Дмитрий Иванович Донской

После смерти отца в 1359 году опекуном 9-летнего князя Дмитрия и фактическим верховным правителем Московского княжества стал митрополит Алексий, обладавший сильным характером, большим авторитетом и даром дипломата. Двум своим сыновьям Иван Красный завещал владения[3], оставленные Иваном Калитой[4] соответственно Семёну и ему. После скорой смерти младшего брата эти владения соединились под властью Дмитрия.

В Золотой Орде со смертью Бердибека (1359 год) началась «великая замятня» — продолжительный период борьбы за власть. Великое княжество Владимирское по смерти Ивана Красного было отдано нижегородско-суздальским князьям. В 1362 году впервые упомянутый русскими летописями в западной части Орды темник беклярбек Мамай, фактически управлявший от имени хана Абдуллы, выдал ярлык Дмитрию Ивановичу. Затем московское войско выгнало из Переяславля и Владимира суздальского князя Дмитрия Константиновича. Впоследствии Москва поддержала его права на Нижний Новгород в обмен на отказ от претензий на Владимир, а Дмитрий Иванович женился на его дочери Евдокии.

Распад Золотой Орды коснулся не только её азиатской части: в мордовских землях укрепился Тагай, а в Волжской Булгарии — Булат-Тимур. Оба были разбиты соответственно рязанцами в 1365 году у Шишевского леса и суздальцами в 1367 году на реке Пьяне. Русские княжества не только оборонялись, но и наступали: в 1370 году суздальцы вторглись в Волжскую Булгарию и посадили там мамаевых ставленников. Таким образом власть Мамая распространилась на все земли западнее реки Волги.

Печать с образом святого покровителя — Димитрия Солунского

Печать со всадником, вооружённым мечом

Печать с надписью «Все сѧ минетъ» («Всё сие минует») во время чумы[5]

В 1362 году великий князь литовский Ольгерд разгромил при Синих Водах трёх ордынских князей, включил в состав своего государства Киев, Подолье, Посемье и Переяславль Южный, прекратив данническую зависимость этих земель от Золотой Орды. В 1368 году обострился конфликт в Тверском княжестве, долгое время после разгрома 1327 года находившемся под контролем Москвы. Микулинский князь Михаил Александрович с помощью состоявшего с ним в родстве Ольгерда занял тверской престол, выгнав своего дядю, Василия Михайловича, главу кашинских князей, состоявших в родстве с московскими. Дважды (в 1368 и в 1370 годах) московская рать вторгалась под Тверь и дважды после этого Ольгерд безуспешно осаждал Москву, в которой в 1367 году был отстроен новый белокаменный Кремль[6].

К началу 1370-х годов исследователи[7] относят возобновление даннической зависимости находившихся в составе Великого княжества Литовского южнорусских земель в рамках литовско-ордынского союза, направленного против Московского княжества, что повлекло за собой складывание оппозиции на восточнославянских землях Литовского княжества (в частности, на сторону Москвы перешёл Роман Михайлович). За участие во втором походе Ольгерда на Москву митрополитом Алексием был отлучён от церкви смоленский князь Святослав Иванович (Михаил Тверской и поддержавший его в местном территориальном споре владыка Василий были отлучены ранее). В 1371 году Ольгерд обратился к константинопольскому патриарху Филофею с просьбой поставить отдельного митрополита в Киев с властью на Смоленск, Тверь, Новосиль и Нижний Новгород.

В 1370 году Мамай выдал ярлык на великое княжение Владимирское Михаилу Тверскому, и тот развернул активные военные действия в Северо-Восточной Руси, в том числе с помощью литовских князей. Дмитрий собрал войска и открыто не подчинился требованиям пришедшего с Михаилом из Орды посла: к ярлыку не еду, Михаила на княжение в землю Владимирскую не пущу, а тебе, послу, путь чист. В 1371 году Дмитрий заключил соглашение с Мамаем, по которому был установлен размер дани ниже, чем при Узбеке и Джанибеке, сам получил ярлык и выкупил находящегося в Орде тверского княжича за 10 тыс. рублей. Ольгерд в третий раз лично двинулся на Москву, московское войско вышло ему навстречу, и был заключён Любутский мир, а Владимир Храбрый женился на Елене Ольгердовне (1372 год).

