёл» опубликовал стихотворение (см справа)

В сентябре 2019 года в Петергоф/ СПБ открыт памятник генералу-от-кавалерии графу Ф. Келлеру[39].