Шинель (повесть)
«Шине́ль» — одна из петербургских повестей Николая Гоголя. Увидела свет в 3-м томе собрания сочинений Гоголя, отпечатанного на исходе 1842 года и поступившего в продажу в последней декаде января 1843 года[1]. Вошла в историю русской литературы как «манифест социального равенства и неотъемлемых прав личности в любом её состоянии и звании»[2].
Шинель | |
---|---|
Жанр | повесть с привидениями |
Автор | Гоголь, Николай Васильевич |
Язык оригинала | русский |
Дата написания | 1841 |
Дата первой публикации | 1843 |
Текст произведения в Викитеке | |
Цитаты в Викицитатнике | |
Медиафайлы на Викискладе |
Сюжет
В намеренно косноязычной сказовой манере, перебиваемой патетическими монологами, автор повествует о жизни так называемого «маленького человека».
Главный герой повести — Акакий Акакиевич Башмачкин, бедный титулярный советник из Петербурга. Он ревностно выполнял свои обязанности, очень любил ручное переписывание бумаг, но в общем роль его в департаменте была крайне незначительна, из-за чего над ним нередко подшучивали молодые чиновники. Жалование его составляло 400 рублей в год.
С полным каламбуров зачином повести контрастирует знаменитое «гуманное место», когда за «проникающими словами» Акакия Акакиевича: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» — слышатся другие слова: «Я брат твой».
Однажды Акакий Акакиевич заметил, что его старенькая шинель совсем пришла в негодность. Он отнёс её к портному Петровичу, чтобы тот залатал её, однако последний отказался чинить шинель, сказав, что надо шить новую.
Акакий Акакиевич уменьшил расходы: по вечерам прекратил пить чай, старался ходить на цыпочках, чтобы не истёрлись ботинки, реже отдавал прачке бельё в стирку, а дома, чтобы не изнашивать одежду, носил только халат.
Когда премия к празднику оказалась больше ожидаемого, титулярный советник вместе с портным отправился покупать материал для новой шинели.
И вот однажды морозным утром Акакий Акакиевич вошёл в департамент в новой шинели. Все принялись хвалить и поздравлять его, а вечером его пригласили на именины к помощнику столоначальника. Акакий Акакиевич был в прекрасном расположении духа. Ближе к полуночи он возвращался домой, когда к нему вдруг со словами «А шинель-то моя!» подошли какие-то люди с усами и сняли шинель с плеч.
Хозяйка квартиры посоветовала Акакию Акакиевичу обратиться к частному приставу. На следующий день Акакий Акакиевич отправился к частному приставу, но безуспешно. Он явился в департамент в старой шинели. Многим стало жаль его, и чиновники собрали для Акакия Акакиевича сумму, которая, однако, оказалась совсем мала. Тогда чиновники посоветовали ему обратиться за помощью к значительному лицу. Однако значительное лицо накричал на Акакия Акакиевича, да так, что тот «вышел на улицу, ничего не помня».
В Петербурге в то время было ветрено, морозно, а шинель была старая, и, вернувшись домой, Акакий Акакиевич слёг в постель. Поправиться он уже не смог и через несколько дней умер в бреду.
С тех пор у Калинкина моста стал появляться призрак «в виде чиновника», стаскивавший с прохожих шинели, шубы, пальто. Кто-то узнал в мертвеце Акакия Акакиевича. Не было никакой возможности угомонить мертвеца. Однажды через эти места проезжало значительное лицо. Мертвец с криком «Твоей-то шинели мне и нужно!» сорвал и с его плеч шинель, после чего исчез и более уже не появлялся.
