Хрущёвка

Первые попытки строительства массового жилья для рабочих в СССР были предприняты ещё в 1920-е годы. Первый рабочий посёлок в Иваново-Вознесенске (ныне Иваново), застроенный фахверковыми домами с деревянным каркасом, был одним из первых примеров массового индустриального строительства в СССР[4]. В 1927 году в целях изучения немецкого опыта строительства социального жилья советская делегация отправилась в Германию, где ознакомилась с системой индустриальных сборных домов на базе пемзобетонных панелей, разработанной Э. Майем[5]. В сталинский период произошёл почти полный отказ от индивидуального жилища, строившееся жильё для рабочих обычно представляло собой бараки и общежития покомнатно-посемейного заселения, часто эти дешёвые дома возводились с применением типовых решений. Многие из них были временными и не имели необходимых удобств[6][7].

Успешное применение поточно-скоростных методов при застройке Большой Калужской улицы в Москве в конце 1930-х годов наглядно продемонстрировало перспективы оптимизации строительного процесса[8]. Велись исследования в области типизации изделий, в крупных городах строились первые советские дома из крупных блоков. В этом направлении работали московские архитекторы А. К. Буров и Б. Н. Блохин. По их проектам в Москве возведено несколько домов из крупных железобетонных блоков, которые были офактурены на заводе, что значительно ускоряло строительство, в том числе и знаменитый «Ажурный дом», ставший переходным этапом от блочного строительства к панельному. «Ажурный дом», сданный в эксплуатацию в 1940 году, в серию так и не пошёл, хотя проектировался с перспективой внедрения в производство в качестве массового жилья. Архитекторы Буров и Блохин доказали, что понятия «индустриальное домостроение» и «качественная, разнообразная архитектура» отнюдь не противоречат друг другу, благодаря их работе технологии полносборного строительства были существенно усовершенствованны[9][10].

В 1931 году под руководством инженера А. С. Ваценко в Харькове было начато строительство дома из панелей, которые представляли собой две тонкие железобетонные оболочки, соединённые рёбрами по периметру, пространство между ними засыпалось шлаком. На Уралмашзаводе в 1937 году были изготовлены первые опытные образцы стеновых панелей (архитекторы Г. И. Потапов, Г. Г. Ростковская, инженер Овчинников), но из-за сложности конструкции строительство домов из этих панелей не было начато[11]. К этому времени уже строились панельные дома в некоторых западных странах, но по-настоящему широкое распространение они получили после Второй мировой войны, когда нужно было быстро восстановить разрушенные города[12].

Расселённый панельный дом с неполным каркасом 1949 года постройки. Екатеринбург. Фотографии аналогичных панельных домов

Необходимость восстанавливать жильё заставила обратиться к вопросу об индустриальном домостроении и в СССР. Сначала были популярны каркасные и щитовые малоэтажные частные дома, но к началу 1950-х годов советские архитекторы отдали предпочтение средне- и многоэтажному строительству (во многом благодаря т. н. серийному методу типового проектирования: создание серий типовых проектов, единых по характеру архитектуры)[8]. Восстановилась работа в области панельного домостроения. Завод, находящийся в Берёзовском близ Свердловска (ныне Екатеринбург), построил там же в 1945 году первый в СССР крупнопанельный одноэтажный дом с неполным каркасом по проекту архитекторов Г. Потапова и Г. Ростовской (инженер И. Т. Смирнов, при участии Потапова и Ростковской). Березовские одно- и двухэтажные дома с панелями 3×3 м тиражировалась в Екатеринбурге и рабочих посёлках Свердловской области вплоть до 1951 года[13][11].

В одном из первых конкурсов на проект крупнопанельного дома участвовала мастерская И. В. Жолтовского, представившая сразу несколько проектов. В этом проекте верхние и нижние этажи домов были выделены нестандартными элементами, применены открытые панельные стыки[9].

Первые экспериментальные каркасно-панельные дома в Москве стали вводиться в строй в 1948 году. Первым был дом на Соколиной горе (пр. Будённого, 43). Затем стал возводиться целый квартал по 1-му Хорошёвскому проезду. Эти дома имели четыре этажа, дом на Соколиной горе и первые дома на Хорошёвском проезде сооружались со стальным каркасом, но из-за огромного расхода металла вскоре перешли на смешанный каркас (ригели прокатные металлические, стойки железобетонные). Дома на Хорошёвском проезде, спроектированные архитекторами М. В. Посохиным и А. А. Мдоянцем при участии инженера В. П. Лагутенко, были украшены навесными деталями: гирляндами под окнами и пилястрами, скрывающими вертикальные стыки панелей (такой приём будет применяться и в других панельных домах этого периода). Посохин считал, что новые методы строительства не должны обеднять архитектуру, они, наоборот, могут и должны её обогащать. Строительство этих каркасно-панельных домов показало большие возможности индустриального домостроения, особенно с точки зрения экономичности и скорости возведения. Несмотря на то, что ещё не удалось воплотить в полной мере идею индустриального производства всех элементов дома (панели отливались прямо на стройплощадке, стыки заделывали с лесов), они возводились в несколько раз быстрее аналогичных кирпичных. Каркасно-панельные дома со связанными стыками строились также в Ленинграде, Киеве, Магнитогорске и других городах[9][11][14][15].