Памятник Дмитрию Донскому перед Маринкиной башней Коломенского кремля

В 1371 году князь Дмитрий Иванович попытался поставить под свой контроль Рязань (войско возглавлял перешедший на службу в Москву из Великого княжества Литовского Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский), выгнав из неё Олега Ивановича и посадив Владимира Дмитриевича, но Олег вернулся в 1372 году и при заключении Любутского мира упомянут как князь, находящийся в союзе с Москвой. По Рязани пришёлся первый удар Мамая, в 1373 году, и уже в 1374 году у Дмитрия установилось с ним «розмирие». Исследователи[8] считают, что это означало конец выплаты дани и в том размере, который был установлен в 1371 году. В 1374 году прошёл съезд князей в Переяславле-Залесском[7], который служил консолидации вокруг Москвы антиордынских сил, в том числе и находившихся в составе великого княжества Литовского.

В 1374 году Мамай вновь попытался воздействовать на князя Дмитрия Ивановича через Михаила Тверского, вторично выдав ему ярлык, что вызвало поход соединённых сил Северо-Восточной Руси, а также смолян, на Тверь, в результате чего Михаил признал себя младшим братом Дмитрия, обязался участвовать во всех антиордынских акциях Москвы и отказался от претензий на Кашин (1375 год). Ольгерд провёл карательный поход в смоленские земли.

В 1376 году Дмитрий отправил войско во главе с Дмитрием Боброком в Волжскую Булгарию. Был взят откуп с мамаевых ставленников и посажены русские таможенники. В том же году Дмитрий ходил далеко за Оку, остерегаясь рати татарской. Примерно в том районе (Волчья Вода) указывает местоположение отряда Арапши, готовящегося к вторжению на Русь, «летописная повесть о побоище на Пьяне». В 1377 году московско-суздальское войско выступило на восточные рубежи Руси и было уничтожено там на стоянке татарами из Мамаевой орды, были разорены Нижний Новгород, а затем Рязань.

В. К. Сазонов.
«Дмитрий Донской на Куликовом поле»

По преданию, эту икону святого Димитрия Солунского прислал князю Дмитрию Донскому византийский император в честь победы на Куликовом поле 8 сентября 1380 года

В 1378 году по приказу Мамая 5 ордынских туменов во главе с мурзой Бегичем выступили в поход на Москву, вскоре были разбиты княжеской дружиной на р. Вожа в рязанских пределах. В сражении также участвовал псковский князь Андрей Ольгердович, перешедший на службу к Дмитрию из Литвы после смерти Ольгерда и потери Полоцка в пользу Ягайло и его союзника Скиргайло.

В том же году умер митрополит Алексий, и Дмитрий, желая иметь митрополитом своего духовника Митяя, вынудил его постричься в монашество и занять архимандрию в придворном Спасском монастыре.[9] Великий князь отказался принять митрополита Киприана (его люди ограбили митрополита и не пустили его в Москву), за что организаторы и причастные были специальным посланием Киприана отлучены от церкви и прокляты «по правилам святых отцов»[10].

В 1379 году Мамай вновь разорил Рязанское княжество, зимой 1379/1380 годов на московскую службу в Переяславль-Залесский перешёл Дмитрий Ольгердович, князь стародубский и трубчевский. В 1377 году от Ягайлы перешли к венгерскому и польскому королю Людовику I Великому волынские и подольские Гедиминовичи, начавшие военные действия против Орды ещё в 1374 году[7].

Куликовская битва

К апрелю 1380 года противник Мамая Тохтамыш вышел к устью Дона, однако Мамай предпринял поход на Москву с большим привлечением наёмников (в связи с большими потерями своих войск на Воже), прежде всего генуэзцев. Мамай планировал соединиться на южном берегу Оки с Ягайло и Олегом Рязанским. Когда Дмитрий вывел свои войска к Коломне, ему пришло требование Мамая восстановить выплату дани в тех размерах, что были при Узбеке и Джанибеке. Тогда Дмитрий ответил отказом и вывел войска от Коломны на устье реки Лопасни, откуда переправился за Оку с оставлением стратегического резерва в Москве, а затем совершил многодневный марш за Дон, ускоряя столкновение с одним только Мамаем. Эпизод с благословением русского войска Сергием Радонежским часть историков относят к битве на Воже, также некоторые убитые в Куликовской битве одновременно называются в качестве убитых в битвах на Пьяне и Воже.

После победы на Куликовом поле в 1380 году князь Дмитрий Иванович не продолжил поход вглубь степей (хотя на наличие у него такого плана указывает присутствие в его войске проводников-сурожан[11]) из-за высоких потерь. При этом Мамай, вернувшись в Крым, собрал остаток сил для того, чтобы идти на Русь изгоном, но вынужден был вывести это войско против Тохтамыша и потерпел поражение. Русские князья лишь обменялись посольствами с Тохтамышем по поводу его воцарения. За грабёж возвращавшихся с Куликова поля обозов Олег вторично был изгнан Дмитрием из Рязани, но в 1381 году по условиям мира, аналогичных миру с Михаилом Тверским 1375 года, признал себя младшим братом московского князя.

