Дорнер, Далия

Гринберг пошла в Армию обороны Израиля добровольцем в 17 лет, на год раньше обычного срока призыва. Во время срочной службы в Рамат-Гане Долли начала изучать юриспруденцию на вечернем отделении Тель-Авивской высшей школы права и экономики. По окончании учёбы она решила, что адвокату не подобает носить имя Долли, и сменила его на Далия. После демобилизации продолжила обучение на юридическом факультете Еврейского университета в Иерусалиме. После учёбы работала юристом в полиции. Позднее перешла на службу в военную прокуратуру, где занимала должность Главного военного прокурора. В 1973 году стала председателем Военного суда Центрального округа и ВВС в звании подполковника (5-е воинское звание)[4][5], а с 1974 года — судьёй Апелляционного суда в звании полковника (она стала второй женщиной-офицером, которая получила эти звания вне Женских войск, после Дворы Томер). В 1974 году заседала в составе Апелляционного суда, приговорившего обвиняемого к 20 годам заключения за убийство пленного. При повторном рассмотрении в суде срок заключения был изменен на один год (непредумышленное убийство)[6]. В 1975 году была назначена судьёй-следователем по делу о катастрофе в кибуце Маханаим и рекомендовала отдать под суд солдата и офицера ВВС[7].

Дорнер рассказывает, что пошла служить, чтобы материально поддержать мужа, который начинал карьеру частного адвоката. Как она тогда считала, задачей жены была всемерная помощь мужу в его карьере. Позднее, в армии, изменила взгляды на более феминистские.

Во время службы в Военной прокуратуре впервые встретила Главного военного прокурора Меира Шамгара. Когда Дорнер стала работать судьёй в Апелляционном суде, Шамгар, уже будучи председателем Верховного суда Израиля, способствовал назначению Дорнер временной судьёй Верховного суда[8]. Позднее они вместе были членами Комиссии Шамгара 1978 года, созданной для оценки необходимости реформы в военной судебной системе[9].

Далия Дорнер и Дов Левин в деле Демьянюка

После ухода из армии Дорнер была назначена судьёй Областного суда Беэр-Шевы, а позднее перешла на ту же должность в Областном суде Иерусалима. Там Дорнер участвовала в процессе Ивана Демьянюка[10], обвинённого в нацистских преступлениях в концлагере Треблинка, где он служил под псевдонимом «Иван Грозный». Дорнер не хотела принимать участие в этом процессе из-за принципиального несогласия со смертной казнью. Однако её коллеги, знающие, что она способна изучить большое количество материалов и хорошо в них ориентироваться, уговорили Дорнер участвовать в рассмотрении дела[11][12]. Демьянюк был осуждён, но позднее оправдан в Верховном суде на основании новых доказательств идентификации «Ивана Грозного» с другим человеком, полученных в результате открытия архивов КГБ.

В апреле 1993 года Дорнер по предложению Меира Шамгар была назначена исполняющей обязанности судьи Верховного суда Израиля. Через год, в апреле 1994 года, она получила официальное назначение постоянным судьёй Верховного суда Израиля сроком на 10 лет[8]. Среди других судей Верховного суда Дорнер выделялась своей активной борьбой за права человека, а также либеральной интерпретацией основных законов Израиля[13]. Она строго относилась к обвиняемым по делам о «беловоротничковой преступности», что отражалось на приговорах. Эта позиция принесла Дорнер широкую известность в стране и одновременно превратила её в мишень для критики со стороны правых и ультраортодоксальных кругов[14]. Ближе к концу каденции также заняла должность председателя Центральной избирательной комиссии Израиля[15].

В официальном опросе адвокатов о судьях за 2004 год получила низшую оценку среди судей Верховного суда. По результатам опроса в гражданских делах она проявляла крайнюю нетерпимость к адвокатам сторон. Среди положительных профессиональных качеств отмечено быстрое, по сравнению с другими судьями Израиля, принятие решений, большое количество рассмотренных дел[16].

3 марта 2004 года Дорнер закончила своё одиннадцатилетнее пребывание в должности судьи Верховного Суда, достигнув максимального для судьи Верховного Суда семидесятилетнего возраста. Председатель Верховного суда Аарон Барак так описывал её деятельность: «Далия зарекомендовала себя одной из наиболее важных и подлинных судей этого суда. Её вклад охватывает все нормы и отрасли права».[3]

В августе 2006 года Дорнер была избрана президентом «Совета прессы Израиля». В январе 2008 года была назначена главой «государственной комиссии по расследованию проблем помощи оставшимся в живых после Холокоста» (комиссия Дорнер), которая представила свой доклад 22 июня 2008 года. После этого в 2008 году министр образования Юли Тамир назначила Далию Дорнер главой «общественной комиссии по изучению образования детей с особыми потребностями».[17]

После ухода на пенсию Дорнер стала читать лекции по правам человека на юридическом факультете Бар-Иланского Университета и в юридических колледжах. Является членом правления Еврейского университета в Иерусалиме, президентом «Ассоциации публичного права» юридического факультета Еврейского университета и председателем редакции журнала «Адвокат», выпускаемого коллегией адвокатов Израиля.[15]

