Китаизация

Китаизация (кит. трад. 漢化, упр. 汉化, пиньинь Hànhuà, палл. Ханьхуа) — процесс распространения среди некитайских народностей китайской культуры или отдельных её аспектов. Многие народы, жившие на территории нынешнего Китая (например, динлины, сюнну), в процессе китаизации утратили самобытную культуру и язык и стали идентифицировать себя с китайцами. Соседние с Китаем Япония, Корея, Вьетнам (части территорий последних двух государств в разное время входили в состав Китайской империи, см. Ханьско-кочосонская война, Первое китайское завоевание государства вьетов и т.д.), восприняли многие аспекты культуры Китая: иероглифическая письменность, конфуцианство, даосизм, чань-буддизм, летоисчисление, а также значительную часть лексики.

Флаг Республики Корея, графические элементы которого взяты из даосизма
Конфуцианский ритуал в Корее

Интеграция

Политика интеграции или ассимиляции - это тип национализма, направленный на укрепление китайской идентичности среди населения. Сторонники мнения, что интеграция поможет выработать общие ценности, гордость за то, что они являются гражданинами страны, будет вырабатываться уважение и признание культурных различий между гражданами Китая. Критики утверждают, что интеграция разрушает этническое разнообразие, языковое и культурное разнообразие. По аналогии с Северной Америкой примерно 300 языков коренных американцев и отдельных этнических групп; в Китае есть 292 не-китайских языков, на которых говорят коренные народы региона.[1] Существует также ряд языков иммигрантов, таких как кхмерский, португальский, английский и т.д.

Исторические примеры китаизации

Австронезийские народы

До китаизации некитайские коренные народы Южного Китая, которые китайцы в совокупности называли байюэ, населяли береговую линию Китая от самого севера до реки Янцзы и до юга до Тонкинского залива. Анализ ДНК, извлечённой из человеческих останков, показывает высокую частоту гаплогруппы O1 в культуре Лянчжу, связывающей эту культуру с современным австронезийским населением. Считается, что культура Лянчжу была прародиной пра-австронезийского населения, прежде чем оно распространилось на Тайвань и Юго-Восточную Азию. Со временем распространение ханьского юга на юг привело к китаизации большей части населения Байюэ, которое осталось в Южном Китае, будь то в долине Янцзы или в прибрежных районах от устья Янцзы до Тонкинского залива.[2] Остатки этих народов, которые не были полностью подвергнуты китаизации, теперь официально признаны этническими меньшинствами КНР.

Тюркские народы

Потомки уйгуров, которые мигрировали в уезд Таоюань, Хунань, в основном ассимилировались с населением ханьцев и хуэй и практикуют китайские обычаи, говоря на китайском языке как своём языке.

Империя Тан

В течение 8-го и 9-го веков в династии Тан китайские мужчины-солдаты перебрались в Гуйчжоу и женились на местных некитайских женщинах, их потомки были известны как Лао-хань-жэнь (китайское оригинальное название), в отличие от новых Китайцы, которые колонизировали Гуйчжоу в более поздние времена. Они все еще говорили на архаическом диалекте с 1929 года.[3] Многие иммигранты в Гуйчжоу произошли от этих солдат в гарнизонах, которые женились на некитайских женщинах.[4]

Империя Юань

Монгольская династия Юань назначила мусульманина из Бухары Аджалла Шамса ад-Дина Омара правителем Юньнани после завоевания байского королевства Бай Дали. Затем Сайид Аджалл во время своего правления способствовал китаизации и конфуцианизации неханьских китайских народов в Юньнани. Саййид Аджалл основал город "китайского стиля", где сегодня находится современный Куньмин, который называется Чжунцзин Ченг. Он приказал построить в городе буддийский храм, конфуцианский храм и две мечети.[5] Защита конфуцианства была частью его политики. Конфуцианский храм, построенный Саййид Аджаллом в 1274 году, который также стал школой, стал первым конфуцианским храмом в Юньнани.[6]

Как Конфуцианство, так и Ислам были продвинуты Сайидом Аджаллом в его «цивилизационной миссии» во время его пребывания в Юньнани.[7] Сейид Аджалл считал Юньнань «отсталым и варварским» и использовал конфуцианство, ислам и буддизм для «оцивилизовывании» этого района.[8]

В Юньнани широкое присутствие ислама приписывается работе Сейида Аджалла.[9]

