Шамгар, Меир

Меир Шамгар родился в Вольном городе Данциге 13 августа 1925 года под именем Мирон Штеренберг[1]. Был единственным сыном Элиэзера (Лазаря[2]) и Дины Штеренберг, приехавших в Данциг из Одессы вскоре после Октябрьской революции[3]. В семье Штеренбергов говорили, в основном, по-русски, и Меир Шамгар сохранил способность говорить по-русски и во взрослые годы[4].

Отец Шамгара родился в Одессе, в семье купца первой гильдии Мирона Яковлевича Штеренберга[5], поставщика оружия отрядам еврейской самообороны в Одессе[6], которому принадлежала сеть магазинов железных и скобяных товаров на улицах Торговой, Успенской, Еврейской и Преображенской, а также доходный дом по ул. Преображенской, 60[7].

Мать Шамгара родилась в Умани в семье Израиля Соломоновича Бонфельда — владельца торгового дома «И. С. Бонфельд», занимавшегося распространением велосипедов и пианино[8][6], ему же принадлежало «Русское страховое общество»[9].

Шамгар учился в народной школе, а затем и в общей гимназии в Данциге. В январе 1933 года к власти в Данциге пришла Национал-социалистическая немецкая партия, и вскоре Шамгар был вынужден перейти из общей гимназии в еврейскую[10].

Меир Шамгар в 18 лет

С детства Шамгар был членом молодёжной сионистской организации правого толка «Бейтар» (вслед за своими родителями, членами ревизионистского движения[11])[12].

Вскоре после событий «Хрустальной ночи» и вследствие участившихся гонений со стороны немецких властей еврейская община Данцига была вынуждена покинуть город в полном составе[13].

7 марта 1939 года семья Штеренбергов репатриировалась в Палестину и поселилась в Тель-Авиве. Шамгар начал учёбу в тель-авивской гимназии «Бальфур»[14].

В октябре 1939 года Шамгар вступил в ряды подпольной организации «Эцель»[15], в которой остался и после внутреннего раскола с организацией «Лехи» в 1940 году. Подпольная деятельность Шамгара, получившего подпольную кличку «Рам»[16], началась с изучения оружия, распространения листовок, слежек и т. п.[17] При этом, даже спустя многие годы, Шамгар отказывался сообщать, участвовал ли он в диверсионной антибританской деятельности «Эцеля»[18]. Также, накануне окончания гимназии, Шамгар вступил в отряд «Пальмаха» и провёл несколько месяцев со своим отрядом в кибуце Рамат-ха-Ковеш[19].

Во время каникул Шамгар начал посещать слушания в Тель-Авивском окружном суде, и именно тогда у него возникла идея учить юриспруденцию[20]. Так как изучение юриспруденции в Палестине в те годы было возможно только в рамках официальных британских «Курсов юриспруденции» (англ. Law Classes), поступить на которые могли лишь обладатели британского аттестата зрелости или выпускники первого курса университета, Шамгар переехал в Иерусалим и в октябре 1943 года[21] начал учёбу на факультетах философии и истории Еврейского университета[22].

Меир Шамгар в Эритрее, 1946 год

8 августа 1944 года Шамгар был арестован британскими властями в кабинете врача, к которому привёл своего товарища по подпольной деятельности в «Эцеле», Йехуду Наота, раненого при попытке ареста[23]. Против Шамгара был выдан ордер на административный арест, и в середине августа он был переведён в лагерь заключённых в Латруне[24].

19 октября 1944 года, в числе более 200 заключённых из организаций «Эцель» и «Лехи», Шамгар был сослан в лагерь заключённых «Сембел» около Асмэры, Эритрея[25]. Шамгар оставался в заключении до июля 1948 года, не обладая информацией о дате освобождения[26].

За период заключения Шамгар был переведён в лагерь в Судане, затем обратно в «Сембел», а затем, в марте 1947 года, в лагерь заключённых «Гилгил» в Кении[27].

Заключённым удалось добиться от британских властей возможности получить заочное образование. Во время заключения Шамгар сдал экзамены на лондонский аттестат зрелости и учил юриспруденцию на заочном отделении Лондонского университета[28], после чего сдал в лагере экзамен Лондонского университета по юриспруденции[29].

