Пэвэдзи

Первая романизация южноминьского была создана испанскими миссионерами в Маниле в XVI веке[2]. Она использовалась для обучения испанцев местному наречию и не имела отношения к созданию Pe̍h-ōe-jī[6]. В начале XIX столетия Китай был закрыт для христианских миссионеров, которые стали проповедовать среди китайцев за рубежом в Юго-Восточной Азии[7]. Самые рание наброски пэвэдзи можно найти в небольшом словаре Уолтера Генри Медхёрста, изданном в 1820 году[8][9], затем перекочевавшие в Dictionary of the Hok-këèn Dialect of the Chinese Language, According to the Reading and Colloquial Idioms 1832 года издания[8]. Этот словарь — первый серьёзный источник пэвэдзи, несмотря на отличия от современной передачи звуков. Система того периода называется «ранней церковной» (Early Church Romanization)[3]. Медхёрст, чья миссия находилась в Малакке, находился под впечатлением от романизации китайского Роберта Моррисона, но отличия южноминьского языка от путунхуа заставили Медхёрста создавать свои наработки[10]. В работе Медхёрста были введены важные новшества, такие как постоянное маркирование тона (на это повлияло развитие санскритологии)[11]. Медхёрст был убеждён, что точное указание тоновой структуры миньнаньского слога жизненно важно для понимания языка:

В отношении тонов китайского языка имеется некоторое расхождение взглядов, и пока одни уделяли тонам первоочередное внимание, другие вовсе их не замечали. Автор считает, что без пристального внимания к тонам невозможно говорить на южноминьском понятно.

Оригинальный текст (англ.)[показатьскрыть]

Respecting these tones of the Chinese language, some difference of opinion has been obtained, and while some have considered them of first importance, others have paid them little or no intention. The author inclines decidedly to the former opinion; having found, from uniform experience, that without strict attention to tones, it is impossible for a person to make himself understood in Hok-këèn.

— W.H. Medhurst, Dictionary of the Hok-këèn Dialect, p. viii

Система Медхёрста повлияла на составителей более поздних словарей в том, что касается маркировки тонов и инициалей, однако его усложнённая система гласных и общий курс на повышенный регистр южноминьского позже отклонены[12][13]. Сэмюэл Уэллс Уильямс стал главным сторонником изменений Медхёрста. В личной переписке и статьях The Chinese Repository был найден консенсус относительно новой версии пэвэдзи, тем не менее, рекомендации Уильямса были большей частью проигнорированы[14]. Первая крупная работа, использовавшая обновлённую романизацию, — Англо-китайский учебник с романизацией разговорного амойского диалекта (Anglo-Chinese Manual with Romanized Colloquial in the Amoy Dialect)[14] авторства , 1853. Этот учебник можно рассматривать как презентацию новой системы, большого шага вперёд от романизации Медхёрста. Отличия этой системы от современной минимальны[15].

В 1842 году по Нанкинскому договору в Китае было открыто несколько портов для внешней торговли, в которых христианские миссионеры могли свободно работать[5] Сямэнь (тогда носивший название Амой) стал одним из таких центров миссионерства из Великобритании, Канады и США. Миссионеры, поселившиеся на Гуланъюе, создали множество религиозных трактатов, в том числе перевод Библии[5]. Миссионеры основывались на сямэньском говоре, который стал стандартом де-факто с их расселением по шпрахрауму южноминьского языка[16]. Тяньцзиньские трактаты открыли Тайвань западным миссионерам, которых послали на полевую работу после ознакомления с началами местного наречия в Сямэне[16].

Письменность вашей страны так трудна, что лишь немногие грамотны. Поэтому мы печатаем книги на пэвэдзи, чтобы помочь вам читать… не думайте, что, раз вы знаете китайские иероглифы, вам не нужно учить это письмо, и не считайте его детской забавой.

Оригинальный текст (англ.)[показатьскрыть]

Khó-sioh lín pún-kok ê jī chin oh, chió chió lâng khòaⁿ ē hiáu-tit. Só͘-í góan ū siat pa̍t-mih ê hoat-tō͘, ēng pe̍h-ōe-jī lâi ìn-chheh, hō͘ lín chèng-lâng khòaⁿ khah khòai bat... Lâng m̄-thang phah-sǹg in-ūi i bat Khóng-chú-jī só͘-í m̄-bián o̍h chit-hō ê jī; iā m̄-thang khòaⁿ-khin i, kóng sī gín-á só͘-tha̍k--ê.

— Thomas Barclay, Tâi-oân-hú-siâⁿ Kàu-hōe-pò, Issue 1

В Цюаньчжоу и Чжанчжоу существуют местные разновидности южноминьского, в Сямэне говорят на их смеси, получившей название сямэньский диалект[17]. Аналогичное произошло на Тайване, где жили мигранты как из Цюаньчжоу, так и из Чжанчжоу. Результирующий говор Тайнаня отличается от сямэньского, но довольно близок к нему, так что миссионеры смогли использовать систему и для него[16]. Религиозные тексты на сямэньском уже имелись, так что миссионерскую деятельность на Тайнане можно было начинать без подготовки[18].