Сейид Аджалл первым принёс ислам в Юньнань. Он продвигал конфуцианство и ислам, заказывая строительство мечетей и храмов конфуцианства.[10] Сайид Аджалл также ввёл конфуцианское образование в Юньнань.[11][12] Он был описан как «орангутаны и палачи становятся единорогами и фениксами, а их толи и меха обменивают на платья и шапки», и похвалил его региональный суперинтендант конфуцианских исследований Хэ Хунцзуо.[13]

Шамс ад-Дин построил многочисленные конфуцианские храмы в Юньнани и способствовал образованию конфуцианцев. Он наиболее известен среди китайцев тем, что помог осквернить провинцию Юньнань.[14] Он также построил несколько мечетей в Юньнани. Сайид Аджалл также ввёл конфуцианские ритуалы и традиции в Юньнань,[15] включая китайские социальные структуры, китайские похоронные ритуалы и китайские обычаи брака.[8][16]

Целью политики Сейида Аджалла по продвижению конфуцианства и образования в Юньнани было «цивилизовать» местных «варваров». Конфуцианские ритуалы преподавались учащимся в недавно основанных школах сычуанскими учёными, и конфуцианские храмы были построены.[17][18] Сейид Аджалл проинструктировал уроженцев Юньнани о конфуцианских церемониях, таких как свадьбы, сватовство, похороны, поклонение предкам и поклон. Местным вождям заменили свою «варварскую» одежду одеждой, которую им дал Сейид Аджалл. [18][19]

И Марко Поло, и Рашид ад-Дин Ватват зафиксировали, что Юньнань был сильно заселён мусульманами во времена династии Юань, и Рашид назвал город со всеми мусульманскими жителями «великим городом Ячи».[20] Было высказано предположение, что Ячи был город Дали (Та-ли). У Дали было много мусульман-хуэй.[21]

Сын Сайида Аджалла Насир ад-Дин (Юньнань стал губернатором Юньнани в 1279 году после его смерти.[22][23]

Историк Жаклин Армиджо-Хуссейн написала о политике Сайюда Аджалла в отношении конфуцианизации и китаизации в своей диссертации Сайид Аджалл Шамс ад-Дин: мусульманин из Центральной Азии, служащий монголам в Китае и несущий «цивилизацию» в Юньнань,[24] статья Происхождение конфуцианского и исламского образования в Юго-Западном Китае: Юньнань в юаньский период,[25] и Китаизация и конфуцианизация в китайской и западной историографии мусульманина из Бухары, служившего при монголах в Китае.[26]

Империя Мин

Массовые военные кампании были начаты династией Мин во время восстаний Мяо против южных коренных народов Мяо, Яо и других племён, которые поселили тысячи ханьцев и хуэй на своей земле после уничтожения большинства бывших коренных племён.

Во время завоевания династии Мин в провинции Юньнань китайские солдаты поселились в Юньнани, и многие вышли замуж за местных женщин.

Империя Цин

Правители династии Цин были этническими маньчжурами, которые приняли нормы Мандата Небес, чтобы оправдать свои правила. «Ортодоксальный» исторический взгляд подчеркивал способность китайцев-ханьцев «китаизировать» своих завоевателей, хотя более поздние исследования, такие как школа истории Новой Цин, показали, что маньчжурские правители были искусны в манипулировании своими предметами, и с 1630-х годов до 18-го века императоры развивали чувство маньчжурской идентичности и использовали как центрально-азиатские модели правления, так и конфуцианские. Однако есть и свидетельства китаизации. Например, первоначально у маньчжуров был свой стиль именования, отличающийся от ханьского, но в конечном итоге он принял практику именования из китайского языка.

Маньчжурские имена состояли из более чем двух или одного слога китайских имён, и когда фонетически транскрибировались на китайский язык, они вообще не имели никакого смысла.[27] Значение имён, которые использовал Маньчжур, также сильно отличалось от значений китайских имен.[28] Маньчжуры также дали цифры в качестве личных имён.[29]

В конце концов, королевская семья Цин (Айсинь Гьоро) дала своим детям китайские имена, которые были отделены от маньчжурских имен, и даже переняла китайскую практику имён поколений, хотя её использование было непоследовательным и приводило к ошибкам. В конце концов они перестали использовать маньчжурские имена.[30]

Семья маньчжуров Ньохуру изменила свою фамилию на Ланг, что на китайском языке звучало как «волк», поскольку волк по маньчжурски был ньохуру; таким образом формируя перевод.[31]

Хотя маньчжуры заменили свои маньчжурские имена на китайские личные имена, маньчжурские знаменосцы следовали своей традиционной практике и обычно использовали своё имя/фамилию для адресации, а не фамилию, в то время как знаменаносцы китайцы-ханьцы использовали свою фамилию и сначала в обычном китайском стиле.[32][33]