Работа над произведением
По воспоминаниям П. В. Анненкова, повесть родилась из «канцелярского анекдота» о бедном чиновнике, потерявшем своё ружьё, на которое он долго и упорно копил деньги[3]. Все смеялись анекдоту, основанному на истинном происшествии, один Гоголь выслушал его задумчиво и повесил голову. Анекдот был рассказан в 1834 году, над «повестью о чиновнике, крадущем шинели» Гоголь начал работу в 1839 году, закончил в 1842 году[4]. Отрывок из первой редакции, гораздо более юмористической, чем окончательная, был продиктован М. П. Погодину в Мариенбаде в июле-августе этого года. Погодинская рукопись с правками Гоголя хранится в Российской государственной библиотеке.
В продолжение последующих полутора лет, проведённых в Вене и Риме, Гоголь ещё трижды брался за повесть, но довести её до конца смог только весной 1841 года, и то под давлением Погодина[1]. Одновременно он работал над текстом об Италии, совершенно отличным по стилистике и настроению. Во второй редакции главный герой получил имя «Акакий Акакиевич Тишкевич», которое вскоре было изменено на «Башмакевич». В третьей редакции комическая интонация стала уступать место сентиментально-патетической.
Поскольку беловая рукопись повести не сохранилась, литературоведам сложно определить, подверглась ли повесть какой-то цензурной переработке в преддверии публикации. По сведениям Н. Я. Прокоповича, цензор А. В. Никитенко «хотя не коснулся ничего существенного, но вычеркнул некоторые весьма интересные места»[1].
Реакция
После выхода 3-го тома собрания сочинений повесть не вызвала развёрнутых критических отзывов и при жизни Гоголя больше не переиздавалась. Произведение воспринималось в ряду других комических и сентиментальных повестей о бедствующих чиновниках, которых довольно много появлялось в конце 1830-х годов[5]. Тем не менее образ забитого маленького человека, бунтующего против системы, оказал несомненное влияние на натуральную школу сороковых годов. В 1847 году Аполлон Григорьев писал:
В образе Акакия Акакиевича поэт начертал последнюю грань обмеленья божьего создания до той степени, что вещь, и вещь самая ничтожная, становится для человека источником беспредельной радости и уничтожающего горя, до того, что шинель делается трагическим fatum в жизни существа, созданного по образу и подобию Вечного.
Гуманизация мелких, на первый взгляд, забот бедных чиновников получила развитие в первых произведениях Достоевского, таких, как «Бедные люди» (1845) и «Двойник» (1846)[6]. Часто приписываемая Достоевскому[7][8] фраза «Все мы вышли из гоголевской шинели» (о русских писателях-реалистах) на самом деле восходит к статье Эжена Мельхиора де Вогю 1885 года в Revue des Deux Mondes[9] и в переводе с французского звучит так: «”Все мы вышли из гоголевской «Шинели»”, – справедливо говорят русские писатели, но Достоевский иронию своего учителя заменил сильным чувством, заражающим читателя», — то есть является не цитатой самого Достоевского, а собирательной репликой русских писателей-реалистов, к которым Достоевский также принадлежал[10].
Анализ
Большое влияние на складывание школы формализма и нарратологии в целом оказала статья Б. М. Эйхенбаума «Как сделана „Шинель“ Гоголя» (1918)[11]. Новаторство повести исследователь увидел в том, что «рассказчик так или иначе выдвигает себя на первый план, как бы только пользуясь сюжетом для сплетения отдельных стилистических приемов»[11].
Эта сказовая манера позволяет проследить изменение отношения рассказчика к Акакию Акакиевичу по ходу рассказа. Как отмечает Д. Мирский, «Акакий Акакиевич изображён как жалкая личность, смиренная и неполноценная, и рассказ проходит через всю гамму отношений к нему — от простой насмешки до пронзительной жалости»[12].
В повести звучит критика общественной системы, основанной на торжестве табели о рангах, где класс чиновника в большей степени предопределяет отношение к нему окружающих, чем его личные качества. Скептическое отношение автора к социальной иерархии распространяется даже на семейные отношения, что отдельные биографы связывают с гипотезой о гомосексуальности автора, поддерживаемой этими биографами[13].
