Леонид (Скобеев)

Родился 19 февраля 1851 года в селе Спасском Рузского уезда Московской губернии (ныне Одинцовский район Московской области) в семье священника[1].

В 1868 году окончил уездное духовное училище и поступил в Московскую духовную семинарию. В 1872 году по собственному прошению уволен из 4 класса семинарии. В 1874 году окончил 3-е Александровское военное училище и произведён в чин прапорщика[1].

С 8 августа 1874 года — офицер Санкт-Петербургского короля Фридриха-Вильгельма III лейб-гвардии полка, расквартированного в Варшаве. Произведён в чин подпоручика. Участник русско-турецкой войны 1877—1878 годов, где в частности сражался под Плевной и участвовал в штурме Филиппополя. Произведён в поручики. Награждён орденом святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»[1].

С 22 марта 1880 года — офицер 4-го грендерского Несвижского полка генерала-фельдмаршала Барклая де Толли полка. Окончил медицинский факультет Варшавского университета и Военно-юридическую академию. Произведён в чин штабс-капитана. 1 июля 1887 года вышел в отставку[1].

Был женат, но овдовел[1].

В 1892 году поступил вольнослушателем в Санкт-Петербургскую духовную академию[2].

28 июня 1893 года принял монашество, 4 июля был рукоположён в сан иеродиакона. 11 декабря 1894 года был рукоположён в сан иеромонаха[1]. По отзыву Антона Карташёва, принял монашество ради карьеры и имел прозвище «иеро-капитан». Данная Карташёвым характеристика была весьма нелестной: «Нрав буйный, образ действий — уголовный. Один из тех епископов, о которых К. П. Победоносцев хранил при себе папку уголовных материалов и, хлопая по папке, восклицал: „Вот где у меня епископы. Всех их я держу здесь“»[3].

В 1896 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия[1], будучи по успеваемости 47-м из 49-ти окончивших в тот год данную духовную академию с кандидатской степенью[2].

28 сентября того же года назначен смотрителем Тульчинского духовного училища. 19 апреля 1900 награждён наперсным крестом, от Святейшего синода выдаваемым[1].

8 апреля 1901 года назначен ректором Литовской духовной семинарии в Вильне и настоятелем Виленского Троицкого мужского монастыря, в связи с чем 23 апреля того же года был возведён в сан архимандрита[1]

5 сентября 1903 года освобождён от должности ректора Литовской духовной семинарии и Троицкого монастыря и назначен настоятелем Пензенского Спасо-Преображенского монастыря. 9 июня 1906 года переведён настоятелем Новгород-Северского Спасо-Преображенского монастыря Черниговской епархии. 24 февраля 1909 года переведён настоятелем Пустынского Успенского монастыря Могилёвской епархии. 30 января 1910 года уволен от настоятельства и зачислен в братию Рязанского Троицкого монастыря, однако 28 мая того же года назначен настоятелем Смоленского Авраамиева монастыря. В 1914 году оставил настоятельство. В 1917 году назначен настоятелем Покрово-Болдинского монастыря в Астрахани[1]. Ни в одном из этих монастырей «не мог установить спокойного течения монастырской жизни»[4].

ПротоиерейВладислав Цыпин приводит такую характеристику архимандрита Леонида: «…с грехом пополам закончив академическое образование (правда, до этого он получил медицинское, военное и юридическое), поражал сочетанием полной бездарности и честолюбивых притязаний. Рассказывали, что в бытность архимандритом он, служа в приходских церквах, вопреки уставу, украшал свою особу посохом. Ему было указано на то, что подобные вольности недопустимы, а он, рассердившись, возразил: „Ещё чего! Мои сокурсники давно уже стали епископами, а мне не велят служить с посохом!“ Без устали добивался он епископского рукоположения»[5].

По данным Анатолия Краснова-Левитина и Вадима Шаврова, епископ Леонид до революции «никогда не только не выражал никаких симпатий обновленцам, но, наоборот, всегда был крайним консерватором и убеждённым монархистом. „Каждым третьим словом, которое он произносил, было: государь-император“, — рассказывал А. И. Введенский»[6].

17 (30) января 1919 года ввиду отсутствия архимандрита Афанасия (Самбикина) архиепископом Иоасафом (Каллистовым) с благословения патриарха Тихона назначен управляющим Московского Сретенского монастыря, о чём 8 февраля Московский епархиальный совет прислал ему указ. 11 марта Московский епархиальный совет в дополнение к указу от 8 февраля давал знать архимандриту Леониду, что последний «со времени вступления в управление Сретенским монастырём должен получать братскую кружку в части, причитающейся на долю настоятеля сего монастыря, впредь до возвращения архимандрита Афанасия». Архимандрит Леонид управлял монастырём до июля того же года[7].