В условиях закрепления за Москвой роли центра консолидации русских земель и борьбы с Ордой митрополит всея Руси Киприан превратился в естественного союзника Дмитрия. В 1381 году Киприан прибыл в Москву. Тем временем в Литве к власти пришли сторонники антиордынского союза с Москвой во главе с князем Кейстутом, который признал влияние Москвы в Смоленске и в верховских княжествах. Андрей Ольгердович вернулся в Полоцк. Однако уже в 1382 году под прямым военным давлением Тевтонского ордена и дипломатической поддержке Орды Ягайло вернулся к власти.

Осада Москвы Тохтамышем в 1382 году. Миниатюра Лицевого летописного свода. XVI век

Знамя Дмитрия Донского

Тохтамыш, стремясь восстановить данническую зависимость земель владимирского княжения, в 1382 году провёл поход на Русь, рассчитанный на то, чтобы русские войска не успели собраться, взял Москву обманом, но один из его отрядов был разбит Владимиром Андреевичем под Волоколамском. Михаил Тверской вновь заявил свои права на владимирское княжение, и Дмитрий заключил соглашение с Тохтамышем, по которому ярлык остался в роду московских князей, Дмитрий выплатил Тохтамышу дань за два прошедших с поражения Мамая года[8], но при этом Тверь получила независимость от владимирского княжения (в мирном договоре 1399 года тверской князь уже называется не младшим братом московского, а просто братом). Тогда же в состав Тверского княжества вернулся Кашин.

Уже в 1382 году произошёл разрыв Киприана с Дмитрием Донским, и Дмитрий вернулся к политике создания собственной митрополии[12]. Перспектива даннической зависимости от Орды сыграла свою роль в вопросе самоопределения спорных между Москвой и Литвой русских княжеств. Новгород, в котором в 1379—1380 годах сидел литовский князь Юрий Наримунтович[13], в 1383 году принял его брата Патрикея.

В 1384 году при посредничестве вдовы Ольгерда Ульяны Александровны был заключён предварительный договор между Дмитрием и Владимиром, с одной стороны, и Ягайло, Скиргайло и Корибутом, с другой, о бракосочетании Ягайло с дочерью Дмитрия и объявлении православия государственной религией Великого княжества Литовского[7], но в том же году Ягайло подписал с тевтонцами Дубисский договор, по которому обязался в течение 4 лет, напротив, принять католицизм. Второе намерение было реализовано: в 1385 году Ягайло заключил с Польшей унию и женился на наследнице польского престола Ядвиге. Утверждение унии на литовско-русских землях было связано с сопротивлением: в частности, Святослав Иванович смоленский погиб в сражении с литовцами (1386 год), а Андрей Ольгердович потерял Полоцк (1387 год).

В 1386 году после нападений ушкуйников на земли по Волге Дмитрий Донской привёл войска из 29 волостей на расстояние 15 вёрст к Новгороду и получил от него контрибуцию 8 тыс. рублей в два срока (сумма в точности соответствовала признанной Дмитрием задолженности по ордынскому выходу за 1381—1382 годы; очевидно, Дмитрий хотел таким образом восполнить собранную в 1383—1384 годах с разорённой войной территории великого княжения и ушедшую в Орду сумму[8]). После очередного конфликта с Рязанью был заключён «вечный мир», скреплённый браком Фёдора Ольговича с дочерью Дмитрия Донского Софьей.

Архангельский собор. Перспектива торцов надгробий Великих князей Ивана Ивановича Красного (1326—1359) и Дмитрия Ивановича Донского (1350—1389) и князя Дмитрия Ивановича Жилка (ок. 1481—1521). Надгробия во втором ряду у южной стены. Фотография К. А. Фишера. 1905 год. Из коллекций Музея архитектуры им. А. В. Щусева

В 1388 году, незадолго до смерти Дмитрия Донского, имел место конфликт с Владимиром Андреевичем Храбрым по вопросу наследования московского престола сыном Дмитрия Василием. Сначала Дмитрием были арестованы серпуховские бояре, затем, после обещаний Владимиру дополнительных владений, последний признал Дмитрия отцом, а Дмитриевичей старшими братьями (после смерти Дмитрия Василию пришлось выполнить обещания отца: Владимир получил Волоколамск и Ржев, а затем обменял их на Углич и Козельск). Дмитрий успел помириться на этом с Владимиром за два месяца до смерти: он умер 19 мая 1389 года.

