Мещерский, Владимир Петрович

Представитель княжеского рода Мещерских. Внук Н. М. Карамзина, за что получал специальную прибавку к жалованью: Карамзин был государственным историографом, и двор платил его семье пенсию. Родители Мещерского, Пётр Иванович и Екатерина Николаевна, принадлежали к ближайшему окружению Пушкина, его бабушкой была С. С. Мещерская, переводившая с французского.

Родился в Петербурге, крещен 4 февраля в церкви Св. Великомученика Пантелеймона при восприемстве С. С. Кушникова и бабушки Е. А. Карамзиной[3]. Окончил Императорское училище правоведения (1857). В службу В. П. Мещерский вступил 11 мая 1857 года. С 1861 года — в звании камер-юнкера; с 1872 года — в звании камергера.

В молодости, как чиновник особых поручений министерства внутренних дел, много ездил по России. Свои поездки он описывал в письмах великому князю Александру Александровичу (позже Александр III), а также в путевых очерках: «Очерки нынешней общественной жизни в России» (СПб., 1868).

Мещерский получил наибольшую известность как влиятельный консервативный публицист и консультант правительства (сперва Александра III, затем, после кратковременной опалы, — Николая II), прославившийся своим предложением «поставить точку» реформам Александра II.

Газета «Гражданин», которую он издавал, пользовалась субсидиями правительства. Генерал А. А. Мосолов, бывший начальником канцелярии Министерства Императорского Двора (1900—1916), свидетельствовал в своих воспоминаниях, что Мещерский получал ежегодную субсидию из десятимиллионного фонда; также писал о нём: «За время своей службы при дворе, я не помню ни одного случая, когда бы Мещерский не добился от государя испрашиваемой им для кого-нибудь милости. Он писал непосредственно его величеству, и у меня перебывало в руках немало писем, писанных убийственным почерком князя с неизменною резолюциею императора: „Исполнить“.»[4] Некоторое время с ним сотрудничал писатель Ф. М. Достоевский, бывший ранее, с 1 января 1873 года редактором-издателем еженедельника. С 10 июля 1873 года — действительный статский советник.

Репутация Мещерского, одиозная среди либералов и левых, была не лучшей и в кругах консерваторов, многие из которых стремились отмежеваться от него. Это было связано не только с деятельностью Мещерского как «серого кардинала» правительства, но и со скандальными историями, которые возникали в связи с предпологаемой гомосексуальной ориентацией князя[5]). Ниже приведена характеристика, данная историком Николаем Троицким в 2000 году. Соглашаясь с оценками В. И. Ленина, Троицкий крайне отрицательно относится к царствованию императора Александра III и к его окружению не стесняясь в резкости выражений[6]:

Еще более одиозной была репутация другого трубадура реакции 80-90-х годов — князя Владимира Петровича Мещерского. Сей господин, прославлявший национальную потребность в розгах («как нужна соль русскому человеку, так ему нужны розги»[7]), «презренный представитель заднего крыльца»[8], «негодяй, наглец, человек без совести»[9], к тому же ещё «трижды обличенный в мужеложстве»[10], был личным другом Александра III. Его журнал «Гражданин» субсидировался царем и считался поэтому в осведомленных кругах «царским органом», «настольной книгой царей»[11]. И. С. Тургенев писал о нём в 1872 году, то есть ещё тогда, когда «Гражданин» не был столь реакционен, как в 80-е годы: «Это, без сомнения, самый зловонный журналец из всех ныне на Руси выходящих»[12].

Цитируя обвинения Мещерского в гомосексуализме, Троицкий ссылается на дневник Половцова[10] . Сам Половцов ссылается в дневнике на рассказы Игнатьева и Ванновского, в то же время характеризуя их как людей не вполне честных[13].

Перед своей смертью, в 1913—1914 годах, Мещерский занимал наивысшее положение среди всех действительных статских советников по старшинству пожалования в чин. Умер от крупозного воспаления легких в июле 1914 года, похоронен в Александро-Невской Лавре[14].

Владимир Петрович Мещерский

В поздние годы.