12 июля 1920 года «как старейший по возрасту архимандрит»[8] хиротонисан во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Хиротонию совершил патриарх Тихон с сонмом архиереев. В Коврове задержался очень недолго[9].

В июне 1921 года[9] назначен епископом Верненским и Семиреческим, викарием Туркестанской епархии. Не смог отбыть к месту назначения (Верный в том же году переименован в Алма-Ату), так как связь Москвы со Средней Азией была в это время из-за гражданской войны крайне затруднена[10].

Проживал в Москве[11]. Краснов-Левитин и Шавров описали епископа Леонида, которому к тому времени было 70 лет, как тучного, невысокого роста старика и охарактеризовали его как типичного представителя «старорежимного епископата»[6].

Согласно данным Краснова-Левитина и Шаврова, «когда возник план церковного переворота, питерцы и примкнувший к ним С[ергий] Калиновский оказались перед трудно преодолимым препятствием: не было ни одного епископа, который согласился бы их возглавить. Правда, заядлым обновленцем был издавна епископ Антонин Грановский, но <…> он до самого последнего времени не давал окончательного согласия на сотрудничество с живоцерковниками. Кроме того, этот человек, независимый, смелый, обладающий темпераментом бунтаря, всегда возбуждал в живоцерковниках чувство, близкое к страху, „никогда нельзя было знать, что он выкинет“ (выражался А. И. Введенский). Тут-то и всплыло неожиданно имя захолустного епископа, случайно проживавшего в то время в Москве. Епископ Леонид был удобен для живоцерковников и ещё в одном отношении: имя Антонина, „смутьяна“ и бунтаря, было слишком одиозным, оно могло сразу насторожить патриарха; имя же решительно ни чем не замечательного епископа Леонида придавало всей живоцерковной затее в глазах патриарха сравнительно безобидный характер»[10].

18 мая 1922 года священники Александр Введенский, Евгений Белков и Сергий Калиновский в третий раз явились к патриарху Тихону и потребовали передать им патриаршую канцелярию. Требование было предъявлено в виде документа под названием «Докладная записка Инициативной группы прогрессивного духовенства Живая Церковь» и с подписью «Вашего Святейшества недостойнейшие слуги: Введенский, Белков, Калиновский»; на этом документе патриарх наложил резолюцию, в которой поручил «поименованным ниже лицам принять и передать … синодские дела … [и дела] по Московской епархии» архиереям Российской Православной Церкви митрополиту Агафангелу (Преображенскому) и епископу Клинскому Иннокентию (Летяеву), а до его прибытия епископу Верненскому Леониду (Скобееву)[12][13].

Вечером 18 мая в одной из московских гостиниц, где проживал Александр Введенский, состоялось первое организационное собрание нового ВЦУ, куда прибыл епископ Леонид. При его появлении все почтительно встали и подошли под благословение. Епископ Леонид сразу согласился возглавить самочинное Высшее церковное управление[13]. Александр Введенский от петроградской группы и Сергий Калиновский от имени московского «прогрессивного» духовенства почтительно приветствовали в его лице главу нового церковного управления[10]. Тогда же был назначен управляющим Московской епархией.

В ночь на 19 мая патриарха Тихона увезли из Троицкого подворья в Донской монастырь и на год заключили «под строжайшей охраной, в полной изоляции от внешнего мира, в квартирке над монастырскими воротами, в которой раньше жили архиереи, находившиеся на покое»[14].

19 мая «Инициативная группа» прибыла на Троицкое подворье, где их ждал епископ Антонин (Грановский), прибывший, чтобы возглавить новый управленческий аппарат — в ответ на письменную просьбу «инициативной группы „Живая Церковь“». Заняв Троицкое подворье, «Высшее церковное управление», в лице Введенского, Калиновского и Белкова, не стало дожидаться ни митрополита Агафангела, ни уехавшего к нему Красницкого, а немедленно приступило к работе — под руководством епископа Антонина, который «сразу начал всем распоряжаться, ведя себя так, точно он находился в завоеванной стране»[14] и полностью оттеснил от руководства епископа Леонида[15].

30 мая присоединившимся к обновленчеству духовенством Московской епархии избран председателем Московского епархиального управления[16].