В 2014 году Дорнер баллотировалась на президентских выборах в Израиле.[18] Она получила 13 голосов депутатов кнессета (11 %) и не прошла во второй раунд выборов.[19]

• В октябре 2004 года получила приз Коллегии адвокатов за значительный вклад в развитие общества и судебной системы и почётную степень израильского «Объединения по качеству».
• В ноябре 2005 года она была удостоена звания почётного доктора Института Вейцмана и почётного члена Американского института права (American Law Institute)[15].
• В сентябре 2008 года получила специальную награду «За вклад в развитие и качество лидерства в Израиле» от имени LEAD (организации по развитию молодёжного лидерства в Израиле). Она также была награждена «Движением за качество власти», «Движением Омец» и НПО, занимающимися защитой прав человека и надлежащего управления государством[20][21].
• В декабре 2008 года она была удостоена звания почётного доктора Университета имени Бен-Гуриона в Негеве[22].
• В 2010 году была одним из двенадцати зажигающих факелы на церемонии празднования 62-й годовщины Государства Израиль[23].
• В мае 2011 года получила звание почётного члена Академического колледжа Бейт-Берл[24].
• В июне 2012 года получила звание почётного члена Еврейского университета в Иерусалиме[25].

Дорнер с 1958 года замужем за Сэмюелем Дорнером, с которым познакомилась во время обучения юриспруденции. Они живут в Иерусалиме, у них двое сыновей. Один из сыновей — Ариэль Бендор («сын Дорнер»), бывший декан юридического факультета Хайфского Университета, постоянный профессор Бар-Иланского Университета.

Дорнер выступала за свободу коммерции и в вызвавшем критику постановлении разрешила трансляцию радиорекламы, запрещённой из-за «оскорбления вкуса», на основании принципа свободы слова[14][35]. Дорнер отказалась признать права женщины на защиту достоинства и «охрану от морального ущерба в интересах общества» достаточными основаниями для запрещения вещания порнографии, которая, по её мнению, относится к свободе слова. В деле о фильме «Дженин, Дженин» режиссёра Мохаммада Бакри постановила разрешить показ фильма. Во имя свободы слова Дорнер также постановила, что муниципалитет Иерусалима обязан разрешить правому активисту вывесить в городе плакаты с надписью: «Йоси Сарид — нахлебник Арафата»[36]. Дорнер согласилась с мнением большинства об отмене приговора арабскому журналисту, который поддерживал бросавших бутылки с зажигательной смесью[37]. Однако в деле Биньямина Зеева Кахане о подстрекательстве к мятежу она была на стороне большинства и голосовала за осуждение, отметив, что ограничения в законе «правильно балансируют между свободой выражения мнений и необходимостью защиты общественной безопасности»[38].

Дорнер обращала особое внимание на права задержанных. По её мнению, нельзя арестовать человека, если доказательства вины недостаточно сильны. В особом мнении по одному из дел она пишет[39]: «В системе, ставящей во главу угла конституционное право человека на свободу, нельзя задерживать до окончания судебного процесса обвиняемого, в материалах свидетельств против которого заложено сомнение в его виновности, даже если материал свидетельств не опровергнут и достаточен для передачи ему бремени приведения свидетельств на самом суде». Она впоследствии выразила сожаление[40] о своём решении разрешить арест до конца следствия подростка, бросавшего в субботу камни по автомобилям[14],

Дорнер скептически относилась к признаниям подсудимых в уголовных преступлениях. В деле изнасилования и убийства Ханит Кикос она оправдала обвиняемого по обоим пунктам, поскольку его признание в полиции было недостаточно подтверждено независимыми доказательствами. Дорнер рассказывает[14], что в годы своей работы в полиции часто видела, как невиновные признавались в преступлениях под давлением. Так, Дорнер решила, что Амос Баранес должен получить право на повторный суд из-за подозрения, что его признание было ложным и получено под давлением. За это решение её поблагодарил судья Хаим Коэн, отметив, что она исправила совершенную им несправедливость (осуждение Баранеса)[41].

Дорнер отстаивала принцип равенства перед законом, в особенности при рассмотрении дел, в которых обвиняемыми были общественные деятели, в отличие от принятого тогда в судебной практике мягкого обращения[42] (см. также «Экзамен Бузагло»). Она была единственным судьёй, считавшим, что имеющихся доказательств достаточно, чтобы предать суду Биньямина Нетаньяху по делу Бар-Он — Хеврон, и высказала особое мнение, осудив Симху Диница, председателя Сохнута, обвиняемого в финансовых нарушениях. Использовала принцип равенства в пользу общественного деятеля, когда слушала ходатайство о запрете министру Цахи Ханегби оставаться на посту министра внутренней безопасности из-за обвинений в незаконных назначениях: Дорнер постановила, что гражданские права Ханегби, в частности, право общественного деятеля «выполнить дело своей жизни», должны быть соблюдены, а ходатайство о запрете — отклонено[43].