Робсон, Поль

Место рождения Робсона в Принстоне

Поль Лерой Робсон родился в Принстоне, штат Нью-Джерси, в 1898 году в семье преподобного Уильяма Дрю Робсона и Марии Луизы Бастилл[4]. Его мать Мария, была членом семьи Бастиллов, известной квакерской семьи смешанного происхождения, а именно народов делавары, игбо и индейцев[5]. Его отец Уильям родился в рабстве в 1844 году в семье Бенджамина и Сабры Робсонов, и являлся потомком народов игбо[6]. Уильям сбежал с плантации в возрасте 15 лет и в конце концов стал священником пресвитерианской церкви на Уизерспун в Принстоне в 1881 году[7]. У Поля Робсона было три брата и одна сестра: Уильям Дрю младший (родился в 1881 году), Рив (родился примерно в 1887 году), Бен (родился примерно в 1893 году) и Мэриан (родилась примерно в 1895 году)[8].

В 1901 году Уильям Робсон был вынужден уйти в отставку из пресвитерианской церкви, после 20 лет службы, отказавшись подчиниться давлению со стороны «белых жителей Принстона», которые заставляли его перестать «выступать против социальной несправедливости»[9]. Мать Поля Робсона умерла в 1904 году, в результате несчастного случая, получив серьёзные ожоги по всему телу[10]. Впоследствии Уильям Робсон вместе с Беном и Полом переехал в соседний городок Уэстфилд, где устроился работать в продуктовый магазин. Жить и спать им приходилось на чердаке этого магазина[11].

В 1910 году Уильям Робсон переехал в Сомервилл, штат Нью-Джерси, где он возглавил собрание Африканской методистской епископальной Сионской церкви Святого Томаса[12]. В 1912 году Поль Робсон поступил в среднюю школу Сомервилла[13], где выступал в пьесах «Юлий Цезарь» и «Отелло»[14], пел в хоре, преуспел в футболе, баскетболе, бейсболе и лёгкой атлетике[15]. Его спортивное превосходство вызывало расовые насмешки, которые он игнорировал[16]. До окончания школы Поль Робсон выиграл общегосударственный академический конкурс на получение стипендии для обучения в университете Ратгерса (в то время известный как Колледж Ратгерса). Летом он устроился работать официантом в Наррагансетт-Пир, штат Род-Айленд, где подружился с Фрицем Поллардом, который позже стал первым афроамериканским тренером в Национальной футбольной лиге[17].

В конце 1915 года Робсон стал единственным на тот момент афроамериканским студентом Ратгерса[18], и третьим за всё время существования колледжа[19]. Когда Робсон пробовал себя в футбольной команде Rutgers Scarlet Knights, команда вела себя с ним чрезвычайно жёстко, в результате чего ему сломали нос и вывихнули плечо[20]. Тренер Джордж Сэнфорд решил, что он справился с провокацией и принял его в команду[21][22].

Поль Робсон в колледже Ратгерс

Обладая великолепным голосом, Робсон являлся членом дискуссионной команды университета и четыре года подряд выигрывал ораторскую премию[23], а также подрабатывал пением в местных клубах[24]. В университете он иногда пел в музыкальном хоре Glee club, но не мог официально присоединиться к клубу из-за своего расового происхождения[25][26]. В 1916 году университет Ратгерс праздновал своё 150-летие. Были организованы различные мероприятия, включая футбол[27]. Во время этих игр команда противников отказывалась выйти на поле, потому что команда Scarlet Knights выставила на поле афроамериканца Робсона, и его отправили на скамью запасных[28].

После достижений в юношеском футболе редакторы журнала «The Crisis» написали о нём, отметив его спортивные, академические и певческие таланты[29]. В 1917 году Уолтер Кемп включил Робсона в число лучших игроков страны[30].

В 1918 году отец Робсона тяжело заболел[31], и Поль взял на себя всю ответственность по уходу за ним. Поль Робсон считал своего отца «гордостью своего детства»[32]. Уильям Робсон умер в мае 1918 года и был похоронен рядом с Луизой Робсон[33]. Перед смертью Поль пообещал отцу, что примет участие в предстоящем ораторском конкурсе. Через три дня после смерти отца он выступил с речью «Loyalty and the American Negro» об участии афроамериканцев в войне, и занял первое место[26][31].

Поль Робсон окончил университет с четырьмя победами в ежегодном ораторском конкурсе[26][34] и с пятнадцатью грамотами в различных видах спорта[35]. Также он дважды входил в состав сборной США по американскому футболу среди колледжей[36][35], а спустя 80 лет был посмертно занесён в Зал славы студенческого футбола[37]. За научные достижения Робсона его приняли в общество «Phi Beta Kappa»[38], а также в «Cap and Skull», старейшее общество в Соединённых Штатах[25][39].

29 мая 1919 года Робсон окончил колледж с отличием. Его дипломная работа была посвящена проблемам юридической гарантии полных гражданских прав всех американцев, включая афроамериканцев[40]. На выпускной церемонии он произнёс прощальную речь, которую назвал «Новый идеализм»[35][41]. В своей прощальной речи он призвал своих одноклассников добиваться равенства для всех американцев[42]. В июне 1919 года ежедневная студенческая газета The Daily Targum опубликовала полный текст прощальной речи Робсона[43] и написала о нём четверостишие[44].