В мае 1949 года по инициативе первого секретаря ЦК КП Украины Н. С. Хрущёва начато панельное домостроение на Украине. Его особенность — широкое использование керамики. Дома в Макеевке и в Киеве спроектированы с керамическими панелями стен и перекрытий, со сборным железобетонным каркасом. Таким образом, были раскрыты новые возможности использования керамики при индустриальных формах ведения строительства и возможности применения при панельных конструкциях широкого ассортимента строительных материалов[11].

Первый в СССР крупнопанельный бескаркасный дом. Магнитогорск, пр. Карла Маркса 32.

В 1949 году коллектив архитекторов Академии архитектуры и технологи треста Магнитострой спроектировали первый опытный бескаркасный панельный дом. Бескаркасная система представляла собой сочетание самонесущих панелей наружных и несущих панелей внутренних стен и панелей перекрытий. Наружные стены сложены из железобетонных утепленных панелей размером на комнату. В 1950 году в квартале 20А Магнитогорска (пр. Карла Маркса, 32) выстроен первый советский бескаркасный крупнопанельный жилой дом (инженеры Г. Кузнецов, Б. Смирнов, А. Мкртумян, архитекторы Л. О. Бумажный, З. Нестерова). Он имел 3 этажа, швы панелей скрыты выступающими элементами[11][15].

В январском номере журнала «Техника-молодёжи» за 1951 год была опубликована статья, рассказывающая о строительстве в крупных промышленных центрах СССР кварталов панельных домов, конструкции которых заранее были изготовлены на заводе. Опыт был признан удачным и правительство страны инициировало проектирование первых заводов железобетонных изделий[16].

Через неделю после похорон И. В. Сталина на заседании Верховного Совета СССР новый председатель правительства Г. М. Маленков призвал расширить жилищное строительство[17]. 18 августа 1953 года, через 5 месяцев после смерти И. В. Сталина, была представлена секретная «Справка ЦСУ СССР Л. M. Кагановичу о состоянии городского жилищного фонда в 1940—1952 годах», а в марте 1954 года на имя Маленкова была подана докладная записка о состоянии коммунального обслуживания городского населения. Сбор данных, отражённых в этих документах, по-мнению историка архитектуры Д. С. Хмельницкого свидетельствует о подготовке руководства страны к реформе жилищного строительства, которая должна была разрешить острейший жилищный кризис[7]. Его причинами были: небывалое переселение сельских жителей в города, которое началось ещё до Революции и ускорилось в 1930-е годы (в 1917 году городское население составляло 17 % населения страны. В 1956 году — 48,4 %); ветхость и износ городского жилого фонда; существенное отставание жилого строительства от промышленного (в 1930-х годах жилая площадь советских городов росла крайне медленно при стремительно увеличивающемся населении); война и её последствия (70 млн м² жилой площади было уничтожено)[18]. Рост жилой площади городов начался после войны. Согласно справке ЦСУ, за 1946—1952 годы в городах и рабочих посёлках построено и восстановлено 78,2 млн м² жилой площади, кроме того, населением построено индивидуальных жилых домов общей площадью 45,1 млн м². В результате в 1952 году жилой фонд городов составлял 208,2 млн м² против 167 млн м² до войны. Однако необходимо учитывать, что в статистику жилого строительства входили бараки и другое временное жильё[7].

Н. С. Хрущёв

7 декабря 1954 года первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущёв подверг резкой критике жилищное строительство в своей знаменитой речи на Втором Всесоюзном совещании строителей, архитекторов и работников промышленности строительных материалов, строительного и дорожного машиностроения, проектных и научно-исследовательских организаций. К этому времени уже вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР от 19 августа 1954 года «О развитии производства сборных железобетонных конструкций и деталей для строительства», которым предусматривалась постройка сотен заводов сборных железобетонных конструкций, требовалось везде, где это возможно, заменять металл сборным железобетоном. Стала звучать критика сталинской неоклассики. Её архитекторов Хрущёв упрекал в расточительстве:

…понимают архитектуру слишком эстетически, как художественную деятельность, а не как средство удовлетворения насущных потребностей советского народа. Это они тратят народные деньги на никому не нужные красоты, вместо того, чтобы строить проще, но больше.

Известно, что высотка МГУ обошлась в сумму, на которую можно было построить маленький город из 5-этажных панельных домов[19]. 4 ноября 1955 года официально было принято постановление ЦК КПСС и СМ СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», окончательно положившее конец периоду сталинской архитектуры[18][20][21].

Произошла смена всех профессиональных ориентиров в градостроительстве и архитектуре. Советскую архитектуру стали возвращать в русло мирового зодчества. Она должна была стать функциональной, иметь простые и строгие формы. Было решено направить все ресурсы на развитие индустриальных методов строительства, типовое проектирование (почти полностью было прекращено индивидуальное проектирование жилых зданий), увеличение экономичности и скорости строительства. Критике подверглись уже построенные и строящиеся дома с «излишествами». В том числе 4-этажные дома Посохина, о которых пресса писала:

Серьезным недостатком домов на Хорошевском шоссе является применение навесных архитектурных деталей — обрамлений окон, гирлянд под окнами и др. Мы воспринимаем эти детали не только как архитектурные излишества — они органически противопоказаны самой природе заводского домостроения