29 июня 1946 года Шамгару в группе с другими заключёнными удалось бежать из лагеря и добраться до эритрейского порта Массауа, однако 8 августа он был арестован и возвращён в лагерь[30].

В лагере «Гилгил», Кения (Шамгар справа)

Дважды Шамгар был избран заключёнными «инспектором» (англ. supervisor) лагеря[31], в должность которого входило представление требований заключённых перед властями лагеря и координация внешних связей заключённых[32]. Критические моменты деятельности Шамгара в этой должности выпали на период после принятия плана по разделу Палестины, когда британские власти всё ещё настаивали на продолжении заключения активистов «Эцеля» и «Лехи», несмотря на близящееся окончание британского мандата в Палестине.

Помимо прочего, Шамгару удалось передать представителю ТАСС в Африке послание от заключённых, которое было оглашено советским представителем в ООН в упрёк Великобритании[33], и получить от посредника ООН, графа Бернадота, письмо, в котором признавалось право заключённых вернуться в Палестину[34].

12 июля 1948 года Шамгар и его товарищи были возвращены в Тель-Авив, на этот момент уже в Государстве Израиль, на борту британского корабля Ocean Vigour[35].

Подполковник Меир Шамгар, 1961

По возвращении из Африки Шамгар поступил на службу в пехоту в Армии обороны Израиля[36]. В 1949 году ему был предоставлен отпуск с целью окончания учёбы юриспруденции в рамках временно возобновлённых «Курсов юриспруденции»[37]. В дальнейшем Шамгар получил и лицензию на право занятия адвокатской деятельностью[38].

После окончания учёбы в 1950 году Шамгар поступил на службу в Военную прокуратуру[36]. Он начал службу военным обвинителем в Южном военном округе. После этого Шамгар был назначен на должность заместителя Главного военного обвинителя, затем на должность инструктора в области военного права, а в дальнейшем на пост главы департамента юридической консультации и законодательства Военной прокуратуры. В период с 1953 по 1955 год Шамгар под руководством Главного военного прокурора Меира Зоара активно занимался разработкой проекта Закона о военном судопроизводстве (ивр. ‏חוק השיפוט הצבאי‏‎), который был утверждён кнессетом 21 июня 1955 года[39].

В 1954 году Шамгар прошёл общеармейский курс командиров батальонов (ивр. ‏קורס מג"דים‏‎)[40] и в 1955 году был назначен заместителем Главного военного прокурора[41]. В этой должности был также членом внутренней комиссии во главе с полковником запаса Ариэлем Амиадом по расследованию деталей «Дела Лавона»[42]. Также выступал в апелляционной комиссии по административным арестам, в том числе по делу Мордехая Кейдара, сотрудника военной разведки, обвинённого в убийстве агента израильской разведки в Аргентине[43].

В августе 1961 года Шамгар был назначен на пост Главного военного прокурора вместо скончавшегося в июле того же года полковника Меира Зоара[44]. К направленному новому Главному военному прокурору сообщению о назначении на должность премьер-министр и министр обороны Израиля Давид Бен-Гурион приложил воззвание произвести ивритизацию фамилии Штеренберг, вследствие чего Шамгар выбрал свою фамилию, под которой он стал известен в последующие годы[45][46].

Назначение Шамгара на столь высокий армейский пост было в ту пору крайне редким случаем продвижения выходца из рядов организации правого толка «Эцель» по карьерной лестнице государственной службы, в рядах которой однозначно доминировали приверженцы правящей партии левого толка «МАПАЙ»[11].

На должности Главного военного прокурора Шамгар проявил особые организаторские способности, проведя ревизию армейских приказов, опубликовав сборник «Инструкций Главного военного прокурора», в котором обосновал систему надзора за законностью осуществления дисциплинарного права в армии и т. д[47]. По инициативе Шамгара армейская программа «академического запаса» (ивр. ‏העתודה האקדמית‏‎) открылась и для юристов, предоставляя отсрочку от призыва студентам готовым поступить на службу в Военную прокуратуру по окончании учёбы[48].

Шамгар был также членом комиссии во главе с генерал-майором Эладом Пеледом, которая подала премьер-министру Леви Эшколю рекомендацию об отмене военного режима в арабских населённых пунктах Израиля[49], а также комиссии, назначенной министром юстиции, по вопросу отмены британского чрезвычайного законодательства[50].