После окончания Ратгерского колледжа Робсон поступил на юридический факультет Нью-Йоркского университета[45]. По выходным и в свободное время подрабатывал помощником футбольного тренера в университете Линкольна[46][47], где он присоединился к братству «Alpha Phi Alpha Fraternity»[48][49]. Однако ему было некомфортно учиться в Нью-Йоркском университете[47], и в феврале 1920 года он переехал в Гарлем, где поступил в юридическую школу Колумбийского университета[50][51]. Вскоре после переезда в Гарлем Робсон познакомился с Флетчером Хендерсоном, который искал вокалиста для своего ансамбля «Четыре короля гармонии». Хендерсон уже слышал о талантах Робсона, и послушав несколько песен в его исполнении, предложил ему место в квартете, на что он дал согласие[52][53].

Члены общества «Cap and Skull» 1919 год (Поль Робсон крайний слева)

В конце 1920 года Робсон познакомился со своей будущей женой Эсландой Гуд[54]. Вскоре Робсон исполнил свою первую главную роль Симона в театральной постановке Риджли Торренса «Симон Киринеянин»[55][56][57]. В августе 1921 года Поль Робсон и Эсланда Гуд поженились[58]. Несмотря на то, что Робсон учился в юридической школе, он продолжал играть в футбол. В 1921 году Фриц Поллард нанял Робсона играть в NFL за команду «Akron Pros»[59], а в 1922 году он сыграл свой второй и последний профессиональный футбольный сезон за «Milwaukee Badgers»[60].

В апреле 1921 года состоялась премьера пьесы Мэри Хойт Выборг «Табу», где Робсон сыграл главную роль вместе с Маргарет Вичерли[61][62][63]. С мая по июль 1921 года он пел в хоре в бродвейской постановке «Shuffle Along»[64][65][66]. Английская актриса Патрик Кэмпбелл заинтересовалась пьесой «Табу» после её выхода, и организовала турне с этой постановкой в Англии, изменив название на «Вуду»[67]. В 1922 году Робсон впервые приплыл в Великобританию, чтобы присоединиться к труппе[68][36]. После закрытия спектакля подружился с музыкантом Лоуренсом Брауном[69], прежде чем вернуться в Гарлем, чтобы продолжить учёбу[70]. В 1922 году Робсон завершил футбольную карьеру, а спустя несколько месяцев окончил юридический факультет[71].

Робсон некоторое время работал юристом в фирме «Stotesbury and Milner»[24], но отказался от юридической карьеры из-за широко распространённого расизма[72]. В феврале 1924 года Робсон получил главную роль в пьесе Юджина О’Нила «Крылья даны всем детям человеческим»[73]. Открытие этой пьесы было отложено из-за разногласий по поводу сюжета[74][75]. Американские газеты, принадлежавшие Уильяму Рэндольфу Херсту, начали шумную кампанию против постановки пьесы[76]. В итоге премьера состоялась в мае 1924 года в театре «Provincetown»[77][78].

После этого он сыграл Брута в пьесе «Император Джонс», роль которого впервые исполнил Чарльз Сидни Гилпин[79]. Эта роль напугала и воодушевила Робсона, поскольку это был практически 90-минутный монолог[80]. Премьера «Императора Джонса» стала большим успехом для Робсона[67], и это выступление стало началом его актёрской карьеры[81][82].

Эсланда Робсон всегда поддерживала Поля, и именно она вдохновила его на первую актёрскую роль[56][83]. Она уволилась с работы, стала его агентом и договорилась о его первой роли в фильме режиссёра Оскара Мишо «Тело и душа» (1925)[84]. 15 марта 1925 года Робсон выступил в качестве певца спиричуэлс на благотворительной акции в помощь матерям-одиночкам[85].

Также в марте 1925 года в Гарлеме Робсон случайно встретился с Лоуренсом Брауном — пианистом, получившим известность во время выступлений с певцом Роландом Хейсом[86]. Робсон и Браун вместе спели одну из спиричуэлс «Ev’ry Time I Feel the Spirit», и после импровизированного выступления решили, что они должны организовать публичный концерт, который состоялся уже в апреле 1925 года в небольшом зале Гринвич-Виллиджа[70][87]. Концерт оказался очень удачным, получив много восторженных отзывов со стороны публики, после чего «Victor Talking Machine» подписали с ними контракт на запись их песен[88][89].

Осенью 1925 года Поль и Эсланда отправились в Лондон на возрождение пьесы «Император Джонс», а затем провели остаток осени в отпуске на Французской Ривьере, где общались с Гертрудой Стайн и Клодом Маккеем[90].

Робсон и Браун провели серию концертных туров по Америке с января 1926 года по май 1927 года[91][83]. Во время перерыва в Нью-Йорке Поль узнал о беременности Эсланды[92]. Поль Робсон младший родился в ноябре 1927 года в Нью-Йорке, в то время, когда Робсон старший и Браун гастролировали по Европе[93].

