Индийская лингвистическая традиция

Древнеиндийские религиозные гимны (Веды) были написаны на ведийском санскрите, классическом языке древнеиндийской письменности. Уже в V веке до н. э. санскрит перестал использоваться в качестве бытового языка, сохранив употребление в интеллектуальной и религиозной сферах. Со временем санскрит стал значительно отличаться от пракритов — индийских разговорных языков. Даже представители высшей касты — жрецы-брахманы, осуществлявшие сложные культовые обряды, не всегда обладали полным пониманием священных текстов. Потребовалось обеспечить понимание и точность воспроизведения ведийских текстов. Кроме того, ведийский язык считался языком богов, которому приписывалась магическая сила. По этим причинам возникло изучение санскрита в качестве литературного языка[1][2].

Признаки звукового анализа слов наблюдаются уже в ведийских текстах. Фердинанд де Соссюр в своих исследованиях по индоевропейской поэтике отметил, что построение древнейших гимнов Вед основано в том числе на анаграмматическом принципе. Указанный принцип проявляется в закономерном повторении сочетания фонем ключевого слова (как правило, имени бога) на протяжении всего текста[4]. Де Соссюр приводит в качестве примера гимны «Ригведы», посвящённые Агни (его также называют Ангирас), которые содержат большое количество созвучных слов, например IAST: giraḥ (песни) и IAST: aṅga (соединение)[5]. Другим характерным примером служит гимн, посвящённый богине Речи (IAST: vāc), включающий повторение слогов vā и va[4]. Стремление к сближению в текстах однокоренных и похоже звучащих слов привело к зарождению морфологического анализа[6].

Дальнейшее изучение языковых явлений может быть обнаружено в Брахманах. Брахманы — комментарии к Ведам, содержащие рекомендации для жрецов, касающиеся проведения важных ритуалов, а также объяснения смысла обрядов. В период создания Брахман бытовой язык Индии уже существенно отличался от ведийского санскрита. Культовый язык Вед жрецам приходилось изучать отдельно, в том числе с опорой на Брахманы. В этот период обнаруживается зарождение лингвистической терминологии, относящейся в первую очередь к сфере стихосложения: IAST: pada (шаг, часть стихотворной строки между паузами), IAST: akṣara (слог)[6]. В более поздних текстах Брахман и Упанишад вводятся так понятия, как мора, слогофонема, ударение[7].

В отличие от Ближнего Востока и Китая, языковедческая традиция в Древней Индии складывалась под влиянием потребностей религиозного культа. Считается, что боги озвучили ведийские каноны мудрецам-риши, а те упорядочили знание, максимально точно следуя мифологическим источникам. Тексты были сакрализованы и возведены к божественным источникам. В услышанных мудрецами и передаваемых первое время из уст в уста гимнах особое внимание уделялось именно правильному произношению[8]. Поэтому в индийской традиции наибольший интерес для изучения представляла звучащая речь: законы мелодики, ритмики, метрики, фонетики, а также этимология[2].

Восприятие ведийского санскрита, как священного языка, языка Вед, привело к тому, что древнеиндийские лингвисты рассматривали этот язык как единственно верный. Сформировавшиеся на территории Индии разговорные языки, родственные санскриту, считались его искажённой формой, а неродственные — вовсе не считались языками: для их обозначения использовался термин, имевший буквальное значение «невнятное бормотание»[9]. Это же послужило причиной преобладания синхронного описания языка в трактатах древнеиндийских лингвистов[10].

Важной деталью древнеиндийской науки являются веданги — примыкающая к ведам обрядовая и научная литература. Лингвистические вопросы поднимаются в вьякаране (грамматика), нирукте (значения слов), шикше (фонетика и орфоэпия) и чхандасе (стихосложение и метрика)[11][12]. Веданги определяют основные направления древнеиндийского языкознания[12].

Грамматика

Древнеиндийский лингвист Панини на почтовой марке Индии

Вопросы грамматики и морфологии затрагивались как в фонетических исследованиях, так и в этимологических[11]. Важнейшая из грамматик — «Восьмикнижие» («Аштадхьяи») Панини (V в. до н. э.)[22].

«Восьмикнижие» было составлено устно и записано только через несколько веков. Этот текст предполагался для заучивания наизусть, что повлияло на его лаконичность и особенность структуры. Трактат разбит на восемь уроков, в свою очередь составленных из четырёх частей. Каждая часть содержит краткие сутры в несколько слогов. Всего в работе 3959 сутр[23].

В своём описании санскрита Панини определяет первичные, неделимые далее составляющие языка, на основе которых строятся словоформы и сочетания слов. Правила построений, а также перечни исходных элементов: список глагольных корней «Дхатупатха» и список именных основ «Ганапатха» — входят в состав «Восьмикнижия»[17].