Шамгар (посередине без берета) у штаба Армии обороны Израиля на Западном берегу реки Иордан, 1967

Одной из наиболее значительных заслуг Шамгара на посту Главного военного прокурора считается проведённая им правовая подготовка армии к возможной оккупации Израилем соседних территорий. Шамгар лично руководил организацией исследования права военной оккупации, проведением курсов на эту тему, подготовкой правовой базы действий армии при оккупации, включая подготовку необходимых военных декретов и ордеров, формированием схемы административной организации Военной прокуратуры в случае войны и последующей оккупации[51].

С самого начала Шестидневной войны Военная прокуратура проявила высокую готовность к исполнению необходимых правовых действий, развернула аппарат юридической консультации с тремя центральными региональными представительствами (Западный берег реки Иордан, сектор Газа и Синай, Голанские высоты) и девятью отделами военных судов и военного обвинения (Восточный Иерусалим, Рамалла, Тубас, Дженин, Наблус (Шхем), Иерихон, сектор Газа, Синай, Голанские высоты)[52].

Стоя у истоков формирования необходимой правовой базы по отношению к территориям, перешедшим под контроль Израиля в 1967 году, Шамгар заложил принципы правового статуса этих территорий[53]: применение правил режима военной оккупации (англ. belligerent occupation), в первую очередь указаний Гаагской конвенции о законах и обычиях сухопутной войны 1907 года, без всеобщей аннексии территорий Израилем[54] и принципиальное отрицание применимости IV-й Женевской Конвенции 1949 года к ситуации на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа (при фактическом самоподчинении принципам международного гуманитарного права, заложенным в данной конвенции), но при этом требование к органам израильской военной администрации руководствоваться общими принципами израильского административного права при осуществлении своих полномочий и предоставление права жителям контролируемых территорий обращаться в судебную систему Израиля с исками и петициями против действий военной администрации[55].

В конце 1967 года Шамгару был предложен пост главы Управления судебной системы Израиля, однако Ицхак Рабин, на тот момент Начальник Генштаба армии, посчитал, что такая должность не оправдывает выход Шамгара в запас[56][57].

Вскоре министр обороны Моше Даян предложил Шамгару должность юридического советника Министерства обороны. Шамгар согласился на данное предложение и в 1968 году исполнял одновременно эту должность и должность Главного военного прокурора[58].

В 1968 году министр юстиции Яаков Шимшон Шапира предложил Шамгару занять пост Юридического советника правительства[59]. Шапира был заинтересован в расширении полномочий Юридического советника правительства с целью усиления контроля за правовой деятельностью прочих министерств и ведомств, и ему была хорошо известна репутация Шамгара как централиста и эффективного администратора[60].

Юридический советник правительства Шамгар выступает от имени обвинения на процессе Дениса Майкла Рохана, 6 октября 1969

Шамгар вступил на должность Юридического советника правительства 1 сентября 1968 года, сменив на посту Моше Бен-Зеэва[61]. В этот же день Шамгар передал командование Военной прокуратурой полковнику Цви Хадару[62].

На посту Юридического советника правительства Шамгар стал одним из самых влиятельных лиц в израильских органах власти, за что получил прозвище «Генеральный директор государства» (ивр. ‏מנכ"ל המדינה‏‎)[63][57]. Он добился этого настойчивым расширением своих полномочий, как в области административного и гражданского права, закрепив статус Юридического советника как фигуры, чьё толкование права обязывает все ветви исполнительной власти, так и в области уголовного права, окончательно определив главенство Юридического советника правительства над органами Государственной прокуратуры[64].

Шамгар указал собрать разрозненные правовые заключения по уголовному, административному и гражданскому праву и издал серию «Инструкций Юридического советника правительства», которые были разосланы юридическим советникам министерств и ведомств и в органы прокуратуры в качестве обязывающего руководства[65]. Под его руководством был издан также сборник правовых заключений по градостроительному праву, разосланный юридическим советникам местных градостроительных комиссий[66].

Шамгар также выступал в суде, представляя государство в вызвавших особый общественный резонанс делах, как, например, дело Дениса Майкла Рохана[67] и дело Шалита[68].

