Касперская, Наталья Ивановна

С сентября 1994 года Наталья возглавляла отдел распространения антивируса AntiViral Toolkit Pro (AVP), над которым с 1991 года работала команда разработчиков Евгения Касперского[11]. За два—три года ей удалось наладить основные каналы дистрибуции продукта, техническую поддержку, выйти на зарубежные рынки. Первоначальные продажи отдела ($100-200 в месяц в 1994 году) стали быстро расти. Через год их объём превысил $130 тыс., в 1996 году он составил более $600 тыс., ещё через год — более $1 млн[16]. Доходы делились между командой и головной структурой пополам. К 1997 году будущим учредителям Kaspersky Lab. («Лаборатории Касперского») стало ясно, что необходимо выделяться в отдельный бизнес[11].

Наталья Касперская в июне 1997 года стала инициатором появления Kaspersky Lab., настояла на таком её названии и более 10 лет проработала генеральным директором этой компании. Изначальное распределение долей в «Лаборатории Касперского» было следующим: 50 % принадлежали Евгению, ещё по 20 % находились у двух его соратников-программистов Алексея Де-Мондерика и Вадима Богданова[17], доля Натальи — 10 %[11]. С 1997 года продажи «Лаборатории» стали удваиваться ежегодно. В 2001 году оборот компании составил около $7 млн, в 2006 году — уже свыше $67 млн[18][19].

В августе 2007 года из-за произошедшего ранее развода и углублявшегося идейного раскола с Евгением Касперским Наталья была смещена им со своего поста и отстранена от основных управленческих функций[17], оставшись председателем созданного совета директоров «Лаборатории Касперского». Её окончательное расставание с некогда общим бизнесом произошло в 2011 году[20]. За 2007—2011 годы «Лаборатория» полностью выкупила долю Натальи в этой компании (к 2007 году та составляла около 30 %)[19].

Под руководством Натальи Касперской Kaspersky Lab. превратилась в одну из крупнейших антивирусных корпораций с сетью региональных офисов по всему миру. На момент смены руководства, в 2007-м, выручка «Лаборатории» составляла $126 млн[17]. Её капитализация в 2011 году, когда Наталья вышла из совладельцев и покинула компанию, оценивалась в сумму более $1,3 млрд, а годовая выручка — в $700 млн[21]. После смены руководства темпы роста последней заметно снизились: в 2009 году глобальная выручка Kaspersky Lab. выросла на 40 %, в 2011-м — на 13,7 %, в 2012-м — на 3 %, в 2013-м — на 6 %[17].

После покупки «Лабораторией Касперского» технологии «Антиспам», разработанной «Ашманов и партнёры», глава этой компании Игорь Ашманов подарил покупателям идею: он предложил использовать движок антиспама в обратном направлении — для защиты от утечек[11][22]. За 2001—2002 годы специалисты «Лаборатории Касперского» разработали систему, позже ставшую известной под брендом InfoWatch Traffic Monitor Enterprise, — защиту корпоративных пользователей от внутренних угроз (DLP-систему). В декабре 2003 года для развития и распространения нового продукта была основана дочерняя компания InfoWatch[23].

С октября 2007 года Наталья Касперская является генеральным директором и владелицей контрольного пакета акций InfoWatch[24]. Эта компания была частью её доли при разделе бизнеса с прежним мужем[6]. Свои основные инвестиции Наталья Касперская направила в InfoWatch, в совместные с Игорем Ашмановым компании «Крибрум» и «Наносемантика»[20], а также в немецкую антивирусную компанию G Data Software AG[25].

Для стремительно растущей «Лаборатории Касперского» побочный продукт InfoWatch с неясными (на момент выделения) перспективами был обузой[19]. Технологические решения и продуктовая линейка новой компании, в отличие от «Лаборатории», изначально ориентированы на крупные и средние корпорации (от 300 рабочих станций)[22], а не на малый бизнес и розницу.