Выход из этого противоречия был найден следующий — «Шинель» стала толковаться как пародия на романтическую повесть, где «место трансцендентального стремления к высокой художественной цели занимала вечная идея будущей шинели на толстой вате»[2]:
Трансцендентальное стремление редуцировалось до элементарной потребности, но потребности жизненно важной, не избыточной, насущно необходимой, неотъемлемой в бедной бесприютной жизни Акакия Акакиевича и притом терпящей такое же неотвратимое крушение, какое претерпевали мечтания художника или композитора.
Если в России за увлечением социальным анализом от критиков ускользала мистическая составляющая повести, то на Западе наоборот — повесть рассматривалась в контексте гофмановской традиции, где мечта неизменно разбивается о действительность. Соответственно, тем или иным сюжетным ситуациям «Шинели» подыскивали соответствия в новеллах Гофмана[14][15].
Религиозная трактовка
Об ограниченности социальной трактовки повести Дмитрий Чижевский в статье «О повести Гоголя „Шинель“» в 1938 году писал:
(от повести) надо ждать попытки разрешения сложных психологических вопросов, а не простого повторения аксиом ("я брат твой") и избитых истин ("и крестьянки, то бишь бедные чиновники, чувствовать умеют")
Поэт и критик Аполлон Григорьев видел в повести и сильный религиозный аспект, которым явно пренебрегали, или, за увлечением социальными проблемами, просто не могли увидеть критики вроде Белинского. Борис Зайцев писал:[16]
(дьявол) напустил тумана в глаза и навел марево ... на людей, казалось бы, обязанных Гоголя понять
При религиозной трактовке, повесть, прежде всего, не история бедного чиновника, а притча, адресованная читателю. Это история искушения, затем одержимости смиренного, убогого и лишенного тщеславия Башмачкина с его простыми радостями неким новым предметом, страстью, идолом, сначала лишивших человека его радостей, а затем погубивших его. Авторская ирония по отношению к Башмачкину и предмету его страсти отказывается литературным приёмом, взглядом глазами читателя. Николаевская Россия, Петербург и чиновничье сообщество с его пороками и поверхностным, чисто бытовым христианством выступает здесь лишь подходящим фоном для истории духовного тупика. Герой, по своему изначальному поведению показанный едва ли не безгрешным аскетом, подвергается искушению, причем по обыкновенному бытовому поводу, и погибает духовно и физически.[16]
На момент написания повести Гоголь — фанатично религиозный человек, глубоко погруженный в духовную литературу, в том числе монашескую и греческую. Сомнительно, чтобы его религиозность не нашла никакого отражения в повести. Имя «Акакий» — говорящее, имеющее смысл «беззлобный» или «невинный».[17] Вероятно, что имя «Акакий» взято автором из «Лествицы» Иоанна Лествичника, где смиренный подвижник Акакий Синайский терпит унижение и побои от наставника, умирает, но и после смерти выказывает послушание своему наставнику. Портной Петрович выступает бесом-искусителем, причем применительно к нему автор многократно использует в тексте слово «чорт», давая понять роль портного в истории падения Башмачкина.[16]
Превращение
Владимир Набоков, относивший «Шинель» к произведениям о превращении главного героя, проводил параллель между повестью Гоголя, где из ничтожной оболочки забитого чиновника вырывается громадное могущественное привидение, и «Превращением» Кафки. Человечность главного героя обеих повестей отделяет его от толпы окружающих — гротескных и бессердечных. В своих фантазиях оба протагониста вырываются из этого мира марионеток, сбрасывают навязанную личину, преодолевают границы панциря[18].
Пространственные искажения начинаются, когда Башмачкин со страхом вступает на пустынную площадь[19]. Шинель у него отбирают люди исполинского роста с усами, которым присущи «громовые голоса» и «кулак величиною в чиновничью голову». Лишившись своего панциря-шинели, главный герой мутирует в одного из этих потусторонних исполинов: после смерти его привидение становится «гораздо выше ростом», «носит преогромные усы» и грозит «кулаком, какого и у живых не найдёшь». Как и другие таинственные усачи, новоявленное привидение промышляет сдёргиванием шинелей[20].