В «Восьмикнижии» фиксируется строгий порядок следования морфем в словоформе, вводится понятие нулевой морфемы, необходимое для теоретических построений. Также Панини исследует морфонологические изменения на стыке морфем и слов[17].

Грамматика Панини и многочисленные комментарии и дополнения его последователи сформировали одну из веданг — вьякарану[11].

Грамматика имела большое значение для древнеиндийской традиции и пользовалась большим авторитетом. Лингвофилософ Бхартрихари так высказывался об этой науке:

Она [грамматика] есть врата к бессмертию, целебное средство от загрязнений речи, освятительница всех знаний. Она светится в каждом знанииБхартрихари[24]

В своём «Восьмикнижии» Панини не только описывает ведийский санскрит, но и обращает внимание на его отличия от пракритов. Тем не менее, Панини не делает из обнаруженных различий никаких дальнейших выводов и не рассуждает о возможной исторической последовательности между ведийским языком и санскритом. Часто эти отличия он рассматривает как ошибки[25]. Тем не менее собранный и систематизированный им материал в значительной степени ускорил в дальнейшем построение истории индоарийских языков, в том числе пракритов[25].

Одно из первых грамматических описаний пракритов дал индийский ученый Вараручи (III в. до н. э.). Один из последователей Панини, он, занимаясь изучением пракритов, предположил, что все среднеиндийские языки произошли от одного общего праязыка — санскрита. В своей грамматике «Освещение пракритов» («Пракритапракаша») Вараручи разбирает образование пракритских суффиксов, окончаний, основ, корней и служебных слов из санскрита. Также Вараручи исследует фонетику, обращая внимание на образование каждого звука, фонетические процессы, например, ассимиляцию. Фонетические изменения Вараручи изучает параллельно с морфологическими преобразованиями, обнаруживая тем самым связь фонетики и морфологии[22][25]. В первых девяти главах трактата описывается махараштри, наиболее поздний пракрит с самой развитой литературной традицией. В трёх последующих главах Вараручи рассматривает пракриты магадхи, пайшачи и шаурасени[26].

Таким образом, пракрит описывается как последовательность изменений составляющих санскрита. Подобное описание не раскрывает пракрит как языковую систему, однако оказывается гораздо экономичнее: пракритская грамматика включает примерно 400 сутр, что в десять раз меньше, чем в грамматике Панини[22].

По мнению некоторых учёных подобный подход к описанию пракритов позволяет утверждать, что в своих трудах Вараручи заложил основы сравнительного языкознания[27]. Другие лингвисты полагают подобное утверждение спорным[28].

Составлявшиеся словари пракрита включали в себя только слова, которые не могли быть выведены из санскрита по описанным правилам. Одним из таких словарей является «Дешинамамала» грамматика Хемачандры (XIII в.)[29]. Интерес представляет пракритская грамматика его авторства. Эта работа более подробная, чем трактат Вараручи, и более точно описывает формы пракрита, встречающиеся в литературе. Также в ней представлено описание поздней формы среднеиндоарийского языка апабхранша[24].

В рамках древнеиндийской языковедческой традиции широкое распространение получили комментарии — трактаты, уточняющие или дополняющие более ранние труды. Комментарии могли содержать примеры для сутр, а также устранения или разъяснения кажущихся противоречий в комментируемом тексте. При этом комментарии могут содержать и исследование общелингвистических проблем, не рассматриваемых в комментируемом труде[22].

Комментаторская литература создавалась главным образом вокруг текста «Восьмикнижия». Первым значительным трудом считается критический комментарий Катьяяны «Варттика» («Дополнения»), созданный в III в. до н. э[22]. Катьяяна рассматривает около трети сутр «Восьмикнижия», снабжает их пояснениями и примерами. Также он высказывает сомнения в полноте и непротиворечивости описания санскрита, данном Панини[30].

Во II в. до н. э. учёный Патанджали создал «Махабхашью» («Большой комментарий»), в которой комментировал не только «Восьмикнижие» Панини, но и сочинения Катьяяны. Патанджали отвечал на критику Катьяяны, защищая труд Панини[30][31]. Он также собрал и интерпретировал те особенности языка, которые возникли после Панини. Кроме того, Патанджали обращается к проблемам общей теории языка, таким как различение грамматического и естественного рода, значение грамматики и природа слова[32].

Также внимание уделяется и Бенаресскому комментарию, созданному в VII веке лингвистами Вамана и Джаядитья. Обобщающими комментариями выступили созданные в XVIII веке труды Нагеши, в том числе «Освещение» и сборник метаправил, где сутры окончательно упорядочены по старшинству, то есть по последовательности выполнения[22].

