Ахмед-хан

Родился в 1666-ом году, предположительно в столице Кайтагского уцмийства, в селе Маджалис, был внуком уцмия Рустам-хана который во время своего правления издал свод законов на местных диалектах даргинского языка[5][6][7][8][9]. Власть в Кайтаге в 1706-1710 годах оказалась в руках кубинского хана Ахмед-хана, сына Гусейн-хана, но по сути шахского ставленника. Но править ему пришлось недолго. В Кайтаге разразилась междоусобица. Вскоре после смерти Амир-Хамзы против Ахмед-хана, сына Гусейн-хана, в 1710 году, выступил внук уцмия Рустам-хана от сына Улуга, Ахмед-хан, находившийся в Верхнем Кайтаге. Около 1711 года ему удалось изгнать Ахмед-хана, сына Гусейн-хана, из Башлы в Маджалис. Вскоре Ахмед-хан Большой сумел склонить на свою сторону одного из нукеров Ахмед-хана, сына Гусейн-хана, который неожиданно убил своего господина в его доме в Маджалисе[10]. Этот год принято считать официальной датой вступления Ахмед-хана на престол уцмия.

После закрепления его у власти Ахмед-хан получает от шаха Солтан Хусейна утверждение в звании уцмия. Ему также было дано жалованье в 200 туманов в год (600 тогдашних российских серебряных рублей), вместо вместо обычных 100, но чуть позже жалованье было отнято из-за тайной антииранской деятельности Ахмед-хана[4][10] Шамхалы Тарковские ежегодно получали из шахской казны до 40 тысяч рублей[11]..

Вскоре Ахмед-хан военным путем присоединяет Табасаран, вынудив к уступкам майсума Мухаммеда и остальных правителей[12].

В начале XVIII века начались волнения в Кайтаге. Жители Кайтага, выступали против феодального угнетения и колониальной политики Сефевидов по отношению к ним. Во главе Кайтагского уцмийства в это время находился энергичный и последовательный уцмий Ахмед-хан прозванный в народе «Большой». Он не заставил себя долго уговаривать и проявив готовность принять самое активное участие в борьбе за изгнание кызылбашей с Кавказа. Одним из побудительных мотивов была и его вражда с кубинским Султан-Ахмед-ханом[13].

В древней рукописи «О борьбе дагестанцев против иранских завоевателей» сказано следующее:

«Когда утвердилась власть Ахмад-хана свершилось желаемое — изгнание рафизитов, то овладело им искреннее усердие в восходе по путям совершенства, и он отправился в горы для поисков надежных людей среди храбрецов. В казне его не было имущества, кроме части для верных людей его, а в селениях не осталось его раятов, кроме тех, кем одарил он последовавших за ним эмиров, таких, в частности, как эмиры Кумуха — Сурхай и Шукук, эмиры Хамри, Буйнаки, старейшины Кубы и кадии Акуши и Кайтага. За ним следовали все дагестанские эмиры, кроме шамхала. Ахмад-хан воздвиг в Дагестане шатры спокойствия и безопасности, разостлал постели справедливости и правосудия, разрушил основы несправедливости и произвола. Он упрочил знамя управления в Кайтаге, силой овладел престолом уцмия. Он оказался храбрее отцов и дедов своих, усердствовал в охране чистоты ислама от неверующих и рафизитов»[14].

Став во главе восставших, он придал восстанию антииранский характер. Уцмий Ахмед-хан, как писал А.К. Бакиханов, «посредством тайных прокламаций старался возмутить жителей Ширвана и вооружить их против Персии»[12].

«О, жители Мускура! О, жители Ширвана! — говорилось в одной из таких прокламаций, — Я хочу освободить вашу страну от рафизитов. Если вы хотите избавиться от них, пошлите ко мне своих людей для переговоров».

Те согласились, послали одного из самых благоразумных людей по имени Хаджи-Давуд. Хаджи-Дауд прибыл к Ахмед-хану, и они начали переговоры[14]. Бакиханов пишет, что Хаджи-Дауд «по выбору общества был отправлен к уцмию, с которым был обсужден и составлен план всеобщего восстания»[12].