Шамгар также известен дополнительными заслугами на посту Юридического советника правительства, как то значительное расширение борьбы с экономической преступностью[69], улучшение отношений государства с представительствами религиозных конфессий в Израиле[70], налаживание сотрудничества между Министерством юстиции и полицией[71], рекомендация назначить комиссию для расследования причин неготовности Израиля к Войне Судного дня[72], правовые заключения Шамгара о вопросе возможности прекращения состояния войны с Египтом[73].

1 июля 1975 года Шамгар был назначен на должность судьи Верховного суда Израиля[74].

Шамгар отличался от большинства судей Верховного суда того период тем, что практически весь период его профессионального становления прошёл под влиянием израильского права (а не в период британского мандата в Палестине или в практике за рубежом). При этом Шамгар был близко знаком с политической системой Израиля по опыту своих предыдущих должностей и поэтому не ощущал неудобства при необходимости подвергнуть критике действия органов власти[75].

Здание Верховного суда Израиля в Иерусалиме, воздвигнутое под руководством Шамгара

Как судья, Шамгар был известен своим уважительным и терпимым отношением во время судебных слушаний[76][77]. Его заседания часто затягивались до поздних часов и проходили без перерывов, чтобы позволить всестороннее и основательное обсуждение всех деталей дела[57].

30 апреля 1982 года Шамгар был назначен на пост заместителя Председателя (Президента) Верховного суда[78]. С 1982 по 1983 год также был председателем Центральной избирательной комиссии. 27 ноября 1983 года Шамгар был назначен на пост Председателя (Президента) Верховного суда, сменив на посту Председателя Ицхака Кахана[79]. Он исполнял эту должность до выхода в отставку по достижении предписанного законодательством 70-летнего возраста 13 августа 1995 года.

Председатель Верховного суда имеет весомый голос в вопросе назначения новых судей в Верховный суд. Сообщалось, что по настоянию Шамгара в Верховный суд были назначены, помимо других, судьи Мишаэль Хешин[80] и Далья Дорнер[81]. С другой стороны утверждалось, что Шамгар предотвратил в тот период назначение в Верховный суд Дорит Бейниш, назначенной судьёй Верховного суда только после выхода Шамгара в отставку[82].

В 1992 году Шамгар воплотил в жизнь проект постройки нового здания Верховного суда Израиля в районе Гиват-Рам в Иерусалиме, добившись финансирования проекта на частные средства и лично координируя подготовку архитектурных планов постройки и процесс строительства[83][77].

В 1976 году Шамгар возглавил комиссию, назначенную министром обороны и министром юстиции с целью проверки необходимости произвести реформу в военной судебной системе. Комиссия пришла к выводу о необходимости основания постоянной комиссии по вопросам назначения военных судей (без прямой зависимости от армейского командования), определении срока каденции военных судей (исключая возможность досрочного увольнения), принятия правила об обязательном юридическом опыте Председателя Военного апелляционного суда и т. д.[84]. Рекомендации комиссии были изначально отвергнуты министром обороны Эзером Вейцманом, но в дальнейшем приведены в исполнение под надзором Комиссии кнессета по иностранным делам и безопасности[85].

В 70-е годы Шамгар возглавил комиссию, назначенную первым правительством Ицхака Рабина, которая подала правительству рекомендации по основанию еврейского города Маале-Адумим на Западном берегу реки Иордан[86].

После массового убийства, совершённого Барухом Гольдштейном 25 февраля 1994 года в Пещере Патриархов в Хевроне, Шамгар возглавил следственную комиссию (в которую вошли также судьи Элиэзер Голдберг и Абдельрахман Зоаби), назначенную по решению правительства от 27 февраля 1994 года с целью расследования обстоятельств бойни. В отчёте, поданном правительству 26 июня 1994 года, комиссия доложила о серьёзных недостатках в существующем методе охраны Пещеры Патриархов. Комиссия рекомендовала ввести в Пещере раздельные режимы молитв для мусульман и евреев, основать особое подразделение охраны Пещеры, запретить ношение оружия в пределах Пещеры и принять прочие шаги, направленные на поддержание безопасности в Пещере.

Комиссия включила в отчёт и более широкие рекомендации, как, например, рекомендация возложить полномочия в области применения уголовного права по отношению к еврейским поселенцам на Западном берегу реки Иордан на органы полиции (а не армии) и определить инструкцию по сотрудничеству между армией и полицией в этой сфере, а также рекомендация сформулировать более ясные правила применения оружия в крайних случаях нарушения общественного порядка.