В 1928 году Робсон сыграл Джо в лондонской постановке американского мюзикла «Плавучий театр» в театре Друри-Лейн[94]. Песня «Ol’ Man River», написанная Джеромом Керном, принесла Робсону ошеломительный успех и всемирную известность[95]. Некоторые афроамериканские критики были недовольны пьесой из-за использования в ней слова «негр»[96]. Когда Робсона вызывали для выступления в Букингемском дворце, он подружился с депутатами из палаты общин[97][98][99].

Робсоны купили себе дом в Хампстеде[101]. Поль размышлял о своей жизни в своём дневнике и писал, что всё это было частью «высшего плана», и что «Бог наблюдает за мной и направляет меня. Он со мной и позволяет мне сражаться в моих собственных битвах, и надеется, что я выиграю»[102]. Однажды во время гастролей в Лондоне Поля и Эсланду пригласили на ужин в ресторан отеля «Savoy». Однако владелец отеля наотрез отказался впустить супругов. После этого Робсон написал письмо, где потребовал объяснений случившегося от владельца отеля. 22 октября друзья Поля собрали пресс-конференцию, где было зачитано его письмо[103], а на следующий день опубликовано в лондонских газетах[104]. Этот случай ошеломил Робсонов и побудил всерьёз включиться в общественную борьбу против расизма[105].

В 1930 году Эсланда и Поль снялись в немом швейцарском фильме «Граница»[106]. Затем Робсон вернулся в Лондон, чтобы сыграть Отелло вместе с Пегги Эшкрофт в роли Дездемоны[107][108]. Робсон был первым чернокожим актёром, сыгравшим Отелло в Британии после Айры Олдриджа[109]. Большинство отзывов о его работе были очень позитивными, но несколько критиков указали на отсутствие «большого стиля» и «высокого уровня качества», необходимых для шекспировской роли[110].

После выхода спектакля Эсланда Робсон узнала об изменах мужа с Пегги Эшкрофт и актрисой Иоландой Джексон[111]. Поль Робсон просил развода, но Эсланда ему отказала[112]. На некоторое время они расстались[113]. Бывший футбольный тренер Робсона Фостер Сэнфорд предупредил Поля, что развод с Эсландой и женитьба на белой женщине нанесут непоправимый урон его репутации и наверняка будут стоить ему любви его собственного народа[114]. Робсон вернулся на Бродвей в роли Джо в возрождении «Плавучего театра» 1932 года, получив признание критиков и публики[115][116]. Позже колледж Ратгерса присудил Робсону почётную степень доктора наук[117][118]. Связи Робсона с другими женщинами закончились в 1932 году[119], после чего Поль и Эсланда помирились, хотя их отношения были навсегда испорчены[120][121].

Летом 1933 года Робсон приехал в Нью-Йорк, чтобы сняться в фильме Дадли Мерфи по рассказу Юджина О’Нила «Император Джонс»[122]. Его актёрская игра была хорошо принята рецензентами[123]. На съёмочной площадке он отвергал любое пренебрежение к своему достоинству, несмотря на широко распространённую расовую сегрегацию в США. Вернувшись в Англию, Робсон опубликовал статью «Негритянская культура», в которой написал, что мечтает «выявить все таланты, свойственные негритянскому народу, и повести его к более высокой степени совершенства по пути его естественного исторического развития»[124][125].

В начале 1934 года Робсон поступил в Школу восточных и африканских исследований (SOAS)[126], входящую в состав Лондонского университета, где изучал суахили, а также фонетику африканских и азиатских языков[127][128].

Робсон и актриса Ирен Агай на съёмках «Сандерс с реки», Лондон, 1934 год

В конце 1934 года Робсон получил письмо от Сергея Эйзенштейна[129][130], который пригласил его в Советский Союз для съёмок в фильме «Ваше чёрное величество», но съёмки не состоялись[131][132]. Остановившись в Берлине, Робсон узнал о расизме в нацистской Германии[133] и по прибытии в Москву сказал: «Здесь я впервые в жизни не негр, а человек. Вы не можете себе представить, что это значит для меня, как для негра»[134].

В 1935 году он исполнил роль Босамбо в фильме «Сандерс с реки», который, как он чувствовал, передавал реалистичный взгляд на колониальную африканскую культуру[135]. «Сандерс с реки» сделал Робсона международной кинозвездой[136], но подорвал его репутацию среди африканских рабочих и студентов, живших в Англии[137]. Африканцы, назвав фильм Корды «оскорбительным для всех темнокожих», обвинили Робсона в создании клеветнического образа, раболепствующего перед белыми[138]. Впоследствии он стал более продуманно подходить к выбору своих ролей[134].

В мае 1935 года Робсон сыграл в спектакле «Stevedore» в Посольском театре в Лондоне[139]. Спектакль был положительно оценён журналом «The Crisis», в котором написали: «„Stevedore“ чрезвычайно ценен в расово-социальном вопросе»[140][141]. В начале 1936 года Робсон решил отправить сына в школу в Советский Союз, чтобы защитить его от расистских взглядов[142]. Затем Робсон сыграл роль Туссена-Лувертюра в одноимённой пьесе Джеймса Сирила[143] в Вестминстерском театре, и снялся в фильмах «Песнь о свободе» (1936)[144], «Плавучий театр» (1936)[145], «Моя песня идёт вперед» (1936)[146], «Копи царя Соломона» (1937)[147], а также стал рассказчиком документального фильма «Большая шишка» (1937)[148][149]. В 1938 году американский журнал «Motion Picture Herald» назвал Робсона 10-й по популярности звездой британского кинематографа[150].