Но некоторые дома, в основном по типовым проектам, продолжали строиться в неоклассическом стиле и в конце 1950-х годов. С монументальной и тяжёлой, но в то же время пышной сталинской архитектурой, хрущёвские дома контрастируют не только отсутствием мелкопластичного декора, но и утончающимися лёгкими конструкциями[22]. В то же время хрущёвки во многом превосходили многоквартирные деревянные двухэтажные дома типовых серий, массово строившиеся в сталинский период. В теории и практике возобладал утилитаристский подход к архитектуре. Проблема художественного образа отходила на второй план, решалась простыми композиционными приёмами. Важнейшим элементом пространственной композиции стала группа домов, а не отдельное здание. Применялись различные сочетания жилых домов и общественных зданий[18][23]. Историк советской архитектуры С. О. Хан-Магомедов вспоминал[18]:

И создавалось впечатление, что художественный образ вообще уходят из архитектуры. На помощь архитекторам пришел теоретик Г. Минервин. Он считал, что отдельные типовые жилые дома («коробки») могут иметь лишь художественный облик, а объединённые в комплексы (кварталы) они могут создавать общий, так сказать коллективный, художественный образ. Многих это тогда устроило.

Существовала идея, что каждый отдельный комбинат должен изготавливать один тип панели, но этот тип — уникален. Но от такого метода отказались, все хрущёвки были очень похожи. На вопрос о том, было ли это следствием борьбы с «излишествами» или стремлением к экономии, архитектор Н. П. Крайняя отвечала[1]:

Мы были увлечены самой новизной задачи, считали, что отражение в архитектуре одинаковой комфортности жилья для всех и есть новая эстетика.

Экономия достигалась за счёт рационализации жилого пространства и типизации решений. Были снижены все нормы габаритов и площади помещений. Площадь кухни установлена в 5-6 м², гардеробной (кладовой) — 2-2,5 м², санузлы предусматривались совмещёнными[24][25]. Минимальная высота потолков стала 2,5 м, минимальная ширина комнаты — 2,2 м. От мусоропроводов отказались. От лифтов тоже, поэтому хрущёвки строились 5-этажными: было выяснено, что подниматься по лестнице выше 5 этажа слишком тяжело, особенно для пожилых. В рекламном ролике хрущёвок диктор сообщал, что для того, чтобы приготовить борщ в старой квартире, нужно пройти 500 шагов, а в новой, маленькой кухне 5,6 м² всё рядом, до любой вещи можно буквально дотянуться рукой. В свою очередь, маленькие размеры квартир вынудили промышленность производить мебель меньших габаритов. Так с типовой застройкой появилась особая эстетика маленьких, компактных вещей. Типовыми были не только сами дома, типизация распространялась на мебель и даже на распорядок дня людей[26][22][25]. В итоге затраты на строительство хрущёвок, по сравнению со сталинским временем, были снижены на 30% и более[27].

Полностью поменялись градостроительные принципы; частично они были импортированы с Запада. В градостроительство была привлечена математика и статистика: тщательно моделировалась жизнь общества в новых микрорайонах, высчитывались потребности людей, рассчитывались оптимальные маршруты до рабочих мест, школ и поликлиник. Изменились социальные предпосылки, новый город виделся как комфортабельное пространство для жизни всего населения, а не только привилегированной его части. Богато декорированные сталинки с просторными помещениями предназначались для элиты общества, а не для простых рабочих[17][18][24][27]. Была прекращена обычная для предшествовавшего периода практика периметральной застройки кварталов с замкнутыми пространствами дворов, распространилась практика создания микрорайонов[22][23].

В результате смены ориентиров в строительстве увеличилась роль градостроителей, инженеров, а архитектор отошёл на второй план[22][25]. Новые дома было решено проектировать с расчётом на посемейное заселение квартир, а не посемейно-покомнатное как раньше, что было значительным шагом в сторону улучшения качества жизни: больше половины городских семей до этого жило в коммунальных квартирах и общежитиях, некоторые и вовсе в бараках без удобств, подвалах и полуподвалах, землянках, ветхих избах. Естественно в таких условиях у людей почти не было личного пространства и переселиться в свою собственную, хоть и тесную квартиру, было для многих мечтой.

Тех архитекторов, кто медленно отказывался от старых приёмов, Хрущёв не раз подвергал критике. В выступлении на третьем Совещании по строительству в 1958 году он обратил внимание на «рецидивы архаики и украшательства» в проектах[18]:

Перестройка в архитектуре ещё не закончена. Многие неправильно понимают задачи и рассматривают её только как сокращение архитектурных излишеств. Дело в принципиальном изменении направленности архитектуры и это дело надо довести до конца.

XX съезд КПСС в 1956 году поставил задачу положить конец жилищному дефициту за 20 лет. 31 июля 1957 года ЦК КПСС и СМ СССР приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР». Оно имело огромное значение, так как окончательно закрепляло сформировавшиеся к этому времени новые принципы строительства и архитектуры. Через год они были отражены в новой редакции СНиП II-В.10-58 «Жилые здания». Именно с постановления 1957 года и новой редакции СНиП начался период по-настоящему массового жилищного строительства по всей территории СССР[8].