Рекомендации комиссии были исполнены: помимо прочего, были проведены перемены в режиме охраны Пещеры Патриархов, на территории Западного берега реки Иордан был создан особый полицейский округ (ивр. ‏מחוז ש"י‏‎), и была сформулирована подробная инструкция о разделе полномочий и сотрудничестве между полицией и армией в вопросах борьбы с нарушениями общественного порядка на контролируемых Израилем территориях[87].

Вследствие убийства премьер-министра Израиля Ицхака Рабина, совершённого Игалем Амиром 4 ноября 1995 года, Шамгар возглавил следственную комиссию, назначенную по решению правительства от 8 ноября 1995 года с целью проверки мер, предпринимаемых для обеспечения безопасности высокопоставленных охраняемых лиц. В отчёте, поданном правительству 26 марта 1996 года, комиссия доложила о ряде недостатков в работе подразделения Общей службы безопасности «Шабак» по охране высокопоставленных лиц (ивр. ‏היחידה לאבטחת אישים‏‎). Комиссией была также отвергнута версия сторонников «теории конспирации», в соответствии с которой Рабин был убит не Амиром.

Комиссия рекомендовала принять личные административные меры по отношению к определённым сотрудникам подразделения, а также произвести перемены в методах работы «Шабака», в первую очередь в области сотрудничества и обмена информацией с полицией, улучшения координации охранных мер, определения более строгих требований безопасности для проведения массовых мероприятий с участием высокопоставленных лиц и усиления внутреннего контроля командования «Шабака» над деятельностью подразделений службы[88].

В начале 1997 года в Израиле разразился громкий скандал, связанный с так называемым «делом Бар-Он-Хеврон» (ивр. ‏פרשת בר-און חברון‏‎)[89]. 13 февраля 1997 года министр юстиции Цахи Ха-Негби назначил общественную комиссию для проверки необходимых критериев и процедур при назначении Юридического советника правительства. Комиссию возглавил Шамгар. В отчёте комиссии, представленном 5 ноября 1998 года, комиссия рекомендовала изменить процедуру назначения Юридического советника правительства и, помимо прочего, передать вопрос его назначения независимой комиссии, ввести требования по необходимому профессиональному опыту кандидатов на пост и ограничить каденцию Юридического советника сроком шести лет[90].

24 июля 2000 года Шамгар возглавил комиссию (включившую также научных специалистов: профессора Меира Вильчека и доктора Гада Ренарта), назначенную Начальником Генштаба Армии обороны Израиля для проверки причинно-следственной связи между практикой проведения тренировочных погружений аквалангистов ВМС Израиля в загрязнённой производственными отходами реке Кишон и участившимися случаями раковых заболеваний среди бойцов ВМС, участвовавших в погружениях. Выводы комиссии были представлены 21 ноября 2002 года.

Специалисты комиссии заключили, что изученные материалы не позволяют прийти к выводу о наличии связи между погружениями и заболеваниями. Однако Шамгар не согласился со специалистами и рекомендовал признать ответственность армии за заболевания, обязав Министерство обороны выплатить компенсации больным и их семьям. Министр обороны принял рекомендации Шамгара[91].

25 июня 2006 года Шамгар был назначен главой общественной комиссии по созданию этического кода членов правительства[92]. Отчёт комиссии с предлагаемым кодексом был подан правительству в октябре 2009 года и передан на дальнейшую разработку в министерской комиссии[93].

10 июля 2008 года Шамгар возглавил комиссию, назначенную министром обороны с целью определения принципов ведения переговоров по выкупу военнопленных и похищенных израильтян[94]. 1 декабря 2009 года Верховный суд Израиля отклонил петицию с требованием опубликовать рекомендации комиссии, так как работа комиссии ещё не была закончена[95].

Публикация отчёта комиссии была отсрочена до разрешения вопроса освобождения похищенного солдата Гилада Шалита. В конфиденциальном отчёте, переданном министру обороны 5 декабря 2012 года, комиссия представила рекомендации по организации и разделу полномочий при ведении переговоров по освобождению пленных, порекомендовав также ввести ограничение на количество заключённых, освобождение которых рассматривается в подобных переговорах[96].