Робсон считал, что борьба с фашизмом во время гражданской войны в Испании стала поворотным моментом в его жизни и превратила его в политического активиста[151][152].

В 1937 году Робсон использовал свои концертные выступления для защиты интересов и помощи республиканцам[153], отправляя сборы с концертов в фонд помощи[154]. Робсон навсегда изменил слова в песне «Ol 'Man River», напевая слово «darkies» (темнокожие) вместо «niggers» (негры), а также заменив в последнем куплете строки «Я устал пытаться, я устал жить» на свой собственный вдохновляющий стих: «Я продолжаю смеяться, вместо того, чтобы плакать. Я должен продолжать сражаться, пока я не умру». В результате песня превратилась из трагической «песни смирения» в боевой гимн непоколебимого неповиновения[155]. В Уэльсе Робсон почтил память валлийцев, убитых во время борьбы за республиканцев. Там он записал послание, впоследствии ставшее его эпитафией:

В 1938 году по приглашению Джона Б. С. Холдейна Робсон отправился в Испанию, где посещал госпитали Беникасим и пел раненым солдатам[157][158]. После поездки в Испанию Робсона поглотила идея создания художественного фильма, повествующего о подвигах бойцов интернациональных бригад, он намеревался воплотить образ одного из командиров бригад Линкольна — Оливера Лоу[159][157]. Вернувшись в Англию, он познакомился с Джавахарлалом Неру, лидером левого крыла индийского национально-освободительного движения и председателем Индийского национального конгресса[160][157]. 27 июня 1938 года Робсон пел на приёме в Кингсуэй-холле, который был организован демократической общественностью Великобритании в честь Джавахарлала Неру[161][157]. В соответствии со своими новыми убеждениями Робсон выбрал для своего следующего выступления на сцене театра «Юнити» постановку «Растения под солнцем»[162][163][164]. Вместе с Максом Йерганом и Советом по делам Африки (САА) он стал сторонником стремления африканских националистов к политической независимости[165][166].

Поль Робсон исполняющий песню Star Spangled перед рабочими на верфи Мура в Окленде

Последним британским фильмом Робсона стала «Гордая долина» (1940), съёмки которого происходили в Уэльсе[167][168]. В 1940 году, после начала Второй мировой войны, Робсон и его семья вернулись в Соединённые Штаты, поселившись в Энфилде (штат Коннектикут). Во время войны такие визиты, как визит Поля Робсона, имели решающее значение для поддержания высокого морального духа среди рабочих. Как Робсон сказал для газеты «Oakland Tribune», после своего появления на верфи Мура: «это серьёзная работа, победа в этой войне против фашистов. Мы должны быть вместе»[169]. В 1940 году популярный журнал «Collier’s» назвал Поля Робсона «артистом номер один в Америке»[170], с исполненной песней «Баллада для американцев» для радио-канала CBS[167][171]. В июле 1940 года был организован концерт Робсона в сопровождении филармонического оркестра в Голливуд-боул, но ни один крупный отель Лос-Анджелеса не стал размещать его у себя. В конце концов отель «Beverly Wilshire» согласился разместить певца, но по непомерно высокой на тот момент цене в 100 долларов за ночь и только в том случае, если он зарегистрируется под вымышленным именем. Будучи широко известным, Робсон принял эти условия, но затем каждый день демонстративно сидел в холле отеля. Вскоре отели Лос-Анджелеса сняли ограничения для афроамериканских гостей[172].

Поль Робсон с Утой Хаген в постановке «Отелло» (1943—1944)

В 1942 году Робсон стал рассказчиком политического документального фильма «Родная земля» (1942)[173], разоблачавшего нарушения гражданских прав в Америке[174]. ФБР сочло фильм коммунистической пропагандой[175][176]. Не являясь членом коммунистической партии, в те годы Робсон называл себя «беспартийным антифашистом». Он никогда не скрывал, что на формирование его политических взглядов оказывали существенное влияние близкие друзья и коммунисты — Уильям Паттерсон и Бенджамин Дэвис[177]. После появления в постановке «Сказки Манхэттена» (1942), которую Робсон считал «очень оскорбительной для своего народа», объявил, что больше не будет сниматься в фильмах из-за унизительных ролей, доступных чернокожим[178].

В 1943 году Поль Робсон повторил роль Отелло, премьера которого состоялась в театре Шуберт[179], и стал первым афроамериканцем, сыгравшим эту роль на Бродвее[180]. В ноябре 1943 года Робсон выступил перед судьёй Маунтином Лэндисом, с неудачной попыткой убедить его принять афроамериканских игроков в Главную лигу бейсбола[181][182]. Робсон гастролировал по Северной Америке с «Отелло» до 1945 года. После Второй мировой войны Поль вместе с Советом по делам Африки (САА) надеялись, что западные державы, принявшие новые резолюции по вопросу о колониализме, будут поощрять независимость третьего мира под опекой ООН. К разочарованию САА, Соединённые Штаты внесли ряд предложений, которые не устанавливали чётких ограничений на продолжительность колониалистской оккупации, и не предусматривали никаких шагов в направлении того, чтобы позволить территориальным владениям получить самоуправление[183].