Бескаркасный панельный дом. Санкт-Петербург. Улица Полярников, 10

Каркасно-панельный дом архитектора Посохина. Москва. ул. Куусинена, 11

Тем временем продолжалось совершенствование конструкций панельных домов, был учтён опыт строительства бескаркасных панельных домов в Магнитогорске. В 1955 году в Ленинграде в Щемиловке (ул. Полярников, 10) был выстроен опытный жилой 5-этажный двухсекционный бескаркасный панельный дом (Ленпроект, архитектор А. Васильев и инженер З. Каплун) с продольными несущими стенами. Наружные стены из шлакобетонных панелей размером на комнату были облицованы шлифованными плитками гипсового камня. Высота потолков — 3 метра[15]. Рядом в 1956—1958 годах выстроено два квартала панельных домов. Проекты разработаны коллективом института Ленпроект (архитекторы Е. Левинсон, Д. Гольдгор, Г. Александров, А. Шприц, И. Райлян, И. Тевьян и А. Аланнэ). Макет одного из кварталов демонстрировался на Международной выставке в Брюсселе и получил премию на конкурсе лучших строек РСФСР[28][29].

В Москве коллектив во главе с архитектором Н. А. Остерманом и инженером Г. Кузнецовым в 1955 году выстроили семиэтажный бескаркасный крупнопанельный дом на Октябрьском Поле (ул. Маршала Бирюзова, 7). А в 1954—1957 годах коллектив Посохина возвёл дома на Песчаных улицах. Это был первый опыт в СССР по созданию каркасно-панельных домов высотой 6-10 этажей. В них уже было заметно меньше архитектурных «излишеств». Бескаркасная конструкция дома на Октябрьском Поле имела множество недостатков в сравнении с домами Посохина и Мндоянца, но всё же благодаря экономичности и гибкости планировки будущее оказалось именно за ней[9][15].

Участок под строительство экспериментальных домов, которые можно назвать первыми хрущёвками, был отведён близ подмосковной деревни Черёмушки. Новый район получил название Новые Черёмушки, а участок экспериментальных домов стал его 9-м кварталом. Строительство началось в 1956 году при участии инженера Лагутенко и архитекторов Остермана, С. Лященко, Г. Павлова. Шестнадцать четырёхэтажных домов возводились с применением разных технологий: были и блочными, и панельными, имели в основном по четыре подъезда и были расставлены в соответствии с тщательно продуманным планом специалистов по озеленению и ландшафтных архитекторов. В этих проектах архитекторы ещё пытались вносить в оформление уникальные элементы. Например, на улице Гримау хрущёвки увенчаны плитами с цветочным орнаментом. В 1957 году в дома заселились первые жильцы[30][9][25]. Во многих городах страны первые районы, застроенные хрущёвками, тоже прозвали Черёмушками[26].

Встала задача поставить метод бескаркасного панельного домостроения на поток. В её решении принимал участие в том числе и завоевавший доверие Хрущёва Посохин. Его коллектив опирался на удачный французский опыт. В 1948 году во Франции была запатентована система панельного домостроения инженера Раймона Камю (фр. Raymond Camus), прозванная Camus system. Она применялась при строительстве новых домов во время реконструкции Гавра после войны по проекту О. Перре и стала широко известной по всему миру. В 1959 году советская делегация, в числе которой были специалисты в области строительства и Хрущёв, посетила Гавр и осмотрела панельные дома. В это время Камю уже имел контакты с СССР. Он по приглашению советской стороны несколько раз приезжал в Москву, с ним был подписан контракт на поставку в СССР линии по производству панелей, была куплена лицензия на систему по массовому производству железобетонных изделий, которая была переработана советскими инженерами. По сравнению с французскими домами хрущёвки были упрощены до крайности[9][31][32].

Наиболее удачные дома московских Новых Черёмушек легли в основу одной из первых массовых серий хрущёвок — К-7 из каркасных панелей, разработанная Лагутенко. Она была отобрана для массового производства по итогам конкурса лично Хрущёвым[27]. Достоинство К-7 было в дешевизне и простоте. Зато он был предельно прост для изготовителей, конструкции монтировались «без раствора» в рекордные сроки: 12 рабочих дней[9].

Все дома были 4-этажные. Почему так? Дело в том, что в те времена, согласно рекомендациям Всемирной организации здравоохранения, это была максимальная высота, на которую допускалось подниматься пешком без вреда для здоровья. И чтобы сэкономить на лифте, строили именно 4 этажа. Но потом, когда Хрущев стал требовать все больше и больше удешевлять строительство, у нас решили, что можно подправить нормы и добавить еще этаж: раз на 4-й поднялись, то и на 5-й как-нибудь заберутся, зато какой прирост жилых площадей в масштабе страны! Кстати, поэтому же позже стали строить 9-этажные хрущёвки: это была максимальная этажность, при которой было допустимо наличие одного лифта на подъезд. В домах выше 9 этажей полагалось строить уже второй, грузовой.

• 
  К-7. Москва.
• 
  1-335. Санкт-Петербург
• 
  1-464. Солигорск
• 
  1-506Э. Санкт-Петербург
• 
  1-507. Санкт-Петербург
• 
  II-32 с малогабаритными квартирами. Москва.
• 
  1-515/5. Москва
• 
  1-510. Москва
• 
  1-447. Томск

Помимо К-7 ещё одной ранней серией панельных домов стала 1-506, которая возводилась в Ленинграде с 1956 по 1960 годы. Однако эти дома были спроектированы по старым нормам и отличались полнометражными квартирами, высокими потолками. Также в Ленинграде в середине 1950-х годов была разработана каркасно-панельная серия 1-335, широко распространённая по всей стране.