Во время пребывания в Дагестане Хаджи-Дауду удалось склонить на свою сторону и Сурхая Кази-кумухского. Вернувшись на родину, Хаджи-Дауд провозгласил, что он призван Аллахом избавить правоверных суннитов от тирании исказителей и врагов ислама — шиитов[15][16].

В 1711 году восстание против иранских властей снова началось в Джаро-белоканских обществах, а также среди лакцев и южнодагестанцев. Во главе восставших стоял Хаджи-Дауд. Его поддержал уцмий, который отправил к нему отряд под предводительством Муртазали, сына уцмия Амир-Хамзы[17]. В тоже году, повстанцы во главе с Хаджи-Даудом и Муртазали «завладели Шабранским магалом, разгромили его, истребляя попадавших в их руки кызылбашцев, а также разрушили сам город и разграбили имущество населения»[18]. После этой победы уцмий Ахмед-хан передал кайтагское войско в распоряжение своего военаначальника, Али-Джорука, который, соединившись с отрядом Хаджи-Дауда и Сурхая Кази-кумухского, взяли крепость Худат — резиденцию кубинского хана. Здесь же был убит и кубинский хан Султан Ахмед-хан[19].

Далее уцмий Ахмед-хан, набрав из кайтагцев и акушинцев большое войско, осенью 1711 года сам прибыл в Мюшкюрский магал и «совместно с Хаджи-Даудом занялся управлением»[18][20]. Одновременно из Кази-Кумуха со своим войском прибыл сюда и Сурхай Кази-кумухский. Пришли также джаро-белоканские и цахурские отряды под предводительством Али-Султана. Теперь повстанцы представляли внушительную силу. В объединенном войске насчитывалось до 30 тысяч человек[21].

Объединившись в один мощный отряд, Хаджи-Дауд, Ахмедхан Кайтагский и Сурхай Казикумухский приступили к активным действиям в Северном Азербайджане. Отряд в 8 тысяч человек, сообщал А.П. Волынский, «не только деревни, но и городок Акташ разорили. И притом, видя им от персиян препятствия никакого нет, пришли они к Шемахе, около которой в пяти и в четырех милях разорили множество деревень. Итак мы 5 дней в таком страхе, что ежедневно пришество их в Шемаху ожидали»[22].

Осенью все того же 1711 года Ахмед-хан, Хаджи-Дауд, и Сурхай-хан, осадили один из главных центров Ширвана — Шемаху. Встретив сильное сопротивление, они вынуждены были снять осаду, хотя и не оставили намерения захватить Шемаху. Дипломатический курьер Российского государства, проезжая через Ширван, писал, что «около Шемахи многие учинили мятежи, грабежи и ребелии для того, опасаясь я через Шемаху поехать, принужден назад возвратиться». Не сумев завладеть городом, Ахмед-хан Кайтагский и Сурхай Казикумухский, возвратились в свои владения. «Одновременно с этим, — писал Гасан Алкадари, - уцмий Ахмед-хан оставил в Кубинском ханстве при Хаджи-Дауде часть своего войска под начальством своего родственника Хаспулата, и таким образом, окончательно подчинил себе Кубинский уезд»[23].

Весной 1712 года Ахмед-хан снова приступил к сбору войска для похода на Шемаху и известил об этом Сурхая Казикумухского, предлагая ему выступить с войском в Кубинский Мюшкюр. Узнав об этом, шах приказал шамхалу Адиль-Гирею, который все еще оставался подданным иранского шаха, предотвратить намечаемое выступление горцев. Адиль-Гирей, выполняя приказ шаха, пригрозил уцмию нападением на его владение в случае, если тот снова пойдет на Шемаху. По этой причине уцмий Ахмед-хан вынужден был остаться в Кайтаге для защиты своего государства, в случае нападения, но отправил часть своего войска к пребывающему в Кубинском ханстве Хасбулату и приказал ему идти на Шемаху вместе с Сурхай-Ханом и Хаджи-Даудом[24]. Объединенные отряды повстанцев вновь подошли к Шемахе и стали готовиться к длительной осаде крепости. В ходе завязавшегося недалеко от города ожесточенного сражения, сефевидские войска под предводительством беглярбека Гасан-хана потерпели полное поражение. Город был взят и разграблен[25].

