Альбинский, Иван Иванович

14 ноября 1890 года Альбинский был рукоположён в сан священника[1] и назначен настоятелем церкви великомученика Георгия Победоносца в селе Перечицы Лужского уезда Санкт-Петербургской губернии[4]. Одновременно, с 26 ноября того же года, он был законоучителем Перечицкой земской школы в Перечицах и Долговской земской школы в деревне Долговка; кроме того, с 20 ноября 1891 года Альбинский был заведующим и законоучителем церковно-приходской школы в деревне Пёлково[1].

28 августа 1893 года Альбинский был переведён на должность настоятеля церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на мызе Ропша Петергофского уезда, однако 13 сентября того же года переведён обратно к Георгиевской церкви села Перечинцы до окончания строительства храма. 8 ноября 1894 года он был награждён набедренником[1].

16 ноября 1894 года Альбинский снова стал настоятелем Благовещенской церкви на мызе Ропша[5]. С того же года по 13 августа 1903 года он был законоучителем Ропшинской удельной школы и Кипенской, Глядинской и Липецкой земских школ[1]. С 1 декабря 1899 по 13 марта 1906 года служил также заведующим и законоучителем церковно-приходской школы в деревне Глухово[1].

1 марта 1896 года Альбинский награждён бархатной фиолетовой скуфьёй. 9 апреля 1899 года он был награждён камилавкой и золотыми часами из Кабинета Его Императорского Величества[1].

7 марта 1906 года Альбинский освобождён от служения в Ропше и назначен первым настоятелем домового храма во имя святителя Николая Чудотворца при Убежище престарелых сценических деятелей в память Императора Александра III на Петровском острове Санкт-Петербурга[6]. Служил в храме до 1919 года[7]. Кроме того, с 14 декабря 1906 года 24 декабря 1910 года он был законоучителем 9-го, 10-го, 17-го мужских и 7-го, 9-го женских нарвских городских училищ. 30 марта 1910 года награждён саном протоиерея[1].

Матфиевская церковь в Санкт-Петербурге. Фото 1914 года

С 22 декабря 1910 года Альбинский был клириком храма апостола Матфия в Санкт-Петербурге (с 1914 года — Петроград)[1]. Будучи клириком Матфиевской церкви, подружился со священником Владимиром Красницким, служившим в находившемся поблизости Князь-Владимирском соборе[8]. В апреле 1918 года Альбинский стал настоятелем Матфиевской церкви. Овдовел[1].

В 1919 году Альбинский был секретарём общего подотдела юстиции Петроградского горисполкома[1]. Как писал Василий фон Бурман, именно протоиерей Иоанн Альбинский и священник Владимир Красницкий первыми среди петроградского духовенства, «поняв, что о восстановлении прежнего „доброго старого времени“ не приходится и думать, круто повернули в сторону революции, объявляя себя друзьями народа и чуть ли не коммунистами». Альбинский при этом «действовал осторожно и оглядываясь», а Красницкий — «более открыто». «В 1919 году, по случаю наступления на Петроград Юденича, разнёсся слух, что всё духовенство будет отправлено в концентрационные лагери. Умеренная партия большевиков поспешила воспользоваться таким положением и предложила прогрессивному духовенству выразить своё политическое credo по отношению к советской власти. <…> Красницкий и Альбинский <…> сделались тайными эмиссарами большевиков, агитируя за Советскую власть и доказывая, что она не преследует Церкви, а только хочет её отделения от государства и уничтожения в ней контрреволюционных элементов и движений. <…> Но большинство прогрессивного духовенства было тогда ещё против большевиков <…> Альбинский, увидев, что дело не выгорает, наружне утих и сделался снова смиренным лобызателем архиерейских десниц»[9].

В марте 1922 года Альбинский вступил в основанную будущими идеологами обновленческого раскола «группу прогрессивного духовенства». 24 марта вместе с другими участниками этой группы подписал декларацию о помощи голодающим, напечатанную 25 марта в «Правде» и «Красной газете». В ней содержалось обращение к церковным людям, призывавшее их к пожертвованию церковных ценностей[10].

В мае того же года Альбинский примкнул к обновленческому Высшему церковному управлению сразу же после его образования. Тогда же Матфиевская церковь стала собором, а сам Иоанн Альбинский — протопресвитером[1]. Он служил при Матфиевском храме до июня 1922 года[11], когда Красницкий, бывший одним из организаторов Высшего церковного управления, решил сделать его епископом[8]. Сам Альбинский в книге «Очерки по истории русской церковной смуты» характеризовался авторами как «безвольный, добродушный старичок, находившийся целиком под влиянием Красницкого»[12].