Успехом пользовались по преимуществу его сатирические романы из великосветской жизни, изданные иногда под инициалами «К. В. М.»: «Женщины из петербургского большого света», «Один из наших Бисмарков», «Лорд Апостол в петербургском большом свете», «Хочу быть русской», «Тайны современного Петербурга», «Ужасная женщина», «Реалисты большого света», «Князь Нони», «Граф Обезьянинов», «Ужасная ночь» и др. Князь Мещерский, его журнал и сочинения неоднократно иронически упоминаются в ранних юморесках А. П. Чехова.

Мещерскому принадлежат также: «Речи консерватора» (1876), «В улику времени» (1879) и др. При жизни были изданы его «Воспоминания»[15] в 3-х частях (Санкт-Петербург, 1897—1912), описывающие некоторые события политической и светской жизни 1880—1890-х гг.

Историки В. В. Берсенев (Российский государственный исторический архив) и А. Р. Марков (Санкт-Петербургская государственная академия культуры) опубликовали архивный документ, из которого следует, что неприличная история произошла между Мещерским и графом Келлером вокруг молодого трубача из подчиненного графу лейб-стрелкового батальона столичного гарнизона. Князь добился отставки военачальника, препятствовавшего ему видеться с любовником. Но позднее проведенное расследование подтвердило правоту графа Келлера, а слухи о деле быстро распространились по Петербургу[16].

Мещерский, описывая эту историю в письме Александру III от 20 июня 1887 года, возлагает вину на батальонного адъютанта Давида Озерова, который сказал музыканту Рубину «Я слышал, что твой отец пролез к Государю с прошением и что тебя в придворный оркестр берут… Ну, а я тебе скажу вот что: этому не быть. Твой отец вздумал со мною бороться, хорошо, посмотрим, кто кого поборет.. лучше кончить все эти интриги, пускай твой отец примирится со мною». Мещерский остановил Рубина-старшего, собиравшегося «ехать в Петергоф просить милости и защиты», и сам отправился к Рихтеру — которому и рассказал всю историю. «Рихтер обещал немедленно вытребовать Рубина в придворный оркестр. Своё слово Рихтер сдержал». Первоначальная интрига заключалась в переводе унтер-офицера Николая Рубина из хора музыки (музыкантской команды) лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской фамилии батальона в придворный оркестр по всеподданнейшему ходатайству его отца, унтер-офицера Алексея Рубина. Решение об этом было принято в начале лета, однако командующий Императорской Главной квартирой генерал Оттон Борисович Рихтер, «чтоб не расстраивать стрелкового хора», решил отложить перевод до августа.[13]

Мещерский полагал, что сделал доброе дело. Как напишет он позже в письме Победоносцеву — «одно из немногих моих вполне добрых дел, дело, на которое я испрашивал Божью помощь, дело обращения человека из погибавшего в честного и даровитого»[13]. Мещерский пишет, что мог бы оправдаться, но для этого потребовалось бы «погубить другого, чтобы себя оправдать»[17], Намёк на Давида Озерова прозвучал здесь достаточно явно . Давид Озеров был сыном самой близкой подруги родной сестры Мещерского — Екатерины Петровны. Отец Владимира Петровича Мещерского умирая оставил Александра Озерова — деда Давида Озерова, вместо себя своим детям[13].. Примечательна дневниковая запись адмирала И. А. Шестакова: «Половцов уверяет, что история с кн. Мещерским и горнистом стрелкового батальона чистая выдумка»

Владимир Сергеевич Соловьёв именовал его «Содома князь и гражданин Гоморры», прозрачные намёки на это появлялись во французских и русских газетах. Отношение философа к издаваемому Мещерскому журналу «Гражданин» патриотичесого направления было резко негативное. Любовником князя (по другим данным — незаконным братом) был правительственный агент и авантюрист Иван Манасевич-Мануйлов, затем в связи с Мещерским находился покровительствуемый им журналист Иосиф Колышко. В журнале «Риск — Альманах современной российской гей-культуры», на основе анонимной записки, приписываемой архиву Островского[16] написано «Употребляет молодых людей, актеров и юнкеров и за это им протежирует. В числе его любовников называют Аполлонского и Корвин-Круковского. Юнкеров и молодых людей ему сводничают К.Ив. Чехович и Депари. Для определения достойна задниц его жертв, у него заведен биллиард».