В период японо-китайской войны Робсон также проникся симпатией к Китайской Республике. В 1940 году китайский прогрессивный активист Лю Лянмо научил Робсона патриотической песне «Восстань!» («Chee Lai!»), известной как Марш добровольцев[184]. В начале 1941 года Робсон впервые представил эту песню на концерте на стадионе Льюисона в Нью-Йорке ​​и записал её на английском и китайском языках для Keynote Records[185]. После 1949 года эта песня стала Национальным гимном вновь созданной Китайской Народной Республики. Автор песни Тянь Хань умер в пекинской тюрьме в 1968 году, но Робсон продолжал посылать гонорары за исполнение песни его семье[185]. 24 апреля 1941 года он выступил на благотворительном концерте для Совета помощи Китаю на арене Улайн[186][187].

После линчевания четверых афроамериканцев 25 июля 1946 года Робсон встретился с президентом Трумэном и обратился к нему со словами: «либо правительство примет меры против линчевания негров, либо это сделают сами негры»[188][189]. Трумэн немедленно прекратил встречу и заявил, что сейчас не время предлагать закон о борьбе с линчеванием[190]. В 1946 году Робсон организовал Американский крестовый поход против линчевания[191][192]. 23 сентября 1946 года Робсон вместе с Уильямом Дюбуа и юристом Бартли Крамом официально основали эту организацию в годовщину подписания Прокламации об освобождении рабов[193].

Поль Робсон, поддерживая профсоюзного активиста Ревелса Кейтона, считал что профсоюзное движение имеет решающее значение для гражданских прав, и это стало основой его политических убеждений[194][195]. В 1946 году Робсон был вызван в комитет Тенни по расследованию антиамериканской деятельности, где отвечал на вопросы о своей принадлежности к Коммунистической партии США, в которой он не состоял[196][197]. Тем не менее, две организации, с которыми он был тесно связан, Конгресс гражданских прав (CRC)[198][192] и Совет по делам Африки (CAA)[199] были включены в список подрывных организаций(AGLOSO)[200][83].

Пластинка Поля Робсона, изданная Министерством культуры СССР

В 1947 году Робсон оставил профессиональную сцену, чтобы полностью посвятить себя борьбе за гражданские права и справедливость[83][201].

В декабре 1947 года Генри Уоллес выдвинул свою кандидатуру на пост президента США. Робсон стал одним из пяти сопредседателей национального комитета Уоллеса и полностью посвятил себя предвыборной кампании Прогрессивной партии[202]. Вскоре после этого он начал получать угрозы от Ку-клукс-клана[203][204][83]. Рискуя собственной жизнью, отправился на юг, чтобы вести кампанию за Уоллеса[205].

В мае 1948 года Робсона вызвали в Комитет Сената США по судебной власти, где он отказался отвечать на вопрос о принадлежности к Коммунистической партии, заявив: «некоторые из самых выдающихся американцев собираются сесть в тюрьму за то, что не ответили на этот вопрос, и я присоединюсь к ним, если потребуется»[201][207].

В следующем году Робсон был вынужден отправиться в турне за границу, потому что его концертные выступления в США отменили по указанию ФБР[200][208]. По приезде в Москву Робсон попытался найти Ицика Фефера[lower-alpha 1]. Он сообщил советским властям, что хочет его видеть. Не желая терять Робсона как пропагандиста Советского Союза, Фефера доставили из тюрьмы в гостиницу «Москва», где остановился Робсон. Фефер жестами и записками[lower-alpha 2] сообщил Робсону, что Михоэлса убили, и он сам будет вскоре казнён[209][210][lower-alpha 3].

12 января 1949 года начался суд над двенадцатью руководителями компартии США, «обвинёнными в деятельности с целью насильственного свержения правительства США», который продлился 9 месяцев. 20 сентября Робсон пришёл на заседание суда с намерением выступить в защиту подсудимых, но судья отказал ему в этом[211].

20 апреля 1949 года Робсон выступил с речью на Всемирном совете мира, в которой заявил: «немыслимо, что американские негры пойдут на войну за тех, кто угнетал нас на протяжении многих поколений, против страны (Советского Союза), которая за одно поколение возвысила наш народ до полного достоинства человечества»[212][83]. Это заявление было сильно искажено в Соединённых Штатах и ​​вызвало бурю в СМИ, сделав Робсона врагом Америки[203].

27 августа 1949 года в городе Пикскилл, в котором должен был состояться концерт Поля Робсона, начались расовые беспорядки. Члены организации Ку-клукс-клана в течение трёх часов избивали дубинками и кастетами собравшихся на концерт людей. Жгли скамейки и стулья, опрокидывали автобусы и автомобили. Друзья успели предупредить Поля о происходящем, прежде чем он приехал. Робсон немедленно собрал пресс-конференцию, на которой назвал происходящее «террором в национальном масштабе» против прогрессивно настроенных американцев. Концерт состоялся 4 сентября, после чего все автобусы и машины были закиданы камнями и булыжниками[213][214].