Использование фамилий не было традиционным для маньчжуров, в то время как у ханьцев было.[34]

Династия Нгуенгов во Вьетнаме
Основная статья: Первое китайское завоевание государства вьетов

Вьетнамский император Нгуен Минь Манг осквернил этнические меньшинства, такие как камбоджийцы, чамы и монтаньяры, заявил о наследии конфуцианства и китайской династии Хань для Вьетнама и использовал термин ханьцы Шаблон:Linktext для обозначения вьетнамцев[35]. Минь Манг заявил, что «мы должны надеяться, что их варварские привычки будут подсознательно рассеиваться, и что они будут ежедневно становиться все более заражёнными ханьскими [китайско-вьетнамскими] обычаями».[36] Эта политика была направлена ​​против кхмерских и горных племён.[37] Нгуенский князь Нгуен Фук Чу в 1712 году называл вьетнамцев "народом хань", когда проводил различие между вьетнамцами и чамами.[38]

Минь Манг использовал имя "вьетн. Шаблон:Linktext" 中國 (китайскими иероглифами то же самое, что и «Китай») для обозначения Вьетнама.[39]

Китайская одежда была адаптирована вьетнамским народом при Нгуенгах.[40][41][42][43]

Современные примеры китаизации

Гоминьдан

Гоминьдан проводил политику китаизации, которую иностранные наблюдатели понимали как « пришло время заняться делом заставить всех аборигенов либо стать китайцами, либо уйти». Было отмечено, что «китайская колонизация» «Монголии и Маньчжурии» привела к выводу «до убеждения, что дни варваров наконец-то закончились».[44][45][46]

Клика «Ма»

Хуэйский генерал-мусульманин Ма Фусян создал группу ассимиляторов и поддержал интеграцию мусульман в китайское общество.[47] Ма Фусян был бескомпромиссным ассимилятором и сказал, что Хуэйцы должен ассимилироваться в Ханьцев.[48]

Синьцзян
Основная статья: Лагеря перевоспитания в Синьцзяне

36-я дивизия хуэйцев-мусульман (Национально-революционная армия) управляла южным Синьцзяном в 1934–1937 гг. Созданная администрация носила колониальный характер, устанавливая уличные знаки и названия на китайском языке, который раньше были только на уйгурском языке. Они жили так же, как ханьские китайцы, импортируя ханьские повара и бани.[49] Хуэйцы также переключили ковровые узоры с уйгурского на ханьский на государственных ковровых фабриках.[50]

Строгий надзор и массовые задержания уйгуров в лагерях перевоспитания является частью проводимой Коммунистической партией Китая политики по китаизации.[51]

Тайвань

После того, как Китайская Республика взяла под свой контроль Тайвань в 1945 году и перенесла его столицу в Тайбэй в 1949 году, намерение Чан Кайши состояло в том, чтобы в конечном итоге вернуться к материковому Китаю и вернуть себе контроль над ним. Чан Кайши полагал, что, чтобы вернуть материковый Китай, необходимо будет повторно синицировать жителей Тайваня, которые подверглись ассимиляции под властью Японии. Примеры этой политики включали переименование улиц с географическими названиями материка, использование китайского языка в школах и наказание за использование других региональных языков (таких как fāngyán из хакка и хоккиен), а также обучение студентов уважать традиционную этику, развивать панкитайский национализм и взгляд на Тайвань с точки зрения Китая.[52][53] Другими причинами такой политики были борьба с влиянием Японии на культуру, имевшая место в предыдущие 50 лет, и помощь в объединении недавних иммигрантов из материкового Китая, которые прибыли на Тайвань с Гоминьданом и среди которых была тенденция к более преданным своему городу, стране или провинции, чем Китаю как нации.[54]

Процесс восстановления некитайской идентичности, как в случае этнических групп на Тайване, иногда называют декитаицизацией. Это проблема, например, движения за независимость Тайваня и движения за локализацию Тайваня.

