Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых

В 1884 году Илья Репин получил заказ на изображение святого Николая Мирликийского (Николая Чудотворца) от женского монастыря, расположенного в окрестностях Харькова[15][16]. Как вспоминал писатель и историк Дмитрий Яворницкий, в разговоре с ним Репин упоминал, что заказчицей образа Николая Чудотворца была игуменья Николаевского женского монастыря в селе Стрелечьем Харьковского уезда, куда он приезжал, чтобы навестить свою двоюродную сестру, которая была там монахиней[17]. Родственницу художника звали Эмилией, в монашестве — Евпраксией, а Репин называл её Олимпиадой. По некоторым данным, она была двоюродной сестрой Репина по отцу, и её фамилия — Борисова[18]. По-видимому, заказ был приурочен к 800-летней годовщине перенесения мощей Николая Чудотворца из Мир Ликийских в Бари, празднование которой ожидалось в 1887 году[19].

Автопортрет И. Е. Репина (1887, ГТГ)

Сначала Репин сделал карандашный набросок в стиле иконописи, но постепенно увлёкся этой темой, которая, как и в картине «Иван Грозный и сын его Иван», была связана с нравственной проповедью Льва Толстого и вопросом об отмене смертной казни[20][5]. Чтобы собрать материал, Репин обратился с просьбой к художественному критику Владимиру Стасову, написав ему в письме от 30 сентября 1886 года[K 1]: «Не забудьте, пожалуйста, если что попадётся о Николае-Чудотворце, отложить для меня. Это я пообещал в один захолустный женский монастырь, на моей родине, написать им образ в церковь»[21][18][22]. Кончилось тем, что Репин взялся за работу над большим полотном, над которым он работал всю зиму 1886/1887 годов, а также весь 1888 год[13][23]. Для Николаевского женского монастыря художник собирался сделать авторское повторение картины, с некоторыми изменениями[17].

Во время путешествия по Западной Европе, предпринятого в 1887 году, Репин побывал в Вене и осмотрел художественное собрание дворца Бельведер. О своих впечатлениях художник подробно рассказывал в письме к Владимиру Стасову от 30 мая 1887 года, особо отмечая картины Питера Пауля Рубенса «Игнатий Лойола исцеляет бесноватых» и «Чудо святого Франциска Ксавьерия»[24][25]. По мнению искусствоведа Татьяны Юденковой, «восприятие этих полотен обнаруживает, что Репин в тот момент искал некие „подсказки“ в европейском искусстве для решения композиции „Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых“»[26].

После посещения Вены Репин поехал в Италию, где, в частности, собирался посетить Бари. Об этом художник сообщал в письме к Владимиру Черткову от 24 мая 1887 года: «В Италии же я найду теперь много материала для своих затей. Думаю даже побывать в Бари, не встретится ли чего о Николае Чудотворце…»[27]. В письме к Павлу Третьякову, датированном 17 августа 1887 года (уже после возвращения в Санкт-Петербург), Репин писал о результатах своей поездки: «Главным образом я думал в Бари найти что-нибудь для своего св. Николая — ничего не оказалось, но я не жалею о поездке туда, много интересного было»[28][29].

Картина «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» была окончена в 1888 году. Она экспонировалась на 17-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»)[6], открывшейся 26 февраля 1889 года в Санкт-Петербурге, а в апреле того же года переехавшей в Москву. Петербургская часть выставки проходила в доме Боткиной на Сергиевской улице (ныне улица Чайковского), а московская — в здании Московского училища живописи, ваяния и зодчества[7][8]. В каталоге выставки полотно было указано под названием «Святитель Николай. (Св. Николай избавляет от смертной казни трёх невинно осуждённых в городе Мирах-Ликийских)». На той же выставке были представлены ещё три картины Репина — портреты актёра М. С. Щепкина и композиторов А. К. Глазунова и А. П. Бородина[6].

Картина «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» в ГРМ (слева — картина И. Е. Репина «Белорус»)

Согласно «легенде», которая многократно упоминалась в изданиях, посвящённых истории Русского музея, окончательное решение императора Александра III о создании музея было связано именно с приобретением картины «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» с 17-й выставки передвижников[11][12]. Князь Владимир Мещерский в своих воспоминаниях писал: «Государь был очень воодушевлён мыслью о Музее и на этой выставке купил восемь картин, повторяя, что для будущего Музея. Застоявшись на одной из передвижных выставок перед картиной Репина „Святитель Николай, останавливающий неправую казнь“, государь сказал: „Вот прекрасная вещь для Музея“, и картина была приобретена»[30].

