Люберы

Люберцы были одним из центров столичного региона, где в 1970—80-е годы на волне подготовки к Олимпиаде-80 при поддержке местных властей активно развивались школы силовых видов спорта. В моду вошло увлечение культуризмом, который, несмотря на формальный запрет, активно развивался в городе[4]. Первый тренажерный зал появился на улице Мира, 7 А, затем в городском дворце культуры открылась знаменитая СДЮШОР по тяжёлой атлетике, возникли несколько атлетических клубов. В 1983—1987 году в СПТУ имени Гагарина на уроках физкультуры использовались силовые гимнастические упражнения и работа со штангой в качестве эксперимента с целью развития силовых качеств допризывной молодёжи.

Движение люберов возникло в конце 1970-х годов, когда люберецкая молодёжь из территориальных групп начала постепенно объединяться в единую общность. Подоплёкой к тому стало развитие и распространение культуризма, сплотившего ранее разрозненные группы на базе увлечения спортом. С самого начала в движении сформировались две группы: «спортсмены» — люди, целенаправленно занимающиеся спортом и несколько дистанцировавшиеся от уличной жизни, и «хулиганы» (деление очень условное), для которых спорт не являлся самоцелью. При этом первые у вторых пользовались непререкаемым авторитетом.

Кроме того, важным сплачивающим фактором явились поездки групп люберецкой молодёжи в места молодёжного массового отдыха в Москву (крупные парки, центральные дискотеки, кафе). В ряде случаев эти поездки приводили к конфликтам с московскими молодёжными группами вызывающей внешности и проявляющих агрессию.

Немалую роль в формировании субкультуры люберов сыграло появление в начале 1980-х годов небольших групп неофашистов, периодически организовывавших различные выступления (к примеру, 20 апреля 1979 и 1981 годов, приуроченные ко дню рождения Гитлера). 20 апреля 1982 года на Пушкинской площади произошло первое массовое столкновение люберов с московскими неофашистами, закончившееся рукоприкладством. По ряду данных, помощью люберчан отчасти воспользовалась московская милиция, также собиравшаяся разгонять неофашистов[5].

После этого инцидента движение люберецкой молодёжи приобрело также антифашистскую и патриотическую направленность. Определённый слой люберецкой молодёжи начал расценивать свои поездки в Москву как специфическую «борьбу за идею», которая, фактически, сводилась к борьбе с молодёжными движениями вызывающего поведения и непривычной внешности и, по мнению люберов, претендующих на «хозяев» молодёжной среды столицы. В этом плане любера выступали антиподами всевозможным группам «неформалов», консерваторами, поддерживающими традиционные системы ценностей и предлагающими ещё и свои идеи по предупреждению алкоголизации молодёжи. В связи с этим в начале 1980-х годов любера пользовались весьма доброжелательным отношением правоохранительных органов, также боровшихся с наиболее активными группами «неформалов».

Правда, не все любера руководствовались в своей деятельности идеологическими мотивами. Около половины из них не придавали поездкам в Москву какой-либо «идейный» характер и вели образ жизни, вполне типичный для советской молодёжи того времени[5].

К середине 1980-х относится появление у люберов своей символики, гимна («Мы родились и выросли в Люберцах, центре грубой физической силы, и мы верим: мечта наша сбудется, станут Люберцы центром России… Будь ты чёрен, как антрацит, даже ночью не спрячешься ты. Применяем мы свой геноцид, против всякой блатной лимиты». Этот гимн был написан Александром Сизоненко, как ироничное описание мышления и жизни «люберов» и атмосферы «качалок», как зарисовка, но был воспринят «люберами», как гимн. Это восприятие было подхвачено журналистами (журнал «Огонек» и другие издания), и далее, этот «гимн» рассматривался, как «программное» произведение и постоянно цитировался в прессе.