C Главкомом Сухопутных войск России Олегом Салюковым, 2018 год

Это потребовало принципиально иных навыков и подходов, где прежний управленческий опыт Натальи оказался не очень применим[20]. Тем не менее, уже в 2012 году прежде убыточная компания InfoWatch впервые вышла в «плюс»[20] и продолжила быстро, на 60—70 % в год, расти[26]. По данным Forbes, выручка InfoWatch в 2014 году составила 831 млн рублей[6], опрошенные «Коммерсантом» независимые эксперты весной 2015 года оценивали этот бизнес в 40-50 млн долларов[22].

Сегодня InfoWatch превратилась в группу компаний из нескольких дочерних предприятий, сгруппированных по двум направлениям — защита корпораций от внутренних угроз и от целевых атак извне[22]. Она занимает около 50 % российского рынка систем защиты конфиденциальных данных (DLP-систем)[27]. Среди многолетних клиентов — российские госструктуры, а также «Сбербанк», «Билайн», «ЛУКойл», «Татнефть», «Сургутнефтегаз», «Сухой», Магнитогорский металлургический комбинат (ММК) и др.[28], компания активно продвигает свой бизнес в Германии, на Ближнем Востоке, в странах Южной и Юго-Восточной Азии[22]. Нынешние акционеры InfoWatch — Наталья Касперская и замгендиректора предприятия Рустем Хайретдинов[22].

С 2017 года Касперской принадлежит российский Нэклис-Банк, через кипрские офшоры «Organat Financial Ltd.» и «Fiduciana Nominees Ltd.»[29], и у которого 10 января 2020 года была отозвана лицензия Центробанком[30]. В тот же день стало известно, что она приостанавливает членство в совете директоров банка «Открытие»[31].

Парадоксом предпринимательства Наталья Касперская называет ситуацию, при которой инвестиции труднее всего привлечь в самом начале бизнеса, когда они остро нужны. Чем успешнее дело развивается, тем благосклоннее становятся инвесторы. Со временем они принимаются бегать за владельцами такого бизнеса, но на этом этапе их деньги перестают требоваться — ведь в обмен потенциальный инвестор захочет долю в налаженном прибыльном деле. Со стартапами же разговор иной: поскольку перспективы неясны, в обмен на финансирование инвесторы потребуют от их владельцев контроль и примутся диктовать, что и как делать, чем могут загубить бизнес. Поэтому если у стартапера есть выбор, считает Наталья, внешних инвестиций ему лучше не привлекать вообще[22]. Она уверена[85]:

Получить деньги на хороших условиях можно только в том случае, если вы докажете, что деньги вам не нужны. Чем больше вам нужны деньги, тем хуже будут условия.

Касперская, однако, поясняет, что для инвестора-прагматика при покупке стартапа логичнее оставить у руля команду его создателей, нежели дополнительно рисковать, привлекая сторонний менеджмент на своё усмотрение. А для этого создателям нужен мощный стимул, лучший из которых — доля в родной компании. Наталья Касперская вспоминает, что выкупив 100 % одного из стартапов на этапе конфликта акционеров, позже подарила двум его топ-менеджерам по пакету акций обратно, чтобы те продолжали растить свой бизнес[86].

Наталья Касперская считает основными чертами предпринимателя три: способность чем-то жертвовать, пробовать новое только из любопытства и иметь при этом склонность к зарабатыванию денег — последнее отличает предпринимателя от каскадёра[87]. При инвестировании она советует обращать внимание не на текущие рыночные тренды с экспоненциальным ростом, а на области, в которых хорошо разбираешься[19].

Без этого невозможно учесть скрытые обстоятельства, которые обнаруживаются только изнутри того или иного рынка и для работы в которых нужны навыки. Для освоения этих навыков в любой отрасли требуются 5—6 лет работы, поэтому, по мнению Касперской, даже на спаде выгоднее оставаться в «своей» депрессивной отрасли, а не метаться. При этом, впрочем, можно упустить момент, когда отрасль отмирает насовсем[19].