В 1950 году в книге рецензируемой как «наиболее полный отчёт о студенческом футболе», не было указано, что Робсон когда-либо играл за команду Ратгерса[215][216]. Несколько месяцев спустя телеканал NBC отменил выступление Робсона в телевизионной программе Элеоноры Рузвельт[217]. Летом 1950 года Госдепартамент США лишил Робсона заграничного паспорта, выданный ему ещё в 1922 году[218][83]. Адвокаты Робсона получили разъяснение, что «поездка Поля Робсона за границу в данный момент противоречила бы коренным интересам Соединённых Штатов»[219].

В 1950 году Робсон совместно с Уильямом Дюбуа основал ежемесячную газету «Freedom», демонстрирующую его политические взгляды и взгляды его окружения[220][221][222]. В большинстве номеров на первой полосе находилась колонка Робсона. В последних номерах периода с июля по август 1955 года в колонке без подписи на первой полосе газеты описывалась борьба Робсона за восстановление паспорта[223].

В ноябре 1951 года в журнале «The Crisis» появилась статья «Поль Робсон — заблудший пастырь»[224]. Автор статьи уверял, что именно в его статье даётся «чёткое и серьёзное разъяснение» почему власти лишили Робсона паспорта: «Робсон прежде всего пропагандист коммунистических идей, а уже потом певец»[225]. Государственный департамент США организовали распространение статьи в Африке, чтобы опорочить репутацию Робсона, и снизить его популярность в колониальных странах[226].

17 декабря 1951 года Робсон подал петицию в ООН против линчевания под названием «Мы обвиняем в геноциде»[227][228]. В документе утверждалось, что федеральное правительство Соединённых Штатов, не приняв мер против линчевания в Штатах, «виновно в геноциде» в соответствии со статьей II Конвенции ООН о геноциде[229].

22 декабря 1952 года Робсон был удостоен Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами»[230][229]. Не имея возможности поехать в Москву, он принял награду в Нью-Йорке[231]. В апреле 1953 года, вскоре после смерти Сталина, Робсон написал «Тебе, мой любимый товарищ», восхваляя Сталина как преданного делу проводника мира: «Благодаря своей глубокой человечности, своим мудрым пониманием он оставляет нам богатое и монументальное наследие»[232]. По его мнению, Советский Союз был гарантом политического равновесия в мире[233].

В мае 1952 года, несмотря на запрет, Робсон выступил на проходившем митинге профсоюзов США и Канады[234], организованный в арке мира, на границе между Канадой и США[235][229]. Он вернулся, чтобы дать второй концерт в арке Мира в 1953 году[236].

В 1956 году Робсон был вызван комиссией по расследованию антиамериканской деятельности после того, как он отказался подписать письменные показания, подтверждающие, что он не являлся коммунистом[237]. В своих показаниях он сослался на пятую поправку и отказался раскрыть свою политическую принадлежность. Когда его спросили, почему он не остался в Советском Союзе из-за его близости к его политической идеологии, он ответил: «потому что мой отец был рабом, и мой народ умер, чтобы строить Соединённые Штаты, и я собираюсь остаться здесь, и буду частью этого, и никакие фашистски-настроенные люди не прогонят меня отсюда!»[238]. На этом слушании Робсон заявил: «Неважно, коммунист я или нет. Вопрос в том, могут ли американские граждане, независимо от их политических убеждений или симпатий, пользоваться своими конституционными правами»[239]. Из-за реакции на политические взгляды Робсона его записи и фильмы были удалены из публичного распространения, и он был повсеместно осуждён в прессе США[240]. В разгар холодной войны в Соединённых Штатах становилось всё труднее услышать Робсона по коммерческому радио, купить его музыку или посмотреть с ним фильмы[241].

В 1956 году в Великобритании компания Topic Records выпустила сингл Робсона «Джо Хилл», написанный Альфредом Хейсом и Эрлом Робинсоном. Джо Хилл был активистом рабочего движения в начале 20-го века, а песня «Джо Хилл» в исполнении Робсона, на основе опроса проведённого радиопрограммой BBC Desert Island Discs, является третьей по счёту любимой песней политиков Британской лейбористской партии[242].

Осуждение сталинизма Никитой Хрущёвым на XX съезде КПСС в 1956 году заставило Робсона замолчать о Сталине, хотя он продолжал восхвалять Советский Союз[243]. В том же году Робсон вместе с близким другом Уильямом Дюбуа сравнили Венгерское восстание с «такими же людьми, которые свергли испанское республиканское правительство» и поддержали советское вторжение и подавление восстания[244].

В 1957 году, всё ещё не имея возможности принимать приглашения выступать за границей, Поль Робсон спел для зрителей в Лондоне и Уэльсе по трансатлантическому телефонному кабелю TAT-1: «Мы должны на горьком опыте узнать, что есть другой способ петь»[245][246][247].