Адаптации
- В 1951 г. Марсель Марсо поставил пантомиму на сюжет «Шинели».
- Балет «Шинель», над которым перед смертью (1973) работал Г. Г. Окунев.
- Пьеса «Башмачкин» Олега Богаева
- Балет «Шинель», композитор Иван Кушнир, либретто Максима Диденко
- Пластический спектакль «Сны маленького человека», поставил Анатолий Малофеев на сюжет «Шинели», театр «Преображение» (Нижний Новгород)
- Спектакль «Шинель», поставила режиссер Татьяна Стибунова, Прокопьевский драматический театр
- Экранизации
Год | Страна | Название | Режиссёр | В главной роли | Примечание |
---|---|---|---|---|---|
1926 | СССР | Шинель | Григорий Козинцев, Леонид Трауберг | Андрей Костричкин | Чёрно-белый немой фильм, в основе сюжета которого две повести Гоголя: «Невский проспект» и «Шинель». |
1952 | Италия | Il Cappotto / Шинель | Альберто Латтуада | Ренато Рашель | Вольная экранизация повести. Место действия — Северная Италия. |
1954 | Великобритания США | The Awakening / Пробуждение | Майкл Маккарти | Бастер Китон | Короткометражный телефильм, адаптация повести со значительными изменениями сюжета. |
1956 | Великобритания | Пальто на заказ | Джек Клейтон | Альфи Басс, Дэвид Коссофф | Действие перенесено в лондонский Ист-Энд. |
1959 | СССР | Шинель | Алексей Баталов | Ролан Быков | |
1981— | Россия | Шинель | Юрий Норштейн | С 1981 года Юрий Норштейн работает над мультипликационной экранизацией произведения по сценарию Л. Петрушевской[21]. Промежуточный результат был обнародован в 2004 году[22]. |
Примечания
- ФЭБ: Комментарии: Гоголь. ПСС. Т. 3. — 1938 (текст) . feb-web.ru. Дата обращения: 3 января 2020.
- История всемирной литературы. Том 6. М.: Наука, 1989. С. 369—384.
- П. В. Анненков. Литературные воспоминанья. Academia, 1928. Стр. 61—62.
- Живые страницы. А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, М. Ю. Лермонтов, В. Г. Белинский. // Под ред. Б. В. Лунина. - М., Детская литература, 1970. - Тираж 100 000 экз. - c. 225
- Хорошо знавший Гоголя профессор Шевырев предполагал, что Гоголеву «Шинель» вызвал «Демон» Павлова (1839). Другие повести подобной тематики — «Гражданственный гриб» Булгарина (1833), «Лука Прохорович» (1838) и «Перстень» (1841) Гребёнки, «Записки гробовщика» и «Живой мертвец» Одоевского (1838), «Дочь чиновного человека» Панаева (1839), «За стеной» Кулиша (1839).
- В «Бедных людях» главные герои прямо обсуждают повесть Гоголя, а в «Двойнике» подражание стилю Гоголя настолько явно, что, по замечанию В. Набокова, почти переходит в пародию. См.: Vladimir Nabokov. Lectures on Russian Literature. Vol. 1. Bruccoli Clark, 1981. ISBN 9780151495993. Page 104.
- Левонтина И. Б. О преемственности… Кто же вышел из Шинели? . Ворчалки о языке. Стенгазета.NET (9 ноября 2005).
- Вадим Серов. Все мы вышли из гоголевской шинели // Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: Локид-Пресс, 2003.
- Vogüé - Le Roman russe . bibliotheque-russe-et-slave.com. Дата обращения: 3 января 2020.
- «Все мы вышли из гоголевской «Шинели» (рус.) ?. Вопросы литературы. Дата обращения: 17 апреля 2021.