Хиротонию первоначально планировали провести 29 мая (11 июня) 1922 в храме Христа Спасителя. Совершить её должны были епископ Антонин (Грановский), епископ Верненский Леонид (Скобеев) и рукоположённый ими 3 июня викарий Московской обновленческой епархии епископ Бронницкий Иоанникий (Чанцев)[13]. Однако там это сделать не удалось — по свидетельству митрополита Михаила (Ермакова): «Московское духовенство к Новой Власти в громадном большинстве отнеслось отрицательно. <…> Верующее население Москвы в громадной массе тоже против самозванцев»[14]. Как следует из анонимной записки, составленной лицом, близким к патриарху Тихону, «с утра при входе в храм собралась тысячная толпа, негодующая и до такой степени возбуждённая, что, своевременно предупреждённые, епископы не решились явиться в храм»[15].

Митрополичьи покои Троицкого подворья в Москве

Тем не менее хиротония Альбинского во епископа Подольского, викария Московской обновленческой епархии, всё же состоялась в намеченный день, 11 июня, но в другом месте — в небольшой Сергиевской домовой церкви[15] Троицкого патриаршего подворья в Москве. Хиротонию совершили епископ Леонид (Скобеев) и епископ Иоанникий (Чанцев)[16]. При этом, в отличие от Иоанникия (Чанцева), Альбинский не был пострижен даже в рясофор, став первым «белым» епископом, то есть не принимавшим монашества — первым епископом в «собственном смысле своим» для ВЦУ, руководимого Красницким[17]. В тот же день введён в состав обновленческого Высшего церковного управления[16].

Николай Безпалов, секретный сотрудник ГПУ, сумевший выбраться за границу и там опубликовать неизвестные подробности работы ГПУ на Троицком подворье, где после ареста патриарха Тихона первый этаж отдали под общежитие сотрудников ГПУ, а на втором расположилось обновленческое Высшее церковное управление, писал: «Начались „обеды“, кончавшиеся грандиозными выпивками. Одна такая пирушка, имевшая целью вспрыснуть посвящение в епископы петроградского священника некого отца Ивана [Альбинского], затянулась на всю ночь и закончилась дракой между собутыльниками. Только утром измятые и взъерошенные „священнослужители“ расходились по домам под хихиканье чекистских жильцов подворья. В тот же день разыгрался скандал. У вновь посвященного епископа отца Ивана обнаружилась кража крупной суммы денег. В краже был уличён один из вождей — епископ Леонид [Скобеев]. Дело едва не дошло до московского уголовного розыска, но было потушено Красницким»[18].

6 июля 1922 года Альбинский подписал «Ходатайство группы духовенства — „Живой церкви“ о помиловании приговорённых к расстрелу по делу петроградского духовенства и верующих», авторы которого, «преклоняясь перед судом рабоче-крестьянской власти», ходатайствовали перед Петрогубисполкомом «о смягчении участи всех церковников, осуждённых высшей мерой наказания, в особенности: Чельцова, Казанского, Елачича, Плотникова, Чукова, Богоявленского, Бычкова и Шеина»[19].

«Протопресвитер» Владимир Красницкий на I обновленческом Соборе. 1923 год

Как отмечается в «Очерках по истории русской церковной смуты», Иоанн Альбинский «был образцовым в глазах Красницкого епископом. Благочестивый, кроткий старичок, о. Иоанн ни разу не проявил ни малейшего признака самостоятельности — и даже его речи в храме обычно начинались словами: „Достопочтенный о. протопресвитер Владимир Дмитриевич!“, а затем следовал льстивый панегирик Красницкому. Владимир Дмитриевич отвечал обычно в снисходительно-почтительном тоне: „Я с удовольствием приветствую в вашем лице первого белого епископа“, — подчёркивал он неоднократно»[20]. Во многом такое отношение объясняется положением, которое в то время занимал Красницкий в обновленчестве. Фактически Красницкий летом 1922 года подчинил себе ВЦУ, назначив туда верных себе людей, в том числе и Альбинского[21], и отстранив неугодных. Единственным членом ВЦУ, кто сохранял независимую от Красницкого позицию, был митрополит Антонин (Грановский)[22].

Однако недовольство Красницким даже в обновленческой среде стремительно нарастало[23]. Лидером недовольных стал митрополит Антонин. На состоявшемся 6—17 августа 1922 года в Москве Всероссийском съезде «Живой церкви» произошёл открытый разрыв между сторонниками Красницкого и Антонина. Считая «Живую церковь» «поповским профсоюзом, желающим только жён, наград и денег», последний 24 августа организовал и возглавил «Союз церковного возрождения»[24], отказался от должности председателя ВЦУ, а также полученного на данном съезде титула «митрополита Московского», и стал именоваться епископом Крутицким[25]. ВЦУ, в котором главенствующую роль занимал глава «Живой церкви» Красницкий, в тот же день сместило Антонина с Крутицкой кафедры, назначив на неё Альбинского[26] с возведением в сан архиепископа[16].