Миссионеры придерживались разных взглядов относительно того, считать ли пэвэдзи полноценной орфографической системой или же только вспомогательной, помогающей изучить китайские иероглифы. Уильям Кэмпбел считал первым шагом на пути к чтению и письму иероглифами. Он говорил, что независимая письменность вызовет гнев китайских националистов, считающих ханьцзы священной частью своей культуры[19]. Противоположную точку зрения высказывал Томас Барклай. Он считал повышение грамотности целью, а не промежуточным шагом:

Вскоре после прибытия на Формозу я твёрдо убедился в трёх вещах, и более чем пятидесятилетний опыт усилил мою уверенность. Во-первых, чтобы иметь живую, сильную Церковь, все прихожане, мужчины и женщины, обязательно должны читать Писание самостоятельно; во-вторых, этого невозможно достичь, используя китайские знаки; в-третьих, этого можно добиться, используя алфавитную письменность, романизированное местное наречие.

Оригинальный текст (англ.)[показатьскрыть]

Soon after my arrival in Formosa I became firmly convinced of three things, and more than fifty years experience has strengthened my conviction. The first was that if you are to have a healthy, living Church it is necessary that all the members, men and women, read the Scriptures for themselves; second, that this end can never be attained by the use of the Chinese character; third, that it can be attained by the use of the alphabetic script, this Romanised Vernacular.

— Barclay of Formosa, стр. 67.

Большой скачок в развитии пэвэдзи произошёл в 1880, когда Джеймс Максвелл, медик-миссионер из тайнаньской миссии, пожертвовал небольшой печатный станок местной церкви[20]. Томас Барклай научился пользоваться им в 1881 и тремя годами позже основал Пресвитерианское церковное издательство, где спустя год появилось первое тайваньское печатное издание Taiwan Church News[21].

Из-за появления вариантов изначальной пэвэдзи Медхёрста и Доти система понемногу эволюционировала; первая работа с современной пэвэдзи — карманный словарь Эрнеста Типсона 1934 года[22]. Между пэвэдзи в работах Медхёрста, выполненных в 1832, и стандартным пэвэдзи у Типсона имеется несколько работ, по которым можно отслеживать изменения в стандартизации[23]:

Тайваньская кана, использованная вместо фуриганы

Конкуренцию пэвэдзи в колониальный период (1895—1945) составляла тайваньская кана, созданная в качестве транскрипции для облегчения изучения иероглифов, а не как самостоятельная орфографическая система, каковой являлась пэвэдзи[33]. С 1930-х годов, с ростом военизирования Японии и движения японизации (яп. 皇民化 ко:минка), правительство стало заставлять тайваньцев «японизироваться» и приняло ряд мер против национальных языков, включая тайваньский[34]. Эти шаги привели к подавлению пэвэдзи, но они были «логическим продолжением увеличения доли японского образования, а не попыткой запретить определённую романизацию в угоду тайваньской кане»[35]. С началом Второй японо-китайской войны в 1937 году романизация тайваньского была запрещена вместе с несколькими книгами и конфуцианскими частными школами сёбо (яп. 書房 сёбо:), кит. трад. 書房, пиньинь shūfáng, палл. шуфан), в которых преподавали на южноминьском; их закрыли в 1939 году[36]. Японские власти стали считать пэвэдзи препоной на пути японизации и потенциальным способом писать шифры и тайные послания революционного толка[37]. С приближением войны государство запретило Taiwan Church News в 1942 как издание на пэвэдзи[38].

Изначально Гоминьдан был либерально настроен к «местным диалектам» (всем китайским языкам, кроме путунхуа). Национальный языковой комитет Тайваня выпускал буклеты с транскрипцией бопомофо; они выпускались как для новоприбывших чиновников, так и для местных жителей[39]. Первым государственным указом против местных языков стал указ 1953, запретивший использовать японский и тайваньский в обучении[40]. В 1955 было запрещено пользоваться пэвэдзи в целях прозелитизма[41]. К тому моменту около 115 000 человек на Тайване, в Фуцзяне и Юго-Восточной Азии в целом были грамотны на пэвэдзи[42]. Два года спустя миссионерам было запрещено пользоваться романизированными библиями, а использование «местных языков» (тайваньского, хакка и аборигенских языков) работникам церкви было запрещено[38]. В 1959 преследование пэвэдзи усилилось, церкви заставляли пользоваться библиями с китайскими иероглифами[38]. Меры против пэвэдзи усилились в конце 1960-х — начале 1970-х, когда несколько публикаций было запрещено или конфисковано, чтобы не допустить распространения романизации. В 1964 использование тайваньского языка в школах было запрещено[40], нарушение каралось побоями, штрафами и унижениями[43]. Taiwan Church News была запрещена в 1969, возобновить публикации удалось лишь при условии использования китайских иероглифов[38][44]. В 1974 году словарь Бернарда Л. М. Эмбре A Dictionary of Southern Min был запрещён со следующей формулировкой: «Языковой комитет не против использования этого словаря иностранцами. Они могут пользоваться копиями данного издания. Однако комитет запрещает публикацию словаря в бумаге и публичную продажу из-за содержащейся в нём романизации. Китайцы не должны учить китайский по романизации»[45]. Также в 70-х годах «Библия в красной обложке» (англ. «Red Cover Bible», изданный в пэвэдзи Новый Завет) была конфискована и запрещена правительством[46]. В 1980-х государственные меры против национальных языков продолжились, Министерство образования и Министерство внутренних дел в 1984 году запретили миссионерам пользоваться «местными диалектами» и романизациями[38].