В июле 1958 года вышло постановление СМ СССР «О расширении применения типовых проектов в строительстве», которое поставило задачу свести разнообразие типовых проектов к минимуму. В Москве предлагалось строить 5-этажные дома по восьми типовым проектам на базе одной типовой секции[17]. В сельской местности и маленьких городах строили дома меньшей этажности. Но из-за слабой производственной базы внедрение сборного железобетона в массовое строительство происходило медленно. Поэтому были разработаны серии домов со стенами из крупных блоков (1-439) и из кирпича (1-447). 1-447 появилась в 1957 году в Гипрогоре и ещё до массового панельного строительства распространилась по всей стране. Она стала одной из самых массовых серий, имела множество модификаций, но всё же не была индустриальной. Наконец в 1959 году текст семилетнего плана утвердил сборный железобетон в качестве основы современного индустриального строительства. За три-четыре года было построено большинство домостроительных комбинатов страны[8][23].

В 1957—1963 годах наиболее распространенными были четыре конструктивные схемы крупносборных жилых домов: с поперечными и продольными несущими стенами при малых пролетах (серии 1-464, K-7-II, МГ-300 и др.); с наружными несущими стенами и внутренним каркасом (1-335); с тремя продольными несущими стенами (1-439, 1-480); с поперечными несущими стенами при больших пролетах (1-467, 1-468)[23]. Наибольшее распространение получили серии 1-464 и 1-335 (в 1961 году в России из 89 заводов 67 были ориентированы на выпуск серии 1-464, и 18 — серии 1-335[8]).

Серия 1-464 с часто расположенными поперечными и продольными несущими стенами разработана в конце 1950-х годов под руководством Н. П. Розанова. Эта конструктивная схема обладает рядом достоинств: исключаются швы внутри помещения, равновесомость элементов способствует эффективному использованию кранов при монтаже здания. В серии предусмотрены одно-, двух- и трёхкомнатные квартиры. Были предусмотрены только совмещенный тип санузла и один тип кухни площадью 5,9 м², неудобные для больших квартир. Функциональная организация трехкомнатных квартир имела недостатки. В серии 1-467 применены четырёхквартирные секции с поперечными несущими стенами при широком основном шаге 6,4 м и дополнительном — 3,2 м. Такая конструктивная схема дала возможность применить двухрядную разрезку наружных стен и увеличить окна в горизонтальном направлении. Панельные дома были рассчитаны на срок эксплуатации в 25 лет для первых серий и 50 лет для более поздних.

В зависимости от климатических и геологических условий, а также существующей материально-технической базы новые серии жилых домов с квартирами односемейного заселения получили различные планировочные и конструктивные решения. Для строительства в средней полосе применялись в основном четырёхквартирные секции, а для южных республик были разработаны двух- и трёхквартирные секции, например, в сериях 1-295 и 1-310. Каждая квартира в такой серии имеет глубокую лоджию, которая сообщается с общей комнатой и кухней. Двух- и трехкомнатные квартиры имеют сквозное проветривание, и только однокомнатные проветриваются через лестничную клетку. Однако и эти серии недостаточно учитывали особенности южного климата и бытовых привычек населения. Хрущёвки строились и за полярным кругом, стало возможным возводить военные и индустриальные города в труднодоступных местностях.

Пик жилищного строительства пришёлся на 1960 год. Тогда было введено 82,8 млн м² жилой площади против 41 млн м² в 1956 году. Хотя всё ещё значительную долю составляли кирпичные дома серии 1-447, но с годами доля панельного домостроения росла. После 1960 года наблюдался небольшой спад объёмов ввода жилья, но в 1964 году снова начался рост[8][27].

Несмотря на то, что строительство велось быстрыми темпами, Хрущёв требовал бо́льших показателей. Монтажные бригады стали соревноваться в скорости возведения конструкций. Например, в Ленинграде смонтировали дом за 5 дней. Часто из-за спешки страдало качество строительства. В поисках ещё более дешёвых решений архитекторы и конструкторы предлагали использовать необычные материалы. Например, Б. М. Иофан спроектировал дом, полностью выполненный из пластмасс. В Москве ему выделили участок в Южном Измайлове для экспериментов[26].

Жильё строилось на средства местных предприятий, советов. Были дома, возводившиеся на деньги рядовых граждан, которые получили право вступать в жилищные кооперативы. Первоначальный взнос составлял 15-30 % стоимости жилья, а остальное выплачивалось после заселения при ставке в 0,5 % годовых. Однако доля кооперативов[33] в строительстве не превышала 10%. Дж. Хоскинг в «Истории Советского Союза» пишет, что обладание квартирой в кооперативном доме для советского человека стало в некотором символом промежуточного социального положения — между привилегированной элитой и простыми рабочими, которые в плане жилья зависели от работодателей и местных советов. Однако для приобретения кооперативной квартиры тоже надо было стоять в очереди на улучшение жилищных условий, но она продвигалась быстрее и не было таких ограничений по площади: за деньги можно было позволить себе дополнительную жилплощадь. Жилищный вопрос использовался для стимулирования граждан. Например, можно было получить квартиру быстрее за заслуги в труде или при участии в важных государственных проектах[24][34].