3 июня 1922 года на Троицком подворье вместе с епископом Антонином совершил первую обновленческую хиротонию, рукоположив во епископа Иоанникия (Чанцева). 11 июня вместе с епископом Иоанникием рукоположил во епископа вдового протоиерея Иоанна Альбинского без предварительного пострижения в монашество[17]. Николай Безпалов, секретный сотрудник ГПУ, сумевший выбраться за границу и там опубликовать неизвестные подробности работы ГПУ на Троицком подворье, где после ареста патриарха Тихона первый этаж отдали под общежитие сотрудников ГПУ, а на втором расположилось обновленческое Высшее церковное управление, писал: «Начались „обеды“, кончавшиеся грандиозными выпивками. Одна такая пирушка, имевшая целью вспрыснуть посвящение в епископы петроградского священника некого отца Ивана [Альбинского], затянулась на всю ночь и закончилась дракой между собутыльниками. Только утром измятые и взъерошенные „священнослужители“ расходились по домам под хихиканье чекистских жильцов подворья. В тот же день разыгрался скандал. У вновь посвященного епископа отца Ивана обнаружилась кража крупной суммы денег. В краже был уличён один из вождей — епископ Леонид. Дело едва не дошло до московского уголовного розыска, но было потушено Красницким»[18].

18 июня назначен управляющим Московской обновленческой епархией с титулом епископа Крутицкого. 1 июля года возведён в сан архиепископа[16].

Примерно в то же время по инициативе Владимира Красницкого де-факто отстранён от участия в деятельности ВЦУ, хотя формально состоял его членом до обновленческого Всероссийского поместного собора, состоявшегося в 1923 году[16].

6 июля 1922 года ставший ненужным Красницкому архиепископ Леонид назначен архиепископом Пензенским и Саранским, председателем обновленческого Пензенского епархиального управления[16].

В августе прибыл в Пензу и заявил, что «никаких новшеств, никаких элементов „народной церкви“ он не признает и что все должно пойти по-настоящему и древнецерковному»[19]. Войдя в общение с Иоанникием Смирновым, настаивал на «полной капитуляции» путятинцев, подразумевая под этим, среди прочего, чтобы всё «духовенство», поставленное Путятой за годы его пребывания в расколе, сложило свои полномочия, обещав, что позднее все будут восстановлены на своих местах и без куска хлеба не останутся[20]. Пользуясь мандатом от ВЦУ, Леонид сумел закрепить за собой несколько городских храмов, в том числе Покровскую церковь[19].

В результате вся иоанникиевская группировка («путятинская церковь») практически растворилась в обновленчестве. Вслед за этим, опираясь на Иоанникия Смирнова, Леонид (Скобеев) организовал «епархиальное управление», в основу которого был положен состав бывшего путятинского Епархиального совета[20]: председатель — сам Леонид (Скобеев), секретарь — Иоанникий Смирнов. Члены: Иевский — спившийся дворянин; соборный звонарь Коля; иподиакон Путяты Иван Шагаев; «священник» Чукаловский, в ранее лишенный сана за незаконное сожительство и восстановленный Леонидом в священническом звании; «священник» П. Вилкин, правая рука Иоанникия Смирнова. Позднее в Епархиальный совет дополнительно были введены: Н. Г. Соколов (назначенный от ВЦУ местный преподаватель истории, окончивший Санкт-Петербургскую духовную академию) и «священник» Шмонькин, принявший фамилию Архангелов. Весной 1923 года оба стали кандидатами в архиереи[19].

В сентябре того же года оставил епархию и вернулся в Москву[16].

4 октября того же года назначен архиепископом Орловским и Ливенским, председателем обновленческого Орловского епархиального управления. Кафедра располагалась в Петропавловском соборе Орла[16].

В феврале 1923 года оставил епархию и вернулся в Москву[16].

26 марта 1923 года назначен архиепископом Крутицким, викарием Московской обновленческой епархии, и председателем обновленческого Московского епархиального управления[16]. В апреле — мае был участником «Второго Всероссийского поместного собора»[16] (первого обновленческого). 4 мая переименован в архиепископа Коломенского, викария Московской обновленческой епархии, с оставлением председателем обновленческого Московского епархиального управления[16]. На Крутицкой кафедре его сменил Александр Введенский[21], в чьей епископской хиротонии, состоявшейся 6 мая, принял участие и Леонид (Скобеев)[22].

18 декабря 1923 года освобождён от управления Коломенским викариатством и выведен из состава обновленческого Московского епархиального управления. В январе 1924 года вновь избран председателем обновленческого Московского епархиального управления[16].

3 сентября 1924 года уволен на покой с правом получения пенсии. Проживал в Москве[16].

В октябре 1925 года присутствовал на «3-м всероссийском поместном соборе» (втором обновленческом) с решающим голосом.

В 1927—1928 году дважды безрезультативно обращался к обновленческому руководству с просьбой о восстановлении в звании члена Синода и уравнении в правах с другими его членами[16].

25 сентября 1928 года возведён в сан митрополита[16].

25 февраля 1931 года в ознаменование 80-летия со дня рождения назначен почётным членом Священного синода Православной церкви в СССР. 1 апреля награждён правом преподнесения креста за богослужением[16].

Скончался 19 января 1932 года вне общения с Церковью. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве[16].