За независимое революционное искусство

Бретон и Троцкий в Мексике, 1938

В 1938 году основоположник сюрреализма, французский писатель и поэт Андре Бретон посетил в Мексике Льва Троцкого — российского революционера, советского государственного и политического деятеля, основателя троцкизма — одного из течений марксизма. После Октябрьской революции Троцкий занимал ряд руководящих должностей в Советском государстве. Член Политбюро ЦК ВКП(б) в 1919—1926 годах. В результате противостояния с Иосифом Сталиным в 1927 году был снят со всех советских государственных постов и отправлен в ссылку; в 1929 году выслан за пределы СССР. В 1932 году лишён советского гражданства. Сменил несколько стран проживания (Турция, Нидерланды, Франция, Норвегия). С 1936 года находился в Мексике, где в августе 1940 года был смертельно ранен агентом НКВД Рамоном Меркадером в Койоакане и умер на следующий день[1].

Сюрреалистам были близки некоторые идеи Троцкого, в частности, его теория перманентной революции, которая в представлении последователей Бретона была «наиболее соответствующей их собственным политическим настроениям»[1]. В 1925 году лидер сюрреализма познакомился с книгой Троцкого, посвящённой Владимиру Ленину, и написал отзыв о ней в журнале «Сюрреалистическая революция» (фр. La Révolution surréaliste; 1924—1929). Как он впоследствии вспоминал, именно эта работа вызвала сближение на некоторое время группы сюрреалистов с объединением левых писателей и деятелей культуры «Клартэ» (фр. Clarté) и французскими коммунистами. Однако в 1927—1928 годах происходит разрыв между сюрреалистами и коммунистами; группа единомышленников Бретона переходит на троцкистские политические позиции[1]. Во «Втором манифесте сюрреалистов» (1929) Бретон писал, что правоверные коммунисты с подозрением смотрят на отступников сюрреалистов, утверждая, что человеку достаточно одной марксистской идеологии. В манифесте он также отмечал: «Так что я примирился с тем, что в силу недоразумения — и только поэтому — в коммунистической партии меня сочли одним из самых нежелательных интеллектуалов. Однако мои симпатии слишком тесно связаны с теми массами, которые и будут совершать социальную Революцию, чтобы я мог огорчаться по поводу случайных последствий подобной неприятности»[2]. В этой работе также выражена позиция группы Бретона по разграничению между коммунистами и сюрреалистами, так как последние стали поддерживать идеи троцкистов. Кроме того, в манифесте Бретон говорит о «восхитительных мыслях» Троцкого по отношению к культуре[1]. Он согласен с положением последнего о том, что невозможно создать пролетарскую культуру, которая могла бы выразить стремление рабочего класса, что было вызвано отсутствием для этого соответствующего фундамента[3]. В 1933 году Бретон был исключён из французской компартии[4]. Ещё более усугубило раскол между коммунистами и сюрреалистами высылка Троцкого из Франции в 1934 году, против которой протестовали многие деятели культуры близкие к левым кругам настроенных не просоветски[1].

В 1938 году Бретон едет в Мексику, где на протяжении весны-лета неоднократно встречается там с Троцким. Это были их первые личные встречи, несмотря на то глубокое уважение, которое питал к политику французский культурный деятель. Эта встреча могла произойти и раньше, во время нахождение Троцкого во Франции, но по ряду причин этого не произошло. По наблюдению Исаака Дойчера, революционер разделял некоторые положения сюрреалистов в области искусства, но с насторожённостью относился к другим аспектам их эстетики: «…он принимал почти фрейдистскую сосредоточенность сюрреалистов на сфере сна и подсознания, но качал головой при какой-то „цепочке мистицизма“ в работах Бретона и его товарищей». Несмотря на личные проблемы (смерть сына Льва Седого) и деятельность по реагированию на политические репрессии в СССР (Большой террор, Третий московский процесс), Троцкий находил время на обстоятельные дискуссии с Бретоном в отношении вопросов культуры, политики, философии[5]. Обсудив свои взгляды в этих областях они совместно создают манифест «За независимое революционное искусство» (фр. Pour un art révolutionnaire indépendant)[6]. Первоначально его авторы решили, что черновик создаст Бретон, однако выяснилось, что он не обладает достаточными публицистическими навыками. В связи с этим политик внёс в набросок Бретона многочисленные ремарки, а затем вообще отказался от чернового варианта французского поэта и фактически создал новую работу[7]. Написанный на французском языке манифест подписал Бретон и по просьбе Троцкого за него Диего Ривера — мексиканский живописец, муралист, политический деятель левых взглядов, близкий в то время к революционеру[8][9]. Начиная с 25 июля 1938 года манифест неоднократно публиковался в различных изданиях без указания имени Троцкого, хотя его участие в его написании не подвергается сомнению[7].