С 1986 года появилось определение «любера», сменившее более прозаичное «люберецкие». Тогда же движение начало разрастаться — теперь уже в Москву группами ездили не только люберчане, но и жители других городов ближнего Подмосковья. Кроме того, местами деятельность люберов начала приобретать жёсткий хулиганский характер по отношению к неформальным объединениям, при этом все чаще стали возникать драки со смертельным исходом. Например во второй половине 1980-х годов на Казанский вокзал приезжали толпы казанских хулиганов-гопников («моталки») бить и грабить «зажравшихся» москвичей. Любера выставляли на вокзале дежурный отряд (человек 30). В стычках с люберами «моталки» понесли тяжёлые потери, через некоторое время их приезды в Москву прекратились, а особо отличившиеся тогда любера «сели» в тюрьму. Отношение милиции к люберам изменилось — теперь она заняла более жёсткую позицию, поскольку ситуация начинала выходить из-под контроля.

Поначалу деятельность люберов никак не освещалась в прессе. Широкая общественность впервые узнала об их существовании в июне 1986 года, после заметки в газете «Советская Россия». В заметке сообщалось, что вечером 9 мая по Красной площади разгуливала колонна молодых людей, скандировавшая «Люберцы! Люберцы!». С осени того же года о них стало писать большинство центральных газет и журналов (в частности, «Комсомольская правда», «Огонёк», «Ленинское знамя», «Литературная газета»).

Благодаря прессе слово «любер» распространилось по всей стране и стало нарицательным.

К весне 1987 года «люберство» вошло в моду. Помимо люберецкой молодёжи, «люберами» стали называть себя и симпатизирующие им молодые люди с окраин столицы, из промышленных городов и посёлков из различных районов Подмосковья, которых представители неформальных молодёжных объединений назвали «люберами сопутствующей волны»[6]. Таким образом, слово «любер» стало употребляться для обозначения представителя определённой субкультуры, независимо от места его проживания. Любера во дворах строили турники и брусья. Однако для многих из них «люберство» было исключительно веянием моды — чаще всего, оно ограничивалось ношением клетчатых штанов, посещением тренажёрных залов и выражением поддержки люберам. Вместе с тем, количество выездов в Москву резко повысилась. Если в 1985 году, по воспоминаниям бывших люберов, численность групп не превышала 300 человек, то 14 февраля 1987 года московская милиция зафиксировала группу около 600 человек. В Люберецком ДК «Искра» на встречу с журналистами в 1987 году собралось более 1000 культуристов разных возрастов, не хватило места в зале, и часть собравшихся стояла в вестибюле и на улице[5]. Получившие слово любера жёстко высказывались по поводу статей о них в прессе, считая половину вымыслом и провокацией. В самой Москве тем временем происходили стычки люберов с неформалами разных течений, причём инициаторами этих стычек были именно любера. Во время рок-концертов в столице накачанная молодёжь из хулиганских побуждений вступала в стычки с их участниками. В ответ неформалы (в основном металлисты) крупными группами совершали выезды на Арбат и Калининский проспект (ныне ул. Новый Арбат), где возле некоторых кафе находились традиционные места сбора некоторых группировок из Люберец с целью выяснения отношений с применением силы[6]. Летом основным местом сбора был пляж люберецкого карьера (Большой (на острове) и Малый карьеры).

Молодёжные группы, аналогичные люберским, начали появляться и в других городах Советского Союза, к примеру, в Ленинграде. Это была реакция части молодёжи на появление массовых проявлений неформальной нетрадиционной культуры.

В начале 1987 года неформальная московская молодёжь начала активно объединяться для борьбы с люберами. Теперь приезжающие в Москву любера не являлись однозначными агрессорами — скорее это было противостояние более-менее равных по мощи молодёжных группировок. Наиболее организованный количественный «отпор» люберам давали металлисты. В конце зимы — начале весны 1987 года стало отмечаться резкое возрастание активности этого противоборства.