В 1719 году состоялось совещание с участием «Сурхая и многих других», проведенное по инициативе Ахмед-хана на равнине Кафири к северу от Дербента, где среди прочего обсуждались и обстоятельства осады Шемахи. И очень скоро восставшие приступили к реализации намеченных планов, главным из которых был захват Шемахи[26]. Шедшие на помощь шаху Хусейну войска дагестанцев стали нападать на города Ширвана. Первым из городов, к которому подступили отряды повстанцев, был Шабран — один из главных центров Ширвана. Находившийся в городе малочисленный гарнизон иранских войск не смог оказать сопротивление численно превосходящим отрядам повстанцев. В июне 1720 года, город был взят[27]. В июле 1721 года Хаджи-Дауд в союзе с Сурхаем Кази-Кумухским, Ахмед-ханом (по другим данным кайтагские отряды) и Али-Султаном, взяли и разорили Шемаху.

Далее в 1722 году, последовал знаменитый поход Ахмед-хана Кайтагского и Хаджи-Давуда, на земли за Курой и Араксом, включая Сальяны и Ардебиль. Взятие Ардебиля описывается в рукописи «О борьбе дагестанцев против иранских завоевателей»:

«Ахмадхан-усуми пошел с войском Хайдака, Сирхи, Акуши и Хаджжи Давуда на Ардабил, [войска его] легко захватили город, уничтожили защитников, захватили их имущество. Окрестные районы попросили пощады. Это случилось в пятницу, в четырнадцатый день месяца ша'бан 1134 (30 мая 1722) года. Затем войска вернулись в свои края благополучно с добычей»[14].

И.Г. Гербер особо отмечал, что именно после похода на Ардебиль сильно выросли «вклады» местных владетелей в хранилищах Кубачи:

«а особливо Сурхаевы деньги и богатство здесь лежало, которое немало умножилось во время мятежа, как бунтовщики Ардебиль и другие места разорили и ограбили».

После этого, Ахмад-хан оставался долгое время в Шемахы (по другой версии, был в Кайтаге), а когда услышал о прикаспийском походе Петра I, вернулся в Кайтаг и стал готовится к сражению с ним[14].

Осенью 1722 года Ахмед-хан вместе с Султаном-Махмудом Утамышским вступил, в сражение с русскими войсками. Выждав удобный момент объединённое войско атаковало армию Пётра, направлявшегося в Дербент — произошла битва у реки Ничке-Ауз (Инчхе), где в результате упорного боя русские войска одержали победу, понеся большие потери, породившие слух о проигрыше. Но все же кайтагцев оставалось слишком мало военных сил, чтобы и дальше противостоять превосходившей их в количестве армии. Всадники уцмия отошли к предгорьям, понеся небольшие потери[28].

23 августа уцмий направляет Петру прошение о принятии его на «царскую службу». Но почти сразу после этого Ахмед-хан снова начал сопротивление. Адиль-Гирей в письме от 23 октября 1722 года Петру I писал: «по отшествии вашем злодей и изменник усмей сего сентября в 17 день со своим войском напал на новопостроенную от вас в Кайтаге фортецию, человек с 150 побили и пушки отобрав с собою 2 увез...».

Послание Петру от дербентского наиба Имам-Кули-бека от 27 сентября 1722 г.:

«по возвращении вашего величества отсюда построенную по указу вашего величества крепость по реке Дарбаге изменник усмий взял и пред тою крепость найдено убитых три человека, и прочие все убиты в городе, а которая крепость на Рубасе и к той собравшись Мясум (майсум) через три дня приступил и бился, в которой баталии человека, с четыре из казаков убили и восемь человек из солдат ранили и слышали мы, что Дауд-бек собравшись многолюдством намерены к тому городу приступать».

Петр I в послании Сенату об этом пишет следующее:

«в крепости Святой Крест к нам присоединились калмыки, которые тот час же были отправлены с 1000 человек донских казаков для большого наказания уцмия, тревожившего нас и при обратном движении, которого намерены сами посетить, но за скудностью и худобою оставшихся лошадей того учинить не могли»[29].

Портрет Петра I

Посланный отряд "разбил на всех пунктах неприятеля, разорил до основания все селения в Нижнем Кайтаге, но, получив вновь огромную добычу разного рода, имуществом и скотом, возвратился к армии с 350 человек пленных"[30].