Обложка первого издания работы Троцкого «Литература и революция», 1923

Многие идеи Троцкого, нашедшие отражение в манифесте, были уже ранее изложены в его работе «Литература и революция» (1923), где он во многом предугадал будущий сталинский диктат над искусством и предостерегал от процессов жёсткого огосударствления этой сферы[5]. В манифесте искусство «истинное» характеризовалось как проявление «внутренних потребностей человека», что, по мнению авторов, «не может не быть революционным»[3]. По словам российского исследователя сюрреализма Елены Гальцевой, важнейший тезис этого программного документа совпадает с позицией группы Бретона: «Если для развития материальных производственных сил революция должна была установить социалистический режим и жёсткую централизацию, то для интеллектуального творчества она должна с самого начала обеспечить анархистский режим личной свободы»[9]. По мнению авторов, в 1930-е годы культура подверглась таким опасностям как никогда прежде. Беспрецедентные вызовы связаны не только с надвигающейся войной, но и действиями реакционных сил. К числу таких угроз относится и культурная политика в СССР. Это вызвано к жизни действими партийной верхушки и исполнителей её воли: «Если мы отвергаем тем не менее какую бы то ни было солидарность с правящим ныне в СССР слоем, то именно потому, что в наших глазах он является не представителем коммунизма, а его вероломным и наиболее опасным врагом». Вместе с тем, в этой работе содержалась и критика «чистого искусства», являющегося зачастую воплощением реакционных целей. Искусство должно служить целям революции, её подготовке, а в задачу художников должно входить её отображение в своих произведениях: «Цель настоящего воззвания — найти почву для объединения революционных работников искусства для борьбы за революцию методами искусства и для защиты самого искусства от узурпаторов революции». Авторы обращались к изданиям левой ориентации поддержать проведение различных объединений и, в конечном итоге, мирового конгресса на котором возможно было бы создать Международную федерацию независимого революционного искусства (фр. Fédération internationale de l'art révolutionnaire indépendant)[10].

Троцкий в декабре 1938 года в обращении к Бретону «За свободу искусства» с воодушевлением приветствовал инициативу лидера сюрреалистов и Риверы о создании ФИАРИ — «международной федерации действительно революционных и действительно независимых артистов». Однако по ряду причин такое объединение так и не смогло реально реализоваться[5]. Троцкий причисляет таких писателей как Илья Эренбург и Луи Арагон к «мелким мошенникам» и разочаровано отзывается об общем направлении творчества Андре Мальро. По словам Троцкого, чтобы стремление революционизировать искусство реализовалось необходимо снова начать с борьбы за «художественную правду, не в смысле той или другой школы, а в смысле непоколебимой верности художника своему внутреннему я». Он также подчёркивал, что ФИАРИ не может рассматриваться как единая школа и не сможет ей стать, но эта организация может способствовать формированию соответствующего мнения среди передовых художников, помочь найти им самостоятельный путь в искусстве без диктата: «не ожидая команды извне, не допуская команды, отвергая команду и покрывая презрением всех, кто ей подчиняется»[11].