Тибет
Основная статья: Китаизация Тибета

Китаицизация Тибета — это изменение тибетского общества на ханьские стандарты посредством государственной пропаганды, присутствия полиции, культурной ассимиляции, религиозного преследования, иммиграции, перемещения населения и политических реформ.[55][56][57][58] Это происходило после вторжения Китая в Тибет тибетским правительством в изгнании[59] в 1951 году. В современном Тибете традиционные тибетские фестивали «превратились в платформу для пропаганды и политического театра», где «государственные служащие и пенсионеры» запрещено участвовать в религиозной деятельности, а правительственным работникам и учащимся в тибетских школах запрещено посещать местные монастыри".[60] По словам президента Центральной тибетской администрации Лобсанга Сангая, из-за продолжающегося изгнания монахов и монахинь из монастырей и женских монастырей и разрушение монастыря Ларунг-Гар,[61] крупнейшего буддийского учреждения в Тибете, «к сожалению, происходит то, что китайское правительство возрождает нечто похожее на культурную революцию в Тибете».[62][63]

См. также

Примечания
  1. China (англ.). Ethnologue. Дата обращения: 5 декабря 2018.
  2. Goodenough, Ward Hunt. Prehistoric Settlement of the Pacific, Volume 86, Part 5 (англ.). — 1996. — ISBN 9780871698650.
  3.  (англ.) Scottish Geographical Society. Scottish geographical magazine, Volumes 45–46. — Royal Scottish Geographical Society., 1929. — С. 70.
  4.  (англ.) Margaret Portia Mickey. The Cowrie Shell Miao of Kweichow, Volume 32, Issue 1 (англ.). — The Museum, 1947. — P. 6.
  5. Gaubatz, Piper Rae. Beyond the Great Wall: Urban Form and Transformation on the Chinese Frontiers (англ.). — illustrated. — Stanford University Press, 1996. — P. 78. — ISBN 0804723990.
  6. Tan Ta Sen. Cheng Ho and Islam in Southeast Asia. — illustrated, reprint. — Institute of Southeast Asian Studies, 2009. — С. 92. — ISBN 978-9812308375.
  7. Atwood, Christopher P. "Sayyid Ajall 'Umar Shams-ud-Din". Encyclopedia of Mongolia and the Mongol Empire. New York: Facts On File, Inc., 2004. Ancient and Medieval History Online. Facts On File, Inc. http://www.fofweb.com/History/MainPrintPage.asp?iPin=EME454&DataType=Ancient&WinType=Free Архивировано 13 августа 2014 года. (accessed July 29, 2014).
  8. Lane, George Sayyed ajall. Encyclopædia Iranica. Encyclopædia Iranica (29 июня 2011). Дата обращения: 17 ноября 2012. Архивировано 17 ноября 2012 года.
  9. M. Th Houtsma. First encyclopaedia of Islam: 1913–1936. — BRILL, 1993. — С. 847. — ISBN 90-04-09796-1.. — «Although Saiyid-i Adjall certainly did much for the propagation of Islam in Yunnan, it is his son Nasir al-Din to whom is ascribed the main credit for its dissemination. He was a minister and at first governed the province of Shansi : he later became governor of Yunnan where he died in 1292 and was succeeded by his brother Husain. It cannot be too strongly emphasised that the direction of this movement was from the interior, from the north. The Muhammadan colonies on the coast were hardly affected by it. On the other hand it may safely be assumed that the Muslims of Yunnan remained in constant communication with those of the northern provinces of Shensi and Kansu.».
  10. (Original from the University of Virginia) Institute of Muslim Minority Affairs, Jāmi'at al-Malik 'Abd al-'Azīz. Ma'had Shu'ūn al Aqallīyat al-Muslimah. Journal Institute of Muslim Minority Affairs, Volumes 7–8 (англ.). — The Institute, 1986. — P. 385.. — «certain that Muslims of Central Asian originally played a major role in the Yuan (Mongol) conquest and subsequent rule of south-west China, as a result of which a distinct Muslim community was established in Yunnan by the late 13th century AD. Foremost among these soldier-administrators was Sayyid al-Ajall Shams al-Din Umar al-Bukhari (Ch. Sai-tien-ch'ih shan-ssu-ting). a court official and general of Turkic origin who participated in the Mongol invasion of Szechwan ... And Yunnan in c. 1252, and who became Yuan Governor of the latter province in 1274–79. Shams al-Din—who is widely believed by the Muslims of Yunnan to have introduced Islam to the region—is represented as a wise and benevolent ruler, who successfully "pacified and comforted" the people of Yunnan, and who is credited with building Confucian temples, as well as mosques and schools».
