Квинт Цецилий Метелл Нумидийский

Цецилии Метеллы

Квинт Цецилий принадлежал к влиятельному плебейскому роду Цецилиев Метеллов, происходившему, согласно легенде, от сына бога Вулкана Цекула, основателя города Пренесте[1]. Метеллы вошли в состав сенаторского сословия в начале III века до н. э.: первый консул из этого рода был избран в 285 году до н. э. В союзе с патрициями Сервилиями Цепионами Метеллы начиная со 140-х годов до н. э. возглавляли «аристократическую корпорацию» в сенате[2]; в 120—110-е годы до н. э. они чаще, чем представители какой-либо другой семьи, получали высшие магистратуры[3].

Квинт был вторым сыном Луция Цецилия Метелла Кальва, консула 142 года до н. э., и племянником Квинта Цецилия Метелла Македонского. Старший брат Квинта Луций Цецилий Метелл Далматский, консул 119 года до н. э., прославился покорением далматов[4].

В молодости Квинт Цецилий изучал в Греции философию и риторику — в частности, слушал в Афинах Карнеада, «в то время уже дряхлого старика»[5]. Он последовательно прошёл все ступени cursus honorum; известно, что во время претуры, относящейся к 112 году до н. э.[6], Метелл управлял провинцией, поставлявшей в Рим зерно[7]. В 109 году до н. э. он получил консульство[8][9].

Квинт Цецилий был известен личной принципиальностью и отказывался использовать своё мастерство оратора в сомнительных предприятиях, к которым отнёс даже судебную защиту своего зятя, уличённого в мздоимстве на государственной службе. Неподкупность Квинта впоследствии признавали не только римляне, но и иноземные враги — такие, как Югурта[10][11]. Его репутация была столь безупречной, что, когда Метелла обвинили в вымогательстве, судьи оправдали его, отказавшись открывать счётные книги[12]. Цицерон рассказывает об этом так:

Когда Квинт Метелл, сын Луция, обвиненный в вымогательстве, отвечал перед судом, — знаменитый человек, для которого благо отечества было дороже возможности его видеть, который предпочел отказаться от пребывания в государстве, только бы не отказываться от своего мнения, — итак, когда он отвечал перед судом и присутствовавшим показывали его записи, предоставляя возможность проверки, то среди известных римских всадников, достойнейших мужей, не нашлось ни одного судьи, который не отвел бы глаз и не отвернулся бы, чтобы не показалось, будто он сомневается, правдиво ли или ложно внесенное Метеллом в официальные записи.

— Цицерон. В защиту Луция Корнелия Бальба, 11.[13]

Этот процесс, вероятно, происходил сразу после претуры[14].

Римская Африка и Восточная Нумидия в конце II века до н. э.

Ещё до консулата Метелла начались война в Нумидии против местного царя Югурты, в которой римская армия потерпела позорное поражение при Сутуле (110 год до н. э.), и связанные с этим коррупционные скандалы. Квинт Цецилий получил Африку в качестве провинции как представитель одной из самых влиятельных семей и как политик, не связанный с Югуртой[15]. Он принял у своего предшественника Спурия Постумия Альбина деморализованное войско. Первым делом ему пришлось восстанавливать дисциплину: консул прогнал торговцев, запретил солдатам иметь рабов и вьючный скот, приучил их к тяготам походной жизни и к работам по устройству лагеря[16].

Когда армия была готова к войне, Метелл вторгся в Нумидию. Он занял город Вага, а в битве при реке Мутул успешно отразил атаки войска Югурты. После этого он смог разграбить большую часть страны, уничтожая таким образом базу сопротивления[17][18]. Но царь после поражения в открытом бою перешёл к партизанской тактике. Полномочия Метелла были продлены на следующий год (107 до н. э.), а тем временем и в армии, и в римских деловых кругах, связанных с Нумидией, росло недовольство, связанное с затянувшейся войной.