21 февраля в различных частях города Москвы (у станции метро Нагорная, на Арбате, на улице Елецкой, на улице Народного Ополчения) отмечалось скопление групп молодёжи, которые удалось рассредоточить усилиями милиции.

22 февраля группа численностью около 1000 человек собралась в ЦПКиО имени Горького с целью выяснения отношений, также отмечались скопления молодёжи в Москворецком, Краснопресненском и Свердловском районах, а также в метрополитене.

1 марта в Москве на Садовом кольце собралось около 1000 молодых людей, которые собирались "идти бить люберов". Через несколько дней ситуация повторилась возле Киевского вокзала. Тяжёлый бой был на Крымском мосту, много народа с обеих сторон было скинуто в реку. Был случай, когда к парку Горького подошла толпа около трёх тысяч человек. Во избежание массовых драк, в эти дни московская и областная милиция ставила кордоны против приезжающей молодёжи на подмосковных железнодорожных станциях Ухтомская, Люберцы и Томилино. Кроме того, кордоны были выставлены у станции метро Ждановская и на остановках автобусов. Электрички проверялись усиленными нарядами милиции. Люберецкое УВД и горком комсомола проводили рейды по подвальным спортивным залам города. Милицейские чиновники пытались успокоить население через печать.

В конце 1989 года, с началом политических и экономических катаклизмов и распадом СССР, движение пошло на спад — в новых условиях идеи люберства и здорового образа жизни были неактуальны. Часть люберов ушла в спокойную жизнь, а часть под влиянием «сидевших» — в криминальную деятельность, влившись в ряды Люберецкой и других преступных группировок[5]. По мнению самих люберов криминал забрал самую спортивную и боеспособную часть их товарищей. Остальные же люберы попросту остепенились и вошли в новую жизнь обычными гражданами. На сегодняшний день люберов как таковых в России практически не осталось. Воспоминания о них сохраняются только в песнях ряда исполнителей русского рока и шансона и некоторых фильмах тех лет.

Валерий Карышев, адвокат по уголовным делам и автор книги «Люберецкие: качалки, рэкет, крыша», которая вышла в серии «Адвокат мафии», так описывает судьбы бывших люберов[7]:

По состоянию на 2009 год Люберцы уже не входят в тройку самых криминогенных городов Подмосковья[8].

На сегодняшний день бывшие любера с улыбкой вспоминают свои молодые годы, совершенно не злятся на своих оппонентов и даже организовывают с ними памятные встречи, где иногда поют шуточные песни: «Мы не пили, не курили, мы здоровой жизнью жили. Нас палёной водкой били, ширпотребом завалили, рэкетиром объявили…»

• «Люберецкие перчатки» — А. Барыкин;
• «Убивал меня любер Василий» — Порт Артур;
• «Эй, брат Любер!», — Адольф Гитлер
• «Эй, брат Любер!», «Заебись!», «Анархия», «Перемена погоды», «Волна патриотизма» — Гражданская оборона;
• «Люберы» — Водопад имени Вахтанга Кикабидзе;
• «Убер-Любер» — Объект Насмешек;
• «Люберцы», «Клетки» — Любэ;
• «Мама, я любера люблю» — ДДТ;
• «Бей Правой, Любер» — Группа Продлённого Дня;
• «Такие дела» — Чиж & Co;
• «Люберцы» — Рома Жиган;
• «Оля любит…» — группа КПП;
• «Люберцы» — Александр Дюмин;
• «Любер Иван Семёнов» — группа «Глубокий Тыл»;
• «Любера» — группа «НИИ Косметики»;
• «Сергей Зайцев», «Люберцы» — группа «Учитель Труда»;
• «Я любера люблю (DDT cover)» — МОЛОТ РОДИНЫ

• Фильм «Luna Park» (реж. Павел Лунгин);
• Фильм «Меня зовут Арлекино» (реж. Валерий Рыбарев);

В повести «Русская семерка» Э. Тополя (18-я глава) описывается налёт гопников и люберов на рок-концерт в г. Подольске.