  11. Liu, Xinru. The Silk Road in World History (англ.). — Oxford University Press, 2001. — P. 116. — ISBN 019979880X.
  12. Ethnic Groups - china.org.cn. www.china.org.cn. Дата обращения: 16 августа 2014. Архивировано 2 декабря 2014 года.
  13. Thant Myint-U. Where China Meets India: Burma and the New Crossroads of Asia (англ.). — Macmillan, 2011. — ISBN 978-1-4668-0127-1.. — «claimed descent from the emir of Bokhara ... and was appointed as the top administrator in Yunnan in the 1270s. Today the Muslims of Yunnan regard him as the founder of their community, a wise and benevolent ruler who 'pacified and comforted' the peoples of Yunnan. Sayyid Ajall was officially the Director of Political Affairs of the Regional Secretariat of Yunnan ... According to Chinese records, he introduced new agricultural technologies, constructed irrigation systems, and tried to raise living standards. Though a Muslims, he built or rebuilt Confucian temples and created a Confucian education system. His contemporary, He Hongzuo, the Regional Superintendent of Confucian studies, wrote that through his efforts 'the orangutans and butcherbirds became unicorns and phonixes and their felts and furs were exchanged for gowns and caps' ...».
  14. Michael Dillon. China's Muslim Hui community: migration, settlement and sects (англ.). — Richmond: Curzon Press, 1999. — P. 23. — ISBN 0-7007-1026-4.
  15. In the Service of the Khan: Eminent Personalities of the Early Mongol-Yüan Period (1200–1300) (англ.) / Rachewiltz, Igor de. — Otto Harrassowitz Verlag, 1993. — Vol. Volume 121 of Asiatische Forschungen. — P. 476. — ISBN 3447033398.
  16. In the Service of the Khan: Eminent Personalities of the Early Mongol-Yüan Period (1200–1300) (англ.) / Rachewiltz, Igor de. — Otto Harrassowitz Verlag, 1993. — Vol. Volume 121 of Asiatische Forschungen. — P. 477. — ISBN 3447033398.
  17. Yang, Bin. Between winds and clouds: the making of Yunnan (second century BCE to twentieth century CE) (англ.). — Columbia University Press, 2009. — P. 154. — ISBN 978-0231142540.
  18. Yang, Bin. Chapter 5 Sinicization and Indigenization: The Emergence of the Yunnanese // Between winds and clouds: the making of Yunnan (second century BCE to twentieth century CE) (англ.). — Columbia University Press, 2008. — ISBN 978-0231142540.
  19. Yang, Bin. Between winds and clouds: the making of Yunnan (second century BCE to twentieth century CE) (англ.). — Columbia University Press, 2009. — P. 157. — ISBN 978-0231142540.
  20. (Original from the University of Virginia) Institute of Muslim Minority Affairs, Jāmi'at al-Malik 'Abd al-'Azīz. Ma'had Shu'ūn al Aqallīyat al-Muslimah. Journal Institute of Muslim Minority Affairs, Volumes 7–8 (англ.). — The Institute, 1986. — P. 174.. — «from the Yuan Dynasty, and indicated further Muslim settlement in northeastern and especially southwestern Yunnan. Marco Polo, who travelled through Yunnan "Carajan" at the beginning of the Yuan period, noted the presence of "Saracens" among the population. Similarly, the Persian historian Rashid al-Din (died 1318 AD) recorded in his Jami' ut-Tawarikh that the 'great city of Yachi' in Yunnan was exclusively inhabited by Muslims.».
  21. (Original from the University of Virginia) Institute of Muslim Minority Affairs, Jāmi'at al-Malik 'Abd al-'Azīz. Ma'had Shu'ūn al Aqallīyat al-Muslimah. Journal Institute of Muslim Minority Affairs, Volumes 7–8 (англ.). — The Institute, 1986. — P. 387.. — «when Maroco Polo visited Yunnan in the early Yuan period he noted the presence of "Saracens" among the population while the Persian historian Rashid al-Din (died 1318 AD) recorded in his Jami' ut-Tawarikh that 'the great city of Yachi' in Yunnan was exclusively inhabited by Muslims. Rashid al-Din may have been referring to the region around Ta-li in western Yunnan, which was to emerge as the earliest centre of Hui Muslim settlement in the province.».
  22. ( )Thant Myint-U. Where China Meets India: Burma and the New Crossroads of Asia (англ.). — Macmillan, 2011. — ISBN 978-1-4668-0127-1.. — «In this way, Yunnan became known to the Islamic world. When Sayyid Ajall died in 1279 he was succeeded by his son Nasir al-Din who governed for give years and led the invasion of Burma. His younger brother became the Transport Commissioner and the entire family entrenched their influence.».