В 1891 году две картины Репина — «Николай Мирликийский» и «Проводы новобранца» — вместе с другими произведениями русских художников экспонировались на международной выставке в Берлине, посвящённой 50-летию Берлинской академии искусств. Репинские полотна были высоко оценены публикой и критикой. В частности, один из рецензентов отмечал, что «ещё никогда русское искусство не было представлено в Германии столь многочисленными произведениями и ни одно из них не было встречено так, как „Николай Мирликийский“ Репина», а художественный обозреватель берлинской газеты National-Zeitung Георг Фосс писал, что полотно «Святой Николай» полно «такой удивительной силы краски, какая встречается разве что у самого Бёклина»[31].

В 1897 году картина была передана из Зимнего дворца в создаваемый в то время Русский музей императора Александра III (ныне — Государственный Русский музей), где она и находится до сих пор[1][2]. Поскольку самого́ Александра III к 1897 году уже не было в живых (он скончался в 1894 году), полотно рассматривается как дар его сына Николая II[32] (в каталоге указано: поступило из Зимнего дворца[33]). В настоящее время картина выставляется в зале № 34 Михайловского дворца, где, кроме неё, находятся другие известные произведения Репина, среди которых «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», «Проводы новобранца», а также портреты В. В. Стасова, А. Г. Рубинштейна и И. Р. Тарханова[34].

Полотно «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» экспонировалось на персональной выставке Репина, состоявшейся в 1936 году в Государственной Третьяковской галерее в Москве[35]. Оно также было одним из экспонатов юбилейной выставки к 175-летию со дня рождения Репина, проходившей с марта по август 2019 года в Новой Третьяковке на Крымском Валу[36][37], а затем, с октября 2019 года по март 2020 года, — в корпусе Бенуа Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге[38].

В 1890 году Репин написал одноимённое повторение-вариант этой картины, ныне хранящееся в Киевской картинной галерее[46] (холст, масло, 215 × 198 см, инв. Ж-143)[47]. Это полотно было пожертвовано им для выставки в пользу голодающих крестьян, проводившейся в Москве в 1891 году, на которой оно было приобретено Фёдором Терещенко[48][49]. Именно этот вариант был представлен на Всероссийской промышленной и художественной выставке, открывшейся 28 мая 1896 года в Нижнем Новгороде. В письме к Александру Жиркевичу от 4 сентября 1896 года Репин сообщал подробности, связанные с нижегородской выставкой: «Моего Св. Николая вытащили из Киева. Этот неудавшийся вариант я пожертвовал в пользу голодающих, и его на аукционе купил Терещенко за 5000 р[ублей]. Я бы никогда не послал его на эту национальную выставку»[50]. Впоследствии коллекция Фёдора Терещенко, включая это полотно, стала частью собрания Киевского музея русского искусства[46] (ныне — Киевская картинная галерея)[47].

Кроме этого, в 1890 году Репин написал одноимённый уменьшенный вариант картины, который в настоящее время находится в Харьковском художественном музее (бумага на холсте, масло, 126 × 98 см)[1][2][51]. Это именно тот вариант картины, который был написан Репиным для Николаевского женского монастыря в селе Стрелечьем (Стрелетчине)[18]. В августе 1930 года монастырь был закрыт, после чего многие иконы и картины были разобраны местными жителями. В 1934 году картина «Николай Мирликийский» была обнаружена в квартире председателя местного совета в Липцах, который после этого не торопился отдавать её, а спрятал в кладовку. Только в 1935 году картина была передана государству и помещена в Харьковский музей[52].

Авторские варианты-повторения картины

Вариант картины (1890, ККГ)

Вариант картины (1890, ХХМ)

По словам искусствоведа Галины Ельшевской, изменения в двух более поздних версиях могли быть связаны с влиянием Льва Толстого: «если в первой версии картины святой отводит меч палача, так сказать, чисто физически, то в двух последних возникает любимая художником тема поединка взглядов — и палач, побеждённый нравственным превосходством оппонента, сам останавливает процедуру»[5]. Тем не менее, по мнению искусствоведа Ольги Лясковской, два более поздних варианта значительно слабее картины из Русского музея: «в них чрезвычайно усилена истерическая нота, сам Николай уже не вмешивается в ход событий, он только убеждает; мужественный образ осуждённого заменен фигурой совсем иного содержания»[48].