Этими настроениями воспользовался незнатный, но честолюбивый легат Квинта Цецилия Гай Марий. Он воевал очень успешно, но «и не думал приумножать этим славу Метелла»[19]: война была для него способом достичь вершины карьеры — консульства, ради которого Марий был готов пойти на открытый разрыв со своим командиром и покровителем, когда это будет для него выгодно[20]. После кампании 108 года Марий попросил проконсула отпустить его в Рим для участия в выборах, но получил резкий отказ. «Метелл, говорят, советовал ему не спешить с отъездом: для него… будет не поздно добиваться консулата вместе с его сыном»[21], то есть через 20 с лишним лет. Тогда Марий начал действовать в обход командующего: он развернул агитацию против него среди воинов и находившихся в Нумидии римских деловых людей, обвиняя Метелла в намеренном затягивании войны и утверждая, что сам он быстро захватил бы Югурту и с половиной армии. В конце концов Метелл отпустил его в Рим — правда, всего за несколько недель до начала выборов[22].

Квинт Цецилий успел ещё разбить нумидийцев в очередном сражении и взять большой город Тала, вследствие чего Югурте пришлось бежать на запад и искать поддержки у своего тестя — мавретанского царя Бокха[23]. Но тем временем в Риме Марий, используя поддержку плебса, всадников и народных трибунов, обвинявших Метелла в «уголовном преступлении»[24], одержал победу на выборах и получил от народного собрания командование в Югуртинской войне — хотя сенат незадолго до того снова продлил полномочия Метелла. Узнав об этом, последний, по словам Саллюстия, «не справился с огорчением»: «он не удержался от слёз и наговорил лишнего»[25]. Не дожидаясь прибытия преемника, Квинт Цецилий оставил армию легату Публию Рутилию Руфу[26] и вернулся в Рим.

Бюст Гая Мария (Музей Кьярамонти)

В Риме Метелл получил хороший приём со стороны не только нобилитета, но и плебса[27]. Это может быть связано с тем, что многие сторонники Мария уехали следом за ним в Африку[28]. Правда, народный трибун Тит Манлий Манцин, добившийся нумидийского командования для Мария, продолжал свои нападки на Квинта Цецилия, но последний заявил в своей речи перед народным собранием: «Что касается этого человека, поскольку он полагает, что возвысится, постоянно называя себя моим недругом, — он, которого я не принимаю ни как друга, ни как врага себе, — более о нём я говорить не собираюсь»[29][30]. Сенаторы считали войну уже практически выигранной Метеллом[31], а потому предоставили ему триумф и агномен Нумидийский[32].

Ряд последовавших за этим лет (104—100 до н. э.) Гай Марий беспрерывно занимал пост консула. В этой ситуации Квинт Цецилий стал самым последовательным и непримиримым противником Мария в сенате. В 103 году до н. э. Метелл победил на выборах в цензоры, причём его коллегой стал его двоюродный брат Гай Цецилий Метелл Капрарий. К этому же году относится столкновение Квинта Цецилия с народным трибуном Луцием Аппулеем Сатурнином, союзником Мария. Во главе вооружённых сторонников Сатурнин осадил Метелла на Капитолии, но был вытеснен оттуда всадниками[33]. Детали случившегося неизвестны; об этих событиях рассказывает только Орозий, и есть предположение[34], что этот автор просто спутал Метелла Нумидийского с его дядей Метеллом Македонским, который был цензором тридцатью годами ранее и конфликтовал с народным трибуном Гаем Атинием Лабеоном[35].

Авл Геллий точно спутал[36] Квинта Цецилия с его дядей в связи с цензурой: этот грамматик приписывает Метеллу Нумидийскому речь о необходимости брака[37], которую Октавиан Август прочёл в сенате, выдав за свою[38].

В следующем году Метелл, уже ставший цензором, решил изгнать из сената Сатурнина, ставшего частным лицом, и его союзника Гая Сервилия Главцию, но Капрарий не поддержал кузена, и тому пришлось уступить[39]. Пользовавшийся поддержкой экс-трибуна Луций Эквиций, выдававший себя за сына Тиберия Гракха, всё же не был включён Метеллом в список римских граждан[40][41][42].

Ещё до истечения срока цензуры Квинт Цецилий выдвинул свою кандидатуру в консулы на 100 год до н. э., но Марий одержал над ним победу — если верить Плутарху, за счёт использования своих ветеранов и подкупа избирателей[43].