Шамгар (второй слева в нижнем ряду) на церемонии открытия нового здания Верховного суда, 1992

Судейский активизм Шамгара проявился в беспрецедентном сокращении объёма доктрин «пригодности для судебного рассмотрения» (англ. justiciability ; ивр. ‏שפיטות‏‎) и «права обращения в суд» (лат. locus standi ; ивр. ‏זכות עמידה‏‎)[103]. В своей судейской практике Шамгар перестал считать необходимым фактором для подачи петиции против действий органов власти доказательство прямого ущерба, нанесённого подателю петиции, и открыл путь в Верховный суд петициям со стороны общественных организаций и деятелей[104]. Также Шамгар постановил, что политическая подоплёка дела не может служить основанием оставить петицию против органа власти без рассмотрения[105], в том числе когда дело заходит о петиции, направленной против действий кнессета[106].

Как и на прошлых постах, Шамгар уделил значительное вниманию распространению и углублению принципов верховенства закона и административной законности в действиях всех ветвей власти[107].

Значительным оказался и вклад Шамгара в расширение границ прав и свобод человека, в первую очередь свободы слова, в которой он видел главный залог поддержания демократического режима[108]. Шамгар заложил представления об активном статусе прав и свобод человека, как влияющих на каждодневное толкование закона во всех сферах, обязывая проверку конституционного баланса каждого правового акта с целью, насколько это возможно, избрания толкования, сочетающегося с принципом поддержания прав[109].

При своём общем либеральном мировоззрении Шамгар, однако, придавал высокое значение соображениям национальной безопасности, например, поддерживая, в целом ущемляющие свободы, контртеррористические действия военной администрации контролируемых израильской армией территорий[110], при условии соблюдения ею общих принципов административного права[111].

Последнее постановление, написанное Шамгаром на посту Председателя Верховного суда (по делу «Банк Ха-Мизрахи против Мигдаль»), послужило манифестом беспрецедентного конституционного толкования, развитого в дальнейшем в судебной практике преемника Шамгара, Аарона Барака, под общим определением «конституционная революция». В этом постановлении было впервые признано нормативное верховенство «Основных законов» кнессета о свободе и достоинстве человека и о свободе предпринимательства в масштабах, позволяющих Верховному суду объявлять о недействительности законов кнессета, не исполняющих предписанных в «Основных законах» требований конституционного баланса[112]. При этом сам Шамгар, которого иногда называли «отцом конституционной революции», считал определение данного процесса «революцией» ошибочным и резко отрицал подобное описание своего вклада в процесс[113].

В сфере гражданского (в первую очередь контрактного) права в постановлениях Шамгара развилась дополнительная тенденция, приведшая к значительному расширению границ судебного усмотрения и созданию качественно новых сфер судебного правотворчества: широкое толкование неясных законодательных терминов, как то «добросовестность» (ивр. ‏תום הלב‏‎) или «общественный интерес» (ивр. ‏תקנת הציבור‏‎), и определения их «терминами-клапанами» (ивр. ‏מושגי שסתום‏‎), превращающими многие из формально установленных в законодательном порядке принципов гражданского права в своего рода оценочные категории, позволяющие судье отойти от формальных правил с целью рассмотрения отношений сторон с объективной точки зрения и справедливого разрешения правового конфликта[114].

В области гражданского права известны также, например, неприятие Шамгаром экономического анализа деликтного права[115], развитие принципов компенсации душевных травм[116] и широкое развитие семейного права, в том числе в вопросах принципов раздела имущества при разводе[117], прав детей[118] и т. д.

Был значительным и вклад Шамгара в развитие уголовного права[119]. В этой области Шамгар известен, помимо прочего, и оправдательным приговором в рассмотрении апелляции Ивана Демьянюка (приговорённого окружным судом к смертной казни), вследствие сомнения в достаточности опознания Демьянюка как известного своей жестокостью охранника нацистских концентрационных лагерей «Ивана Грозного»[120]. Также значительное влияние на судебную практику в сфере половых преступлений понесло постановление по делу об изнасиловании в кибуце Шомрат, в котором судейский состав под руководством Шамгара признал виновными подростков, обвинённых в совершении группового изнасилования, отказавшись принять доводы защиты о том, что отсутствие активного сопротивления со стороны потерпевшей привело к отсутствию у подсудимых умысла в виде осознания совершения своих действий против воли потерпевшей[121].