Ещё одно повторение картины «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» было создано учениками Ильи Репина под его непосредственным руководством. В октябре 1900 года, после осмотра полотен Репина в Третьяковской галерее, писатель Алексей Максимович Горький попросил у художника разрешения на снятие копий с некоторых картин. В 1901 году все копии были готовы, а в 1908 году они были переданы в Нижегородский художественно-исторический музей. В результате реорганизаций музея в 1924—1934 годах часть коллекции была утрачена. По состоянию на 2006 год это повторение «Николая Мирликийского» хранилось в собрании саратовского коллекционера С. А. Тарасова. Оно экспонировалось на «выставке одной картины», проходившей с 27 апреля по 1 июня 2006 года в Саратовском художественном музее имени А. Н. Радищева[53].

Карандашный эскиз (1886, ГТГ)

В собрании Государственной Третьяковской галереи хранится графический эскиз картины «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых», ранее находившийся в коллекции предпринимателя и мецената Михаила Рябушинского. Хотя эскиз подписан 1884 годом, искусствоведы считают, что эта дата ошибочна, и карандашный рисунок следует датировать 1886 годом[54]. На эскизе пять действующих лиц — трое осуждённых, Николай Мирликийский и палач; из основных героев отсутствует только градоначальник. В отличие от окончательной версии полотна, осуждённый, над которым занесён меч, не стоит на коленях, а лежит, положив голову на плаху[23]. Помимо этого первоначального эскиза, в литературе упоминаются два карандашных эскиза 1887 года (один из которых хранится в Третьяковской галерее), а также ещё один эскиз 1888 года[55]. Эскиз к авторскому повторению из Киевской картинной галереи хранится в Государственном Русском музее (холст, масло, картон, 34,2 × 28,7 см, около 1889, инв. Ж-7907)[1][33].

В хельсинкском Атенеуме хранится живописный этюд для образа Николая Мирликийского — «Святой Николай» (1888, холст, масло, 30 × 24 см, инв. A-1995-85). Этюд поступил в музей вместе с собранием Вяйнё Валле (фин. Wäinö Wallin kokoelma)[56].

В процессе работы над картиной и её авторскими повторениями Репиным был создан ряд графических этюдов. Несколько рисунков хранятся в хельсинкском Атенеуме: два этюда для образа Николая Мирликийского — один 1889 года (бумага, карандаш, 31 × 23,5 см, инв. A III 1754:13)[57] и один недатированный (бумага, карандаш, 31 × 23,5 см, инв. A III 1754:18)[58], а также этюд для образа молодого осуждённого (1895?, бумага, карандаш, 31 × 23,5 см, инв. A III 1754:17)[59] и этюд «Молодой мужчина» (1889, бумага, карандаш, цветные мелки, 18,2 × 13,5 см, инв. A III 1754:16)[60].

Эскиз и этюды для разных версий картины

Святой Николай (1888, Атенеум)

Этюд (1889, Атенеум)

Этюд (не датирован, Атенеум)

Этюд (1895?, Атенеум)

Молодой мужчина (1889, Атенеум)

Эскиз (около 1889, ГРМ)

Когда картина появилась на 17-й выставке передвижников, писатель Николай Лесков написал Репину (письмо датировано 27 февраля 1889 года): «Приветствую большой и несомненный успех Ваших произведений. На выставке нет ничего лучше „Св. Николая“ и портрета Глазунова. Похвалы Вам единогласные. Стоят картины прекрасно, и лучшего им не надо»[61]. В том же письме Лесков привёл мнение журналиста и критика Алексея Суворина, отметив, что «Суворин был в восторге от „Св. Николая“», после чего продолжал: «Толпы у „Св. Николая“ не редеют, а толки очень курьёзные и неожиданные — например, что Вы хотите „показать главенство церкви над государством“. — Если верно, что за „Св. Николая“ Вам дано всего десять тысяч, то это очень дёшево, — особенно ввиду цены „Фрины“». Здесь Лесков имел в виду крупноформатную картину Генриха Семирадского «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине», которая в том же году была куплена Министерством императорского двора за 30 000 рублей[61].

