Дни Кракена

По воспоминаниям Бориса Стругацкого, Аркадий Стругацкий с юных лет интересовался крупными головоногими. Первый сохранившийся рассказ А. Стругацкого — «Как погиб Канг» (1946), включает эпизод охоты крупного морского хищника на гигантского кальмара.

Первые сюжетные наметки новой повести А. Стругацкий излагает в письме брату от 12 мая 1962 года, подробная разработка сюжетной идеи дана в письме от 24 июня. Летом 1962 года А. Стругацкий много читал научной литературы о головоногих, помощь с зарубежными изданиями оказал И. А. Ефремов. Собственно работа над повестью, получившей условное название «Кракен», началась в конце января 1963 года, к февралю было готово около 60 страниц черновой рукописи (использовались также сюжетные наработки Б. Стругацкого), но далее А. Стругацкий жаловался, что сюжетная часть не выстраивается. На этом работа над повестью прервалась. Б. Стругацкий в комментарии к публикации 2001 года писал:

«…По той или иной причине, но образ гигантского спрута, что называется, красной нитью проходит через многие и многие сочинения АБС, а было время (несколько лет из середины 60-х), когда мы напряженно и сосредоточенно обдумывали фантастическую повесть, главным героем которой должен был стать гигантский спрут-кракен, отловленный на Дальнем Востоке и привезенный в Москву на предмет научных исследований. Сохранились планы, наметки, вопросы, которые надлежало нам в повести поставить, и даже варианты эпиграфов („Раз в году можно безумствовать“ — из Скиапарелли, и: „Перед нами была огромная мясистая масса футов по семьсот в ширину и длину… и от центра её во все стороны отходило бесчисленное множество длинных рук, крутящихся и извивающихся, как целый клубок анаконд…“ — из „Моби Дика“ Германа Мелвилла). Повесть у нас, впрочем, не получилась. Нельзя, правда, сказать, что труды наши пропали совсем уж втуне. Многое и многое из придуманного попало в романы и рассказы разных лет: в „Сказку о Тройке“, например, или в рассказ „О странствующих и путешествующих“, или в „Волны гасят ветер“. Приведенный в настоящем издании неоконченный и никогда раньше не публиковавшийся вариант повести под названием „Дни Кракена“ писался АН в одиночку в начале 1963-го года, был примерно в те же времена рассмотрен обоими соавторами, принят как первый черновик и отложен на неопределенный срок. Работа не пошла. Насколько я помню, нас остановили два соображения. Во-первых, общая и очевидная „непроходимость“ — то, что мы собирались писать в повести дальше, не годилось ни для „Молодой Гвардии“, ни тем более для Детгиза, а писать в стол мы тогда не умели, — во всяком случае, не были ещё готовы. А во-вторых, вещь показалась нам слишком уж „бытовой“, мы побоялись впасть в так называемый „бэлпингтонизм-блепскизм“ (специально придуманный АБС термин, происходящий от названия романа Уэллса „Бэлпингтон Блепский“ и означающий безнадежную утрату автором сюжетной энергии и живой фантазии при торжестве суконного бытоописательства и унылого реализма)».[1]

Сюжетообразующая конструкция — гуманизм человека против рационализма спрута. А. Стругацкий настаивал, что повесть должна была стать первым в советской литературе описанием внеполитического конфликта в среде интеллигенции, возможном только в СССР и только после 1956 года[2].

Предварительный вариант сюжета (по письму А. Стругацкого 24 июня 1962 года): японские глубоководники подарили ленинградскому институту гигантского кальмара-архитевтиса длиной без щупалец 20 м. Консультантом по японским средневековым материалам о кракене приглашают учёного-востоковеда, который уволился из редакции, поскольку там собирались сократить мать-одиночку. Проводя много времени в аквариуме с кальмаром, востоковед понимает, что кракен наделён разумом. Выясняется, что он пошёл к людям добровольно, узнав у других спрутов, что «у людей кормят лучше»[3].

• Текст повести и план первоначального варианта
• Отзывы на сайте «Лаборатория фантастики»