Но эта карательная акция подтолкнула уцмия к еще более активным действиям. Отношения с Петром были испорчены серьезно. Инструкция, посланной царем в ноябре 1722 года Матющкину:

«ежели кто из горских владельцев будет искать нашей протекции, то оных принимать - кроме уцмия и утамышского владельцев как нам противных... Драгунам конным надлежит с казаками действовать и, как только возможно, разорять уцмия и прочих противных — также помогать дербентцам в их нуждах, прикрывая их полевые работы...»[31].

Ахмед-хан подвергал частым нападениям Дербент и разорял близлежащие деревни. Хаджи-Дауд и уцмий атаковали город сверху и с юга. Хаджи-Дауд вскоре ушел, а уцмий без значительных потерь до ноября сжигал поля и уничтожал дербентские сады. В Дербенте стало сильно нехватать продовольствия: «...в съестных припасах находимся зело в скудности, понеже пашни от таких нападений не имеем и пребываем всегда взаперти» — писали дербентские власти Петру. Ухудшались отношения уцмия и с Сурхай-ханом Казикумухским. По сообщению дербентского наиба Петру, незадолго до этого «Сурхай имел пересылки с усмеем и объявил ему усмею, что желает служить его императорскому величеству и намерен с помощью божиего искоренять противников». Письмо Сурхая дербентскому наибу:

«Я был с согласия шамхальского иттить на усмея войною, чтоб его усмея из жилища своего выгнать, такмо из тамошних народов, а именно Коба, Калхана, Роста, Максут-пашу и Хаджи-Дауда, усмей своим лукавством привел их, чтоб они не допустили нас к горам... а вышеозначенные народы Коба, Калхан, Роста... с усмеем держут пересылки...». «...объявлено вам, что я ныне еду в Кумыки, а усмей хочет де ехать в Кайтаки, чтоб нам согласитца с вами божим милосердием ево усмея искоренить...».

Тем временем уцмий оставляет Кайтаг и отправляется в Ширван, но чтобы обезопасить свое владение от нападений царских войск, он одновременно ведет переговоры с русскими властями о вступлении в российское подданство. Но процесс этот оказывается долгим и тяжелым, на что, по-видимому, и рассчитывал уцмий, ведь его цель не подданство, а безопасность, и пока идут переговоры, можно не опасаться нападения. Он активно действует в Ширване. За это время у шамхала и уцмия было уже три сражения с шемахинцами. У шемахинцев потерь было в десять раз больше, чем у горцев. К тому же они в «уезде шемахинском разорение многое учинили побрали скотину и хлеб не снятой потолочили...». Шемахинцы пошли на уступки: «...шемахинцы принуждены были договор учинить с шевкалом и усмеем под присягою дабы шемахинцы приняли детей шевкаловых, сына усмеева в Шемаху наипами, что от шемахинцов и дозволено, к тому ж подарили шевкала и усмея двумя лошадьми и сот на пять парчей и протчего...». Но детей своих шамхал и уцмий здесь не оставили.

В это время русские получают известие о том, что дагестанские владетели готовятся к военному походу в Грузию и Армению. По всей видимости, дагестанцы готовят мощную военную акцию, направленную против русских в Дагестане. Они не забывают обезопасить себя от возможного нападения со стороны союзников России в этом регионе — Грузии и Армении.

Открытое военное выступление вместе с шамхалом и другими против России было последней попыткой сохранить независимость. Поддержку Ахмед-хану и Адиль-Гирею, обещали оказать также турки, но когда Ахмед-хан осознал напрасность своих ожиданий по поводу помощи турков, решил не выступать. Попытка Адиль-Гирея захватить крепость Святой Крест провалилась, его отряды разбили, а его самого пленили и выслали в Россию[2].

Совсем скоро уцмий Кайтага вновь изъявил желание служить российскому правительству, дал присягу в верности со своими сыновьями и старшинами и отдал аманатов в Дербент[32]. Кубачинцы присягнули с уцмием в 1725 году. Через год под уговорами Ахмед-хана присягают и акушинцы[33]. Далее уцмий включил территории акушинцев в свои владения, оправдывая это защитой акушинцев от России[34].