В том же месяце Альбинский был командирован в Новгородскую епархию для насаждения там обновленчества. 21 августа (3 сентября) 1922 он участвовал в хиротонии протоиерея Александра Лебедева, назначенного управляющим Новгородской епархией вместо смещённого ВЦУ митрополита Арсения (Стадницкого). Наместник Новгородского Юрьева монастыря игумен Сергий (Васильев) писал: «Прибывшие из Москвы с И[оанном] Альбинским члены группы „Живая Церковь“ новгородские священники Немов и Нименский воспользовались случаем и „…путём отчасти угроз, отчасти обещаний принудили почти половину городского духовенства во главе с епископами Серафимом и Александром, присоединиться к названной группе… Обновленцы восторжествовали, но торжество было минутным. Сразу же после хиротонии епископа Александра началось в епархии так называемое автокефальное движение“»[27].

22 сентября управлявший Московской обновленческой епархией Антонин (Грановский), чей конфликт с Красницким обострился до предела, сделал заявление о выходе из ВЦУ и прекращении евхаристического общения с живоцерковниками. В ответ на это 23 сентября ВЦУ уволило епископа Антонина со всех должностей[28]. Временным управляющим Московской обновленческой епархией вместо него был назначен архиепископ Иоанн Альбинский[29].

Допустив раскол в рядах обновленчества и оставив без внимания доносы Красницкого, что Антонин (Грановский) «становится знаменем контрреволюции», власти показали, что уже не рассматривают «Живую церковь» как приоритетную обновленческую группировку. Влияние «Живой церкви» и Красницкого начало клониться к закату[13]. Уже в конце августа — сентябре многие члены «Живой церкви» перешли в «Союз церковного возрождения»[30]. Вмешательство Тучкова позволило предотвратить раскол среди обновленцев: Антонин (Грановский) дал согласие вновь возглавить ВЦУ при условии равного представительства в ней всех групп. 17 октября был сформирован новый состав ВЦУ[28], председателем которой стал Антонин (Грановский), тогда же восстановленный на Московской обновленческой кафедре, с которой, соответственно, был смещён Альбинский[31], а также назначенный председателем обновленческого Московского епархиального управления и настоятелем храма Христа Спасителя[25].

22 октября 1922 года несколько бывших деятелей «Живой церкви» во главе с Александром Введенским организовали ещё одно обновленческое объединение, которое получило название «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ). Однако ни один из епископов, несмотря на все уговоры Введенского, не согласился присоединиться к СОДАЦ. Тогда Введенский обратился в ВЦУ с просьбой «дать им архиерея». После этого Альбинский присоединился к СОДАЦ[32]. По мнению Краснова-Левитина и Шаврова, Красницкий намеренно внедрил Альбинского, своего наиболее преданного сторонника, в СОДАЦ[33].

В декабре 1922 года Высшее церковное управление назначило Альбинского обновленческим архиепископом Нижегородским и Макарьевским[34] вместо переведённого в Одессу Евдокима (Мещерского). В конце декабря 1922 года он прибыл в Нижний Новгород[35].

Архиепископ Евдоким (Мещерский)

По прибытии во Владимир Альбинский начал деятельность на новом месте. Тем не менее митрополит Евдоким (Мещерский) сохранял влияние и авторитет в Нижегородской обновленческой епархии и ехать в Одессу не хотел. В «Обращении к пастырям, к миру и к верующим Нижегородской епархии» от имени Епархиального управления под председательством «архиепископа» Иоанна говорилось: «„Высшее Церковное Управление“ указало митрополиту Евдокиму новое место служения: он перемещён на архиерейскую кафедру в г. Одессу. На Нижегородскую же кафедру назначен архиепископ Иоанн. В связи с этим начались и поддерживаются до настоящего времени волнения среди верующих … собираются подписи на ходатайствах об оставлении на кафедре митрополита Евдокима. Последний не отправляется к новому месту служения…»[34].