Наталья Касперская (2016)

Роль генерального директора Наталья Касперская оценивает как заведомо одинокую: ему не с кем посоветоваться. Партнёры по бизнесу не всегда разбираются в специфике или могут иметь свой интерес, а обсуждать стратегию с подчинёнными не позволяет статус[20]. Однако Интернет убирает лишние барьеры, если уделять время общению с подчинёнными. Как замечает Наталья, не каждый рискнёт прийти к руководителю со своими предложениями лично, а в Сети это сделать много проще, поэтому доверия в итоге становится больше[88].

Это, по мнению Касперской, имеет и оборотную сторону. Если в середине 2000-х годов службу персонала настораживало наличие у собеседуемого своего блога или аккаунта в соцсетях, к середине 2010-х её скорее насторожит заявление соискателя работы, что у него ничего подобного нет. Как отмечает Наталья, в компаниях стали стремиться к всестороннему контролю действий персонала[89].

Касперская считает, что хоть «чёрные списки» и блокировки запрещённых сайтов и являются полумерами, нуждающимися в совершенствовании[90], но ничего лучше пока не придумано. Тем не менее, фильтрация интернет-контента должна, по её мнению, применяться лишь в четвёртую очередь после профилактики — системной разъяснительной работы с родителями, обучения детей с дошкольного возраста пониманию основных интернет-угроз, а также законодательной деятельности и наказания нарушителей[20].

На прошедшем в Москве в декабре 2015 года форуме «Интернет-экономика 2015» Наталья Касперская изложила ключевые предложения по ужесточению интернет-регулирования президенту России Владимиру Путину, который, встречно, отметил, что разделяет такой подход. По мнению Натальи, использование личных данных любыми организациями требуется ввести в правовое поле и упорядочить[91][92].

Этого до сих пор не сделано, несмотря на взрывной рост возможностей для сбора таких данных о гражданах в Интернете, особенно в соцсетях, для различных манипуляций[91]. Касперскую удивляет, что использование больших данных (англ. big data) лоббируется в интернет-маркетинге, но мало кто рассматривает эту тему с точки зрения безопасности. Между тем, сбор больших данных о пользователях различных электронных устройств и услуг — это слежка[19].

Помимо автоматического сбора, хранения и анализа массивов данных об активности граждан, их перемещениях, предпочтениях, связях друг с другом, покупках, переговорах, публичных и непубличных записях, фото и видео и др. существуют и способы выделения из общей массы индивидуального досье, указывает Наталья Касперская. Если выбранный объект является, например, чиновником, допущенным к гостайне, налицо угроза национальной безопасности, поскольку все перечисленные данные находятся в распоряжении американских компаний-производителей и, как следствие, спецслужб США[93][94].

Но это не единственный риск, предупреждает Касперская. Доминируя на мировом рынке компьютерных технологий, США способны вводить эмбарго на использование любых своих устройств и программных продуктов — есть, например, техническая возможность удалённо выключить Windows на территории России одномоментно на всех компьютерах, разом выключить все смартфоны[93][95], прекратить техподдержку любых корпоративных систем, делая недоступным их обновление и блокируя[94]. Наталья напоминает, что подобные случаи уже были — например, когда внедрённый спецслужбами компьютерный червь Stuxnet вывел из строя ядерную отрасль Ирана[96].

По мнению Натальи Касперской, вредоносное ПО может при этом находиться прямо в процессоре[96]. Аналогичным способом иностранный производитель в состоянии устраивать инфраструктурные диверсии, целевые атаки, в том числе пропагандистского характера[94], что является оружием в информационной войне, в которой находится Россия[90]. Пока США остаются де-факто монополистом в мировых продажах ведущего ПО и «железа», остальной мир (и, в частности, Россия) будут вынуждены мириться с перечисленными рисками, которые, считает Касперская, становятся непозволительны[96].