Официальная присяга была принесена уцмием Ахмед-ханом в садах в 4 верстах от Дербента в 1727 году[35]. Но Ахмед-хан и его подданные устраивали набеги на местные области и кадийства и угоняли скот зимой 1732 года, за что Ахмед-хан получал только выговоры. Это, а также последующие антироссийские акции, говорили о том, что на деле эта присяга не исполнялась.

В связи с изменением соотношения сил на Востоке в пользу Ирана, положение в Дагестане усугублялось. Став фактически правителем Ирана, Надир-шах стал готовиться к продолжению войны с Турцией за возвращение отторгнутых иранских провинций. Узнав о намерениях Надира, султан отправил указ крымскому хану готовиться к войне. Это обращение нашло отклик: хан Каплан-Гирей, жаждавший случая напасть на Кабарду и Дагестан, с готовностью ответил, что «он нашел дорогу к посылке татар в Персию через Кавказские горы, близ Дагестана»[36].

Предвидя нелегкую борьбу с Россией, правители Османской империи и Крыма пытались заручиться поддержкой северокавказских владетелей, обратившись к ним с воззванием с целью склонить их на свою сторону, чтобы они оказали содействие походу крымского войска через Кабарду, Чечню и Дагестан. Такие воззвания были отправлены и к уцмию Ахмед-хану, чеченскому князю Патуду, сын Адиль-Гирея, Хасбулату и друтим. Эти воззвания попали в руки генерала Левашева, который отправил их оригиналы в Стамбул, а копии и переводы с них — резиденту Неплюеву. Получив эти обличительные документы, российское правительство предписало резиденту заявить решительный протест Порте, что и было сделано согласно дипломатическому этикету[37].

Пока шла словесная дуэль между Петербургом и Стамбулом, на Кавказе начались военные действия. Российские войска атаковали крымцев на территории Чечни и на время приостановили их продвижение. Затем, при помощи чеченского князя Айдемира Бартиханова и уцмия Ахмед-хана, крымские войска разбили небольшой отряд русских войск под командованием Краснощекова и достигли селения Тарки[38]. Здесь крымский хан обласкал примкнувших к нему сыновей уцмия Ахмед-хана и Сурхай-хана. Сам уцмий был помилован титулом трехбунчужного паши[39]. Так, уцмий Ахмед-хан снова оказывался в лагере неприятелей России.

Далее крымское войско направилось к Дербенту. Недалеко от Дербента к ним присоединились зависимые от уцмия кайтагского старшины. Здесь, у Дербента, «возмущение Табасарана и уцмийских владений» заставило командовавшего в Дербенте генерал-майора Бутурлина снять со всех постов и укреплений гарнизоны и сосредоточиться уже для защиты самого города[40].

Русский гарнизон Дербента отразил крымский натиск, и основная масса крымского войска остановилась на Теркемейской равнине. Лишь небольшой их отряд смог пройти в Ширван с помощью Сурхая и присоединиться к турецким гарнизонам, находившимся там. Российское правительство, обеспокоенное таким поворотом событий, предприняло ряд мер для восстановления спокойствия на Кавказе после крымского нашествия. Против изменившего уцмия Ахмед-хана было направлено войско. Уцмий Ахмед-хан, учитывая вероятность такого развития событий, стал готовиться к отражению русских войск, направленных в Кайтаг. Грузин Тамаз Мамуков, который убежал из селения Башлы, сообщал:

«уцмий посылал вторично детей своих в тавлу и собрали ис Тавлинских деревень Сирга, Акуши, Кайтаги, Мускуры, Хули, Хуратишили, Калакни, Каргураш, Куракадар, Муйре, Кубечи тысячи с 3, а когда русское войско придет, тогда они в деревне Баршлу собирутся а всего было как оных так и др. Баршлы жители с 5 или 6 тысяч...». Помимо вышеперечисленных с уцмием он приводит и «утамышевского Махтия с 200 человек, буйнакского владельца Эльдара и некоего Али Салтанова, Ала Аджи человек с 30 и прочие знатные старшины».