В 1958 году была опубликована автобиографическая книга Поля Робсона «На том я стою»[248][249]. Книга была издана и имела большой успех в Лондоне, Бухаресте, Берлине и Москве. В Советском Союзе перевод и выпуск «На том я стою» тиражом в сто тысяч экземпляров осуществило издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»[250]. 26 июня 1958 года по решению Верховного суда США после дела «Кент против Даллеса», ему выдали паспорт, и разрешили передвижение между странами[251][252][253].

В 1958 году Робсон отправился в мировое турне и первым делом полетел в Великобританию, пробыв там целый месяц. 15 августа 1958 года Робсон прилетел в Москву, а через два дня прошёл его концерт на стадионе «Лужники», где он исполнял как афроамериканские песни, так и русские народные[254][255]. 11 октября 1959 года Робсон выступил в соборе Святого Павла, став первым чернокожим исполнителем, спевшим там[256][257]. Во время поездки в Москву Робсон переживал приступы головокружения и проблемы с сердцем, и его госпитализировали на два месяца, а в это время Эсланде Робсон поставили диагноз операбельного рака[258]. Полю поставили атеросклероз с нарушением кровообращения в сосудах головного мозга[257]. Он выздоровел и вернулся в Великобританию, чтобы посетить фестиваль «Национальный эйстетвод Уэльса»[259].

Весной 1959 года Робсон сыграл в постановке Тони Ричардсона «Отелло» вместе с Королевской шекспировской труппой в Стратфорд-апон-Эйвон, где подружился с Эндрю Фолдсом[260]. В 1960 году Робсон провёл своё последнее выступление в Великобритании, чтобы собрать деньги для движения за колониальную свободу[261]. В октябре 1960 года Поль Робсон вместе со своей женой Эсландой отправились в двухмесячный концертный тур по Австралии и Новой Зеландии, в основном, чтобы заработать денег, потерянных за 1950-е годы[262]. Находясь в Сиднее, Робсон стал первым крупным артистом, выступившим на строительной площадке будущего Сиднейского оперного театра[240]. После выступления в «Brisbane Festival Hall» они отправились в Окленд, где Робсон осудил неравенство маори и попытки очернить их культуру[263][264]. Там он публично заявил: «народы стран социализма очень хотят мира»[265]. Во время тура он познакомился с Фейт Бэндлер, которая интересовалась судьбой австралийских аборигенов[266]. Робсон потребовал от австралийского правительства предоставить аборигенам гражданство и равные права[262]. Он подверг критике мнение об аборигенах как неискушённых и необразованных, и заявил: «нет такого понятия, как отсталый человек, есть только общество, которое говорит, что они отсталые»[240].

Вернувшись в Лондон, Робсон планировал вернуться в Соединённые Штаты, где надеялся возобновить участие в движении за гражданские права чернокожих в США. Эсланда Робсон настаивала на том, чтобы остаться в Лондоне, опасаясь, что Поля «убьют», если он вернётся, и он «не сможет заработать никаких денег» из-за преследований со стороны правительства США[267].

В 1961 году Робсон снова отправился с концертом в Москву. Во время вечеринки в московском отеле, он заперся в своей спальне и попытался покончить жизнь самоубийством, перерезав себе запястья[268][240]. Три дня спустя, находясь под наблюдением советских врачей, Робсон сказал своему сыну, что испытывал крайнюю паранойю, думал, что стены комнаты движутся, и, охваченный сильным чувством пустоты и депрессии, попытался покончить с собой[269]. Поль Робсон младший считал, что проблемы со здоровьем его отца были вызваны попытками ЦРУ и MI5 «нейтрализовать» его отца[270][271]. Он вспомнил, что его отец испытывал подобные страхи перед операцией на предстательной железе[272]. Робсон младший сказал, что три врача, лечившие Робсона в Лондоне и Нью-Йорке, были подрядчиками ЦРУ, и что симптомы его отца были вызваны тем, что «его разум был дезориентирован в рамках секретной программы МК-УЛЬТРА»[271]. Мартин Дуберман писал, что нарушение здоровья Робсона, могло быть вызвано сочетанием факторов, включая эмоциональный и физический стресс, биполярное расстройство, истощение организма, проблемы с кровообращением и сердцем[268]. Робсон оставался на лечении в санатории в Барвихе до сентября 1961 года, прежде чем вернулся в Лондон. Через три дня после возвращения в Лондон, проезжая мимо советского посольства, он перенёс приступ паники, и вскоре снова попытался совершить самоубийство[273]. Робсон был госпитализирован в больницу «Priory», где прошёл курс электросудорожной терапии (ЭСТ) и в течение двух лет получал большие дозы лекарств, без сопутствующей психотерапии[274]. Во время лечения в «Priory» Робсон находился под наблюдением британской службы MI5[275]. В августе 1963 года семья Робсона перевела его в клинику «Buch» в Восточном Берлине, беспокоясь о его здоровье[276][277]. Поль прошёл курс психотерапии, ему значительно сократили количество лекарств, но он ещё оставался «совершенно безынициативным». Врачи выразили «сомнение и гнев» по поводу «высокого уровня барбитуратов и ЭСТ», которые применялись в Лондоне. Робсон быстро поправился, хотя его врач подчеркнул, что «то немногое, что осталось от здоровья Поля, нужно сохранить»[278][240].