Н. Н. Ге. Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад (1888, ГТГ)

В статье, опубликованной в журнале «Русская мысль» (майский выпуск 1889 года), писатель Митрофан Ремезов высоко оценил репинского «Святителя Николая», сочтя его лучшим из всех полотен, представленных на 17-й передвижной выставке[9], — по его мнению, «на выставке картина эта, как по мысли, так и по исполнению, занимает первое место». Обсуждая образ Николая Мирликийского, Ремезов отмечал, что «не физическая сила старца-епископа помешала совершению казни, а великая сила духовная, с удивительным мастерством выраженная художником в лике и во всей фигуре святого». Писатель также дал высокую оценку другим образам, отметив характерность «полной движения фигуры осуждённого старика в оковах, упавшего на колени и простирающего руки», а также фигуры изнурённого юноши, «измученного нравственно до того, что он уже не совсем ясно понимает смысл происходящего перед его глазами»[40].

Побывал на выставке и Лев Толстой. В письме к художнику Николаю Ге, представившему на ту же выставку картину «Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад», он писал, сравнивая его полотно с картиной Репина (письмо датировано 21 апреля 1889 года): «Поразительная иллюстрация того, что есть искусство, на нынешней выставке: картина ваша и Репина. У Р[епина] представлено то, что человек во имя Христа останавливает казнь, т. е. делает одно из самых поразительных и важных дел». Далее в том же письме, положительно отзываясь о картине Ге, Толстой в то же время критикует Репина: «У Репина сказано то, что он хотел сказать, так узко, тесно, что на словах это бы ещё точнее можно сказать. Сказано, и больше ничего. Помешал казнить, ну что ж? Ну, помешал. А потом? Но мало того: так как содержание не художественно, не ново, не дорого автору, то даже и то не сказано. Вся картина без фокуса, и все фигуры ползут врозь»[10][K 3].

Художник и критик Александр Бенуа в своей книге «История русской живописи в XIX веке» в главе, посвящённой Репину, отмечал, что «слабое место „Св. Николая“ — банальное выражение святого, карикатурность остальных», но в то же время «единственное удачное место — это подлая ужимка византийского царедворца»[62]. Бенуа приводил репинские картины «Садко» (1876, ГРМ) и «Николай Мирликийский» в качестве характерных примеров выбора несвоевременных для 1870-х и 1880-х годов тем, указывающих на то, что их автор «в душе не был верным сыном передвижнической церкви» и что «его манило в другие, более возвышенные сферы»[63].

И. Е. Репин. Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года (1883—1885, ГТГ)

По мнению искусствоведа Николая Машковцева, картину «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» менее всего можно рассматривать как икону или как произведение на религиозную тему — её сила не в этом. По словам Машковцева, «Репина увлекла до самозабвения экспрессия действующих лиц, особенно осуждённых: одного, уже готового принять удар меча, и другого, в лице которого выражено крайнее душевное потрясение». Машковцев писал, что на полотне художник показывает «начальный, самый сильный момент психического толчка», и именно в этом состоит суть произведения[13].

Критик Борис Асафьев (литературный псевдоним — Игорь Глебов) писал: «Когда он [Репин] выставил на передвижной выставке 1889 года замечательную картину „Святитель Николай избавляет от смертной казни трёх невинно осуждённых в городе Мирах Ликийских“, очень немногим было понятно, что дело тут не в акте милосердия и не в невиновных (чего живописи не показать), а в психике людей, над которыми навис меч. И не забыть взгляда одного из казнимых — взгляда с мерцающей трепетной надеждой!..»[64][65]

Обсуждая тонкую внутреннюю связь между картинами Репина «Николай Мирликийский» и «Иван Грозный и сын его Иван», искусствовед Нонна Яковлева писала, что первая является своего рода антитезой второй, поскольку в ней «звучит напоминание о необходимости остановить смерть, призыв к милосердию, которое одно способно противостоять злу». Подчёркивая тот факт, что Николай Мирликийский является родным для русского народа образом, Яковлева отмечала, что Репин «словно призывает любимейшего святого чудотворца остановить на Руси потоки крови, ставит зрителей перед лицом одного из его чудес»[14].