С окончанием законов военного времени в 1987 запретительные меры против «местных языков» были незаметно ослаблены[47], что привело к росту интереса к тайваньскому письму в 1990-х[48]. Впервые с 1950-х тайваньский язык и литература стали обсуждаться в прессе[49]. Оппозиционная в то время партия Демократическая прогрессивная партия поддерживала местный язык[40]. К уже существовавшим к 1987 году 26 вариантам орфографии тайваньского с 1987 по 1999 добавилось ещё 38, включая 30 романизаций, 6 адаптаций чжуиня и две системы, похожые на хангыль[50]. Существовала точка зрения, апологеты которой утверждали, что Гоминьдан решил изменить тактику на «разделяй и властвуй», распространяя тайваньский фонетический алфавит (кит. трад. 台灣語言音標方案, пиньинь Táiwān yǔyán yīnbiāo fāng'àn, палл. тайвань юйянь иньбяо фанъань, ТФА)[51], который в то время восприняла бо́льшая часть сторонников тайванизации[52]. Обучение родному языку остаётся предметом ожесточённых политических споров даже в XXI веке[53][54].

Пять значков указания тона в пэвэдзи: 2, 3, 5, 7, и 8 тоны

В сямэньском и фуцзяньском диалектах имеется семь тонов, нумерующихся цифрами от 1 до 8, за исключением 6: шестёркой раньше обозначался тон, который в XXI веке уже неотличим от второго[67]. Первый и четвёртый тон не имеют диакритического знака, их можно различить по терминали, конечному согласному: ⟨-n⟩, ⟨-m⟩ или ⟨-ng⟩ встречаются в первом тоне, а ⟨-h⟩, ⟨-k⟩, ⟨-p⟩ и ⟨-t⟩ — в четвёртом.

В южноминьских языках имеется тональное сандхи, то есть изменение тона в зависимости от положения слога[63], однако, как и в пиньине, в пэвэдзи всегда маркируется исходный тон, который был у слога до сандхи[68]. Это означает, что читающий вслух должен соответственно изменять тоны на нужные. В некоторых учебниках указывается оба тона[69].

Нет единого мнения относительно правильного места для указания значков тона в дифтонгах и трифтонгах, особенно в тех, где имеется сочетание ⟨oa⟩ или ⟨oe⟩[70]. Наиболее распространены следующие правила[71]

1. если в слоге одна гласная буква, то значок ставится над ней: tī, láng, chhu̍t;
2. если в дифтонге имеется ⟨i⟩ или ⟨u⟩, то над ними тоновый значок не ставится: ia̍h, kiò, táu;
3. если в дифтонге есть и ⟨i⟩, и ⟨u⟩, то маркируется ⟨u⟩: iû, ùi;
4. если финаль состоит из трёх и более букв, то в случае неприменимости к слогу правил 2 и 3 маркируется вторая буква: goán, oāi, khiáu;
5. если ⟨o⟩ встречается с ⟨a⟩ или ⟨e⟩, значок ставится над ⟨o⟩: òa, thóe;
6. если в слоге нет гласной буквы, то маркируется носовой согласный: m̄, ǹg, mn̂g.

Дефисами отделяются слоги многосложного слова, однако деление на слова относительно: одни авторы считают слово южноминьского равным слову английского языка, тогда как другие считают подобные ограничения безосновательными[70]. Примеры — sì-cha̍p «сорок», bé-hì-thôan «цирк» и hôe-ho̍k «выздороветь». Тональное сандхи в сложных словах ещё исследовано не до конца[72]. Двойной дефис используется в случае, если пэвэдзи считают полноценной орфографической системой, чтобы указать на нейтральный тон следующего за дефисом слога[73]. Кроме того, слог перед двойным дефисом не претерпевает сандхи. Морфемы, идущие за двойным дефисом, часто являются грамматическими показателями[74].

У фуцзяньского южноминьского существует несколько диалектов, звуки которых изображаются нестандартными буквосочетаниями. В чжанжчоуском диалекте, на котором говорят в Чжанчжоу и в расположенной близ него части Тайваня, особенно на северо-восточном берегу близ города Илань, финали ⟨ng⟩ соответствует ⟨uiⁿ⟩: «яйцо» — nūi (станд. nn̄g, 卵), «приготовленный рис» — pūiⁿ (станд. pn̄g, 飯)[75].