Технология панельного домостроения шла на экспорт в страны соцлагеря. С небольшими изменениями хрущёвки строились во Вьетнаме, в Китае, на Кубе[9].

Ленинградским институтом «Горстройпроект» было создано несколько серий: в Череповце была обкатана серия 1-420, а в Ленинграде серия 1-335. Строительство квадратного метра панельных хрущёвок стоило 103—110 рублей, блочных — 115 рублей, кирпичных — 122—130 рублей. Один квадратный метр серии 1-335 стоил всего 94 рубля, поэтому позже дома этой серии стали строиться более чем в 60 городах СССР[35].

Реконструкция интерьера хрущёвки. Музей энергетики и техники Литвы

Мозаика с юными моделистами на торце жилого дома 1966 года постройки в Нижнем Новгороде (ул. Ванеева, 82).

К концу 1960-х годов хрущёвки стали подвергаться серьёзной критике за малые площади кухонь, проходные комнаты, неудачные пропорции некоторых помещений, совмещённые санузлы, отсутствие лоджий, совмещённую кровлю без чердака в большинстве домов, плохую звукоизоляцию, низкую энергоэффективность, невыразительность и унылость облика. На многих заводах был освоен выпуск лишь одного или двух типов домов, что не могло обеспечить полноценной комплексной застройки жилого квартала, его выразительной композиции. Мало использовались возможности создания различной фактуры стеновых панелей и применения расширенной цветовой палитры (для индивидуализации облика пытались использовать мозаичные вставки в стилистике времени). На архитектурном облике новой застройки значительно сказывались и невысокое качество строительно-отделочных работ, и незавершенность благоустройства. В профессиональных кругах стали говорить о травматичности модернистских преобразований для исторической городской среды[22][23]. Особенности хрущёвок всё чаще становились предметом шуток, о санузлах и низких потолках говорили: «Хрущёв соединил ванну с туалетом, но не успел соединить пол с потолком»[27].

Первоначально предполагалось, что средний срок действия первых индустриальных серий в строительстве составит пять лет. Однако переход на новые серии и модификации, разработка которых была завершена лишь к 1963—1964 годам, значительно затянулся[23]. Их строительство началось после отставки Хрущёва, во второй половине 1960-х, эти дома уже являлись переходными домами от хрущёвок к брежневкам. В данных домах появились раздельные санузлы, лоджии, более просторные кухни, изолированные комнаты, увеличилось число многокомнатных квартир, в некоторых появились мусоропроводы. Увеличилось число домов повышенной этажности, многие микрорайоны стали застраиваться девятиэтажными домами. Застройка стала более разнообразной по высотности, протяжённости и отделке домов. Однако строительство хрущёвок продолжалось ещё долго, так как их замена на современные серии требовала перенастройки ДСК. В 1969 году вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР «О мерах по улучшению качества жилищно-гражданского строительства», начался постепенный отказ от строительства хрущёвок. В Москве дома возводились до 1972 года, а в Московской области и во многих регионах страны — до начала 1980-х годов[8][27][36]. В Ленинграде строительство хрущёвок было прекращено в 1970 году[37], там им на смену пришли так называемые «дома-корабли».

Благодаря хрущёвским реформам были построены сотни миллионов квадратных метров жилья. По темпам строительства после 1956 года Советский Союз вышел на первое место в мире, и каждая четвёртая семья получила новую квартиру[38]. Пресса тех лет писала, что с 1956 по 1963 года национальный жилищный фонд вырос почти в 2 раза — с 640 до 1 184 млн м², то есть за данный период в СССР было построено больше жилья, чем за предшествующие 40 лет[24]. В других публикациях говорится об около 290 млн м² общей площади хрущёвок, построенных в 1959—1985 годы в России, что сейчас составляет порядка 10 % всего жилого фонда страны[39]. В 1954—1963 года жилой фонд Москвы пополнился на 36 млн м²[27]. Миллионы советских граждан переселились в свои собственные квартиры из коммуналок, бараков, подвалов и землянок. Право на индивидуальное жильё со всеми удобствами стало диктовать совершенно новые потребности общества. Однако полностью жилищный кризис так и не был преодолён, ни Хрущёвым, ни следующими руководителями страны[26][24].

О хрущёвских преобразованиях в строительстве высказался известный архитектор Оскар Нимейер:

Вы решили колоссальную социальную задачу с помощью этих домов. Когда я строил город Бразилиа, я мечтал, чтобы туда люди из фавел переехали. Вы эту задачу решили, а мы — нет. Да, я построил прекрасный город, в котором поселилась элита, а фавелы как были, так и остались[40].

Историк архитектуры Д. С. Хмельницкий резюмирует[7]:

Правительственная установка на массовое проектирование квартирного индустриального жилья потянула за собой необходимость резкого изменения принципов градостроительного и объемного проектирования, системы проектных институтов и архитектурного образования<…>
Это был уже совсем новый, хрущевско-брежневский город, основанный на типовых градостроительных приемах, типовом домостроении и типовых квартирах для низших слоев населения. От сталинского города, состоявшего из парадного центра с жильём для привилегированных слоев населения и барачных поселков для рабочих, он отличался принципиально. При Хрущеве в архитектуру вернулся социальный смысл, а телом города стало массовое квартирное жилье для всех. Это был революционный переворот в сознании и советского начальства, и советских архитекторов<…>
В СССР начали поступать западные архитектурные журналы, издаваться переводные книги. Это быстро привело к восстановлению архитектурного образования…

Гораздо хуже дело обстояло с практической реализацией. Отпустив стилистические вожжи, Хрущев сохранил в полной неприкосновенности сталинскую систему организации проектирования, в которой не было места индивидуальному творчеству.