Учитывая всё это, российское военное командование решило укрепить гарнизон в Дербенте. Для этого генерал Еропкин с двухтысячным отрядом и тремя пушками был направлен в Дербент, а спустя несколько дней туда же выступил и сам принц Гамбургский с 500 казаками. Тем самым, дербентский гарнизон был значительно усилен. 17 сентября Еропкин с отрядом в 6 тысяч человек двинулся к главной резиденции уцмия аулу Башлы, правда, заодно разорив множество близлежащих деревень. 21-числа аул был взят штурмом и разрушен до основания. Тот же грузин Тамаз Мамуков сообщает об интересных эпизодах сражения в Башлы. Там у уцмия было 10 пушек, расположенных по стенам башен, «сделаны они в его деревне Кубачах, а как русское войска в дер. Баршлы вошло, то усмей легкие пушки увез с собой, а тяжелые оставил здесь, а из пушек палили кубачинские жители».

Уцмий Ахмед-хан стал искать покровительства Турции. Однако Порта на тот момент от открытой протекции над уцмием воздержалась, хотя и отправила тайные указы хану Каплан-Герею и Сурхаю «войско сбирать», взаимодействовать «с усмеем и прочими дагестанскими князями согласиться и к действам в готовности быть»[41].

Однако реализовать эти планы Порте не пришлось. В ноябре 1733 года Надир нанес сокрушительное поражение 40-тысячной армии турок, что остудило пыл и притязания последних в отношении Дагестана. После этого бунтующие дагестанские владетели повторно приняли присягу и вошли в российское подданство[42].

Надир-шах

Вскоре обстановка начала меняться, Надир, став шахом Ирана, подписал несколько соглашений с Россией о выводе русских войск из Ширвана и приграничных территорий. В 1735 году шах, оккупировав часть Кайтага, вынудил уцмия к капитуляции[43]. Таким путем Ахмед-хан вошел в доверие к Надиру, который, отправляясь в Индийский поход 1736 года, поручил ему вместе с шамхалом Хасбулатом сохранить шахскую власть на захваченных им территориях Дагестана. Но эти указы так же, как и присланные шахом в августе – сентябре 1738 года, остались невыполненными, что вызвало гнев Надира. Узнав об этом Ахмед-хан стал отходить от шаха и принял активное участие в разгроме 32-тысячного войска под командованием его брата Ибрагим-хана в Джаро-Белоканах в сентябре 1738 года. После этих событий Надир-шах осознал, что поражение иранцев и гибель Ибрагим-хана в Джаро-Белоканах в сочетании с продолжавшимися восстаниями в Дагестане и Закавказье могут иметь для Ирана трагические последствия. Исходя из этого, в марте 1741 года он начал очередной поход на Дагестан со 100-тысячной армией, чтобы «искоренить горцев» или «изгнать их из гор». Авангардные иранские части развернули наступление через Барду, Кабалу, Шахдаг и, ломая сопротивление местных горцев, беспощадно расправляясь с ними, к концу мая достигли Дербента.

В 1741 году — после падения Гази-Кумуха, опытный стратег Ахмед-хан догадывался что Надир-шах пойдет на Кайтаг сразу с двух сторон. Для защиты от персидского натиска с западного фланга были построены бастионы с артиллерией вокруг Кубачи. Дальнейшее противостояние в лоб уже подошедшей основной армией противника во главе с Люфт-Али-Ханом уцмий посчитал нецелесообразным. Уцмий, зная о планах персов пойти на соединение с своим союзником шамхалом Хасбулатом, предпринял обычную тактику в таких случаях, "Скифскую тактику", то есть, постоянно давая арьергардные бои, сам двинулся на соединение со своим затем и тезкой Ахмед-ханом Мехтулинским, одновременно заманивая противника все дальше, затягивая его войска в враждебной ему стране. Оперативная обстановка заставила уцмия вернутся из Мехтулы, и возглавить оборону Кубачи, уцмий Ахмед-хан вместе с жителями Кубачи и окрестных сел в течение трех недель сдерживал натиск 24-тысячного корпуса под командованием Лютф-Али-хана.

После затяжной кровопролитной битвы Ахмед-хану пришлось капитулировать на условиях того, что иранцы покинут Кайтаг и оставят в Кубачи власть за выборными старейшинами. Окрыленный успехом Надир-шах, преследуя сыновей Сурхай-хана, со своим войском размером в 52 тысячи, двинулся в сторону Андалала, где скапливались враждебные ему горцы[44][45].

