Дон Жуан

Первый художественный образ дона Жуана создал Тирсо де Молина в пьесе «Севильский распутник и каменный гость» (около 1630 г.). Основой сюжета послужила подлинная история Хуана Тенорио, изложенная выше.

В пьесе де Молина дон Жуан, после ряда любовных приключений, пробирается под видом своего друга, маркиза, к его невесте донне Анне. Обман замечен. Прибежавший на крик отец, командор, убит. Дон Жуан спасается бегством, во время которого успевает соблазнить поселянку Аминту. Возвратившись в Севилью, он случайно попадает на могилу командора. Прочитав надпись, грозящую местью убийце, Дон Жуан хватает за бороду статую и приглашает её на ужин. Та является и в свою очередь зовёт дона Жуана к себе. Верный данному слову, дон Жуан приходит на могилу. После адской трапезы оба проваливаются. Заключительная сцена происходит в присутствии короля. Король велит его казнить. Но слуга дона Жуана сообщает, что господина его постигла божья кара.

В пьесе де Молина дон Жуан — соблазнитель («всегда моим величайшим удовольствием было соблазнить женщину и, обесчестив, покинуть её»), которого не столько влечёт наслаждение, сколько борьба за подчинение женщины его воле. Лёгкие победы ему безразличны. Хищник и завоеватель, авантюрист и дуэлянт, он наделен всеми свойствами идеального дворянина: красотой, храбростью, чувством чести. Кровь бурно клокочет в его жилах.

Певец Франсиско д’Андраде в роли Дона Жуана в опере Моцарта.
Макс Слефогт, 1902

Всего через три года после издания пьесы Тирсо де Молины Жуан шёл уже со значительным успехом на народных сценах Италии, много выиграв от внесённого в пьесу комического элемента, которым итальянцы хотели смягчить её чрезмерный трагизм. Для сцены El burlador был обработан Джилиберти (1652) и Чиконьини (Il convitato di pietra, 1670). Последний выбросил из пьесы Тирсо все поучительное и мрачное.

Итальянская переделка Джилиберти, более державшегося испанского оригинала, до нас не дошла; но по ней написаны первые пьесы о доне Жуане во Франции, куда сюжет был занесён около 1658 г. К этому году относится постановка пьесы Даримона в Лионе, а в следующем году де Вилье переделал её для парижской сцены, где она шла под названием: Le festin de pierre, ou le fils criminel.

Мольер, в своей комедии «Дон Жуан, или Каменный пир» (поставлена в 1665) впервые лишил героя отличительных особенностей его испанского происхождения и ввёл в пьесу французскую действительность своего времени. Он отбросил внесённый итальянцами комизм и уничтожил клерикальный оттенок, характеризующий пьесу Тирсо де Молина. После Мольера легенду о доне Жуане обработали:

• брат известного драматурга Тома Корнель (1677), в переделке которого (в стихах) пьеса шла на французских сценах до новейшего времени,
• актёр Розимон (взявший для пьесы псевдоним Жан-Батист Дюмениль фр. Jean-Baptiste Du Mesnil), перенёсший в своей пьесе Festin de pierre, ou l’athee foudroye («Каменный гость, или Испепелённый атеист», 1669) действие в языческие времена, чтобы герой мог безнаказанно богохульствовать.

В Германии с самого начала XVIII в. шли на народных сценах разные переделки легенды о Дон Жуане. В подобных переделках слуга Дона Жуана часто играл бо́льшую роль, чем он сам. В конце XVII в. заново обработал легенду испанский драматург Самора, а в Италии, несколько позже, Гольдони (D. Giovanni Tenorio, osia: il dissoluto punito).

В новелле «Дон Жуан» (1812) первую романтическую трактовку образа предложил Э. Т. А. Гофман. В этой интерпретации дон Жуан — искатель недосягаемого на земле идеала — оказался сродни Фаусту[1]. Оба героя — мятежные протестанты против судьбы, оба — одинаковые представители эгоизма и неверия, и если в легенде о Доне Жуане поэтически выразились практический реализм и утончённый сенсуализм, то легенда о Фаусте выдвигает субъективный идеализм и умозрительные наклонности. Немецкий драматург Граббе пытался в своей драме «Don Juan und Faust» связать судьбу обоих героев.

Дон Жуан и донья Анна на картине И. Е. Репина

В одноимённой сатирической поэме Байрона (1818-23) дон Жуан совершенно пассивен. Действие происходит в XVIII веке. Развёртывается длинная цепь любовных похождений героя «с замужней доньей Юлией в Испании, с очаровательной Гаидэ на уединенном острове после кораблекрушения, с наложницей турецкого султана в его гареме, с Екатериной II в России… наконец, в светском обществе Лондона… Нигде и никогда он не является в любви агрессивным началом, не он преследует женщину и не он насилует женщину, а его — пассивного, не противодействующего, женщина берет, если к тому представится случай» (Фриче). Байроновский «Дон Жуан» ничего общего с севильской легендой не имеет, хотя в характерах обоих героев есть некоторые родственные черты.

Проспер Мериме в новелле «Души чистилища» (1834), ссылаясь на множественность легенд о доне Хуане, изложил свою версию его судьбы. Её суть — в раскаянии. Протагонист, дон Хуан де Маранья, в разгар своей бурной и грешной жизни переживает мистический эпизод собственных похорон и осознаёт всю тяжесть своих преступлений, после чего уходит в монастырь, где пытается замолить грехи. Перед смертью он просит похоронить его на пороге церкви, чтобы каждый входящий попирал его ногами, с надписью: «Здесь покоится худший из людей, когда-либо живший на свете».

Пьеса «Дон Хуан Тенорио» Хосе Соррильи, написанная им в 1844 г., занимает первое место среди его драм и ежегодно ставится в Испании в день Всех Святых, отмечающийся 1-го ноября.

Примиряющая развязка конфликта дон Жуана с обществом представлена в драматической поэме 1862 года «Дон Жуан» А. К. Толстого. К этому произведению написана музыка Эдуардом Направником. Из других русских обработок легенды о доне Жуане известны пьеса 1830 года А. С. Пушкина «Каменный гость» и одноимённая опера Александра Даргомыжского.

Н. С. Гумилёв создал одноактную пьесу в стихах «Дон Жуан в Египте» (1911—1912)[2], которую однако сам оценивал не слишком высоко:

Апокрифическое парадоксальное толкование истории Жуана дал Карел Чапек. К этому образу в XX веке обращались и русские (советские) драматурги — Самуил Алёшин («Тогда в Севилье»; 1948), Леонид Жуховицкий («Последняя женщина сеньора Хуана»). Научно-фантастическую версию смерти Дон Жуана дал Александр Иволгин в рассказе «Рукопись Джуанело Турриано» (1972).