Наталья Касперская полагает, что России необходимо выработать национальную технологическую стратегию и IT-платформу, собственную независимую цепочку решений полного цикла в области информационных технологий, начиная от процессора и заканчивая программным обеспечением. Следует выделить приоритеты и понять, что замещать в первую очередь, что во вторую[93][94], определить само понятие кибербезопасности[97].

Она констатирует, что в области программного обеспечения позиции России уже сегодня достаточно сильны — имеется большое количество продуктов, способных заменить иностранные[94]. Объём IT-экспорта из России в 2015 году, по данным Минкомсвязи, составил $7 млрд (для сравнения: экспорт российского вооружения за тот же год — около $15 млрд)[98]. Порядка 70 российских компаний работают в сфере информационной безопасности, этого достаточно[96]. Главное, чего остро недостаёт отрасли, как полагает Наталья, — не субсидирования разработчиков, а стимулирования спроса. Самый очевидный способ его создать — обязать государственные компании или компании с госучастием покупать отечественное[94].

Касперская осознаёт, что, например, заменить на массовых компьютерах Windows в ближайшие годы нереально. Однако если рассматривать конкретные направления — например, школьный планшет, — такое становится возможным. Уже сейчас есть как потенциальные российские разработчики соответствующего ПО (допустим, на базе Linux-систем) с поддержкой большинства приложений вместо Android от Google, так и адекватные по качеству китайские аналоги в части «железа». При наличии госзаказа дополнительного финансирования тут не потребуется, считает Наталья[86].

Идеи ограничить IT-импортозамещение только программным обеспечением Наталья Каперская не разделяет: те же мобильные устройства представляют собой, по сути, нераздельный симбиоз hard & soft[94]. В области «железа» Россия пока отстаёт (отсутствует элементная база, собственный процессор, основные функциональные узлы), но всё это, кроме собственно процессора, уже развито в КНР — а с софтом, по мнению Натальи Касперской, там как раз хуже, чем в России. Синергия между двумя державами обеспечила бы цифровой суверенитет обеим. Процессор же придётся делать свой и делиться им с китайцами[93][94].

С пионерских лет Касперская считала, что следует защищать родную страну, она изначально была настроена патриотично и сейчас уверена, что останется такой и в будущем[11]. В 1991 году Наталья, как и окружающие, хотела изменить общество и в дни Августовского путча сама ходила на баррикады, но за этот эпизод своей жизни ей теперь стыдно: она осознала, что не на той стороне стояла[99], кроме того предосудительно отзывалась об участниках протестного движения 2011—2012 годов.

1990-е годы в России Касперская оценивает как окно возможностей, когда «всё было проще», в том числе и создание своего дела. При этом резкость тогдашних перемен, общая нестабильность страны и вызванные этим опасности, вплоть до убийств предпринимателей, приводили к тому, что люди опасались за будущее и уезжали из России[99].

Для себя Касперская эмиграцию исключает: «Бросать всё и бежать, прятаться в кусты — куда, в какую страну?». Она ощущает в России свои корни — родителей и родственников, друзей, бизнес[100]. Тем не менее, с точки зрения предпринимательства замыкаться только в своей стране Наталье Касперской некомфортно. Организовав значимую часть бизнеса за рубежом, она сравнивает Россию с небольшим прудом, в то время как остальной мир — с морем[11].

Тем не менее, объём российского рынка корпоративных систем предотвращения утечек информации (DLP-систем) по состоянию на середину 2010-х годов Касперская оценивает в $80 млн[22], что составляет примерно десятую часть общемирового. «Россия в этом смысле совершенно передовая держава. В области DLP мы абсолютно впереди планеты всей», — считает Наталья[28]. Например, по остроте конкуренции: если в США рынок делят всего пять DLP-поставщиков, в России их уже семь[72].