Разговор Эйроса и Хармионы

«Разговор Эйроса и Хармионы» повествует о мире, погибшем от огня при столкновении с кометой. Перед всеобщей угрозой гибели учёные отложили бесконечные споры и заглянули в лицо Истине. С течением времени стало невозможно скрывать факт возможной опасности и успокаивать людей, заверяя, что им ничего не грозит. Эдгар По использует библейскую аллюзию — поклонение «мудрецов» истине отсылает нас к сцене поклонения волхвов. В этой скрытой аналогии можно увидеть утверждение: «Истина есть Бог». Учёные и философы, поклоняющиеся ложным кумирам, вольно или невольно обманывают людей, а обман (или самообман), опирающийся на идеи рационального разума, смертелен для человечества. В «Разговоре» поднимается проблема ответственности учёного и роли философа в жизни общества[3].

Литературовед Ю. В. Ковалёв относит рассказ к научной фантастике апокалипсического толка. Также он замечает: «Изображение „огненной катастрофы“ имеет не только научный интерес, но и философский смысл, хотя и не особенно очевидный». Действительно, описание физического и психического состояния людей накануне катастрофы составляет поверхностный слой повествования. Под ним скрывается глубинный смысл, который можно интерпретировать подобным образом: задача и цель учёного — служить Истине, а не стремиться к собственной выгоде; философия оптимизма близорука и вредна, так как основывается на не зависящих от опыта положениях и не желает считаться с объективной реальностью[4].

Уильям Миллер

Тема гибели Земли от огня, предсказанной в Откровении Иоанна Богослова, давно занимала умы людей. В 1830 году новая волна интереса к ней прошла в США: Уильям Миллер, проповедник из Нью-Йорка, объявил, что конец света произойдёт в 1843 году. Предсказание Миллера было встречено с интересом, за последующее за ним десятилетие число его последователей неуклонно росло. В 1833 году на Земле наблюдалось множество метеорных дождей и комет, к которым люди всех возрастов того времени относились со страхом, видя в них знак предстоящего конца света. Так тема гибели земли от столкновения с кометой стала объектом спекуляции По в рассказе «Разговор Эйроса и Хамионы», вышедшем в 1839 году — на волне интереса читателей к возможному апокалипсису. Кажется вероятным, что на момент первой публикации рассказа писатель вполне серьёзно относился к идее, представленной в нём, поскольку в короткой заметке 1848 года с заголовком «Предсказание» он заявил, что пересмотрел свои взгляды на эту гипотезу[5]. Ещё раньше, 1 апреля 1843 года (дата, вероятно, была выбрана не случайно), «Разговор» был опубликован в филадельфийском Saturday Museum под новым заголовком – «Конец света». Сопроводительная заметка, автором которой был, скорее всего, сам По, содержала следующий тезис:

Комета Галлея (1835)
на гравюре 1853 года

В первой половине XIX века появление комет вызывало гораздо больший интерес, чем во второй, поскольку тогда их наблюдали значительно чаще. В 1835 году вернулась комета Галлея. Широко обсуждалась комета Энке, которую видели в 1833 и 1838 годах и согласно подсчётам ожидали в 1842 году. Интерес к ней был значительным даже несмотря на тот факт, что она не имела хвоста и наблюдать её можно было лишь при самых благоприятных обстоятельствах[5].

На волне ажиотажа в 1839 году в журнале The Token and Atlantic Souvenir вышел рассказ С. Остина младшего «Комета», который не мог не привлечь внимание Эдгара По. В нём Остин описывал открытие кометы, последующую за ним полемику астрономов, рост возбуждения людей и прессы и философские дискуссии, последовавшие за известием, что космический объект должен упасть на землю. В заключительной части упавшая комета вызвала огромные приливы, которые стёрли человечество с лица земли. По решил, что гипотеза Остина неудачна и будет плохо встречена читателями. Согласно уже доступным астрономам того времени данным вероятность того, что комета сможет вызвать прилив, способный на такие катастрофические последствия, была крайне мала. Опять же, в Библии было предсказано, что человечество погибнет от огня, а не от второго потопа, а 1829 году сам По в поэме «Аль-Аарааф» назвал кометы «носителями огня». Мимо По не могла пройти вышедшая в апреле 1836 года в Southern Literary Messenger статья Беверли Такера «Рабство в Соединённых Штатах». Её автор также связывал комету с огненной стихией, считая, что конечная цель её появления — «объять землю пламенем»[7].

Персонажи рассказа названы в честь служанок Клеопатры — Иры (Iras) и Хармианы (Charmian/Charmion). Они упоминаются в биографии Марка Антония, описанной древнегреческим историком Плутархом в «Сравнительных жизнеописаниях». Также они являются героинями шекспировской пьесы «Антоний и Клеопатра» и пьесы Джона Драйдена «Всё за любовь»[8]. В книге английского учёного Джейкоба Брайанта «Анализ древней мифологии» имена увязаны с символами радуги и голубя соответственно — божьими знаками, проявившимися после потопа. Иными словами, они символизируют жизнь после катастрофы. Эту связь и использовал По в своём рассказе[9].

Примечательно, что в оригинальном произведении невозможно точно определить пол персонажей. Эта неясность нашла отражение в русских переводах названия рассказа. Существуют варианты: «Разговор между Эйрос и Хармионой» (что предполагает женский пол первого персонажа), «Разговор Эйроса и Хармионы» (соответственно, мужской)[10]. В критике на английском языке Эйрос является мужским персонажем[11].