В своём завещании[14] Дмитрий Донской первым из московских князей упоминает великое княжение (Владимир, Переяславль-Залесский, Кострому), Белоозеро, Дмитров, Углич, Галич. Не менее ново было распоряжение Димитрия, чтобы мелкие князья Московской земли жили в Москве при дворе великого князя, а не по своим вотчинам. Однако, завещание содержало неясные указания на то, кто должен был наследовать великое княжение после Василия Дмитриевича, и завещание использовалось затем Юрием Дмитриевичем в борьбе против племянника Василия Васильевича, к которому в 1425 году при поддержке его деда по матери Витовта и хана Улу-Мухаммеда в нарушение родового принципа наследования перешло великое княжение.

«Воспитанный среди опасностей и шума воинского, он не имел знаний, почерпаемых в книгах, но знал Россию и науку правления; силою одного разума и характера заслужил от современников имя орла высокопарного в делах государственных, словами и примером вливал мужество в сердца воинов и, будучи младенец незлобием, умел с твердостию казнить злодеев. Современники особенно удивлялись его смирению в счастии. Какая победа в древние и новые времена была славнее Донской, где каждый россиянин сражался за отечество и ближних? Но Димитрий, осыпаемый хвалами признательного народа, опускал глаза вниз и возносился сердцем единственно к Богу Всетворящему. — Целомудренный в удовольствиях законной любви супружеской, он до конца жизни хранил девическую стыдливость и, ревностный в благочестии подобно Мономаху, ежедневно ходил в церковь, всякую неделю в Великий Пост приобщался Святых Таин и носил власяницу на голом теле; однако ж не хотел следовать обыкновению предков, умиравших всегда иноками: ибо думал, что несколько дней или часов монашества перед кончиною не спасут души и что государю пристойнее умереть на троне, нежели в келье».

— Н. М. Карамзин, «История государства Российского», том 5, глава I.

Шлем из коллекции Оружейной палаты, вторая половина XIV века. Возможно, был сделан греческими мастерами для Дмитрия Донского

За первые 20 лет своего правления князь Дмитрий Донской сумел стать признанным главой антиордынской политики в русских землях, собирателем русских земель («всех князей русских привожаше под свою волю»). Представление о независимости и политическом единстве Руси стало при нём совпадать с идеей сильной великокняжеской московской власти. Великое княжество Владимирское окончательно перешло под власть Москвы, тем самым сделав процесс московского возвышения необратимым. Территория Московского княжества расширилась при Дмитрии за счёт территорий Переяславля, Галича, Белоозера, Углича, Дмитрова, части Мещеры, а также костромских, чухломских, стародубских и северных коми-зырянских (где была основана Пермская епископия) земель.

С другой стороны, были потеряны западные земли, включая Тверь (1383 год) и Смоленск (1386 год), а основная территория была разорена как войнами с Великим княжеством Литовским (с первым литовским вторжением в 1368 году закончилась отмеченная летописцем тишина великая на 40 лет, наступившая в Северо-Восточной Руси после разгрома Твери) и другими княжествами, так и нашествием Тохтамыша и последующей выплатой значительной дани. По мнению Костомарова Н. И.

Княжение Димитрия Донского принадлежит к самым несчастным и печальным эпохам истории многострадального русского народа. Беспрестанные разорения и опустошения, то от внешних врагов, то от внутренних усобиц, следовали одни за другими в громадных размерах

— Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей

К беспрестанным разорениям и опустошениям, то от внешних врагов, то от внутренних усобиц, необходимо добавить необыкновенные природные обстоятельства того времени — нашествие чумы, пожары, засухи, голод. К примеру, Н. М. Карамзин писал:

«Сия жестокая язва несколько раз проходила и возвращалась. В Смоленске она свирепствовала три раза: наконец (в 1387 году) осталось в нём только пять человек; которые, по словам летописи, вышли и затворили город, наполненный трупами».

— Н. М. Карамзин, «История государства Российского», том 5, глава I

.

В самой Москве, кроме белокаменного Кремля, были возведены монастыри-крепости (Симонов, Андроников), прикрывавшие подступы к центру города. При Дмитрии Донском в Москве была впервые начата чеканка серебряной монеты[15][16] — раньше, чем в других русских княжествах и землях. Культурную жизнь княжества времён Донского характеризует создание произведений, связанных с победой русского оружия (ставших позже основой «Сказания о Мамаевом побоище» и «Задонщины», прославлявших успехи русского оружия на Куликовом поле).

Великий князь владимирский и московский Дмитрий Иванович Донской умер 19 мая 1389 года, погребён в Москве в Архангельском соборе Кремля.

• «Эпизод из жизни Дмитрия Донского» (1909 год, в роли князя — Кузьма Матвеев).

• «Лебеди Непрядвы» (СССР, 1980 год) — режиссёр Роман Давыдов.
• «Пересвет и Ослябя» (Россия, 2010 год) — режиссёр Станислав Подивилов.