  23. (Original from the University of Virginia) Institute of Muslim Minority Affairs, Jāmi'at al-Malik 'Abd al-'Azīz. Ma'had Shu'ūn al Aqallīyat al-Muslimah. Journal Institute of Muslim Minority Affairs, Volumes 7–8 (англ.). — The Institute, 1986. — P. 385.. — «On his death he was succeeded by his eldest son, Nasir al-Din (Ch. Na-su-la-ting, the "Nescradin" of Marco Polo), who governed Yunnan between 1279 and I284. While Arab and South Asian Muslims, pioneers of the maritime expansion of Islam in the Bay of Bengal, must have visited the».
  24. "CESWW" - Dissertations in Central Eurasian Studies - History (недоступная ссылка). cesww.fas.harvard.edu. Дата обращения: 16 августа 2014. Архивировано 25 августа 2014 года.
  25. Session 8: Individual Papers: New Work on Confucianism, Buddhism, and Islam from Han to Yuan. Дата обращения: 16 августа 2014. Архивировано 15 июля 2015 года.
  26. Gladney, Dru C. Muslim Chinese: Ethnic Nationalism in the People's Republic (англ.). — illustrated. — Harvard Univ Asia Center, 1996. — Vol. Volume 149 of Harvard East Asian monographs. — P. 366. — ISBN 0674594975.
  27. Mark C. Elliott. The Manchu Way: The Eight Banners and Ethnic Identity in Late Imperial China (англ.). — illustrated, reprint. — Stanford University Press, 2001. — P. 242. — ISBN 0-8047-4684-2.. — «famous Manchu figure of the early Qing who belonged to the Niohuru clan) would have been the unwieldy "Niu-gu-lu E-bi-long" in Chinese. Moreover, the characters used in names were typically chosen to represent the sounds of Manchu, and not to carry any particular meaning in Chinese. For educated Han Chinese accustomed to names composed of a familiar surname and one or two elegang characters drawn from a poem or a passage from the classics, Manchu names looked not just different, but absurd. What was oneo to make of a name like E-bi-long, written in Chinese characters meaning "repress-must flourish," or Duo-er-gun, meaning "numerous-thou-roll"? S.... To them they looked like nonsense.... But they are not nonsense in Manchu: "E-bi-long" is the transcription of ebilun, meaning "a delicate or sickly child," and "Duo-er-gun" is the Chinese transcription of dorgon, the Manchu word for badger.».
  28. Mark C. Elliott. The Manchu Way: The Eight Banners and Ethnic Identity in Late Imperial China (англ.). — illustrated, reprint. — Stanford University Press, 2001. — P. 242. — ISBN 0-8047-4684-2.. — «Thus we find names like Nikan (Chinese), Ajige (little), Asiha (young), Haha (nale), Mampi (knot—a reference to the hair?), Kara (black), Fulata (red-eyed), Necin (peaceful), Kirsa (steppe fox), Unahan (colt), Jumara (squirrel), Nimašan (sea eagle), Nomin (lapis lazuli), and Gacuha (toy made out of an animal's anklebone).44 Names such as Jalfungga (long-lived), Fulingga (lucky one), Fulungga (majestic), and Hūturingga (fortunate), were not unknown, either, particularly after the seventeenth century. Although mightily foreign when written as Zha-la-feng-a, Fu-ling-a, Fu-long-a, or Hu-tu-ling-ga».
  29. Mark C. Elliott. The Manchu Way: The Eight Banners and Ethnic Identity in Late Imperial China (англ.). — illustrated, reprint. — Stanford University Press, 2001. — P. 243. — ISBN 0-8047-4684-2.. — «While Chinese names, too, sometimes ended in characters with the sounds "zhu," "bao," and "tai," more often than not, such names in the Qing belonged to Manchus and other bannermen (Chinese bannermen and Mongols sometimes took Manchu-sounding names), even if the attached meaning is not clear (it is not certain that all names in fact had a specific meaning). Giving "numeral names" was another unique Manchu habit. These were names that actually referred to numbers. Sometimes they were given using Manchu numbers—for example, Nadanju (seventy) or Susai (fifty). Other times number names used the Manchu transcriptions of Chinese numbers, as in the name Loišici (= Liushi qi, "sixty-seven"), Bašinu (= bashi wu, "eight-five").45 Such names, unheard of among the Han, were quite common among the Manchus, an appeared from time to time among Chinese bannermen. Popular curiosity about this odd custom in Qing was partly satisfied by the nineteenth-century bannerman-writer Fu-ge, who explained in his book of "jottings" that naming children for their grandparents' ages was a way of wishing longevity to the newly born.46».