Дом сестры Поля Робсона в Филадельфии

В 1963 году Робсон вернулся в Соединённые Штаты и всю оставшуюся жизнь прожил в уединении[279][280]. Он сделал несколько крупных публичных выступлений в поддержку движения за гражданские права чернокожих в США, прежде чем серьёзно заболел. Двойная пневмония и закупорка почек в 1965 году чуть не убили его[281][279].

Байард Растин и Джеймс Фармер связались с Робсоном, чтобы пригласить его участвовать в основных движениях за гражданские права[282]. Из-за прошлых антикоммунистических позиций Растина, Робсон отказался встретиться с ним[283].

В декабре 1965 года после смерти Эсланды Робсон переехал к семье своего сына в Нью-Йорк[119][284]. Робсон младший отвечал на вопросы прессы, что «здоровье его отца не позволяет ему выступать или отвечать на вопросы». В 1968 году Робсон поселился в доме своей сестры в Филадельфии[22][280][285]. В течение следующих нескольких лет в честь Робсона проводились многочисленные торжества, но он мало разговаривал и делал мало заявлений, кроме посланий в поддержку нынешних гражданских прав и международных движений, чувствуя, что его послужной список «говорит сам за себя»[286]. 15 апреля 1973 года на торжественном мероприятии в Карнеги-холле собралось 3000 человек, чтобы отпраздновать 75-летие Поля Робсона[287]. Робсон был слишком болен, чтобы присутствовать там, но записал своё последнее обращение на магнитофонную плёнку:

28 декабря 1975 года Робсона доставили в больницу в тяжёлом состоянии[288]. 23 января 1976 года Робсон умер в Филадельфии в возрасте 77 лет из-за осложнений после инсульта[277][289]. Его похоронили рядом с его женой Эсландой на Фернклиффком кладбище в Нью-Йорке[288][290].

В 1943 году Робсон получил медаль Авраама Линкольна за выдающиеся заслуги в области человеческих отношений[331]. Также в 1943 году Поль Робсон был первым оратором в Морхаузе и получил почётную степень доктора гуманитарных наук в знак признания его образцовых достижений[332]. В 1944 году получил золотую медаль Американской академии искусств и наук за лучшую дикцию в американском театре[333]. В 1945 году Робсон получил медаль Спингарна от Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения[334]. В 1950 году Робсон был удостоен международной премии Мира[83], а 22 декабря 1952 года Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами»[230]. В 1958 году ему было присвоено почётное звание профессора Московской консерватории[335]. В 1973 году университет Ратгерса присвоил Полю Робсону звание почётного доктора гуманитарных наук за его достижения в качестве учёного, спортсмена, певца, актёра и активиста[336]. В 1978 году усилия Робсона по ликвидации апартеида в Южной Африке были посмертно вознаграждены Генеральной Ассамблеей ООН[337].

В 1954 году курдский поэт Абдулла Горан написал стихотворение «Призыв к Полю Робсону» («Bangêk bo Pol Ropsin»)[338]. В том же году другой курдский поэт, Сигерксвин, также написал о нём стихотворение «Товарищ Поль Робсон» («Heval Pol Robson»), которое было положено на музыку певцом Шиваном Первером в 1976 году[339].

В альбоме «Home of the Brave» группы Black 47 была включена песня с названием «Paul Robeson (Born to Be Free)», в тексте которой присутствуют фразы, сказанные Робсоном[340]. Эти цитаты взяты из показаний Робсона в Комитете по расследованию антиамериканской деятельности в июне 1956 года. В 2001 году валлийская рок-группа Manic Street Preachers выпустила песню под названием «Let Robeson Sing» в честь Поля Робсона, которая заняла 19-е место в хит-параде Великобритании[304].

В январе 1978 года Джеймс Эрл Джонс исполнил на Бродвее моноспектакль «Поль Робсон», написанный Филиппом Хейсом Дином[341][342]. По этой сценической драме был снят телевизионный фильм в 1979 году, с Джонсом в главной роли, режиссёром которого стал Ллойд Ричардс[343]. В 2007 году на фестивале Edinburgh Festival Fringe писатель Тайо Алуко, представил свой персональный спектакль «Call Mr. Robeson: A Life with Songs», который с тех пор гастролирует по разным странам[344].

Роман Тома Роба Смита «Агент 6» (2012) включает персонажа Джесси Остина, «чернокожего певца, политического активиста и сторонника коммунистов, смоделированного по образу реального актёра-активиста Поля Робсона»[345]. Робсон также появляется в короткометражных художественных произведениях, опубликованных в литературных онлайн-журналах «Maple Tree Literary Supplement» и «Every Day Fiction»[346][347].

В ноябре 2014 года сообщалось, что следующим фильмом режиссёра Стива Маккуина станет биографический фильм о Поле Робсоне[348]. По состоянию на 2021 год фильм по-прежнему ещё снят не был[349].

7 сентября 2019 пьеса Филиппа Хейса Дина «Поль Робсон» стала первой постановкой предстоящего сезона театральной труппы Crossroads, а также первой пьесой Crossroads в новом центре исполнительских искусств Нью-Брансуика[350].