В 100 году до н. э. Сатурнин стал народным трибуном во второй раз, причём, если верить Аппиану, исключительно ради мести Метеллу Нумидийскому[39]. Последний как смертельный враг и Сатурнина, и Мария, стал для них главной мишенью[44]. Принятый в этот год аграрный закон, предусматривавший наделение ветеранов Мария крупными земельными участками в ряде провинций, требовал присяги на верность ему со стороны всех сенаторов; Метелл, понимая, что этот закон приведёт к дальнейшему усилению его врагов, стал единственным, кто отказался приносить такую присягу. На следующий день Сатурнин прислал судебного пристава, чтобы удалить Метелла из здания сената; другие народные трибуны вступились за Квинта Цецилия, и тогда Луций Аппулей обратился к народному собранию, говоря, что из-за Метелла никто не получит землю. Началась подготовка отдельного закона об изгнании Метелла. Сторонники последнего начали всюду его сопровождать с оружием в руках, но Квинт Цецилий всё же предпочёл удалиться в изгнание[45], сказав: «Если дела пойдут лучше и народ одумается, я вернусь по его призыву, а если всё останется по-прежнему, то лучше быть подальше»[46][47].

Метелл поселился в городе Траллы в Азии[48], или в Смирне[49], или на Родосе[50][46], где «жил жизнью философа»[46]. Сатурнин вскоре был убит во время беспорядков, и народные трибуны Марк Порций Катон и Квинт Помпей Руф предложили дать Квинту Цецилию право вернуться[51]; это предложение было заблокировано Гаем Марием и Публием Фурием[52], несмотря на мольбы сына изгнанника[53] и ряда других родственников: Луция Цецилия Метелла Диадемата, Гая Цецилия Метелла Капрария, Квинта Цецилия Метелла Непота[54], Луция Лициния Лукулла, Публия Сервилия Ватии, Публия Корнелия Сципиона Назики[55], а также, возможно, Квинта Сервилия Цепиона[56]. Не все историки считают информацию о противодействии Мария правдоподобной; есть голоса как за[57][58][59], так и против (для Мария мог быть слишком невыгоден открытый конфликт с существенной частью римского общества, неизбежный в случае противодействия сторонникам Метелла)[60].

Вскоре Публий Фурий был растерзан толпой, а консулами на 98 год до н. э. были избраны представители сенатской партии, в том числе Метелл Непот, двоюродный племянник Метелла Нумидийского. По предложению Квинта Калидия в 98 году до н. э. изгнанник был, наконец, восстановлен в правах гражданства[61]. Источники рассказывают о внешней бесстрастности, с которой Метелл принял это известие[62][48], и о восторженной встрече, устроенной ему в Риме: не хватило дня, чтобы у городских ворот принять все поздравления[53]. Возвращение Квинта Цецилия означало окончательную победу сената в его борьбе с Сатурнином и союзными ему политиками-демагогами[63]. Марий незадолго до этого уехал на Восток, и Плутарх утверждает, что главной причиной его отъезда было нежелание стать свидетелем метеллова триумфа[64] (А. В. Короленков называет это объяснение «весьма странным»[65]).

Существовало мнение, что после своего возвращения Метелл «совершенно пал духом»; правда, Цицерон относился к этому мнению со скепсисом[66]. В любом случае Квинт Цецилий не занимался больше политикой и, вероятно, вскоре умер[63]. Его возвращение стало последним успехом аристократической «фракции» Метеллов, вскоре фактически прекратившей своё существование[67]. Причиной этого могли стать как недовольство других знатных семейств, так и потеря Метеллами яркого лидера[68].

Согласно Цицерону, Метелл Нумидийский был отравлен Квинтом Варием[69]. В историографии есть мнения как за эту версию[70][71], так и против неё[63].

У Квинта Цецилия был один сын того же имени, получивший почётное прозвание Пий (Благочестивый)[72][73] и ставший консулом в 80 году до н. э.

Метелл Нумидийский действует в исторических романах Милия Езерского «Марий и Сулла» и Колин Маккалоу «Первый человек в Риме» и «Венок из трав». При этом Маккалоу сделала Квинта Цецилия участником Нумантинской войны. По её версии, он был отравлен Суллой.