Одновременно Альбинский безуспешно пытался подчинить себе «инициативную группу» тихоновцев: 10 января 1923 года он обратился к протоиерею Петру Алмазову с вопросами, не создаёт ли тот автокефальную организацию и не видит ли, что «тихоновщина» — это контрреволюция, на что получил бескомпромиссный ответ: «…В Н[ижнем] Новгороде в настоящее время никакой автокефальной организации не существует. Существует лишь группа православных верующих, ищущих независимости от В. Ц. У. как органа, канонически неправомерного, и „Живой Церкви“, как организации с уклоном в сторону от Православия», а «…обвинение в т. н. „тихоновщине“ и вообще контрреволюционном пути нашей работы опровергается заявлением, поданным за подписью членов инициативной группы в Нижегородский отдел ГПУ, 14 ноября 1922 г. Ни я, ни прочие члены нашего объединения не чувствуем себя виноватыми перед судом Кафолической церкви…»[34].

В январе 1923 года Альбинский стал членом центрального комитета СОДАЦ и его номинальным главой. В марте того же года он участвовал во Всероссийском съезде СОДАЦ[16]. Как указывалось в «Очерках по истории русской церковной смуты», Альбинский и в СОДАЦ «был такой же бесцветной фигурой, как и в „Живой Церкви“. Вся его „деятельность“ ограничивалась тем, что он подписывал различные документы и служил молебны перед открытием совещаний»[33].

Не смог новый архиепископ заручиться авторитетом и в Нижегородской обновленческой епархии. Как докладывал протоиерей Владимир Плисс Евдокиму (Мещерскому), «настоящий Нижегородский иерей (Архиепископ Иоанн) не пользуется никаким авторитетом — как представитель партии Древле-апостольской церкви и как не обнаруживший организаторской деятельности и мирян, происходивших под председательством его, прекращено поминовение имени его за богослужением почти во всех церквах»[34].

Не помогло обращение от 8 марта 1923 года к «Приходским советам г. Н. Новгорода и губернии от Предсоборной комиссии при Нижегородском епархиальном управлении»: «…Высшее Церковное Управление Российской церкви признано единственною канонически законною верховной властью авторитетными представителями иерархии Российской церкви… Явите же по отношению к В. Ц. У. каноническое подчинение окажите ему доверие и содействие в созыве Всероссийского Поместного Собора. Нет канонических оснований и к отделению от епархиального архиерея Нижегородской епархии Архиепископа Иоанна…»[34].

В апреле — мае 1923 года Альбинский был участником первого обновленческого «Всероссийского Поместного Священного Собора», на котором подписал постановление Собора о лишении сана и монашества патриарха Тихона[36][37]. 6 мая 1923 года в храме Христа Спасителя он участвовал в епископской хиротонии протоиерея Александра Введенского, который стал архиепископом Крутицким[38].

После преобразования обновленческого ВЦУ в обновленческий Священный синод Альбинский не вошёл в состав последнего[39]. В сентябре 1923 года он был назначен архиепископом Владимирским и Шуйским, председателем обновленческого Владимирского епархиального управления, с кафедрой в Успенском соборе Владимира. В декабре того же года ушёл на покой[16] и уехал в Петроград.

Церковь Серафима Саровского на Серафимовском кладбище. Современное фото

Оказавшись в Петрограде, Альбинский поддержал «протопресвитера» Владимира Красницкого[16], рассорившегося с прочими лидерами обновленчества, и перешёл в руководимую Красницким «Живую Церковь», которая к тому времени стремительно теряла своих последователей[13].

Изредка служил в Князь-Владимирском соборе, получая за это от Красницкого 200 рублей в месяц; прекратил служить там в 1926 году, когда собор отобрали у «Живой церкви» и вскоре передали Патриаршей церкви[40]. После этого стал служить в Церкви Серафима Саровского на Серафимовском кладбище[16].

Иоанн Альбинский оказался наиболее преданным Красницкому человеком: он не покинул его даже тогда, когда тот, «отовсюду изгнанный, всеми покинутый и забытый, находясь в полной изоляции, заканчивал свой жизненный путь в качестве священника захолустного Серафимовского кладбища на ленинградской окраине, в Новой деревне. В небольшой деревянной церкви этого кладбища по праздничным дням служил старичок-архиепископ, придавая каноническую видимость группе „Живая Церковь“, не находившейся в каноническом общении ни с патриаршим, ни с обновленческим Синодом»[8].

Незадолго до смерти Альбинский всё же примкнул к обновленческому Синоду в качестве епископа на покое. Краснов-Левитин и Шавров в «Очерках по истории русской церковной смуты» датируют этот переход 1934 годом[8]. Краснов-Левитин в своих мемуарах «Лихие годы» — 1933-м[41], а петербургский историк Михаил Шкаровский — 1932-м[42].

Скончался 21 сентября 1935 года[16] в Ленинграде[43]. Похоронен на Смоленском кладбище Ленинграда[16].