С. Ю. Витте в своих воспоминаниях указывает: «Наиболее любимый молодой человек Мещерского — Бурдуков, отставной корнет, не имеющий никакого образования и воспитания, состоит камергером двора его величества, чиновником особых поручений при министре внутренних дел, получает усиленное содержание. И даже, кажется, на случай смерти Мещерского, когда он, Бурдуков, останется без протекции, ему заранее определена пенсия, сравнительно в большом размере, если только Бурдуков покинет службу».

Николай Фёдорович Бурдуков (с 1911 года — действительный статский советник, состоящий при министре внутренних дел)[18] проживал в доме Мещерского по Спасской улице, 27. После кончины Мещерского Н. Ф. Бурдуков по завещанию стал его наследником и получил в собственность оба дома, которыми владел князь — на Спасской и в Гродненском переулке, дом 6[19]. В. П. Мещерский и Н. Ф. Бурдуков внесли денежные средства за место в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры: «29 декабря 1907 г. За предоставление одного двухъярусного могильного места в Исидоровской церкви князю Владимиру Петровичу Мещерскому и Николаю Федоровичу Бурдукову 1000 руб.»[20]

Современная исследовательница Н. В. Черникова на архивном материале пыталась доказать, что слухи о мужеложстве князя В. П. Мещерского не более, чем сплетня[13]. История с Рубиным стала не просто основой сплетни о предполагаемом гомосексуализме Мещерского. Эта история оказалась и единственным событием, питавшим эту сплетню на протяжении десятилетий. С 1887 года ни одного конкретного эпизода в вину князю поставлено не было. Догадки об особых отношениях Мещерского с протежируемыми им молодыми людьми ничем не подкреплялись. Порочащие Мещерского слухи были взяты на вооружение политическими противниками князя, при этом недавнее происхождение слухов такого рода забылось и подтверждением их истинности служила их якобы «общеизвестность». Отсутствие сведений подогревало воображение, заставляя додумывать недостающие части картины и на основании этих додуманных «фактов» строить обвинения.[13]

• Орден Святой Анны 3-й степени (1864);
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1902);
• Медаль «В память царствования императора Александра III»
• Медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых»

• Князь Мещерский. Воспоминания. М., 2001.
• Мещерский В. П. Письма к великому князю Александру Александровичу, 1863—1868. М., 2011.ISBN 978-5-86793-914-4
• Мещерский В. П. Письма к великому князю Александру Александровичу, 1869—1878. М., 2014.ISBN 978-5-4448-0202-1
• Мещерский В. П. Письма к императору Александру III, 1881—1894 / Публ., предисл. и коммент. Н. В. Черниковой. — М.: Новое литературное обозрение, 2018. — 808 с. ISBN 978-5-4448-0793-4
• Мещерский В. П. За великую Россию. Против либерализма / Составление и комментарии Ю. В. Климаков / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2010. — 624 с. ISBN 978-5-902725-47-3

• Ефимов А.С. Нигилизм и готика. Альманах. - М.: ПринтЛето, 2022. 496 с. ISBN 978-5-6047262-5-9
• Черникова Н. В. «Наш век — век малодушия…» Религиозная жизнь Российской империи глазами чиновника министерства внутренних дел //Вестник церковной истории. 2006. № 2. С. 45-80.
• Князь Мещерский Владимир Петрович // Список гражданским чинам четвертого класса. Исправлен по 1-е сентября 1913 года. — СПб.: Издание инспекторского отдела Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Сенатская типография, 1913. — С. 1.
• Дронов И. Е. Князь Владимир Петрович Мещерский. — Вопросы истории. — 2001. — № 10. — C. 57-84.
• Леонов М. М. Салон В. П. Мещерского: Патронат и посредничество в России рубежа XIX—XX веков. Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2009.
• Черникова Н. В. Портрет на фоне эпохи: Князь Владимир Петрович Мещерский. М.: Политическая энциклопедия, 2017. ISBN 978-5-8243-2126-5
• Ефимов А. С. «Тайны современного Петербурга» В. П. Мещерского и «Уединённый домик на Васильевском» В. П. Титова и А. С. Пушкина / Антон Сергеевич Ефимов // Litera. — 2020. — № 1. — С. 124—134.