- Б. М. Эйхенбаум. Как сделана „Шинель“ Гоголя (1918) . www.opojaz.ru. Дата обращения: 3 января 2020.
- Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года / Пер. с англ. Р. Зерновой. — London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1992. — С. 226—244.
- Encyclopedia of the Romantic Era, 1760—1850. Routledge, 2013. ISBN 9781135455781. Page 839.
- В. В. Виноградов. Гоголь и натуральная школа. Л., 1925.
- Charles E. Passage. The Russian Hoffmannists. The Hague: Mouton, 1963.
- Ливия Звонникова. Изнанка шинели // Фома : журнал. — 2017. — № 2 (166).
- Имя Акакий (англ.). Православный журнал "Фома" (12 декабря 2014). Дата обращения: 3 января 2020.
- Vladimir E. Alexandrov. The Garland Companion to Vladimir Nabokov. — Routledge, 2014-05-22. — С. 251. — 849 с. — ISBN 9781136601576.
- «Точное море вокруг него» и полицейская будка словно «на краю света».
- Мысль о принадлежности к числу этих исполинов овладевает Башмачкиным ещё во время предсмертной болезни, когда «воры чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла».
- Кубасов А. В. Киносценарий по классическому произведению как образец современной метапрозы // Уральский филологический вестник. Серия: Русская литература XX-XXI веков: направления и течения. — 2014. — № 4. — С. 134—141.
- Finn, Peter. 20 Years of Toil, 20 Minutes of Unique Film (англ.), The Washington Post (31 May 2005). Дата обращения 2 ноября 2016.
Литература
- Киреев Р. Вечный титулярный советник // Знамя. — М., 1992. — № 11. — С. 234—239
- Арват Н. Н. Картина мира в повести Гоголя «Шинель» // Антропоцентричний пiдхiд у дослiдженнi мовi. Матерiали VII мiжнар. Карських читань (13-14 трав. 1998 г.). — Нiжин, 1998. — С. 157—161.
- Купчихина И. К. Герой «Шинели» Н.Гоголя: между реальностью и текстом // Филологические записки. Воронеж, 1998. — Вып. 10. — С. 193—198.
- Ветловская В. Е. Житийные источники гоголевской «Шинели» // Русская литература. — СПб., 1999. — № 1. — С. 18-35.
- Кривонос В. Ш. О «фантастическом окончании» «Шинели» Гоголя // Литературоведение и журналистика. — Саратов, 2000. — С. 31-40
- Мысливец Ю. А. «Шинель» Н. В. Гоголя как произведение христианской литературы (Обзор немецкой критики 70-80-х годов) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7. Литературоведение: РЖ /РАН. ИНИОН. М., 2000. — № 1. — С. 104—112
- Виноградов И. А. «Я брат твой». О повести Н. В. Гоголя «Шинель» // Евангельский текст в русской литературе ХVIII-ХХ веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр: сб. научных трудов. Вып. 3. — Петрозаводск, 2001. — С. 214—239.
- Скобельская О. И. «Я брат твой…» (духовный пласт повести Н. В. Гоголя «Шинель» // Класична спадщина i соучасне художнє мислення: зб. наукових праць до 60-річчя М. Ι. Борецького. — Дрогобич; Черкаси, 2001. — С. 60-66.
- Черная Т. К. Человек в художественном мире гоголевской «Шинели» // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы международной научной конференции. — Ставрополь, 2003. Ч. 1: Литературоведение. — С. 365—374.
- Martínez-Illán, Antonio. Gogol's "The Overcoat" on the Russian Screen (англ.) // Film Quarterly. — 2010. — Vol. 32, no. 2. — P. 134—146. — ISSN 0090-4260.
- Славутин Е. И., Пимонов В. И. Как все-таки сделана «Шинель» Гоголя? // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Социальные гуманитарные, медико-биологические науки. Том 19, № 3, 2017. — С. 116—120.