Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах

Пьесе предпослан эпиграф из Рюноскэ Акутагавы: «Назвать деспота деспотом всегда было опасно. А в наши дни настолько же опасно назвать рабов рабами». Действие происходит в перестроечные годы в ленинградской квартире интеллигентной семьи Кирсановых в два часа ночи; профессор Кирсанов, его жена Зоя Сергеевна и сосед Базарин смотрят по телевизору заседание Верховного Совета СССР. Неожиданно гаснет свет, и в квартире появляется зловещий Чёрный Человек, который вручает Кирсанову повестку из некоей «спецкомендатуры ЭсА» («Социальной ассенизации»), адресованную «богачам города Питера». Появляется ещё один сосед по подъезду, еврей Пинский; ему вручили повестку такого же содержания, но адресованную уже «жидам города Питера» и с другим местом сбора. Пинский напоминает, что объявления с таким же текстом расклеивали немцы в оккупированном Киеве в 1941 году, а подчинившиеся евреи были расстреляны в Бабьем Яру. Кирсанов звонит в милицию с жалобой на «хулигана», но получает ответ «получили предписание — выполняйте» и разъяснение о том, что такая раздача повесток происходит «везде».

Появляется младший сын Кирсанова Сергей и его приятель, чернокожий Артур. Старшее поколение помалкивает перед Сергеем и Артуром о повестках, но Зоя Сергеевна действительно собирает белье, Кирсанов рассуждает о том, как дети будут жить без него, а Пинский — как бы он мог сбежать, будь он помоложе. Появляется старший сын Кирсанова Александр — он тоже получил повестку «распутникам города Питера». Кирсанов ругает лживость и порочность СССР, на что Базарин отвечает пространной речью о том, что нечего сваливать в одну кучу страну и дураков, которые в ней водятся, и что стоило бы и покаяться «перед строем». Кирсанов звонит своему другу Сенатору — члену Верховного Совета, то есть представителю власти, но оказывается, что и тот получил повестку — «политиканам города Питера».

Два часа спустя Кирсановы и Пинский собрались, приготовившись к репрессиям; Базарин тоже получил повестку «дармоедам города Питера». Он тоже пытается воспользоваться своими связями, позвонив большому начальнику, тоже терпит неудачу и беспомощно оправдывает «крутые меры». Появляется сантехник Егорыч с повесткой «мздоимцам города Питера» — это озадачивает героев, не ожидавших, что репрессии затронут и простой народ. Артур и Сергей признаются, что знают о повестках и не намерены отдавать старшее поколение на растерзание; Артур показывает макет револьвера, предлагая запугать репрессирующих и откупиться от них. Вновь появляется Чёрный Человек; попытка Сергея всучить ему взятку превращается в драку, в которой Сергей и Артур одерживают верх и избивают пришельца. Неожиданно включается свет; оказывается, что Чёрный Человек принёс бумаги с отменой всех предыдущих повесток. Звонит телефон, но все герои стоят в остолбенении, и никто не берёт трубку.

Идея написания театральной пьесы вынашивалась братьями Стругацкими начиная с 1960-х годов[2]. В рабочем дневнике Стругацких сюжет под названием «Ночь страха» помечен датой 6 октября 1989 года, позднее появилось название «Весёленькие беседы при свечах». Пьеса была окончена 7 апреля 1990 года и впервые опубликована в сентябрьском номере журнала «Нева» в том же году.

Борис Стругацкий писал:

Надо сказать, мы совсем не планировали её для театра, и полной для нас неожиданностью оказалось, что пошла она неожиданно широко: Ленинград, Москва, кажется, Воронеж, Новосибирск, ещё где-то, — был момент, когда она шла в доброй дюжине театров разом. В Киеве её (с разрешения авторов) поставили под названием «Жиды города Киева», в Ленинграде (или уже в Петербурге?) сделали остроумную публицистическую телепередачу, в которой сцены из постановки перемежались вполне документальными разговорами на улицах Питера — наугад выбранным прохожим задавали вопрос, как бы они поступили, получивши, подобно героям пьесы, повестку соответствующего содержания…

Было довольно много хлопот с названием. Звонили из разных театров, произносили речи об опасности антисемитизма, просили разрешения переменить название, оставить только «Невесёлые беседы при свечах» — мы отказывали, дружно и решительно. Название пьесы представлялось нам абсолютно точным. И дело здесь было не только в том, что название это перекидывало прочный мостик между страшным прошлым и нисколько не менее страшным виртуальным будущим. («Жиды города Киева!» — так начинались в оккупированном Киеве 1941 года обращения немецко-фашистского командования к местным евреям — приказы, собрав золото и драгоценности, идти на смерть.)[2]

• Анонс пьесы на официальном сайте Льва Дурова