  30. Edward J. M. Rhoads. Manchus & Han: ethnic relations and political power in late Qing and early republican China, 1861–1928 (англ.). — reprint, illustrated. — University of Washington Press, 2001. — P. 56. — ISBN 9780295804125.. — «At Xiuyan, in eastern Fengtian, the Manchus in the seventh or eighth generation continued as before to give their sons polysyllabic Manchu personal names that were meaningless when transliterated into Chinese, but at the same time they began to also give them Chinese names that were disyllabic and meaningful and that conformed to the generational principle. Thus, in the seventh generation of the Gūwalgiya lineage were sons with two names, one Manchu and one Chinese, such as Duolunbu/Shiman, Delinbu/Shizhu, and Tehengbu/Shizhen. Within the family and the banner, these boys used their Manchu name, but outside they used their Han-style name. Then, from the eight or ninth generation one, at the beginning of the nineteenth century, the Gūwalgiya at Xiuyan stopped giving polysyllabic Manchu names to their sons, who thereafter used Chinese names exclusively.».
  31. Edward J. M. Rhoads. Manchus & Han: ethnic relations and political power in late Qing and early republican China, 1861–1928 (англ.). — reprint, illustrated. — University of Washington Press, 2001. — P. 56. — ISBN 9780295804125.. — «and when the ancient and politically prominent Manchu lineage of Niohuru adopted the Han-style surname Lang, he ridiculed them for having "forgotten their roots." (The Niohuru, whose name was derived from niohe, Manchu for wolf," had chosen Lang as their surname because it was a homophone for the Chinese word for "wolf.")».
  32. Edward J. M. Rhoads. Manchus & Han: ethnic relations and political power in late Qing and early republican China, 1861–1928 (англ.). — reprint, illustrated. — University of Washington Press, 2001. — P. 56. — ISBN 9780295804125.. — «Manchu men had abandoned their original polysyllabic personal names infavor of Han-style disyllabic names; they had adopted the Han practice of choosing characters with auspicious meanings for the names; and they had assigned names on a generational basis.... Except among some Hanjun such as the two Zhao brothers, bannermen still did not, by and large, use their».
  33. Edward J. M. Rhoads. Manchus & Han: ethnic relations and political power in late Qing and early republican China, 1861–1928 (англ.). — reprint, illustrated. — University of Washington Press, 2001. — P. 57. — ISBN 9780295804125.. — «family name but called themselves only by their personal name—for example, Yikuang, Ronglu, Gangyi, Duanfang, Xiliang, and Tieliang. In this respect, most Manchus remained conspicuously different from Han.».
  34. Mark C. Elliott. The Manchu Way: The Eight Banners and Ethnic Identity in Late Imperial China (англ.). — illustrated, reprint. — Stanford University Press, 2001. — P. 241. — ISBN 0-8047-4684-2.. — «Chinese names consist typically of a single-character surname and a given name of one or two characters, the latter usually chosen for their auspicious meaning. Manchu names were different. For one thing, Manchus did not commonly employ surnames, identifying themselves usually by their banner affiliation rather than by their lineage. Even if they had customarily used both surname and given name, this would not have eliminated the difference with Han names, since Manchu names of any kind were very often longer than two characters—that is, two syllables— in length. Where a Han name (to pick at random two names from the eighteenth century) might read Zhang Tingyu or Dai Zhen, the full name of, say, Ebilun (a».
  35. Norman G. Owen. The Emergence Of Modern Southeast Asia: A New History (англ.). — University of Hawaii Press, 2005. — P. 115—. — ISBN 978-0-8248-2890-5.
  36. A. Dirk Moses. Empire, Colony, Genocide: Conquest, Occupation, and Subaltern Resistance in World History (англ.). — Berghahn Books, 2008. — P. 209—. — ISBN 978-1-84545-452-4.
  37. Randall Peerenboom; Carole J. Petersen; Albert H.Y. Chen. Human Rights in Asia: A Comparative Legal Study of Twelve Asian Jurisdictions, France and the USA (англ.). — Routledge, 2006. — P. 474—. — ISBN 978-1-134-23881-1.
  38. Vietnam-Champa Relations and the Malay-Islam Regional Network in the 17th–19th Centuries. Архивировано 17 июня 2004 года.
  39. Archived copy (недоступная ссылка). Дата обращения: 25 мая 2020. Архивировано 31 октября 2018 года.