Двор хрущёвки

Историк советской архитектуры С. О. Хан-Магомедов, признавая, что благодаря хрущёвским преобразованиям удалось значительно улучшить жилищные условия населения и «возвратить советскую архитектуру на столбовую дорогу мирового зодчества», отмечает множество негативных последствий. Во-первых, приоритет готовых типовых решений, причём именно крупносборных конструкций, перед оригинальными, отрицательно сказался на развитии архитектуры и инженерии — проектировщики отвыкли решать сложные инженерные задачи с использованием монолитного железобетона. Во-вторых, до абсурда была доведена борьба с «излишествами», которыми назывались вообще любые декоративные элементы и оригинальные композиции, в действительности же изготовляемые заводским способом декоративные элементы не могли сильно удорожить строительство. В-третьих, несмотря на некоторое смягчение в отношении к наследию советского авангарда, его наработки так и остались недоступны для широкого круга архитекторов. Хан-Магомедов писал[18]:

В целом в архитектуре после 1955 года и в творчестве и в теории возобладал откровенный утилитаризм, что художественно обескровило нашу архитектуру на несколько десятилетий, архитектурная теория и практика пришли в упадок.

Кандидат архитектуры, урбанист В. Э. Стадников отмечает, что именно в хрущёвском строительстве берёт начало популярность депрессивных многоэтажных микрорайонов в России[12]:

С одной стороны, программа была очень успешной, поскольку никогда до этого в истории нашей страны в такой короткий срок (20-30 лет) не происходило столь массового переселения людей в индивидуальное жильё. В то же время это привело к чудовищным последствиям в отношении качества сформированной городской среды и, соответственно, к тяжелым социальным последствиям.

Более ранние проекты сталинских домов сильно различались по обеспеченности коммунальными удобствами. В сталинках «номенклатурного» типа обязательно предусматривались центральное отопление, холодное и горячее централизованное водоснабжение, отдельная от туалета ванная комната, при этажности выше 5 этажей в здании был лифт и мусоропроводы. В то же время в домах «рабочего» типа, предназначавшихся для широких слоев населения, нередко отсутствовала ванная комната, санузел состоял из умывальника и унитаза, а для мытья жильцов использовались общественные бани. Для приготовления пищи использовались плиты на дровах, при наличии ванны горячая вода нагревалась в накопительном водонагревателе, топливом которого также служили дрова или иной вид твёрдого топлива. В проектах малоэтажных сталинских домов предусматривались версии с печным отоплением квартир, существовали даже проекты домов без водопровода и канализации, с люфт-клозетами. Перекрытия в «рабочих» и некоторых «номенклатурных» сталинках были деревянными, кроме лестничных клеток в многоэтажных домах и санузлов. В сочетании с применением печей деревянные перекрытия были достаточно пожароопасны.

Хрущёвские дома задали новый усредненный уровень обеспечения удобствами. В хрущёвке обязательны центральное отопление, холодное водоснабжение и канализация. Обязательным атрибутом санузла стала ванна (чаще — сидячая). В большинстве проектов хрущёвок ванная комната совмещена с туалетом. Процесс газификации городов позволил обеспечить кухни хрущёвок газовой плитой. В случае отсутствия газоснабжения на кухне хрущёвки устанавливалась дровяная кухонная плита («печь Сущевского»[45]), а при наличии мощных электросетей — электрическая плита. Горячее водоснабжение могло быть централизованным, но чаще отсутствовало. В этом случае в квартирах устанавливались газовые колонки, обычно на кухне. При отсутствии газификации использовались дровяные водонагреватели. Перекрытия в хрущевских домах негорючие, так как выполнены из железобетонных плит промышленного изготовления. Лифт в хрущёвках отсутствует, так как по стандартам лифт требовался в домах высотой от шести этажей, а мусоропровод есть в некоторых модификациях домов. На лестничной площадке располагалось две, три или четыре квартиры.

Лестничная клетка хрущёвки

Кирпичная хрущёвка серии 1-447 в Томске. Под двустворчатыми окнами кухонь — отверстия «хрущёвских холодильников».

Первые проекты «хрущёвок» имели черепичные или шиферные крыши, однако уже обладали характерной планировкой. В рамках кампании по борьбе с архитектурными излишествами впоследствии здания получили более дешёвые в исполнении плоские битумные крыши с низким чердачным пространством, обычно засыпанным изоляционным материалом и имеющим лишь вентиляционные отверстия наружу (недоступные для кошек, эти пространства стали местом гнездования диких голубей, воробьёв и т. п.)

В оформлении фасадов зданий отсутствуют лепнина и другие декоративные элементы, характерные для зданий предыдущего, сталинского периода. Кирпичные хрущёвки в подавляющем большинстве не оштукатурены.