1741 год, Андалальское сражение, народы Дагестана разбивают Надир-шаха в Андалале.

После этого разгрома Надир-шаху больше ничего не оставалось, кроме как отступать в сторону Дербента. Часть своих войск Надир-шах поручил уцмию Ахмед-хану, у которого всё еще находились в плену родственники, провести в Дербент через Кайтаг, приказав к тому же захватить в Кара-Кайтаге семьи заложников и доставить их в Дербент. Связавшись с Ахмед-ханом Мехтулинским и его сторонниками, уцмий подготовил внезапное нападение на персидский сводный отряд в долине Башлычая в ущелье Хабкай. Во второй половине сентября в узком и длинном ущелье Хабкай, в двух милях выше с. Башлы, кайтагцы под руководством уцмия Ахмед-хана и мехтулинского Ахмед-хана устроили засаду, внезапно атаковали персидский отряд и, преградив ему путь через ущелье, нанесли страшное поражение. Это сражение является вторым крупным сражением после андалалского[46].

По словам курьера Калушкина, «горцы, напав на войско, всех побили, токмо ушло в Дербент человек до ста и то нагие»[47].

В 1742 году Надир-шах предпринял очередной поход в Кайтаг для овладения крепостью Кала-Корейш, чтобы в дальнейшем оттуда выдвинуться в Аварию. Как пишет иранский историк А.Т. Сардавар, выделив для взятия этой крепости 22-тысячное войско шах надеялся на легкую победу. Уверенный в этом, 2 сентября он направился в сторону Акуша, поручив отряду туркменских солдат наступать на Кала-Корейш, где находился «его враг номер один – уцмий Ахмед-хан». Но вступить в Аварию Надиру на сей раз не пришлось. По словам Сардавара, уцмий Ахмед-хан, желавший собственноручно покончить с шахом в личном поединке, во главе закаленных воинов вышел из крепости и преградил ему путь в сторону Аварии. Разъяренный шах также решил убить Ахмед-хана, но не смог отыскать его среди кайтагских воинов. Началась ожесточенная битва, во время которой шах услышал обращенный к нему голос уцмия: «Где ты, сын афшара? Давай сразимся один на один!». Надир ответил ему: «Я здесь, я всегда готов!» После обмена такими «любезностями» уцмий и шах устремились друг на друга: Ахмед-хан – сверху, Надир-шах – снизу. В ходе поединка на длинных копьях, как свидетельствует автор, 76-летний уцмий явно стал одолевать 54-летнего шаха, в виду чего телохранители Надира, опасаясь за жизнь своего повелителя «устремились на помощь Надиру, иначе исход поединка мог быть иным. Когда горцы почти окружили Надира, он понял, что его войско потерпело поражение. Видя это, афшарцы стали отступать и спасли его». На следующий день иранские войска, значительно превосходившие по численности защитников крепости, ворвались в Кала-Корейш. Через некоторое время крепость пала[48].

После падения Кала-Корейша Ахмед-хан Кайтагский перебрался в Хунзах где продолжил свою анти-иранскую деятельность, вскоре он вернулся в Кайтаг, откуда начал делать постоянные набеги на иранские лагеря вблизи Дербента. 1742-1745 годы — период ряда побед горцев Акуши, Кайтага и Табасарана под руководством Ахмед-хана Кайтагского, над иранцами[49].

Персы потеряли весь свой контроль в Дагестане, исключением был только Дербент, который до последнего оставался последним оплотом иранской власти в Дагестане и откуда шли постоянные походы иранских войск на соседние области, в 1745 году войска дагестанцев под руководством Ахмед-хана Кайтагского наголову разбили шахское войско под командованием Гани-хана и взяли последний оплот персов в Дагестане — Дербент[48][50].

• Алкадари Г.-Э. Асари Дагестан. — Махачкала, 1994.
• Р. М. Магомедов. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. Ч.2. — Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1999.
• Бакиханов А.К. Гюлистан-Ирам. — Баку.
• Гербер И.-Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря.. — 1728.
• Сотавов Н.А. Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане. — 2013.