Грамматические труды в средневековой Индии в основном ориентировались на работу Панини и представляли собой комментарии или переработки сутр Восьмикнижия. Основные авторы этого периода — Чандра, Вараручи, Хемачандра, Джаядитья, Вамана, Бхаттоджи, Дикшит. Они стремились представить труд Панини в более лаконичной форме. В принадлежащей Чандрагомину «Унадисутре» исследуется различие между морфемой и словом, заключающееся в наличии референта у последнего[2]. Труды Хемачандры (XI век) не содержат нового теоретического материала, однако в них в научный обиход вводится информация по поздним среднеиндийским языкам[25].

Редким исключением является грамматик Вопадева, который в XIII веке составил санскритскую грамматику «Мугдхабодха» (санскр. Mugdhabodha — наставление, просвещение глупца), не ориентированную на грамматическую систему Панини. Его работа предназначена для тех, кто начинает изучать санскрит, и написана в более лёгкой и понятной форме, чем Восьмикнижие[33].

На основе паниниевской модели продолжаются описания грамматик пракритов[22].

Также объектом исследования становится язык пали — язык южного буддизма. Это единственный язык, который индийские языковеды описывали и осознавали как самостоятельный. Первая палийская грамматика приписывается лингвисту Каччаяне[24]. В XII веке об этом языке были созданы труды за авторством Моггалана и Аггаванса[22].

Древние индийцы обращались и к вопросам философии языка, однако в меньшей мере, чем, например, греческая школа лингвистики[8]. В частности, в «Восьмикнижии» Панини и в «Варттики» Катьяяны отсутствуют философские рассуждения вовсе[34].

Первоначально философия языка рассматривалась в рамках мифологических сказаний и религиозных текстов. Среди богов ведийского пантеона выделялись персонификации различных аспектов языковой деятельности: богиня речи Вач, богиня священной речи Бхарати, богиня истинной речи Варуна[2]. Со временем религиозно-философские взгляды видоизменяются, и в поздневедийской литературе речь отождествляется с Брахманом[35].

Для индийской лингвистической традиции характерно восприятие языка как деятельности, а не как некоторого фиксированного образования, описываемого с помощью единой теории. Поэтому рассуждениям древнеиндийских авторов о природе языка характерна множественность подходов, позволяющая изучить рассматриваемую сущность в одном из её аспектов[34].

Одним из наиболее глубоких философских исследований проблем языка является трактат древнеиндийского философа-языковеда Бхартрихари (V—VI вв.) под названием «Вакьяпадия». В этом труде Бхартрихари исследует с различных точек зрения связь между предложением и суждения. Предложение, по его мнению, является единым атомарным высказыванием, имеющим единое неделимое значение, и поэтому его можно считать единицей языка — как минимальную конструкцию, способную передавать мысль. Таким образом, Бхартрихари и его последователи считают слова искусственными построениями ученых, не несущими настоящего смысла, и не изучают их. По их представлениям, слова применяются для описания языкового материала, но не формируют его[8][12].

Бхартрихари различал три стадии, которые проходит речь в своём развитии: «провидческую» (стадия, когда речь задумана и готова к произношению), «промежуточную» (момент произношения, когда речь ещё не обработана собеседником), и «выставленную» (артикулируемая, звучащая речь). Бхартрихари вводит понятие спхоты как ядра языка. Спхота — некоторый неделимый языковой символ, определяющий то состояние сознания, которое передаётся слушателю с помощью высказывания. Бхартрихари выделяет спхоту разных уровней: предложения, слова и фонемы, но не звука[2].

С распространением буддизма лингвистические и грамматические идеи Древней Индии проникли в Китай, где способствовали становлению учения о четырёх основных тонах китайского языка, а также исследованию вопросов лексикологии, лексикографии, иероглифики, фонетики, грамматики, диалектологиии, основ теории письма[2].

Ещё до начала новой эры некоторые идеи древнеиндийских грамматиков стали известны в Древней Греции, а с XI в. они стали влиять и на арабскую науку. Через арабскую и греческую традиции индийская лингвистика оказывала влияние на последующее развитие языкознания[12].

В конце XVIII в. с индийской языковедческой школой знакомятся в Европе. Изучение санскрита и обнаружение его сходств с европейскими языками (латынь, греческий язык) послужило толчком к зарождению сравнительно-исторического языкознания. После этого многие результаты, представленные в трактатах Панини и его последователей, использовались в работах европейских учёных (в частности, Франца Боппа и Августа Шлейхера). Датский ученый Вильгельм Томсен так отзывался о древнеиндийской лингвистике[36]:

Отмечается богатая терминологическая база, разработанная в трудах древнеиндийских грамматиков, в частности, Панини[37]. Некоторые введённые ими термины приняты современной лингвистикой (в частности, понятие сандхи)[23].

• Катенина Т.Е., Рудой В.И. Лингвистические знания в древней Индии (рус.) // История лингвистических учений. Древний мир : сб / Десницкая А.В.,Кацпельсон, С. Д.. — Л.: Наука, 1980. — С. 66—91.