  40. Angelasancartier.net. Дата обращения: 22 февраля 2016. Архивировано 21 января 2016 года.
  41. #18 Transcultural Tradition of the Vietnamese Ao Dai (14 марта 2010). Дата обращения: 22 февраля 2016. Архивировано 23 марта 2010 года.
  42. Ao Dai. Дата обращения: 22 февраля 2016. Архивировано 4 февраля 2016 года.
  43. The Ao Dai and I: A Personal Essay on Cultural Identity and Steampunk (20 октября 2010). Дата обращения: 22 февраля 2016. Архивировано 7 марта 2016 года.
  44. The new Orient; a series of monographs on Oriental culture … (англ.). — 1933. — P. 116.
  45. The Open court, Volume 47 / Paul Carus. — The Open Court Pub. Co., 1934. — С. 116.
  46. Owen Lattimore. Frontier history (англ.). — Oxford University Press, 1962. — P. 197.
  47. Joseph Mitsuo Kitagawa. The religious traditions of Asia: religion, history, and culture (англ.). — Routledge, 2002. — P. 368. — ISBN 0-7007-1762-5.
  48. Lipman, Jonathan N. Ethnicity and Politics in Republican China: The Ma Family Warlords of Gansu (англ.) // Modern China : journal. — Sage Publications, Inc., 1984. — July (vol. 10, no. 3). — P. 296. — doi:10.1177/009770048401000302. — .
  49. Andrew D. W. Forbes. Warlords and Muslims in Chinese Central Asia: a political history of Republican Sinkiang 1911–1949 (англ.). — Cambridge, England: Cambridge University Press, 1986. — P. 130. — ISBN 0-521-25514-7.
  50. Andrew D. W. Forbes. Warlords and Muslims in Chinese Central Asia: a political history of Republican Sinkiang 1911–1949 (англ.). — Cambridge, England: Cambridge University Press, 1986. — P. 131. — ISBN 0-521-25514-7.
  51. Chinese official says ‘sinicization’ of religion in Xinjiang must go on.
  52. Dreyer, June Teufel (July 17, 2003). «Woodrow Wilson International Center for Scholars Taiwan's Evolving Identity».. Дата обращения: May 20, 2009.
  53. Starting Anew on Taiwan (недоступная ссылка). Hoover Institution (2008). — «The new KMT concluded that it must “Sinicize” Taiwan if it were ever to unify mainland China. Textbooks were designed to teach young people the dialect of North China as a national language. Pupils also were taught to revere Confucian ethics, to develop Han Chinese nationalism, and to accept Taiwan as a part of China.». Дата обращения: 5 июня 2009. Архивировано 8 апреля 2009 года.
  54. Third-Wave Reform (недоступная ссылка). — «.... The government initiated educational reform in the 1950s to achieve a number of high-priority goals. First, it was done to help root out fifty years of Japanese colonial influence on the island's populace--"resinicizing" them, one might say- -and thereby guarantee their loyalty to the Chinese motherland. Second, the million mainlanders or so who had fled to Taiwan themselves had the age-old tendency of being more loyal to city, county, or province than to China as a nation. They identified themselves as Hunanese, Cantonese, or Sichuanese first, and as Chinese second.». Дата обращения: 1 января 2019. Архивировано 16 июля 2011 года.
  55. Burbu, Dawa (2001) China’s Tibet Policy, Routledge, ISBN 978-0-7007-0474-3, pp. 100—124
  56. Samdup, Tseten (1993) Chinese population—Threat to Tibetan identity Архивировано 5 февраля 2009 года.
  57. On Tibet, Senator's Daughter Shows More Spine Than the U.S., Chicago Tribune (18 мая 1997). Дата обращения 10 сентября 2019.
  58. "They Say We Should Be Grateful" Mass Rehousing and Relocation Programs in Tibetan Areas of China. hrw.org. Human Rights Watch (27 июня 2013). Дата обращения: 10 сентября 2019. Архивировано 10 сентября 2019 года.
  59. Invasion & After: Tibet Since the Chinese Invasion. tibetoffice.org. Office of Tibet, Washington D.C.. Дата обращения: 10 сентября 2019. Архивировано 2 мая 2014 года.
  60. Tibetan Religious Festival Marred by Police Presence, State Propaganda, Radio Free Asia (6 сентября 2019). Дата обращения 10 сентября 2019.
  61. U.N. Human Rights Experts Unite to Condemn China Over Expulsions of Tibetans, New York Times (27 февраля 2017). Дата обращения 10 сентября 2019.
  62. China could not succeed in destroying Buddhism in Tibet: Sangay (25 мая 2017). Дата обращения 10 сентября 2019.
  63. China Takes a Chain Saw to a Center of Tibetan Buddhism, New York Times (28 ноября 2016). Дата обращения 10 сентября 2019.

Литература
This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.