Довольно часто под окном кухни кирпичной «хрущёвки», которая имеет минимальные размеры, имеется специфический встроенный шкаф типа чулана для хранения продуктов. Толщина наружной стены в этом шкафу обычно составляет полкирпича. В некоторых вариантах построек в этой стене есть наружное постоянно открытое отверстие, служащее приточной вентиляцией и необходимое для обеспечения нормального функционирования газовой плиты. В холодный период года шкаф заменял холодильник. Однако подобный холодильник встречается и в более ранней архитектуре «сталинок».

Название «хрущёвский холодильник» часто в шутку переносят[3][46] на сами хрущёвки (особенно панельные), именуя их так из-за низкой температуры в квартирах зимой, обусловленной плохой теплоизоляцией[47].

Во многих хрущёвках (например, серии 1-447) между кухней и санузлом имеется окно (в отдельных модификациях с раздельным санузлом и между ванной и туалетом). Окно высотой около 40 см располагается под потолком, на кухне оно находится напротив уличного окна. Наиболее вероятное предназначение окна связано с тем, что в годы строительства хрущёвок не редкостью были перебои в электроснабжении. В этом случае через окно в санузел попадало небольшое количество света, позволявшее воспользоваться туалетом и умывальником[48]. Вероятно, производилась также незначительная экономия на строительных материалах. Второе возможное применение данного окна — санитарно-гигиеническое (свет, проникающий через это окно, благотворно воздействует на среду помещения ванной и туалета). При наличии газовой колонки это окно также является ослабленным элементом и, в случае хлопка газовоздушной смеси, выбивается возникшей волной давления без разрушения бетонных конструкций.

Во многих проектах хрущёвок, включая наиболее распространённые серии 1-335, 1-447, 1-464, в квартирах располагаются достаточно крупные (2-3 м²) тёмные комнаты без окон для хранения вещей (кладовки). В более поздних проектах размер кладовок был значительно уменьшен, из комнат они превратились во встроенные шкафы. В проектах брежневских домов в связи с распространением шкафов и другой мебели от кладовок постепенно отказались.

Серия К-7 — одна из первых серий индустриального домостроения. Спроектирована В. П. Лагутенко на основе французской панельной пятиэтажки. Строилась с 1958 по 1970 год. Дома были построены по каркасно-панельной схеме. Квартиры имеют достаточно крупные для хрущёвок кухни, раздельные санузлы и комнаты. Дома имеют низкую шумо- и теплоизоляцию. Подлежат сносу.

Серия 1-335 — одна из самых распространённых общесоюзных серий панельных хрущёвок. Строилась с 1956 по 1968 год. Дома построены по схеме со сборным железобетонным каркасом и наружными панельными стенами (т. н. неполный каркас). Самая дешёвая серия из всех панельных хрущёвок.

Разработка КиевЗНИИЭПа, реализация с 1958 года.

1-464 — одна из самых распространённых на всей территории СССР серий панельных хрущёвок. Несущие стены толщиной 35 см сделаны из бетона, на который положена керамическая плитка. Перекрытия выполнены из железобетона. Возводилась с 1959 года. Практическое отсутствие виброизоляции.

В Москве и Казани (в последней — наряду с «обычной» 1-464) строилась «московская» версия серии 1-464 под индексом 1605-АМ/5 с увеличенными площадями квартир.

Серия 438 разработана проектной организацией «Гипроград» (Киев). Дома 438-серии начали реализовываться в 1958 году. Дома серии — бескаркасные с продольными несущими стенами. Фундаменты сделаны из бутобетона, а стены — из кирпича. В секции были разные варианты, такие как: 1-486-5, 1-486-6, 1-486-8[49].

Кирпичная хрущёвка серии 1-447 в Рыбинске. Четырёхэтажный вариант

1-447 — самая распространённая на всей территории СССР серия кирпичных хрущёвок, возводилась с 1957 по 1972 год. Благодаря толстым стенам из силикатного или красного кирпича такие дома превосходят по тепло- и звукоизоляции не только панельные хрущёвки, но и более поздние панельные дома. Внутренние стены в квартирах не капитальные, позволяют перепланировку. В остальном это обычные хрущёвки с малометражными квартирами.

Не относятся к «сносимым» сериям и обладают повышенным сроком службы по сравнению с панельными хрущёвками. На основе серии было создано много поздних модификаций с индексом 1-447С, которые относят уже к брежневским домам.

Восьми—деcятиэтажные «хрущёвки» серий СМ-3, СМ-6, II-08, II-18 и II-29 строились в Москве, так же дома серии II-29 строились в Самаре. Кроме этого, в 1965 году в Минске предпринимались попытки строить многоэтажные «хрущёвки», на углу улиц Волгоградской и Якуба Коласа была построена одна, а на бульваре Толбухина — три девятиэтажные «хрущёвки», существующие по сей день, однако продолжения этот эксперимент не имел.

Молетай, Литва.

Таллин, Эстония.

Хрущёвки после реновации

В странах-членах ЕС с бывшими социалистическими плановыми экономиками, где присутствует типовая многоквартирная застройка советского периода, под реновацией понимается не её снос, а именно её реновация, путем полной замены внутренних коммуникаций, заменой крыш, и утепления фасадов для увеличения энергоэффективности зданий.[52][53][54][55][56][57][58][59][60][61][62][63]